ОСНОВЫ ТЕОРИИ ПРАВ СОБСТВЕННОСТИ

Данной теме будут посвящены три лекции. На второй лекции мы обсудим проблемы, возникающие в связи со сложностью объекта, к которому прилагаются права собственности. На третьей лекции мы будем говорить о тех проблемах, которые возникают в связи со сложностью субъекта права собственности - коллективного субъекта, или фирмы, где надо обеспечить контроль многочисленных собственников за менеджерами.

О ПРАВАХ СОБСТВЕННОСТИ

Механизм возникновения прав собственности в классическом виде характеризуются следующей цепочкой отношений:

человек Þ действия Þ активы.

Человек совершает действия применительно к некоторым активам. В этом смысле мы можем говорить, что у человека появляется право собственности на данные активы. Индивид присваивает в процессе действий некоторые активы, скажем, срывает с дерева яблоко и ест его. Это означает, что он присваивает данное яблоко. Оно становится так или иначе объектом его собственности.

Отношение присвоения, использования какого-то предмета - самое простое отношение собственности. В нем еще нет общественных отношений, нет никаких противоречий, проблем, конфликтов, связанных с отношениями между людьми, а есть просто человек и предмет, который он использует. Отношение между человеком и предметом лежит в основе любого отношения собственности, образует его материальную основу. Что означает отношение присвоения, использования? Какие виды благ (активов) и форм их присвоения можно здесь выделить? Мы уже упоминали об общественных товарах (public goods), об эксклюзивных товарах и пр. Я бы сказал, что блага делятся на те, которыми мы пользуемся вприкуску, и на те, которыми мы пользуемся вприглядку. Например, в голод человек мог пользоваться сахаром вприкуску, и тогда сахар кончался, или вприглядку, и тогда он не кончался, а человека согревало сознание, что у него еще есть сахар.

Блага, которыми мы пользуемся вприкуску. Как правило, они представляют собой эксклюзивный товар и могут быть использованы двояко:

• либо человек в процессе использования деформирует данный товар,
• либо он не дает возможности другому человеку пользоваться данным товаром (тогда это чаще всего услуга).

Рассмотрим два примера. Первый: человек, съедая яблоко, тем самым деформирует его и претворяет в некое удовольствие. Второй: человек, работающий в классе за компьютером или арендующий автомобиль, естественно, их не деформирует, но когда он данными предметами пользуется, никто еще, кроме него, ими пользоваться не может. Какая разница между первым и вторым примерами?

Дело в том, что яблоко человек может только конечным образом потребить. Он не может дать его в аренду, ибо это означало бы лишь одно: “Отдай мне твое яблоко или то, что от него осталось, и я его съем”. Это т.н. “отношение присвоения”. А что касается компьютера или машины, то человек может отдать их на время кому-то попользоваться, а затем получить обратно. Т.е. отношение собственности усложняется. Помимо конечной собственности, возникает возможность некой промежуточной (ослабленной) собственности, когда мы отдаем кому-то на время, с определенными условиями в пользование наш объект собственности.

Блага, которыми мы пользуемся вприглядку. Например, вприглядку мы пользуемся прекрасной сиренью, цветущей за высоким соседским забором (восхищаемся: “Черт, какая сирень!”, нюхаем ее), а перейти к пользованию ею вприкуску нам мешает злая соседская собака.

Но, в принципе, все принадлежащие кому-то блага можно использовать не только вприглядку, но и вприкуску, т.е. подойти к ним, как к сахару, - не только на него смотреть, но и непосредственно употребить. Например, стандартное использование “Джоконды” Леонардо да Винчи в Лувре – использование вприглядку. На нее можно смотреть, и единственное здесь ограничение – масса людей перед этой картиной (площадка перед ней представляет собой редкий дефицитный ресурс). Но какой-нибудь авантюрист может попытаться ее украсть и пользоваться ею уже по своему усмотрению (скажем, ставить на нее чайник у себя дома). Иными словами, теоретически это благо может стать эксклюзивным.

Наконец, блага, которыми можно пользоваться исключительно вприглядку. Примером таких благ является Солнце, Луна. Правда, у Н.В.Гоголя в “Вечерах на хуторе близ Диканьки” черт украл Луну, а у Корнея Чуковского крокодил Солнышко присвоил, т.е. их тоже использовали вприкуску. Очевидно, все зависит от наших возможностей. И, тем не менее, все атмосферные эффекты, все, что относится к environmental economics, являются благами, которыми мы пользуемся вприглядку. Назовем их позитивными экстерналиями деятельности Высшего существа. Все мы дышим воздухом, греемся под лучами Солнца. Однако наш доступ к реке уже может быть ограничен точно так же, как к “Монне Лизе”.

Вот проблемы, которые возникают на уровне присвоений. Но заметим, что во всей этой классификации нет редкости, поэтому данные отношения как бы предэкономические. А экономическими они становятся, когда конкретное благо оказывается редким, когда человек вынужден выбирать.

Классический пример – Адам и Ева счастливо живут в раю, пока не появляется змей-искуситель, предлагающий Еве яблоко с древа познания добра и зла. Но такое использование яблока относится к запрещенному классу (есть его нельзя) и приводит к конфликту. Вспомним, что собственность, согласно Алчиану, - это свобода (право) индивида выбирать для некоторого объекта любое использование из разрешенного (т.е. незапрещенного) класса использований. Другой пример: даже если вы едете на собственном автомобиле, вы не можете во время езды наехать на старушку - это запрещенный класс использований. В подобных ситуациях возникает проблема, относящаяся к классу “tort” - “правонарушение, преступление”, возникают социальные отношения по этому поводу, возникает выбор. Фактически Адам и Ева соизмеряют обещанное им змеем-искусителем удовольствие, которое они гипотетически получат, и неопределенное, но очень страшное наказание от господа Бога. И нам сегодня следуют поблагодарить наших прародителей за тот выбор, который они сделали в условиях неопределенности.

