I. ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА США В 20-Е ГОДЫ 2 страница

Но наиболее тревожным симптомом, обнаружившимся к концу 20-х
годов, было сокращение масштабов обновления основного капитала.
Если в 1924 г. расходы на новое капитальное строительство составляли
76% всех частных капиталовложений, то к 1929 г. их доля сократилась
до 35% ¹⁷. Все это означало, что во многих традиционных отраслях про-
мышленности США,особенно в тех, которые непосредственно были свя-
заны с потребительским спросом, признаки перепроизводства сказались

15 Shannon D. Twentieth Century America: Vol. 1—3. N. Y., 1974, vol. 2, p 72

16 Historical Statistics of the United States, p. 589, 591, 592.

17 Shannon D. Op. cit., vol. 2, p. 71.

значительно раньше и интенсивнее, чем в быстро прогрессирующих но-
вых сферах экономики.

Важными показателями непрочности капиталистической стабилизации
20-х годов были также постоянная недогрузка производственного аппа-
рата и хроническая массовая безработица. Даже в конце 20-х годов,
в наиболее благоприятный период «просперити», производственные мощ-
ности промышленности были загружены в целом примерно на 80%, а в
ряде отраслей недогрузка производственного аппарата достигала 25—
30% ¹⁸. Число безработных в США, по самым скромным оценкам, коле-
балось на протяжении 1924—1929 гг. от 1,5 до 2 млн.¹⁹

Наконец, признаком непрочности капиталистической стабилизации в
Соединенных Штатах было неблагоприятное положение сельского хозяй-
ства. После первой мировой войны оно вступило в новый этап своей ка-
питалистической эволюции, подготовленный быстрым ростом сельскохо-
зяйственного производства в конце XIX — начале XX в. в результате
победы фермерского пути развития капитализма в сельском хозяйстве
США. Окончательное завершение длительного периода раздачи гомстедов
за счет земель государственного фонда, полное истощение ресурсов «сво-
бодных» земель Запада, пригодных для заселения и обработки — все это
способствовало тому, что от экстенсивных форм капиталистического зем-
леделия американское фермерство стало переходить к интенсивным мето-
дам ведения хозяйства, к применению машин, искусственных удобрений,
новейших агротехнических приемов. Уже в 1920 г. в сельском хозяйстве
США использовалось 246 тыс. тракторов и 4 тыс. комбайнов ²⁰. Разви-
тие капитализма вширь, долгое время бывшее характерной особенностью
эволюции американского сельского хозяйства, сменилось развитием капи-
тализма вглубь.

Однако аграрный кризис, начавшийся в 1920 г. и не преодоленный
в течение всего периода 20-х годов, надолго нарушил нормальные усло-
вия воспроизводства в сельском хозяйстве. Правда, наиболее острая фаза
аграрного кризиса, характерная для 1920—1923 гг., сменилась в 1924—
1928 гг. его несколько смягченной фазой. Но и тогда ни сельскохозяй-
ственные цены, ни фермерские доходы так и не достигли докризисного
уровня. На протяжении второй половины 20-х годов валовой доход аме-
риканского фермерства держался на уровне 13—14 млрд. долл., тогда как
в 1919 г., до начала длительного аграрного кризиса, он составлял
17,9 млрд. долл.²¹

Падение цен тяжелее всего отразилось на положении мелких и сред-
них фермеров, хозяйство которых стало хронически убыточным. Поэтому
разорение и вытеснение мелкого производства в земледелии шли в пе-
риод частичной капиталистической стабилизации с невиданной ранее
быстротой. Только за 1925—1929 гг. было принудительно продано с мо-
лотка за неуплату долгов и налогов 547 тыс. ферм (8,7% общего
числа) ²². Огромные размеры приобрело в 20-х годах бегство фермеров
в города. Поскольку американская промышленность переживала в то
время значительный подъем, части переселенцев удалось получить рабо-

18 Nourse-E. America's Capacity to Produce. Wash., 1934, p. 303, 415—416.

19 Historical Statistics of the United States, p. 135.

20 Ibid., p. 469.
21Ibid., p. 483.

22 The Farm Real Estate Situation, 1930—31. Wash., 1931, p. 45.

I. ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА США В 20-Е ГОДЫ

АМЕРИКАНСКОЕ «ПРОЦВЕТАНИЕ»

ту. Однако большинство их так и не смогли найти себе занятия. Поэ-
тому многие, истощив свои скудные средства, вынуждены были возвра-
титься обратно.

