Философские основания науки

Обратимся теперь к анализу третьего блока основания науки. Включе­ние научного знания в культуру предполагает его философское обоснование. Оно осуществляется посредством философских идей и принципов, которые обосновывают идеалы и нормы и онтологические постулаты науки. Показа­тельными в этом отношении примерами могут служить: обоснование Фара­деем материального статуса электрических и магнитных полей ссылками на принцип единства материи и силы; боровское обоснование нормативов квантово-механического описания философскими рассуждениями о статусе наблюдателя и принципиальной макроскопичности приборов и т.п.

Как правило, в фундаментальных областях исследования развитая наука имеет дело с объектами, еще не освоенными ни в производстве, ни в обы­денном опыте (иногда практическое освоение таких объектов осуществля­ется даже не в ту историческую эпоху, в которую они были открыты). Для обыденного здравого смысла эти объекты могут быть непривычными и не­понятными. Знания о них и методы получения таких знаний могут суще­ственно не совпадать с нормативами и представлениями о мире обыден­ного познания соответствующей исторической эпохи. Поэтому научные кар­тины мира (схема объекта), а также идеалы и нормативные структуры науки (схема метода) не только в период их формирования, но и в последующие периоды перестройки нуждаются в своеобразной стыковке с господствую­щим мировоззрением той или иной исторической эпохи, с категориями ее культуры.

В философские основания науки входят также философские идеи и принципы, которые обеспечивают эвристику поиска. Эти принципы обычно целенаправляют перестройку нормативных структур науки и картин реаль­ности, а затем применяются для обоснования полученных результатов - но­вых онтологий и новых представлений о методе. Но совпадение философ­ской эвристики и философского обоснования не является обязательным. Может случиться, что в процессе формирования новых представлений ис­следователь использует одни философские идеи и принципы, а затем разви­тые им представления получают другую философскую интерпретацию, и только так они обретают признание и включаются в культуру. Таким обра­зом, философские основания науки гетерогенны. И все же при всей разно­родности философских оснований можно выделить в них некоторые отно­сительно устойчивые структуры.

Этот вопрос еще требует углубленной разработки. Можно, например, в истории естествознания (с XVII столетия до наших дней) выделить по край­ней мере три весьма общих типа таких структур, соответствующих этапам: 1) классического естествознания (его завершение - конец XIX - начало ХХ вв.), 2) формирования неклассического естествознания (конец XIX - начало XX вв.), 3) постнеклассического естествознания последней четверти ХХ в.

На первом этапе презумпцией, которая пронизывала разнообразные философские принципы, применяемые при обосновании научных знаний о природе, была идея абсолютной суверенности познающего разума, который, как бы со стороны созерцая мир, раскрывает в явлениях природы их истин­ную сущность. Такая установка конкретизировалась в особой интерпретации идеалов и норм науки. Считалось, например, что объективность и предмет­ность знания достигается лишь тогда, когда из описания и объяснения ис­ключается все, что относится к субъекту, средствам и процедурам его позна­вательной деятельности. Эти процедуры принимались как раз и навсегда данные, неисторичные. Иде6алом было построение абсолютно истинной картины природы. Главное внимание уделялось поиску очевидных, нагляд­ных и “вытекающих и опыта” онтологических принципов.

На втором этапе обнаружился кризис этих установок и осуществился переход к новому типу философских оснований. Этот переход характеризу­ется отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относитель­ной истинности картины природы, выработанной на том или ином этапе развития естествознания. Допускается истинность различных конкретных теоретических описаний одной и той же реальности, поскольку в каждом из них содержится момент объективно-истинного знания. Осмысливаются корреляции между онтологическими постулатами науки и характеристи­ками метода, посредством которого осваивается объект. В связи с этим принимаются такие типы объяснения и описания, которые в явном виде со­держат ссылки на средства и операции познавательной деятельности.

На третьем этапе, становление которого охватывает эпоху современной ИТР, по-видимому, складываются новые структуры философских оснований естествознания. Они характеризуются осмыслением исторической изменчи­вости не только онтологий, но и самих идеалов и норм научного познания, видением науки в контексте социальных условий ее бытия и ее социальных последствий, обоснованием допустимости и даже необходимости включе­ния аксиологических факторов при объяснении и описании ряда сложных системных объектов (пример тому - теоретическое описание экологических процессов, глобальное моделирование, обсуждение проблем генной инже­нерии и т.д.