СИСТЕМА ПРАВ (ОТНОШЕНИЙ) СОБСТВЕННОСТИ (PROPERTY RIGHTS, или PR)

Итак, появляется ограниченность благ (мы вводим данный параметр). И сразу же в той идиллии, где мы лимитированы лишь выбором, каким образом - вприглядку или вприкуску - есть имеющийся сахар, возникает проблема установления порядка использования, присвоения ограниченных благ.

Система прав (отношений) собственности - это те отношения порядка, те институты регламентации, которые возникают между людьми по поводу использования ограниченных благ. Эта система прав состоит из:

• самих прав собственности первого, второго и третьего порядка (о порядках см. ниже);

- системы гарантий (механизмов защиты) прав собственности.

Гарантии прав собственности – это фактически общественный вклад в ваши права собственности. Существует три вида гарантий прав собственности: принуждение, информация, страхование.

Принуждение. Скажем, если вы купили баян, общество гарантирует вам, что его не украдут. Но гарантии обеспечиваются обществом не путем приставления охраны к баяну, а путем создания механизма принуждения к соблюдению установленной принадлежности и объявления, что такой механизм есть и действует. Этого механизма боятся, в силу чего права собственности не нарушают. Механизм состоит из регламента, потенциально где-то имеющегося человека с ружьем, тюрьмы, в которую вас могут посадить. Человек с ружьем, тюрьма не прилагаются непосредственно к вам или к каждому объекту собственности. Они просто где-то существуют. Однако они приводятся в действие, когда кто-то нарушает регламент.

Информация. Чтобы приобретенный вами баян никто не украл, окружающие должны знать, что данный баян ваш. Ведь на самом баяне не написано, что он принадлежит вам. А если он воспринимается, как ничейный, велико искушение его присвоить. С таким поведением мы довольно часто сталкиваемся и в старших группах детского сада, и в младших классах школы, ибо детям в этом возрасте еще не полностью привиты инстинкты правосознания. Следовательно, к механизмам, гарантирующим нашу собственность, относится и информация. В обществе должны существовать информационные системы, которые обеспечивают людей информацией о принадлежности того или иного объекта собственности.

Например, у неграмотных крестьян роль такого информационного механизма выполняет крестьянский сход, на который собираются всей общиной и прилюдно делят землю. Если потом кто-то из крестьян начинает оспаривать борозду, разделяющую его и соседскую землю, свидетелями раздела выступают все крестьяне. Они знают все про всех, потому что их группа малочисленна, т.е. работает наглядный уровень информации. А как только мы выходим за рамки общины, возникает необходимость перехода к письменным титулам собственности, потому что все про всех уже не знают. Для этого существует земельный кадастр, в соответствии с которым вы, имея дачу, приватизируете земельный участок и получаете некий документ - титул собственности.

Наглядный уровень информации характерен и для семьи. В семье не составляется письменный договор, где сказано, что штаны зеленого цвета купили именно Ване, а не Пете. Ведь семья небольшая, и все ее члены хорошо помнят, кому мама покупала зеленые штаны. Как правило, это не оспаривается, хотя конфликты, конечно, бывают. Но разрешаются они путем мирных переговоров с отсылкой к первичному факту.

В нашей экономике главная проблема гарантии прав собственности на уровне информации - проблема регистрации акций. До недавнего времени реестр акционеров могла вести сама компания или нанимать для этой цели любую, даже сомнительную, фирму. А потом акционер, купивший акции, вдруг узнавал, что владеет не 20 %, а 3 % акций, потому что так записано в реестре. Происходило это сплошь и рядом - ведь регистратор был частный, неподвластный никакому общественному контролю, никакому закону.

Другая наша проблема гарантии прав собственности на уровне информации – проблема бухгалтерского учета на предприятии. Иностранный инвестор чаще всего отказывается покупать наши предприятия, так как не может понять, какие у них реальные активы и пассивы. У нас не существует международных стандартов бухгалтерского учета, поэтому купить наше предприятие может только глупец – ведь он купит нечто, из чего все активы выведут даже тогда, когда он сам уже владеет этим предприятием, ибо он не видит это предприятие, оно не транспарентно.

Страхование. Данный вид гарантий собственности, который, кстати, возник достаточно рано, является неотъемлемой чертой цивилизованного мира. Эти гарантии чаще применяются к хозяйственной деятельности как к таковой, но можно говорить и о страховании неподвижных, не находящихся в хозяйственном обороте объектов собственности (например, личного автомобиля или дома).

Таковы три вида гарантий собственности.

Однако если реальное нарушение отношений собственности относится к неурегулированным законом использованиям, оно не квалифицируется, как правонарушение (tort). Классический пример – некая сложившаяся среди группы лиц система взаимоотношений, система интеллектуальной собственности, относящаяся к конкретной игре, в которую кто-то вторгается, нарушая тем самым их отношения присвоения, их собственность. Такое вторжение не регулируется законом. Государство тут совершенно ни при чем.

Другой пример: лежа на пляже, вы построили красивую крепость из песка, а некто прошел и наступил на нее. Если вы, мстя за разрушение, начнете с ним драться, виноваты будете вы, так как именно вы нарушили закон. У вас есть единственный законный способ защитить вашу крепость – вы должны купить или арендовать этот участок пляжа и, кроме того, обязательно зарегистрировать свое песчаное творение, как некий полезный объект собственности, т.е. получить на него титул - copyright (©). Ведь в суде, куда вы обратитесь по поводу ее разрушения, вас обязательно спросят о наличии свидетельства, что эта песочная крепость – произведение искусства. В противном случае суд учтет, что объем песка, из которого была сделана ваша крепость после того, как ее раздавили, фактически остался тем же самым. Поэтому он постановит взвесить лишь те несколько песчинок, которые ваш обидчик унес на подошвах своих ног, посчитать, сколько они стоят (полкопейки!) и вернуть эту сумму вам.