Тем не менее бегство фермеров в города проходило более высокими
темпами, чем их возвращение в сельские районы, в результате чего
чистая убыль фермерского населения США составила за 1920—1930 гг.
6,3 млн. человек. Разорение мелкого и среднего фермерства шло тогда
настолько быстро, что к концу 20-х годов очередная перепись впервые
в истории США зафиксировала абсолютное сокращение общей числен-
ности фермерского населения (с 32 млн. в 1920 г. до 30,5 млн.
в 1930 г.) и числа фермерских хозяйств в стране (соответственно с
6448 тыс. до 6289 тыс.) ²³.

Аграрный кризис значительно ухудшил и положение капиталистиче-
ских слоев фермерства. Сильное падение цен уменьшило прибыльность
их хозяйства. Необходимость приспособления к неблагоприятным усло-
виям сельскохозяйственного рынка требовала резкого снижения себестои-
мости производства путем коренного технического переоборудования
сельского хозяйства. Но это было доступно только сравнительно немного-
численным группам фермерской буржуазии. К концу 20-х годов в сель-
ском хозяйстве США применялось уже 920 тыс. тракторов и 61 тыс. ком-
байнов ²⁴, что свидетельствовало о значительном росте его технической
вооруженности, однако, по данным сельскохозяйственной статистики,
только 13,5% фермерских хозяйств были оснащены в то время тракто-
рами и всего лишь около 1 % — комбайнами ²⁵.

Начавшийся в 20-е годы процесс индустриализации сельского хозяй-
ства США, его перехода из мануфактурной стадии в стадию машинного
производства происходил в гораздо менее благоприятных условиях, не-
жели в промышленности. Общая историческая отсталость сельского хо-
зяйства, которая еще более обострилась с вступлением страны в эпоху
империализма, новое усиление эксплуатации фермерства монополиями —
все это обусловило необычайно глубокий и затяжной характер кризиса
перепроизводства в сельском хозяйстве. Гнет финансового капитала в
условиях аграрного кризиса особенно тяжелым бременем лег на плечи
мелких и средних фермеров. Но господство монополий ощутимо сказы-
валось и на положении сельскохозяйственной буржуазии. Громадная
дань, взимаемая ими со всего фермерства, в том числе и с его капита-
листической верхушки, ограничивала возможности капиталистического
накопления, отвлекала от производительного использования крупные фи-
нансовые средства и на долгие годы затянула процесс преодоления
аграрного кризиса.

Таким образом, в ряде важных отраслей американской экономики во
второй половине 20-х годов все более отчетливо сказывались явления
перепроизводства. Это постепенно расшатывало устои американского
«процветания». По сравнению со странами Западной Европы признаки
непрочности стабилизации капитализма в США были выражены значи-
тельно слабее. Но все же и для этой крупнейшей и наиболее богатой
капиталистической страны было характерно вопиющее противоречие
между растущими производственными возможностями экономики и отно-

