ЧЕТЫРЕХУГОЛЬНИК ОТНОШЕНИЙ

В большинстве современных стран церковь отделена от государства. Ины­ми словами, духовные вопросы жизни населения и политика отданы разным

ведомствам, которые не вмешиваются в дела друг друга. Но может ли та же церковь или религия как более широкое образование быть отделенными от общества? На этот вопрос мы должны ответить отрицательно. Ни религия, ни церковь не отделены от общества. Это означает, что церковь может активно участвовать в обсуждении и решении социальных вопросов, но не может и не должна стремиться участвовать в решении политических проблем.

Церковь — это не только священнослужители, это и десятки миллионов мирян. Церковь не обладает какой-либо административной властью, она может оказывать только большее или меньшее влияние в обществе. Но это влияние авторитета, а не влияние власти. У этих двух источников влияния совершенно разная природа — у государства в распоряжении администра­тивный ресурс, у церкви — сила нравственного примера и убеждения.

Церковь определяет политические и социально-экономические взгляды огромных масс населения постольку, поскольку оно является паствой. Милли­арды верующих, составляющих электорат, ориентируются на тех политических лидеров и те партии, которым выказывает свою благосклонность церковь.

Взаимоотношение общества, государства и церкви. Церковь отделена от государства,

но не отделена от общества. Общество неразрывно связано с государством как своей политической

надстройкой и церковью как своим духовным центром

Церковь нужна обществу именно в качестве его «гласа не от мира сего». Только она может указать народу, чего не стоит делать в этическом плане и за что следует каяться. Если государство призывает население к соблюдению юридических законов, то церковь — законов божественных. Везде государ­ство представляет собой силовую структуру общества, духовной совестью которого всегда выступает Церковь.

Между тем отношения Церкви с обществом выглядят еще более сложны­ми, чем с государством. В основном они формировались в традициях соци­альной диаконии' — заботы и попечительства о бедных и сирых. Христиан­ские больницы, интернаты, пункты реабилитации, благотворительные ор­ганизации, медицинские братства — всегда были правилом православной жизни. О проблемах, существующих между Церковью и обществом, красно­речиво свидетельствуют примеры из жизни РПЦ последних лет: критика в СМИ финансовых сторон деятельно­сти Церкви; история с захоронением царских останков и канонизацией цар­ской семьи; затяжная проблема с введением индивидуального номера нало­гоплательщика (ИНН)².

Подчинение церкви, как социального института, государству, также являющемуся социальным институтом, не менее пагубно, чем обратное. В том и другом случае религия превращается в государственное мировоззре­ние, в часть идеологии, вынужденной оправдывать существующий строй. Видимо, плохо и когда королей венчают на царство кардиналы, и когда кар­диналов либо патриархов назначают на должность в своих кабинетах цари или президенты.

Уточняя отношения церкви и государства, протоиерей В. Цыпин³ указы­вает, что они имеют разную природу. Церковь единственна и едина, она не ограничена пространством, а государств много, и у каждого из них — своя территория. В отношении территориальном с государством сопоставима не Вселенская, а Поместная Церковь, которая также имеет свою территорию, но в отличие от государства, обладающего полным суверенитетом и незави­симостью от других государств, представляет собой в известном смысле лишь часть Вселенской Церкви. Церковь и государство имеют свои отдельные сферы действия, свои особые средства и в принципе независимы друг от друга. Церковь внутренне свободна от государства, но она зависит от него во внешних отношениях, поскольку к ней государство может применить

¹ Под «диаконией» (по-русски: служением) понимаются организованные формы христианского слу­
жения в миру: не только благотворительность, забота о социально неблагополучных группах и
отдельных лицах, но и свидетельство о Христе через практическое доброделание. Диакония вклю­
чает в себя элементы миссионерства и христианского образования. В некоторых поместных пра­
вославных церквах такую диаконию называют социальной, чтобы показать ее отличие от литурги­
ческой диаконии.

² Идентификационный номер налогоплательщика давно введен во всех европейских государствах,
но в России для части верующих он идентифицировался с наделением граждан «числом Антихри­
ста», со знаком пришествия «его» эры, связываемой с процессами глобализации и информатиза­
ции. Во многих российских городах в 2001 г. прошли организованные политические демонстра­
ции («молитвенные стояния»).