Определение ответственности (liabilities). Любые действия человека обуславливают возникновение следующей цепочки:

человек Þ действия Þ последствия.

Например, действие человека – езда на своем автомобиле, а последствия – сбитая старушка. Другими словами, в правах собственности есть две стороны: сами права (rights) и ответственность (liabilities).

Понятие “liabilities” в русском языке отсутствует. В нашей стране существуют права и обязанности (например, право дышать воздухом и обязанность защищать родину), но это не есть права и обязанности в отношении собственности. Исторически мы не выступали, как собственники. Наши права представляют собой лишь то, что барину не интересно, а обязанности – то, что барину интересно. Причем барину совершенно все равно, хотим мы или не хотим, скажем, идти на войну с турками.

В отличие от русского языка, английский язык отражает многовековую историю людей, обладавших правами и обязанностями. Это - права и обязанности частного человека, частного собственника, который сам себе хозяин и с которым торгуются, когда от него хотят чего-то добиться. В английском языке существует близкое по значению к “liability” слово “responsibility”, тоже означающее “ответственность”, однако эти слова - не синонимы. Слово “liability”, с одной стороны, означает “ответственность” (“responsibility”), а с другой - некую обузу, некий груз, который человек несет потому, что у него есть собственность.

Основная ответственность (liability), связанная с собственностью, - уплата налогов с нее. В любом цивилизованном государстве существует вмененный налог на собственность. Только у нас его нет. Недавно мне сообщили, что я не уплатил за свой участок в 15 соток земельный налог за последние два года (я просто забыл это сделать) и предложили выплатить вместе со штрафами и пенями 40 руб.! Т.е. нельзя сказать, что наша система человека давит. Она просто абсолютно бестолковая. В России у собственников чего бы то ни было до сих пор нет внятной ответственности. И мы пытаемся на основании прав и обязанностей, на основании единовременного акта покупки построить некоторые важнейшие экономические механизмы.

Конкретный пример. Мы очень долго пытаемся собрать налоги и не можем этого сделать. Ну, как собрать налоги в стране, где 2/3 экономики идет “под столом”?! Чтобы как-то справиться с данной проблемой, было решено обложить налогом богатых, и теперь за ввоз в страну иномарки необходимо заплатить примерно 70 % ее стоимости. В результате, из 1900000 ввезенных иномарок такой налог за них уплатили 5 (!) человек. Среди этих пяти был, например, В.А.Гусинский. Дело в том, что эти пятеро столь богаты, что находятся под самым пристальным вниманием государственных органов. Поэтому они вынуждены покупать свой “Мерседес-600” за положенные 150 тыс. $, а не за 80 тыс. $ через Брянскую область, тогда как все остальные наши владельцы иномарок – вроде бы “чернобыльцы” и этих налогов не платят.

В России почему-то считается, что можно зафиксировать покупку автомобиля и взять положенный с нее налог только в момент перехода прав. Между тем, существует ежегодный технический осмотр, и если установить для каждой иномарки с объемом цилиндров свыше 2,5 л прогрессивный налог 500-700 $ в год, богатый человек не сделает попытки уйти от этого налога, а придет и заплатит. Но когда с него хотят получить разом налог в 40 тыс. $, он, разумеется, приложит все усилия, чтобы его избежать. Это и есть liabilities – ответственность за собственность, которую ты имеешь, в виде уплаты налогов на нее. Систему ответственности за собственность нам с вами еще предстоит создать в России в ближайшие годы, так как по-другому мы налоги собрать никогда не сможем.

Проблемы Rights и Liabilities. Проблема ответственности (liabilities) в первую очередь связана с тем, что от твоего использования собственности или от того, что ты просто ею владеешь, у твоих соседей возникают внешние эффекты (external effects). Порождение внешних эффектов (экстерналий) и составляет экономический смысл проблемы ответственности. Экстерналии могут иметь для других людей позитивную или негативную ценность (например, задавленная старушка – та же экстерналия вашей деятельности, за которую вам придется платить).

В договорном обществе права собственности регулируются лишь с целью минимизации/максимизации негативных/позитивных внешних эффектов. А в обществе, претендующем на то, что оно лучше, чем сам человек, знает, отчего он будет счастлив, регулирование преследует иную цель. Именно таким было наше общество до недавнего времени. Классический пример иррационального регулирования прав собственности - ограничение этажности и размеров садовых домиков, которые советские люди могли строить на доставшихся им 6 сотках. Кроме того, на этом участке запрещалось также строить гараж. Тех же, кто умудрялся его построить под своим домом, старались выявить и наказать, а гараж бетонировали.

Надо сказать, тут коммунисты не открыли ничего нового. Они, конечно, стремились, чтобы советские люди жили примерно одинаково, и никто бы не “высовывался”, а те, кто “высунулся” законным образом, жили на государственных дачах и вели себя, как янычары. Но, очевидно, это вообще в природе русского человека. В “Истории одного города” Салтыкова-Щедрина говорится: “…казалось, например, непростительною дерзостью, если смерд поливал свою кашу маслом. Не потому это была дерзость, чтобы от этого произошел для кого-нибудь ущерб, а потому, что люди [градоначальники]… предполагают в смерде одну способность: быть твердым в бедствиях. Поэтому они отнимали у смерда кашу и бросали собакам”. Воспитание стойкости к бедствиям является явно иррациональной целью регулирования прав собственности. А рациональной целью является регулирование внешних эффектов.