Переход от одной структуры философских оснований к другой означает пересмотр ранее сложившегося образа науки. Этот переход всегда является глобальной научной революцией.

Философские основания науки не следует отождествлять с общим мас­сивом философского знания. Из большого поля философской проблематики и вариантов ее решений, возникающих в культуре каждой исторической эпохи, наука использует в качестве обосновывающих структур лишь некото­рые идеи и принципы. Философия не является только рефлексией над нау­кой. Она - рефлексия над основаниями всей культуры. В ее задачу входит анализ под определенным углом зрения не только науки, но и других аспек­тов человеческого бытия - анализ смысла человеческой жизни, обоснование желательного образа жизни и т.д. Обсуждая и решая эти проблемы, фило­софия вырабатывает и такие категориальные структуры, которые могут быть использованы в науке.

Нетождественность философских оснований науки всему многообразию идей, возникающих при разработке мировоззренческой проблематики в сфере философского познания, означает, что философия в целом обладает определенной избыточностью содержания по отношению к запросам науки каждой исторической эпохи. При решении философией мировоззренческих проблем вырабатываются не только те наиболее общие идеи, принципы и категориальные смыслы, которые являются предпосылкой освоения объек­тов на современной ей стадии развития науки, но и формируются категори­альные схемы, значимость которых для науки обнаруживается лишь на бу­дущих этапах эволюции познания. В этом смысле можно говорить об опре­деленных прогнозирующих функциях философии по отношению к есте­ствознанию.

Так, идеи атомистики, развитые вначале в философии, лишь в XVII-XVIII вв. превратились в естественнонаучный факт; развитый в философии Лейбница категориальный аппарат был избыточен для механистического естествознания XVII в. и ретроспективно может быть оценен как предвос­хищение некоторых наиболее общих особенностей саморегулирующихся систем; в разработанном Гегелем категориальном аппарате были отражены многие наиболее общие сущностные характеристики сложных, саморазви­вающихся систем; теоретическое изучение объектов, принадлежащих к этому типу систем, в естествознании началось лишь в середине XIX в. (если с внешней стороны они описывались зарождающейся геологией, палеонто­логией и эмбриологией, то, пожалуй, первым теоретическим исследованием, направленным на выявление закономерности исторически развивающегося объекта, можно считать учение Ч. Дарвина о происхождении видов).

Источник прогностических функций философии коренится в основных особенностях философского познания, нацеленного на постоянную рефлек­сию над мировоззренческими основаниями культуры, с последующей теоре­тической экспликацией и обоснованием обнаруживаемых в этом процессе категориальных смыслов.

Здесь можно выделить два основных аспекта, существенно характери­зующих философское познание. Первый из них связан с обобщением фило­софией предельно широкого материала исторического развития культуры, который включает не только наук, но и все феномены культуры. Обращаясь к различным областям культурного творчества, философия часто сталкива­ется с фрагментами и аспектами действительности, которые превосходят по уровню системной сложности объекты, осваиваемые наукой. Например, че­ловекомерные объекты, функционирование которых предполагает включен­ность в них человеческого фактора, стали предметами естественнонаучного исследования лишь в современную эпоху, с развитием системного проекти­рования, применением ЭВМ, анализом глобальных экологических процес­сов и т.д. Философский же анализ сталкивался с системами, включающими в качестве компонента “человеческий фактор” при осмыслении различных феноменов духовной культуры, которые традиционно выступают материа­лом для философского обобщения. Неудивительно, что категориальный ап­парат, обеспечивающий освоение таких систем, отрабатывался в филосо­фии в общих чертах задолго до его применения в естествознании.

Второй аспект философского творчества, связанный с генерацией со­держания, потенциально выходящего за рамки необходимых для науки оп­ределенной исторической эпохи философских идей и категориальных струк­тур, обусловлен внутритеоретическими задачами самой философии. Выяв­ляя основные мировоззренческие смыслы, свойственные культуре соответ­ствующей эпохи, философия выражает их в системе своих категорий, с ко­торыми затем оперирует как с особыми идеальными объектами, изучает их внутренние отношения, связывает их в целостную систему, где любое изме­нение одного элемента прямо или косвенно влияет на другие. В результате таких внутритеоретических операций могут возникать новые категориаль­ные смыслы, причем даже такие, для которых трудно подыскать прямые аналоги в практике соответствующей эпохи. Развивая эти смыслы, филосо­фия готовит своеобразные категориальные матрицы будущих мировоззрен­ческих структур, будущих способов понимания, осмысления и переживания человеком мира.