³ Цыпин В. Взаимоотношения Церкви и государства. Канонические принципы и историческая дей­
ствительность // Исторический вестн. 2000. № 9-10.

власть, а церковь к государству сделать того же самого не может. Правовой суверенитет на территории государства принадлежит государственной вла­сти. Церковь не вправе отказывать государству, даже дискриминирующему ее, в повиновении. В III—IV вв. римское государство беспощадно преследо­вало и теснило христиан, но это не мешало мученикам молиться за гоните­лей и признавать их власть. Церковь не только предписывает своим чадам повиноваться государственной власти, независимо от убеждений и вероис­поведания ее носителей, но и молиться за нее. В свою очередь, Церковь впра­ве ожидать от государства уважения к ее каноническим нормам и иным внут­ренним установлениям.

В сфере государственно-церковных отношений остается немало белых пятен и проблемных областей. В отличие от других европейских стран, в России, к примеру, практически отсутствует религиозный элемент школь­ного и высшего образования. Государство не выступает заказчиком долго­временных благотворительных и социальных проектов, а обходится соб­ственным штатом социальных работников.

К числу проблемных областей специалисты относят архаизацию РПЦ. Церковь приобретает характер традиционалистского социального институ­та, берущего под защиту старый порядок традиционного общества и высту­пающего против любых нововведений. Вокруг Церкви группируются те слои общества, которые проигрывают от модернизации или неспособны к ней: старшие поколения, правоэкстремистские организации, исчезающие с мо­дернизацией сословия, такие как аристократия или казаки, социально не­защищенные слои и психически неадаптированные люди. Среди ценностей, которые представляет Церковь, приобретают вес отжившие ценности, такие как национализм, авторитаризм, изоляционизм, антиинтеллектуализм. Ра­стет доля суеверий. Распространяются даже деструктивные взгляды, связан­ные с высоким потенциалом насилия, такие как антисемитизм, конфесси­ональная нетерпимость, конфронтационность⁴.

Не только в христианстве, но и в других религиях, между церковью и вла­стями складываются два типа отношений: вражда и сотрудничество. Ислам очень активно вмешивается в политические дела и направляет деятельность государства там, где он процветает. То же самое происходит с индуизмом и иудаизмом.

В плане государственно-религиозных отношений между христианством и исламом существует очень важное отличие. В исламе религиозное право возвышается над всеми областями жизни общества и подчиняет себе поли­тическое право. Исламская умма является одновременно и религиозной, и политической общиной, ей чужда христианская дихотомия церкви и госу­дарства, религиозного и светского.

Анализируя характер отношений, который складывался между обще­ством, государством и церковью за всю историю, можно сделать следующие выводы:

♦ между церковью и государством согласие сменялось антагонизмом;

♦ между обществом и государством согласие сменялось антагонизмом;

♦ между обществом и церковью никогда не было антагонизма.

⁴ Костюк К. Православная Церковь и социально-экономическое развитие России (http:// civitasdei.boom.ru).

Конфликтные отношения между Православной Церковью и русским государством существовали как до, так и после 1917 г. В 1569 г. митрополит Филипп осудил репрессивную политику царя Ивана Грозного, за что был смещен и убит. Петр I упразднил патриаршество, Екатерина II вела «войну» против монастырей, Николай II отказался отменить антицерковный указ Петра I. После 1917 г. большевики установили над Православной Церковью жесточайший контроль и подвергли ее служителей и верующих гонениям: за 20 лет советской власти число действующих храмов сократилось во мно­го раз, были закрыты практически тысяча с лишним монастырей, из 130 архиереев в живых осталось несколько человек.

Отношения между обществом щсудлргиюь' и церковью никогда не быпи безоблачными. В роли отъявпенчеч • давильщика обычно выступало государство

По разным оценкам, в 1917—1950-е гг. пострадало от 0,5 до 1 млн священ­нослужителей и монахов.

В 1961 г. была принята специальная инструкция Совета по делам рели­гиозных культов и по делам Русской Православной Церкви при правитель­стве СССР, исключившая возможность регистрации общин верующих мно­гих категорий.

В 1950 г. в Чехословакии начались гонения на католическую церковь. Законы 1949 г. ставили церковь под государственный контроль. В Восточ­ной Словакии была запрещена греко-католическая церковь; вместо нее на­саждалось православие. 13 апреля 1950 г. указом о роспуске монашеских мужских братств началось насильственное упразднение монастырей. Госу­дарство запретило издание католической прессы. Многие священники, не желавшие подчиниться диктатуре, оказались в тюрьме.