Типы регулирования прав собственности. Права собственности регулируются законом, обычаем или контрактом. Закон и обычай в некотором смысле навязываются человеку. А что касается контрактных ограничений, составляющих достаточно большой класс ограничений прав собственности, то они отличаются от регулирования законом и обычаем прежде всего процедурой bargaining. С законом, в отличие от живого человека, торговаться нельзя. Правда, говорили, что “В России нет закона, // Есть столб, а на столбе корона”, но со столбом тоже не поторгуешься!

Экономическая теория очень активно занимается контрактным регулированием внешних эффектов (по этому поводу существует огромная литература). Классический пример вполне рационального контрактного регулирования экстерналий: некий пианист очень любит играть на рояле ночью, но, понимая, что его сосед может пожаловаться в милицию (согласно закону после 23.00 шуметь не полагается), он предлагает соседу в качестве компенсации за беспокойство 800 руб. в месяц. Сосед соизмеряет предложенную сумму со своим доходом (эффект дохода здесь будет учитываться, как фактор) и с платежеспособностью пианиста. Если последний регулярно гастролирует за границей, то сосед, пожалуй, на 800 руб. не согласится, а запросит 1000 или более, но на какой-нибудь сумме он остановится. Это обычная процедура bargaining, которая описывается известным нам инструментарием микроэкономики.

Пример экономически значимого (т.е. затрагивающего многих людей) контрактного регулирования негативных экстерналий - плата за вредность производства. Кому-то нужно работать с ядовитыми реактивами, поэтому процедура найма на работу во вредный цех регулируется ставкой заработной платы, пенсионными гарантиями, некоторыми медицинскими гарантиями (т.е. некой процедурой уравновешивания в процессе bargaining), а также законом. И если нет безработицы, когда люди хватаются за любую работу, то потребуется еще уговорить человека пойти туда работать, для чего ему предложат что-то сверх положенного в законе. Но все-таки данный пример достаточно смешанный, так как работника вообще нанимают конкретную работу выполнять, а не ядовитые пары вдыхать, а у него есть стимул соглашаться на то, чтобы вдыхать эти пары. Найм рабочей силы на предприятие редко рассматривается в рамках экстерналий.

Другой пример: завод создает соседствующей с ним турфирме негативные условия функционирования, сливая отходы в реку (причем законом такой слив не запрещен). Инициировать контракт будет пострадавшая сторона – турфирма. Пространство контракта ограничено предельно рациональными позициями каждой из сторон. Со стороны турбазы - это стоимость очистных сооружений (ведь она может и сама построить очистные сооружения, а завод вряд ли станет возражать). Со стороны завода – это прибыль турфирмы. Если ее прибыль составляет 800 тыс. $, а приведенная стоимость очистных сооружений - 1,5 млн. $, то турфирма не будет убеждать завод вообще не сливать отходы, она будет торговаться с ним в рамках максимум 200-300 тыс. $ о том, чтобы он сливал отходы с определенной периодичностью (скажем, не в сезон или ночью), а завод в процессе торга будет сравнивать свои издержки от такой работы и прибыль. Но если прибыль турфирмы составляет 8 млн. $, а приведенная стоимость очистных сооружений - 1,5 млн. $, то турфирма просто оплатит их постройку.

Классический пример контрактного регулирования позитивных эффектов: модный бутик или музей (предприятие, создающее позитивный эффект) привлекают массу народа, поэтому их владелец может начать торговаться с владельцами соседних ресторанов и магазинов, требуя 10 % прибыли за столь выгодное для них соседство и угрожая в случае отказа переехать в другой район (он знает, что переезд не повредит его репутации).

Первый, второй и третий уровни собственности: PR₁ – владение, PR₂ – распоряжение, PR₃ – пользование. Экономисты редко рассматривают эти категории, а между тем они имеют вполне определенный экономический смысл.

В условиях владения человек может распорядиться своим активом любым образом – продать, уничтожить, и пр. В экономическом (но не в юридическом!) смысле владение есть полная его собственность. А у юристов гораздо более дробная классификация. Например, у них есть владение без права продажи. Многое в юридической системе зависит и от национальных особенностей.

В условиях распоряжения человек - уже не верховный собственник, ему делегировали это право. Экономический смысл распоряжения в том, что у лица, принимающего решение, нет права на окончательное отчуждение актива, но есть право на извлечение и присвоение дохода от коммерческого использования данного актива.

В условиях пользования человек имеет право только пользоваться данным активом в установленном хозяином порядке, но не имеет права сдавать актив в аренду.

Таков экономический смысл ранжирования уровней собственности.

Классическим примером является использование зданий и сооружений. Скажем, государственное учреждение может лишь пользоваться своим зданием, но не может сдавать его частично в аренду, извлекать доход и платить заработную плату сотрудникам. А государственное унитарное предприятие или образовательное учреждение имеет право распоряжения - оно может сдать помещения в аренду и использовать деньги от аренды на свои собственные уставные цели. В настоящее время в России организации, которые официально обладают только правом пользования федеральной собственностью, вынуждены переходить де-факто к распоряжению своими фондами (т.е. коммерчески их использовать), потому что иначе они существовать не могут. Это основное противоречие использования федеральной и вообще государственной собственности на региональном и муниципальном уровне сегодня юридически не урегулировано, переход к распоряжению на всех уровнях делегирования прав собственности не разрешен. Но это довольно экзотическая форма государственной собственности.

Что же касается предприятий, то здесь существует некая система принятия решений. Есть окончательное решение, которое принимает совет директоров (оно принимается на уровне владения -PR₁). Есть решение, которое принимает управленческий слой (оно принимается на уровне распоряжений - PR₂). Управленцы обязаны на своем рабочем месте извлекать доход для предприятия, т.е. они так или иначе коммерчески используют доверенные им активы. А на уровне пользования – PR₃ работает, например, секретарша, которая использует пишущую машинку и которая под страхом увольнения не может делать на ней “левую” работу.