23 Abstract of the 15th Census of the United States. Wash., 1933, p. 19, 501.

24 Historical Statistics of the United States, p. 469.

25 Abstract of the 15th Census of the United States, p. 526, 598, 708.

сителыю низкой покупательной способностью широких масс населения.
В годы частичной капиталистической стабилизации в США произош-
ло некоторое повышение заработной платы рабочих, но оно было срав-
нительно небольшим. По данным правительственной статистики, средне-
годовая номинальная заработная плата рабочих, занятых в обрабатываю-
щей промышленности, строительстве и на транспорте, увеличилась за
1924—1929 гг. с 1519 до 1620 долл., т. е. всего на 6,5%, а заработная
плата рабочих горнодобывающей промышленности даже сократилась
(с 1703 до 1526 долл.) ²⁶. Между тем, по исчислениям американских
экономистов, для удовлетворения лишь основных потребностей семьи из
четырех человек при тогдашнем уровне цен необходимо было распола-
гать доходом не менее 2 тыс. долл. в год. Недаром президент Кулидж
в одном из своих посланий конгрессу в 1926 г. вынужден был признать,
что «большинство рабочих не разделяют плодов просперити» ²⁷. Но их
не разделяли и многие другие группы трудящегося населения городов и
ферм. По весьма умеренным оценкам, даже в 1929 г., в самый разгар
«процветания», доходы 60% американских семей были ниже прожиточ-
ного минимума ²⁸. Это убедительно свидетельствует о непрочности капи-
талистической стабилизации 20-х годов.

2. ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА

Промышленный подъем и общая экономическая стабилизация в Сое-
диненных Штатах к середине 20-х годов значительно укрепили положе-
ние крупного капитала. Полная уверенности в своих силах, воодушев-
ленная тем, что ее дела идут хорошо, монополистическая буржуазия
США, существенно увеличившая экономическое могущество, особенно
энергично пропагандировала частнособственнические добродетели тради-
ционной идеологии «твердого индивидуализма», решительно выступая
против вмешательства государства в дела бизнеса.

Индивидуалистическая идеология была положена и в основу внутрен-
ней политики республиканского правительства. Продолжая курс, взятый
в 1921 г. администрацией Гардинга, правительство Кулиджа стремилось
свести к минимуму все экономические и социальные функции буржуаз-
ного государства. В очередном послании к конгрессу о положении стра-
ны (декабрь 1924 г.) президент недвусмысленно заявил, что руководи-
мая им администрация собирается идти к достижению «экономической
и социальной справедливости», полагаясь исключительно на «методы
естественной эволюции», и что важнейшим принципом ее деятельности
будет «строжайшая экономия государственных расходов» ²⁹. Через два
года, в декабре 1926 г., он высказался на этот счет еще более опреде-
ленно: «Сущность нашей системы правления состоит в том, что она ба-
зируется на принципах свободы н независимости индивидуумов. В своих
действиях каждый из них зависит только от самого себя. Поэтому они
не могут быть лишены плодов своей предприимчивости... То, что накоп-

26 Historical Statistics of the United States, p. 166.

27 The State of the Union Messages of the Presidents, vol. 3, p. 2700.

28 Leven M., Moulton II., Warburton C. America's Capacity to Consume. Wash., 1934,

p. 55—56.
29 The State of the Union Messages of the Presidents, vol. 3, p. 2656, 2664.

I. ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА США В 20-Е ГОДЫ

АМЕРИКАНСКОЕ «ПРОЦВЕТАНИЕ»

лено их личными усилиями, не должно стать источником государствен-
нои расточительности»³⁰ .

В соответствии с этими установками президент Кулидж, министр фи-
нансов Меллон и разделявшие их взгляды лидеры реакционной «старой
гвардии» республиканцев стремились ограничить функции федерального
правительства созданием максимально благоприятных условий для бес-
контрольного хозяйничанья бизнеса, категорически отвергая всякие по-
пытки государственного регулирования его действий. В проведении по-
добного курса они были «более последовательными, чем чуть ли не са-
мые академические социал-дарвинисты» ³¹. Так, глава Белого дома,
выдвигая основополагающий принцип своего президентства, утверждал,
что «если бы федеральное правительство исчезло, то простые люди в те-
чение очень длительного времени не заметили бы решительно никаких
изменений в своих повседневных делах» ³². А один из наиболее твердо-
лобых представителей республиканской «старой гвардии», сенатор
Д. Рид, уточняя и конкретизируя мысль, высказанную Кулиджем, с при-
сущей ему прямолинейностью заявил: «Если бы я был диктатором, то
упразднил бы федеральную торговую комиссию сегодня утром, управле-
ние торгового флота — вечером и междуштатную торговую комиссию —
завтра... Наше правительство стало чересчур назойливым. У нас слиш-
ком много регулирующих комиссии» .