Работая на двух взаимосвязанных полюсах - рационального осмысления наличных мировоззренческих структур культуры и проектирования возмож­ных новых способов понимания человеком окружающего мира (новых ми­ровоззренческих ориентаций), философия и выполняет свою основную фун­кцию в динамике социокультурного развития. Она не только объясняет и идеологически обосновывает те или иные наличные способы мировосприя­тия и мироосмысления, уже сложившиеся в культуре, но и готовит своеоб­разные “проекты”, предельно обобщенные теоретические схемы потенци­ально возможных мировоззренческих структур, а значит, и возможных осно­ваний культуры будущего.

В этом процессе как раз и генерируются те избыточные для науки той или иной исторической эпохи категориальные схемы, которые в будущем могут обеспечить понимание новых, более сложных, по сравнению с уже изучавшимися, типов объектов.

Переход от одного типа философских оснований науки к другому всегда обусловлен не только внутренними потребностями науки, но и той социо­культурной средой, в которой развиваются и взаимодействуют философия и наука.

Двойная функция философских оснований науки - быть эвристикой на­учного поиска и средством адаптации научных знаний к господствующим в культуре мировоззренческим установкам - ставит их в прямую зависимость от более общей ситуации функционирования философии в культуре той или иной исторической эпохи.

Развертывание философией своих прогностических функций выступает одним из важных условий перестройки философских оснований науки. По­скольку же философская прогностика непосредственно затрагивает глубин­ные основания культуры, постольку каждая историческая эпоха и каждый исторически сложившийся тип общества задают свои границы филосо­фского творчества и генерации в нем новых категориальных смыслов.

Однако для науки важно не только существование в сфере философского знания соответствующей эпохи необходимого спектра идей и принципов, но и возможность путем селективного заимствования соответствующих катего­риальных схем, идей и принципов превратить их в свои философские осно­вания.

Разумеется, сами по себе эвристический и прогностический потенциалы философии не снимают проблемы практического применения в науке ее идей. Такое применение предполагает особый тип исследований, в рамках которых выработанные философией категориальные структуры адаптиру­ются к проблемам науки. Этот процесс связан с особой конкретизацией ка­тегорий, с их трансформацией в идеи и принципы научной картины мира и в методологические принципы, выражающие идеалы и нормы той или иной науки. Указанный тип исследований составляет суть философско-методоло­гического анализа науки. Именно здесь осуществляется своеобразная вы­бора из категориальных структур, полученных при разработке и решении мировоззренческой проблематики, тех идей, принципов и категорий, кото­рые превращаются в философские основания соответствующей конкретной науки (основания физики, биологии и т.д.).

В результате при решении кардинальных научных проблем содержание философских категорий весьма часто обретает новые оттенки, которые за­тем выявляются вторичной философской рефлексией и служат основанием для нового обогащения категориального аппарата философии.

Выявление компонентов оснований науки и их связей позволяет перейти от простой констатации влияния социокультурных факторов на развитие на­уки к конкретному анализу того, как эти факторы интегрируются в ткань на­учного исследования. Основания являются именно тем слоем в системной динамике знания, который, с одной стороны, непосредственно связан с кон­кретными теориями и фактами каждой дисциплины, а с другой - определен мировоззренческими установками и другими социокультурными факторами, опосредуя их влияние на специальные процедуры эмпирического и теорети­ческого исследования.

[i] Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. С. 219-264.

[ii] Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 1985. С. 201-213, 232-236, 246-255.

[iii] Фуко М. Слова и вещи. М., 1977. С. 87.

[iv] О соотношении этих понятий с понятиями "парадигма" и "исследовательская про­грамма", а также о механизмах развития конкурирующих картин исследуемой реаль­ности подробнее см.: Степин В.С. Становление научной теории. С. 118-128.

[v]Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 26-84; см. также: Сте­пин В.С. О прогностической природе философского знания: Философия и на­ука // Вопр. философии. 1986. № 4. С. 39-53.

[vi] Розенфельд Л. Ньютон и закон тяготения // У истоков классической науки. М., 1968. С. 64-94.

[vii] Косарева Л.М. Генезис научной картины мира (социокультурные предпосылки): На­учно-аналитический обзор. М., 1985.

[viii] Косарева Л.М. Генезис научной картины мира (социокультурные предпосылки): На­учно-аналитический обзор. С. 60.