В идеальной экономической организации на каждом уровне принятия решений тот, кто его принял, полностью отвечает за результаты этого решения, как позитивные, так и негативные. Предполагается, что все они зависят только от него. К сожалению, построить такую систему не удавалось нигде и никому. На практике владелец не может делегировать свою ответственность вместе со всеми ее последствиями. Он не будет иметь никаких проблем со своей собственностью, если только продаст ее. А пока он ею владеет, у него постоянно возникают проблемы. Если нанятый рабочий в результате принятого им решения ломает станок, за это несет ответственность и менеджер, и владелец. Нанятый владельцами корпораций менеджер, который обладает правом принимать решения, накладывает на владельцев тяжелый груз ответственности.

Оптимальной экономической организацией является организация, в которой расхождение между уровнем принятия решения и уровнем ответственности за результаты данного решения минимизировано. И хотя теоретически, конечно, можно составить идеальный контракт, в котором было бы четко прописано, что лицо, принимающее решение, понесет такую-то ответственность, если в результате того-то возникнет то-то, однако в реальности полные контракты написать невозможно. А поэтому невозможно и добиться, чтобы лицо, принимающее решения, несло всю ответственность за эти решения. Как бы полно ни были составлены контракты найма и менеджеров, и рабочих, в них все равно возникают зоны неопределенности, а внутри предприятия возникают зоны неэффективности. В принципе, раздел институциональной экономики, занимающийся отношениями собственности внутри предприятия и вообще отношениями собственности предприятия, полностью нацелен на снижение издержек, которые возникают вследствие такого рода несовпадений.

КОНЦЕПЦИЯ ОСТАТОЧНЫХ ПРАВ И ОСТАТОЧНЫХ ЭФФЕКТОВ (RESIDUAL CLAIMS AND RETURNS)

Концепция остаточных прав и остаточных эффектов была изложена Алчианом и Демсецем в их знаменитой статье “Production, Information Costs and Economic Organization” – “Продукция, информационные издержки и экономическая организация” (1972). И хотя эта концепция сейчас подвергается атакам, как неполная, она, тем не менее, составила некоторую эпоху в развитии и становлении неоинституциональной экономики, а также в формировании методологии нового предмета “Право и экономика” (“Law and Economics”).

Чтобы понять, что такое “остаточные права”, давайте сначала попробуем представить себе исчерпывающий контракт, который может существовать только на идеальном уровне. В таком контракте у нас есть два партнера А и В, у А есть яблоко, у В есть два рубля, и они меняются ими (А меняет яблоко на два рубля, а В меняет два рубля на яблоко). Между ними заключается некий контракт. В нем должны быть предусмотрены абсолютно все возможные распределения эффектов от этого обмена, абсолютно все возможные распределения прав на эти два находящихся в динамике (в процессе передачи) объекта в результате решительно всех обстоятельств, которые могут возникнуть. Скажем, яблоко гнилое, яблоко червивое, Н.С. Хрущев отменил деньги и объявил коммунизм, А умер, В умер, умерли и А, и В, после землетрясения А и В не могут найти друг друга, и т.д.; если яблоко гнилое, за него возвращается 1 руб.; если яблоко червивое – 50 коп.; если Хрущев отменил деньги, яблоко делится пополам; если А умер, все наследуют его родственники (указано – какие); и т.д. Особенность полного контракта в том, что он стремится к бесконечности. Если мы заключили такой контракт, то, естественно, никаких остаточных прав у сторон не возникает.

Однако в реальной жизни полных контрактов не бывает. Даже в совсем простом обмене мы не можем предусмотреть всех возможных вариантов. В контрактах, которые люди заключают между собой, не все права собственности оказываются специфицированными, описанными. Т.е. в неполном контракте и А, и В будут нести некие остаточные эффекты. Например, если А передал В яблоко, В передал А деньги, и у В это яблоко тут же украли, то негативный остаточный эффект несет В (так как сделка не была застрахована от третьей стороны); если яблоко червивое, то негативный остаточный эффект несет В; если в результате землетрясения А и В не могут найти друг друга, негативный остаточный эффект несут они оба (обеими сторонами недополучена выгода); если Хрущев отменил деньги, то, вероятно, яблоко забирает себе секретарь парткома, и негативные последствия также несут обе стороны.

Итак, в реальности либо сторона А, либо сторона В, либо обе эти стороны обязательно будут нести некие негативные эффекты, а также, естественно, некие позитивные эффекты (если А ухитряется всучить В гнилое яблоко, то А несет позитивный эффект). Такие моменты собственности не описаны в контрактах, поэтому они называются “residual” (“остаточные”). Это – то, что остается после описанного в контракте. Остаточные эффекты представляют собой те права и те полезные эффекты, которые не перераспределились или нечаянно перераспределились (так, червивое яблоко представляет собой негативный residual return).

Более полно концепция остаточных прав и остаточных эффектов видна на примере фирмы. Такую модель создали Алчиан и Демсец. Они рассматривают т.н. простую кооперацию – командную работу (team work), когда все участники занимаются достаточно однородным трудом. Скажем, рабочие собираются вместе, чтобы нести большое бревно, причем столь длинное, что первые и последние из несущих его рабочих друг друга не видят. Их труд однороден. Наблюдать друг за другом в полной мере они не могут, поэтому кто-то может отлынивать от работы. После переноса бревна им заплатят рубль и ведро водки, которое они поровну поделят между собой. Т.е. все они в равной степени заинтересованы в этой работе. Картина И.Е. Репина “Бурлаки на Волге” изображает такой же пример простой кооперации из российской действительности XIX века.

