Честность и справедливость

добродетельного обмана, является совершенно реальным инструментом нравственного и психологического совер­шенствования как человека, так и общества в целом.

Проблема доверия

Если человек с детства получает опыт злостного обма­на, его уделом может стать недоверие — одно из самых тяжелых эмоционально-нравственных состояний. Изве­стный западный психотерапевт Э. Эриксон говорит о том, что в раннем возрасте формируются структуры либо ба­зисного доверия — когда мать удовлетворяет нужды ре­бенка и объясняет смысл своих действий, либо базисно­го недоверия — в случае пренебрежения нуждами ребен­ка и отсутствия объяснений.

Люди с базисным доверием, несмотря на столкнове­ние в более старшем возрасте с коварством, ложью и об­маном, все же сохраняют позитивное мировосприятие и способность радоваться жизни. Они умеют отличать то, чему можно доверять, от того, что доверия недостойно, отделять твердь от хляби, а зерна от плевел. Те же, кто волею судеб приобрели с младенчества базисное недове­рие, постоянно испытывают депрессию, тревогу, страх и чувство враждебности к окружающим. Они не доверяют всему: друзьям и недругам, далеким и близким, даже са­мому себе.

Люди, доверительно относящиеся к миру, разумеет­ся, не должны быть уравнены с простаками и тюфяками, которых легко вокруг пальца обвести и которым можно лапшу на уши вешать. Старая истина «доверяй, но про­веряй» действует здесь в полной мере. Однако сначала все же доверяй! Базисное доверие предполагает опреде­ленный риск, возможность быть обманутым. Другое дело, что человека доверия это не убивает, не подрывает его веру в лучшее, а лишь заставляет в очередной раз про­явить великодушие по отношению к несовершенному миру. Тот, кто в целом доверяет действительности, со-

Лекция 4

храняет оптимистичное и радостное мировосприятие, несмотря на мелкие разочарования.

Человек недоверия по мере своего взросления стано­вится все недоверчивей и подозрительней, а подозритель­ность исключает радость. Да и какая уж тут радость, если все, что есть вокруг хорошего, само добро, истина или кра­сота представляются ему лишь масками, скрывающими зло, ложь и уродство. Белые одежды — всегда одеяния дьявола, невинность — лишь занавес для греха. Нет, нельзя дове­рять, надо разоблачать, срывать маски, изобличать лжецов и обороняться, обороняться, обороняться! Подозритель­ность не отличает черное от белого, верх от низа, лжи­вость от искренности. Поэтому подозрительный, недовер­чивый человек всегда дистанцирован от других, он потен­циально агрессивен, ибо готов отвергать, изолировать и даже разрушать. Недоверие к другим людям — лейтмотив пове­дения и мышления подозрительных и готовых к самозащи­те индивидов, нередко предпочитающих бить первыми.

Конечно, странно было бы требовать, чтобы откры­тость и доверие проявлялись к заведомым врагам, недру­гам, противникам и конкурентам. В отношениях кон­фронтации и борьбы всегда есть объективные основания для большой доли недоверия. Но и здесь, если борьба зашла в тупик и противостоящим сторонам нужно найти общий язык, они должны хотя бы отчасти довериться друг другу, иначе никакого согласия не получится, и пробле­мы не смогут быть решены. Дело, однако, в том, что обманность, ставшая для личности наваждением, вызы­вает подозрительность не только по отношению к сопер­никам и противникам, но и к людям близким и доброже­лательным, к значащим другим, как говорят психологи.

Чем может подкрепляться недоверчивость и подозри­тельность в отношениях с близкими? Американский пси­холог Э. Берн, автор книги «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры», описывает в сво­их работах множество стереотипных взаимодействий (он