Социально-экономическое развитие области в первой половине 80-х годов 2 страница

чаемом из Казахстана, Грузии, Азербайджана, Чер­нигова, Харькова. К 1985 г. она стала ведущим по­ставщиком сырья для трикотажных предприятий Украины. Из ее чистошерстяной, полушерстяной и объемной пряжи 76 цветов и оттенков изготовляли нарядную женскую и мужскую одежду, спортивные костюмы, чулочно-носочные изделия.

Итоги выполнения государственных планов по До­нецкой области за 1979—84 гг. рисуют нам тревожную картину снижения темпов производства и их падения. Только показатели легкой промышленности демонст­рируют устойчивый рост. Так, в 1979 г. в области вы­пускалось 96 млн. кв. метров шерстяных и хлопчатобумажных тканей. В 1980 г. этот показатель выросдо Нбмлн., 1981 г. —до 126 млн., 1982г. — 123, 1983 г. — 129 и в 1984 г. — 134 млн. кв. метров ткани.

В силу тех же причин в первой половине 80-х го­дов успешно работал Дружковский фарфоровый за­вод. Специалистов для первого в Донбассе производства такого типа готовили на родственных предприятиях — Барановском, Полонском фарфоро­вых, Будянском фаянсовом заводах. Специалисты этих предприятий долгое время курировали Дружков-скую новостройку. Так, с участием инженеров Будян-ского завода на печах третьего обжига заменили сетки из обыкновенного металла, которые при нагреве до 800 градусов быстро выходили из строя, на сетки из жаропрочной стали, срок эксплуатирования которых дольше в 20 с лишним раз. Новая технология приго­товления формовочной массы улучшенного качества, придающая изделиям большую прочность, была вне­дрена в Дружковке специалистами Дмитриевского за­вода. В результате завод довел выпуск столовой и чайной посуды до 25 миллионов штук в год.

Итак, легкая промышленность Донецкой области в

первой половине 80-х годов работала довольно-таки ус­тойчиво. На многих предприятиях активно внедря­лись новые технологии, устанавливалось новое оборудование. Однако увеличение объема выпускае­мой продукции не являлось показателем здоровья от­раслей легкой промышленности в целом по стране. Успехи текстильных и прядильных фабрик, фарфоро­вого завода и других предприятий региона были обус­ловлены сравнительной их молодостью, а поэтому особой заботой властных структур о развитии в про­мышленном Донбассе предприятий, способных устра­нить сложившийся перекос в использовании мужской и женской рабочей силы.

ПОЛОЖЕНИЕ В СЕЛЬСКОМ Каки в целом по стра-

ХОЗЯЙСТВЕДОНЕТЧИНЫ не, сельскоехозяйство

Донецкой области явля­лось одной из наиболее отсталых сфер экономики. На плаву агропромышленный сектор удерживался лишь благодаря огромным инвестициям, которые государ­ство вкладывало в развитие села. Около двух десяти­летий капиталовложения в сельское хозяйство составляли 20—25% (сравните с 4% в США). При этом масштабы капиталовложений значительно пре­вышали полученные в итоге показатели. Так, субси­дии, ежегодно выплачиваемые сельскому хозяйству нашей области, достигали 350 млн. рублей. При этом колхозы и совхозы региона производили мяса всего 30 кг на душу населения, молока — 100 кг, колбас­ных изделий — 20 кг, яиц — 155 штук в год. Обеспе­ченность области собственным зерном составляла 460 кг на человека. Такая низкая эффективность сельс­кохозяйственного сектора экономики региона объяс­нялась прежде всего стремлением правящего режима

во что бы то ни стало сохранить колхозно-совхозную систему как экономическую основу социализма. И все же в начале 80-х годов правительство вынуждено было принять ряд мер в поддержку частного сектора, доля которого в общем объеме сельскохозяйственно­го производства оставалась значительной — от 25 до 30% мяса, молока, яиц. Так, в 1981 г. вдвое была уве­личена земельная площадь приусадебного участка, сняты ограничения на поголовье домашнего скота, колхозникам было разрешено брать кредиты для обу­стройства своих хозяйств и т.д. Тем не менее новая политика центра не могла переломить негативные тенденции в развитии отрасли до тех пор, пока в го­сударстве господствовал принцип коллективного хо­зяйства, нацеленный не на обеспечение развития производства, а на изъятие прибавочного продукта. Частный сектор и коллективное хозяйство оставались абсолютно несовместимыми.