В конце 20-х годов эта индивидуалистическая риторика превратилась
в обязательную принадлежность каждого республиканского политика.
В своей предвыборной речи 22 октября 1928 г. Г. Гувер как кандидат
республиканцев на пост президента всячески рекламировал курс «твер-
дого индивидуализма» и заявил, что считает важнейшей заслугой правя-
щей республиканской партии то, что она «возвратила правительство на
его законное место посредника, а не участника экономической игры».
Гувер назвал «фальшивым либерализмом» идею государственного вмеша-
тельства в коммерческую деятельность бизнеса. В противовес он выдви-
нул принцип «истинного либерализма», который, по его мнению, преду-
сматривал ограничение государственной активности рамками защиты
буржуазного «равенства возможностей» ³⁴.

Реакционно-индивидуалистическими принципами по-прежнему руко-
водствовался в своей деятельности и Верховный суд США, возглавляе-
мый У. Тафтом. Опираясь на строго легалистские правовые концепции,
реакционное большинство Верховного суда неизменно блокировало любые
попытки расширения социальной деятельности буржуазного государства.
Как заметил в 1929 г. видный американский юрист либерального направ-
ления Ф. Франкфуртер, У. Тафт и его сторонники «возродили взгляды,
которые были устаревшими уже 25 лет назад» ³⁵.

30 Ibid., p. 2691.

31 History of the U.S. Political Parties: Vol. 1—4/Ed. by A. Schlesinger, Jr. N. Y., 1973,
vol. 3, p. 2112.

32 Schlesinger A., Jr. The Age of Roosevelt: Vol. 1—3. Boston, 1957—1960, vol. 1. The
Crisis of the Old Order, 1919—1933, p. 57.

33 Цит. по: Кертман Г. Л. Борьба течений в республиканской партии (1924—1928).—
В кн.: Политические партии США в новейшее время. М., 1982, с. 49.

34 Documents of American History: Vol. 1, 2/Ed. by H. Commager. Englewood Cliffs
(N. J.), 1973, vol. 2, p. 223—224.

35 Цит. по: Bates J. L. The United States, 1898—1928. Progressivism and a Society in
Transition. N. Y., 1976, p. 278.

финансово-экономическая политика правительства Кулиджа показала
истинную классовую сущность идеологии «твердого индивидуализма».
Лидеры республиканской администрации добивались прежде всего даль-
нейшего снижения налогов на крупный капитал. В послании президен-
та Кулиджа конгрессу в декабре 1924 г. утверждалось, что непремен-
ным условием вступления страны в «эру беспрецедентного процветания»
является «освобождение бизнеса от чрезмерного налогообложения его
прибылей» ³⁶. В том же духе высказывался министр финансов Э. Мел-
лон, который лицемерно сокрушался по поводу «разрушительного эф-
фекта чрезмерного налогового обложения, подавляющего предпринима-
тельскую инициативу» ³⁷. Уже в 1924 г. правительство Кулиджа прове-
ло через конгресс новый закон, согласно которому максимальная ставка
добавочного налогообложения лиц с высокими доходами была сокращена
с 50 до 40%. Закон 1926 г. снизил этот максимум до 20%, уменьшил
до того же уровня ставку налога на наследство и вообще отменил на-
лог на дарственные акты³⁸. В 1928 г. по инициативе республиканской
администрации было осуществлено некоторое сокращение (до 12%) на-
логовых ставок на прибыли корпораций. Таким образом, безграничное
увеличение финансовых ресурсов монополий стало в 20-е годы первосте-
пенной заботой республиканского правительства.