В свою очередь и история Церкви не свободна от нарушений закона и преступлений. В рамках мировой истории мы можем вспомнить несколько ярких эпизодов гонения инакомыслящих со стороны как государства, так и со стороны церкви:

♦ средневековые инквизиции;

♦ крестовые походы;

♦ религиозные войны;

♦ сталинские репрессии;

♦ гонения на русских старообрядцев.

Достаточно вспомнить инквизицию, борьбу с ведьмами, индульгенции, крестовые походы, религиозные войны, борьбу с наукой, вплоть до публич­ного сожжения великих ученых. Хотя и с драматическим опозданием, но ка­толическая Церковь все-таки признала эти свои грехи и покаялась. Православ­ная Церковь якобы не имеет за собою таких очевидных грехов, и это освобож­дает ее от покаяния, от обязанности самокритики. Но так ли это на самом деле, общественное мнение до конца не решило. Но можно вспомнить, что право­славная церковь благословляла крепостничество и захватнические войны (в 1990-е гг. она оправдала войну в Чечне), она достаточно жесткими метода­ми насаждала православие среди десятков народов Поволжья, Северного Кав­каза, Урала, Сибири, Дальнего Востока и Севера. С.Н. Булгаков отмечал в этой связи: «Вековые преступления против свободы совести тяжелым свинцом лежат на исторической совести русской церкви»⁵.

Но и католицизм в свое время вольно или невольно содействовал истреб­лению коренных народов в Северной и Южной Америке, а его миссионер­ская деятельность в Африке и Азии далеко не всегда была безупречной. При этом по уровню морали, как показали исследования антропологов, так на­зываемые первобытные народы часто превосходили представителей хрис­тианских государств: некоторые из них не знали ни убийства человека человеком, ни краж, ни других преступлений, характерных для западной ци­вилизации. Это касается как католических, так и православных священни­ков, у которых раньше был низкий не только общекультурный, но и бого­словский уровень. Сам обер-прокурор Священного Синода Победоносцев свидетельствовал: «Наше духовенство поучает мало и редко. Для неграмот­ного народа Библия не существует. В отдаленных районах страны народ не понимает буквально ни одного слова из того, что говорится во время молеб­на, не понимает даже содержания «Отче наш». Эта молитва часто произно­сится с искажениями, полностью изменяющими ее смысл».

В союзе церкви и государства, как он исторически сложился на европей­ском Западе, церковь выступала в роли старшего партнера, а государство — младшего. В России все наоборот: вначале возникло древнерусское государ-

' Булгаков С.Н. Христианский социализм. М., 1991. С. 28; см. также: Вопросы жизни. 1905. № 5. С. 504.

ство, а затем князья выбрали тип религии — православие, и «сверху» ввели его во всем обществе. В Западной Европе союз государства и церкви выра­жался конкордатом — юридическим документом. Церковь, несмотря на полное единство с государством как принципом, была самостоятельным общественным учреждением, ее онтологические корни уходили в общество, а не в государство. Религия здесь не насаждалась, а как бы поднималась «сни­зу» — из глубин народной жизни и как ее органическое продолжение. Папа мог себе позволить неоднократно вступать в оппозицию к европейским монархам. Это облегчило Церкви возможность в конце XIX в. выйти из-под опеки государства и осознать себя независимым институтом гражданского

общества.

Русь была крещена великим князем, автономию получила благодаря царю, а в императоре имела своего Верховно­ го Ктитора. Церковь была сущностно слита с государством, что получило выражение в православном учении о симфонии государства и церкви. Вплоть до падения самодержавия Церковь была самым надежным его союз­ником. После революции она стала и заложницей государства, ибо пресле­довалась как часть старого режима, и его жертвой, так как большевистский режим закрывал монастыри и взрывал храмы. Долгая практика симфонии, по мнению К. Костюка, привела к тому, что Церковь разучилась говорить с обществом вне помощи государства. Государство по поручению Церкви бо­ролось с ересями, государство финансировало и организовывало церковно­приходское образование, церковную благотворительность. Преосвященные иерархи всегда имели вход с увещевательным словом в монаршие палаты, но реже — к народу⁶.