В случае простой кооперации у членов команды возникает две проблемы. Во-первых, это проблема отлынивания (кто-то тянет канат изо всех сил, а кто-то – вполсилы) и, во-вторых, это проблема “безбилетника” (ведь они собираются поделить результаты). Вспомним экономическое обоснование free riding: например, пять человек, отдавая каждый по 100 % усилий, приносят по рублю (1*5). Если один из них решил схитрить и отдать только 80 % усилий, то в итоге все получат 4*5+0,80=4,80, которые поделят на 5, и тем самым он окажется в значительном выигрыше. Главное, чтобы он один был такой хитрый, но на это надеется всякий “free rider”. Это вполне реальная проблема, которая возникает в team work.

Каким образом членам команды осуществлять управление и контроль за собой? Алчиан и Демсец говорят, что для них наиболее экономически эффективно выделить одного человека, освободив его от переноски бревна, и делегировать ему права надзирать за носильщиками бревна (обходить строй и смотреть, чтобы никто не увиливал), увольнять тех, кто не старается, и нанимать новых носильщиков, т.е. сделать его менеджером команды. Однако трудно представить, что у него не возникнет свой интерес. Скажем, он может вымогать деньги с тех, кто работает вполсилы, но боится потерять место. Он их не будет увольнять, команда будет нести потери, а он будет набивать в это время свой карман. Он может брать взятки у тех, кого он нанимает на работу, и т.д.

“А кто будет надзирать за ним самим?” - спрашивают Алчиан и Демсец. Если для надзора за надзирателем нанять еще одного человека, то в данной или последующей итерации это окажется экономически невыгодным (расходы на такой надзор превысят ожидаемый позитивный результат). Команда не может решать судьбу надсмотрщика и голосованием, ибо у нее нет критериев, чтобы оценить, хорошо он работает или плохо. У надсмотрщика более сложный характер труда, необозримый для остальных участников команды в процессе труда. Труд надсмотрщика участники команды могут оценить лишь по конечному результату – по тому, сколько они получили за переноску бревна, но за время его переноски многое может случиться.

Алчиан и Демсец считают, что есть один путь повысить эффективность работы надсмотрщика в отдельности и команды в целом - сделать надсмотрщика хозяином всего продукта (хозяином предприятия по переноске бревен). Они доказывают, что в этом случае со всеми участниками команды будут заключены фиксированные контракты. Скажем, у нас есть 50 человек, которые договорились перенести бревно за 50 рублей (т.е. каждый из них за 1 рубль). Прежде, чем приступить к работе, они выделили из команды одного человека, и их стало 49+1. Если они этого человека сделают хозяином (т.е. человеком, имеющим право увольнять и нанимать на работу), то он уволит четверых-пятерых наиболее неэффективно работающих и примет одного-двух более эффективно работающих на ту же фиксированную плату - один рубль за переноску бревна. Таким образом, в команде станет 47+1 человек. 47 человек получат фиксированный доход 47 рублей. Он получит то, что останется: 3 рубля. И все участники команды будут довольны, ибо пострадают только те, кто не несет бревна, а те, кто его несет, не пострадают, чего, собственно, они и добивались. С точки зрения распределения ресурсов, работа сделана наиболее эффективно - три маргинальных человека с отрицательной производительностью вышли из команды, что привело к оптимальному распределению ресурсов.

Таков экономический путь формирования хозяина. Именно хозяин, собственник фирмы получает остаточный доход (residual income). Если он хозяйствует плохо, его остаточный доход может оказаться и минус 3 рубля. Если он набрал столь слабосильную команду, что и 52-м человекам тяжело нести бревно, и он вынужден нанимать 53-го и т.д., то ему придется оплачивать их работу из своих средств, потому что условия контракта фиксированы. У хозяина есть сильнейший стимул повышать эффективность предприятия в целом и нет интереса пытаться “урвать” что-то за счет предприятия. Он – хозяин предприятия, владелец residual income.

Представим себе два предприятия, которые имеют наемных работников с fixed wages (с фиксированной заработной платой). У каждого предприятия есть некая возможная прибыль. Их отличие в том, что первым предприятием управляет его хозяин, а вторым – наемный менеджер.

В первом случае, если предприятие хозяйствует эффективно, дополнительный продукт этого предприятия объективно представляет собой добавку не только для хозяина, но и для всего общества и уж по крайней мере для данного предприятия.

Во втором случае дополнительный продукт предприятия складывается из прибыли хозяина предприятия (revenue) и доли наемного менеджера, которую последний попытается увеличить. Сделать это за счет зарплаты наемных работников он не сможет, так как их зарплаты фиксированы. Поэтому он будет стремиться в первую очередь расширить свой доход за счет возможной прибыли (т.е. перераспределить ее внутри самого предприятия в свою пользу), а уже во вторую очередь - увеличить эффективность предприятия в целом. Наемный менеджер попытается создавать дочерние фирмы и, пользуясь своими возможностями принимать решения по реализации продукции, перекачивать в эти принадлежащие ему фирмы прибыль предприятия по заведомо невыгодным контрактам. Логика его действий та же самая, что и логика действий нечестного надсмотрщика, пытающегося брать взятки с тех, кто плохо несет бревно.

Алчиан и Демсец сформулировали очень простое правило эффективности прав собственности: при прочих равных условиях экономическая эффективность (или оптимальное распределение ресурсов) достигается тогда, когда лица, принимающие решения, полностью отвечают как за позитивные, так и за негативные последствия своих решений. Это в первую очередь и отличает хозяина.

К сожалению, в истории нашей страны масса примеров, когда лица, принимающие решения, за их последствия не несут вообще никакой ответственности или не несут ее в полной мере. Классический пример на политическом уровне из нашего недавнего прошлого - деятельность ЦК КПСС, который принимал решения, а ответственность за них несло правительство. Сейчас ту же роль играет Администрация Президента и в какой-то степени Государственная Дума, когда принимает законы, обязательные для правительства. Тем не менее, ответственность за эти законы, за плохую работу госаппарата в общественном сознании почему-то возлагается на правительство, на исполнительную власть. Всем нам очевидно, сколь плохо и неэффективно функционирует общество, в котором принимающие решения люди не несут ответственности не за их исполнение (что вполне естественно), а за их последствия.