Тем не менее правительство Кулиджа, проводя эту политику, стре-
милось воздерживаться от крупных государственных расходов и добива-
лось поддержания сбалансированного бюджета. Осуществив уже в
1924 г. дальнейшее сокращение расходов федерального правительства
до 2,9 млрд. долл., республиканская администрация вплоть до 1928 г. не-
изменно удерживала их на этом сравнительно низком уровне. Активное
сальдо федерального бюджета дало ей возможность значительно сокра-
тить государственный долг (с 22,3 млрд. долл. в 1923 г. до 16,9 млрд, в
1929 г.³⁹).

И все же даже в условиях безраздельного господства буржуазно-
индивидуалистических принципов в политике республиканской админи-
страции в годы стабилизации в США не произошло, да и не могло прои-
зойти, демонтажа структуры государственно-монополистического капита-
лизма. Процесс огосударствления социально-экономических отношений,
характерный в той или иной степени для всей эпохи общего кризиса ка-
питализма, медленно, подспудно, но неуклонно продолжался.

Прежде всего в 20-е годы значительно возросла степень концентра-
ции и централизации капитала как основы государственно-монополисти-
ческого развития. Суммарные активы 200 крупнейших корпораций, оце-
нивавшиеся в 1919 г. в 43,7 млрд. долл., увеличились к 1929 г. до
81,1 млрд. долл., т. е. почти вдвое. На долю этих 200 гигантов монопо-
листического бизнеса, составлявших лишь 0,05% общего числа корпора-
ций, приходилось в конце 20-х годов около половины (49 %) всего богат-
ства, сосредоточенного в их распоряжении, и 43% получаемых ими до-

36 TheStateof thе Union Messages of the Presidents, vol. 3, p. 2657.

37 Selected Readings in American History: Vol. 1, 2/Ed. by J. De Novo. N. Y. 1969, vo1. 2, P- 306.

38 Бергман Т. Л. Борьба в республиканской партии США по вопросам налоговой
политики (1925—1928).—Вестн. МГУ. Сер. 8, История, 1980, № 5, с. 43—45,
51—52.

39 Historical Statistics of the United States, p. 1104.

I. ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА США В 20-Е ГОДЫ

АМЕРИКАНСКОЕ «ПРОЦВЕТАНИЕ»

ходов⁴⁰. Если же взять 5% самых крупных монополистических фирм,
то их доля в общей сумме прибылей американских корпораций возросла
за эти годы с 76,7 до 84,3% ⁴¹. Одной из характерных для того перио-
да форм концентрации и централизации капитала было создание много-
численных держательских компаний, т. е. фирм, организуемых преиму-
щественно для операций на рынке ценных бумаг в целях захвата конт-
рольных пакетов акций конкурирующих монополий. Наибольшую
известность среди них получила разветвленная система крупных держа-
тельских компаний, созданная миллионером С. Инсуллом. Но этому об-
разцу были построены многие другие многоэтажные пирамиды держа-
тельских фирм. Как указывалось в одном из сенатских отчетов, они
стали «механизмом, с помощью которого группа людей, используя об-
щественные деньги, в состоянии концентрировать контроль над промыш-
ленностью, предприятиями общественных услуг и важнейшими богатст-
вами народа» ⁴².

На базе резко возросшего уровня концентрации и централизации уси-
лилась организованность крупного капитала. При активном содействии
Национальной ассоциации промышленников (НАЛ) и Торговой палаты
США быстрыми темпами проходило создание отраслевых ассоциаций
бизнеса, объединявших представителей монополистических фирм в про-
мышленности, торговле, финансах и банковском деле. В целях ослабле-
ния конкуренции и обеспечения более благоприятных для монополий
условий производства и сбыта эти ассоциации централизованным путем
собирали и распространяли информацию о наличном уровне цен, о ме-
тодах снижения издержек производства, об эффективных способах тран-
спортировки и сбыта произведенной продукции, о возможностях получе-
ния дешевого кредита и многом другом. Кроме того, ассоциации бизнеса
осуществляли активную лоббистскую деятельность, добиваясь необходи-
мого крупному капиталу законодательства и внимательно следя, чтобы
не было принято каких-либо мер, идущих вразрез с его интересами.