Разумеется, невозможно, чтобы за все политические решения кто-то нес ответственность. Это реальная проблема для всех стран мира. И хотя все усилия организационной науки, теории фирмы, юридической практики регулирования административных проблем направлены на то, чтобы сблизить принятие решения и ответственность за его последствия, далеко не всегда это удается, ибо здесь существуют свои ограничения (о них мы поговорим, когда будем разбирать механизм функционирования акционерного общества).

То, что описали в качестве простейшей модели Алчиан и Демсец, называется “классической фирмой”. Классическая фирма – это фирма, в которой собственник не отделен от менеджера. Однако есть три глобальных ограничения на применение данной модели.

Во-первых, это ограничения, связанные с неэффективным распределением рисков. Когда один человек (хозяин) принимает решения гигантского масштаба, он, конечно, принимает их в свою пользу, однако он не всегда способен усвоить огромный массив информации, склонен к ошибкам, не может всего просчитать, не может гарантировать остальным, что просто-напросто не сойдет с ума в тот или иной момент. И общество обычно ограничивает владельца очень крупного состояния в распоряжении этим состоянием, дабы элиминировать последствия его ограниченной рациональности. Действия с такими крупными состояниями попадают в поле зрения законодательных органов, для чего в каждой стране обычно существуют определенные демпфирующие механизмы. Они не указывают богатым людям, на что им направлять средства и как принимать решения, но предусматривают определенную процедуру перепроверки и общественного обсуждения последствий этих решений с целью снизить риск ограниченной рациональности богатых людей.

Во-вторых, это ограничения, связанные с монопольным эффектом. При неограниченном росте классическая фирма может занять монопольное положение. Чтобы этого избежать, общество вводит определенные ограничения.

В-третьих, это ограничения, связанные с агентскими проблемами. При неограниченном росте классическая фирма становится такой большой, что хозяин уже не может обозреть все свое хозяйство и вынужден делегировать полномочия на все более и более низкие уровни, переходя от PR₁ к PR₂ и т.д. Здесь возникает проблема агентства, которая превращает то, что было ясно и красиво в классической фирме, в свою противоположность. Казалось бы, классическая фирма должна быть наиболее эффективна. И однако не существует фирмы с оборотом в 1 млрд. $, управляемой одним собственником. Именно из-за ограниченной рациональности отдельного человека, а также из-за вынужденного мощного процесса делегирования ответственности вниз, классическая фирма теряет свою эффективность и перерождается в совершенно другую форму собственности. Классическая фирма имеет некие пределы эффективности, которые ограничены способностью одного человека обозреть свое хозяйство. В условиях унитарной собственности обычно эффективны лишь малое или среднее предприятие.

Свойства эффективных прав собственности. У эффективных прав собственности выделяется обычно три свойства (например, три свойства выделяют Милгром и Робертс):

• четкость, однозначность;
• приводимость в действие, или реализуемость (enforceability);
• обмениваемость.

Первые два свойства обычно относят к “юридическим” условиям эффективности прав собственности, хотя это не совсем так. Ведь если у нас слабая экономика, слабое государство, правовой аппарат не работает, чиновники воруют, милиционеры пьянствуют, - это скорее экономическая проблема. Но, тем не менее, будем считать, что первые два свойства “юридические”, и они определяют третье свойство, обеспечивающее основное экономическое условие эффективности прав собственности.

Именно третье свойство – обмениваемость обеспечивает оптимальное перераспределение прав собственности в пользу того человека, кто будет данный объект собственности использовать наиболее эффективно. Заметим, что “обмениваемость” - не совсем удачный термин. Ведь такого рода перераспределение было присуще и общинному строю, и феодальному, и происходило оно путем мордобоя или перестрелки, что очень приблизительно можно назвать “обмениваемостью”. Фактически это механизм перераспределения. Но сам термин уже утвердился в литературе.

Четкость и однозначность. У этого свойства есть две основных составляющих.

Во-первых, это ясность, или транспарентность для участников права собственности. Каждому должно быть ясно, что этот предмет принадлежит Пете, а тот – Ване; что Петя не имеет права играть на рояле после 11 часов вечера, а Ваня - вбивать ему молотком в голову гвоздь, если ему так захотелось; что никто не имеет права собирать колоски после жатвы на колхозном поле (об этом уже говорилось в Лекции 1).

Классический пример неясности, непонятности в отношении собственности – собственность на жилой дом. У нас все заботятся о своей квартире до входной двери, а лестничные клетки, подъезд, двор представляют собой зону, типа сталкерской. Почему так происходит, никто объяснить не в состоянии. Возможно, люди просто не понимают, что способны обиходить и эту зону, т.е. для людей не транспарентны их собственные возможности по ее обустройству. На самом деле, такие возможности были даже в советские времена - людям никто не мешал собраться и решить отремонтировать подъезд или нанять консьержку. Но из-за невнятности права собственности они не осознавали этого. Данный отрицательный пример унаследован нами исторически. И сейчас даже в кондоминиумах (в домах, полностью выкупленных жильцами) подъезды по-прежнему представляют собой свинарник.

Во-вторых, это спецификация права собственности по отношению к свойствам объекта. Этот вопрос мы будем рассматривать на следующей лекции, а сейчас я приведу лишь один пример. Некто владеет участком земли, на котором растет трава. В глубине под этим участком имеются залежи нефти. В небе над ним пролетают самолеты. И вот по поводу того, имеет ли владелец данного участка право собственности на землю в двухмерном измерении, в трехмерном измерении вниз или в трехмерном измерении вверх, возникала масса юридических процессов. Надо сказать, спецификация права собственности – любимый предмет Law and Economics.