Деятельность отраслевых ассоциаций нередко прямо противоречила
антитрестовскому законодательству. По меткому замечанию А. Шлезин-
гера-младшего, они были как бы «фасадом, за которым бизнесмены
по-братски составляли заговор, чтобы обойти антитрестовские законы» ⁴³.
Однако Верховный суд США, неизменно стоявший на страже интересов
крупного капитала, в июне 1925 г. признал операции отраслевых ассо-
циаций вполне законными. В решении суда говорилось, что, собирая и
распространяя информацию о наличных условиях производства и сбыта,
ассоциации бизнеса «не могут быть обвинены в незаконном сговоре в
целях ограничения торговли только на том основании, что конечным
результатом их усилий в этом направлении может быть стабилизация
цен или ограничение производства за счет лучшего понимания экономи-
ческих законов и умения приспособиться к их действиям. Закон Шер-
мана не отменяет действия этих законов и не запрещает сбор и распро-
странение экономической информации» ⁴⁴.

Рост организованности крупного капитала и первые попытки создания

40 Link A. Op. cit,, vol. 2, p. 266.

41 Historical Statistics of the United States, p. 915.

42 Цит. по: Лан В. И. США: от первой до второй мировой войны. М., 1976, с. 203.,

43 Schlesinger A., Jr. Op. cit., p. 65.

44 Selected Readings in American History, vol. 2, p. 310—311.

системы своеобразного саморегулирования монополий сопровождались
распространением идеи «социальной ответственности бизнеса». Пропове-
дуя эту доктрину, выдвигая планы построения «капитализма всеобщего
благосостояния» и «индустриальной демократии», некоторые представи-
тели монополистической буржуазии США уже в тот период приступили
х активному проведению политики социального патернализма.

Эта политика, к которой в 20-е годы все чаще стали обращаться
«просвещенные» монополисты, нашла конкретное воплощение в распро-
странении акций среди рабочих, создании частных пенсионных фондов,
организации системы благотворительного вспомоществования в пределах
той или иной компании и т. д.⁴⁵ Все эти меры имели целью доказать,
что «корпорации прониклись чувством ответственности и верности обще-
ственному долгу» ⁴⁶, что якобы найден путь к установлению «социаль-
ной справедливости» и что, следовательно, нет больше никакой необхо-
димости в классовой борьбе и в прямом государственном регулировании.

Создание системы отраслевых ассоциаций бизнеса и политика со-
циального патернализма мыслились частью идеологов крупного капитала
как наиболее приемлемая в условиях капиталистической стабилизации
20-х годов альтернатива государственно-монополистическим методам ре-
гулирования. В тот период эти методы казались большинству представи-
телей монополистической буржуазии США совершенно неприемлемыми,
чуждыми капитализму, несущими на себе отпечаток влияния социалисти-
ческих идей. Но, с другой стороны, растущая популярность доктрины
«социальной ответственности бизнеса» свидетельствовала о том, что пол-
ный возврат к господствовавшим в конце XIX в. теориям социал-дарви-
низма был уже невозможен, что традиционная трактовка индивидуали-
стических воззрений в духе идеологии laissez faire, в духе характерного
для нее принципа «каждый заботится о себе, и к черту неудачника» уже
в 20-е годы рассматривалась определенной частью монополистической
буржуазии как безнадежно устаревшая и требовавшая существенной
модификации.