Приводимость в действие, или реализуемость. В обществе есть четыре основных формы приведения в действие прав собственности.

Во-первых, это государственная система - закон и система принуждения.

Во-вторых, это обычай (мягкий институт). Заставляет человека следовать обычаю боязнь остракизма, когда люди просто перестают общаться с нарушившим обычай и выключают его из хозяйственного оборота.

В-третьих, это мафия. Мафиозные структуры представляют собой некие альтернативные государственному механизмы принуждения (не обязательно вооруженного – возможно экономическое принуждение или воздействие уговорами). В той или иной форме во всех странах существует рынок такого рода услуг со своей этикой, своим третейским судом за неисполнение услуг и т.д. И точно так же, как человек нанимает адвоката, чтобы задействовать государственную систему принуждения, он может нанять и альтернативную систему принуждения в виде “братков”.

В-четвертых, это собственная сила. Условно говоря, это право сильного. Опора на собственные силы существует прежде всего там, где нет государства. Классический пример – ситуация на американском диком Западе во времена “золотой лихорадки”. Там собралась масса вооруженных пистолетами здоровых мужчин (примерно одинаковой силы), и они установили довольно неплохой порядок. Когда один начинал бузить, другой вполне мог всадить ему пулю в лоб. Но как только там стали складываться организованные банды, золотоискатели обратились с просьбой принять их край в Соединенные Штаты Америки, потому что с этими бандами без шерифа им уже было не справиться. Защита своей собственности с опорой на собственные силы вполне рациональна при некоторых обстоятельствах, хотя эти обстоятельства и преходящи исторически.

Обмениваемость. Есть три варианта обмениваемости.

Во-первых, это перераспределение путем насилия или дарения, характерное для раннего общества. Человек должен не только что-то присвоить, но и что-то передать, и передает он это путем дарения. Вполне понятно, что такого рода система может работать только в условиях, когда набор актуальных для людей благ ограничен. Скажем, к такому набору относятся пиво, мясо, лошади, доспехи, женщины, дома, плуги, крестьяне и т.д. При этом гарантии заложены в самом механизме перераспределения - кто сильнее, тот и эффективнее.

Тот же феодал – отнюдь не разбойник, заставляющий крестьян работать на себя. Раннее Средневековье показывает, каким образом свободные общинники превращались в феодально-зависимых крестьян (а не в крепостных, коих, вопреки марксистско-ленинским сказкам, в Европе практически не было). Крестьяне заключали с феодалом некий договор, согласно которому они гарантировали ему натуральное содержание, а он им – защиту (он воевал за них). И феодал, победивший другого феодала, точно так же наглядно доказывал свое рыночное преимущество, как и фирма, совершившая поглощение (take-over) другой, более слабой фирмы. Именно этого от феодала и ожидали.

Дарение тоже могло существовать лишь в условиях крайней простоты потребностей. Вождь, имевший еще пять женщин, надоевшую шестую дарил своему сподвижнику - это нормальный метод перераспределения.

Итак, насилие (вооруженное присвоение собственности) и дарение (дальнейшее ее “некоммерческое” перераспределение) типичны для раннего общества.

Во-вторых, это административное перераспределение, характерное для обществ бюрократических или корпоративных. Своего апофеоза оно достигло в СССР. Административному перераспределению присуща крайне ограниченная эффективность, что обусловлено в первую очередь информационными проблемами. Информация в советской административной системе была практически не транспарентна и, помимо того, крайне асимметрично распределена вниз, хотя Центр нес огромные трансакционные издержки как по добыванию информации, так и по контролю этой информации, а также по контролю за теми, кто контролировал и то, и другое. Это значит, что Центр, через который (помимо ряда программ, им самим выдвинутых) шло перераспределение ресурсов, был слеп.

Скажем, в ЦК КПСС обращался секретарь обкома с просьбой выделить его области такие-то деньги, такие-то фонды, столько-то тракторов, столько-то бульдозеров для прорытия некоего канала. ЦК давало соответствующее поручение Госплану. Там собирали отраслевой отдел или подотдел, чтобы решить, откуда снять дефицитные ресурсы. Ведь для плановой экономики характерен тотальный дефицит! Из-за дефицита каждую заявку “срезали” ровно вдвое. А это означало, что у Центра вообще отсутствовала информация о том, что действительно нужно, ибо, предвидя, что заявку “срежут”, нижний уровень постоянно завышал объемы заявок, тем самым дезинформируя Центр. В конечном счете это привело к очень неэффективному перераспределению ресурсов, к их омертвлению в совершенно не рациональных, безумных формах.

Например, к моменту распада СССР у нас на хранении находилось 80000 танков. Столько же произвели все остальные страны лет за 25, но они большинство их уже списали и переплавили, у нас же они хранились, а это деньги. Кроме того, солдаты их охраняли, регулярно смазывали и пр., хотя 80000 танков, в принципе, невозможно использовать (они бы развалились по дороге из Сибири до театра военных действий).

Другой пример - БАМ, который поглотил порядка 10 % ВНП СССР за 8 лет своего строительства, а в итоге была построена одноколейка, не используемая в хозяйстве и поныне. Для справки: за 80 лет до этого русские купцы, взявшие подряд на строительство КВЖД (несколько южнее БАМа) построили железную дорогу в два пути за 3 года, истратив примерно в 10 раз меньше, и это при том, а не нынешнем уровне технического развития! БАМ - наиболее репрезентативный пример неэффективности административного перераспределения на поздних этапах исторического развития общества.

В-третьих, это рынок прав собственности. Чтобы быть эффективным, он должен быть всеохватывающим или максимально охватывающим, прозрачным, организованным. Это та же система информации, но уже не о заявленных правах собственности, а о событиях, происходящих на рынке, т.е. непосредственно рыночная информация.

Лекция 9