Движение за создание системы саморегулирования крупного бизнеса
и за принятие им принципа «социальной ответственности» было под-
держано некоторыми видными деятелями республиканской администра-
ции. Особенно ревностным пропагандистом этих идей стал министр тор-
говли Г. Гувер. Уже в брошюре об «американском индивидуализме»,
опубликованной в 1922 г., Гувер, решительно возражая против непосред-
ственного государственного регулирования экономики и социальных от-
ношений, в то же время заявил о необходимости «использовать новые
средства социального, экономического и интеллектуального прогресса»
для устранения «огромных потерь, которые порождаются сверхбезрассуд-
ной конкуренцией в сфере производства и распределения» ⁴⁷. На устра-
нение этих пороков и была направлена рекламируемая Гувером «амери-
канская система», предусматривавшая совместные, кооперативные дей-
ствия различных экономических групп. В отличие от Кулиджа и Меллона
с их приверженностью догматам традиционного индивидуализма и край-
него волюнтаризма, преклонением перед стихийностью экономического

45 Change and Continuity in Twentieth Century America, p. 154—155.

46 Селигмен Б. Сильные мира сего: бизнес и бизнесмены в американской истории.

М., 1976, с. 337.
47 Hoover Н. American Individualism. N. Y., 1922, p. 44, 46.

I. ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА США В 20-Е ГОДЫ

АМЕРИКАНСКОЕ «ПРОЦВЕТАНИЕ»

развития Гувер не раз подчеркивал, что идеология laissez faire уже
давно устарела и что Соединенные Штаты переживают «решительную
экономическую трансформацию», сущностью которой является «переход
от периода крайнего индивидуализма к периоду ассоциативных дейст-
вий» ⁴⁸.

Этими принципами Г. Гувер руководствовался и в своей практической
деятельности на посту министра торговли. Возглавляемое им агентство
разрабатывало «кодексы этики и практики бизнеса» для различных от-
раслей промышленности, поставляло руководителям фирм экономическую
информацию, помогало им в осуществлении стандартизации производст-
ва, содействовало сбыту американских товаров за границей. Словом,
министерство торговли превратилось в 20-е годы в «отличного маклера
по делам американского бизнеса»⁴⁹. Гувер культивировал создание
отраслевых ассоциаций промышленников, организаций банкиров, торго-
вых палат, кооперативных объединений фермеров, которые под общим
надзором государства как некоего беспристрастного «верховного арбит-
ра» должны были, по его мнению, насаждать ставший таким необходи-
мым в новых условиях «дух коллективной ответственности бизнеса».

Распространение в 20-е годы идей буржуазного коллективизма созда-
вало объективную основу для дальнейшего усиления государственно-
монополистических тенденций. Однако в то время эти коллективистские
доктрины не выходили еще, как правило, за рамки пожеланий в пользу
координации совместных действий бизнесменов и других экономических
групп. Они выдвигались в противовес как традиционным принципам
laissez faire, так и системе разветвленного государственного регулирова-
ния периода первой мировой войны. Поэтому для 20-х годов, по мне-
нию советских экономистов, было характерно «значительное ослабление
степени государственного вмешательства в экономику по сравнению с
периодом войны, но более высокий его уровень, чем до войны» ⁵⁰.

О назревшей объективной потребности перехода к более высокой
ступени буржуазного коллективизма — государственно-монополистическим
методам решения социально-экономических проблем — свидетельствовала
развернувшаяся в 20-е годы борьба по вопросу о государственной под-
держке хронически депрессивных отраслей американской экономики —
железнодорожного транспорта, угольной промышленности и особенно
сельского хозяйства.

Наибольшей остротой и ожесточенностью отличалась борьба по
вопросу о методах решения фермерской проблемы. Затяжной аграрный
кризис породил в 20-е годы сильное движение за правительственную
помощь сельскому хозяйству. Во главе движения выступила фермерская
буржуазия, позиции которой были существенно ослаблены кризисом.
Капитал, вкладываемый ею в сельское хозяйство, приносил значитель-
но меньшую прибыль, чом в других отраслях экономики. Поэтому еще
в начале 20-х годов идеологи фермерской буржуазии выдвинули лозунг
«равноправия сельского хозяйства». Они требовали, чтобы федеральное