К началу 80-х годов сельское хозяйство страны ока­залось в кризисном состоянии. Необходимы были ре­шительные меры. В этой обстановке было принято решение о разработке специальной продовольственной программы, которую утвердил майский (1982 г.) Пле­нум ЦК КПСС. Однако, как и прежде, программа, раз­работанная в рамках устаревшей системы управления, несла на себе следы застоя, половинчатости. По сути своей она сводилась к лозунгам, благим пожеланиям «Надо» и к дальнейшим капиталовложениям. В част­ности, половина долгов колхозам списывалась, срок выплаты второй половины откладывался на 11 лет. Самым «новым» в Продовольственной программе были волюнтаристски определенные плановые задания. Так, для Донецкой области ежегодный план производ­ства мяса предполагалось довести до 325 тыс. тонн (к моменту принятия программы область выдавала 136

тыс. тонн), молока — до 1262 тыс. тонн (реально годо­вой надой составлял 671 тысячу тонн) и так далее. Ре­альных механизмов, как в ближайшее время удвоить и утроить объем сельскохозяйственной продукции, в Программе указано не было. Поэтому за осуществле­ние намеченного партией курса взялись по-партийно­му: уже в мае-июне 1982 г. по селам, механизирован­ным бригадам, полевым станам разъехались сотни лек­торов-агитаторов, которые проводили с крестьянами работу, разъясняя им решение партийного Пленума. Эффективность политмассовой работы равнялась нулю. Зато в свете решений Пленума руководители колхозов и совхозов начали требовать для себя новой техники, оборудования и прочих материальных ресур­сов. В результате за годы одиннадцатой пятилетки ос­новные производственные фонды сельского хозяйства увеличились на 22 процента, энергетические мощнос­ти — почти на 34% , прирост же валовой продукции при всех этих затратах составил всего 3,6% . Ежегод­ные дотации в виде поставки техники зачастую были бесполезны, так как колхозники небрежно относились к имеющимся комбайнам, тракторам, автомобилям, резонно считая, что к новой посевной государство обес­печит их всем недостающим. Результатом такого под­хода стала практика оставления техники на зимовку в поле. Мотивировка была такова: в весеннюю распу­тицу невозможно вывести в поле трактора и сеялки, так пусть они там с осени дожидаются посевной. Пре­дусматривалась система технико-защитных меропри­ятий — установка на подставки, густая смазка солидолом, применение полиэтиленовой пленки. Оче­видно, что все эти меры в условиях сырой южноукра­инской зимы оказывались неэффективными и в разгар сельскохозяйственных работ техника часто выходила из строя.

Наиболее радикальной мерой, способной вывести сельское хозяйство из кризиса, было создание агро­промышленных комплексов (АПК). Совхозы, колхо­зы, машиностроительные и химические производства, работающие для нужд сельского хозяйства, предпри­ятия по переработке сельскохозяйственного сырья, расположенные на одной территории, были объедине­ны в региональные АПК. В конце января 1985 г. была завершена реорганизация органов руководства агро­промышленным комплексом и в Донецкой области — были созданы областное и районные объединения. В их состав вошло 277 колхозов и 149 совхозов. Однако Донецкий АПК так себя и не оправдал, оставшись прежде всего административным объединением и не став жизнеспособным экономическим организмом. Несколько спасало положение в сельскохозяйствен­ном секторе области широкое применение бригадно­го подряда. Члены бригад несли ответственность за все сельскохозяйственные культуры, выращиваемые на отведенных участках, а их труд оплачивался по до­стигнутым результатам.

Бригадный подряд нашел широкое применение в колхозе им. А. М. Горького Красноармейского райо­на. Здесь впервые в области был применен коэффи­циент трудового участия, поэтому даже в засушливые годы отряд М. К. Иващенко выращивал более 35 цен­тнеров зерновых с гектара. Хороших результатов до­бились также бригады колхоза «Первое мая» Добропольского района. Их показатель составлял 44—46 центнеров с гектара. Но подобные факты были скорее исключением, чем правилом. Большинство хозяйств области сельскохозяйственные планы не выполняло. Традиционно среди отстающих были Ар-темовский, Константиновский, Славянский, Добро-польский, Шахтерский, Великоновоселковский

районы. Так, например, в Шахтерском районе сред­негодовой сбор зерна уменьшился на 17%, в Артемов-ском — на 14%, в Амвросиевском — на 13%. В целом Донецкая область за годы 11 пятилетки только один раз выполнила планы по хлебозаготовкам.

Еще хуже в регионе складывалась ситуация с про­изводством мяса и молока. Таблица демонстрирует не­уклонное падение темпов прироста этой продукции:

Причины такого положения в важнейшей сфере сельского хозяйства Донетчины следует искать в не­умении, а порой и в нежелании рядовых колхозников и их руководителей организовать мясо-молочное хо­зяйство. В колхозах региона в это время прокручива­лись миллионы рублей дотационных вложений. Значительная часть направляемых средств расходова­лась на строительство дорогостоящих гигантских ком­плексов, загонялась в «стены», вместо того, чтобы использовать эти деньги на такие, казалось бы, мело­чи, как организация летних лагерей для коров и мо­лодняка. Так, в 1982 г. в подавляющем большинстве хозяйств крупный рогатый скот на лето оставался в зимних коровниках. Например, в колхозе им. Шевчен­ко, не имеющем летних лагерей, 860 коров 4 раза в день гоняли из «зимних квартир» на пастбище. В результа­те молочные буренки проходили в день до 30 км, что, естественно, приводило к потерям надоев молока. В не­которых хозяйствах лагеря были, но выглядели они так: «Помещение молочной не только без окон и две­рей, но без крыши и потолка. Территория лагеря не ого-

рожена, не подключено электричество». В это же вре­мя в области имелись хозяйства, которые именно за счет летних лагерей обеспечивали устойчивый прирост надоев. В колхозе «Россия» Волновахского района еже­годно проводились семинары для руководителей обла­сти по летне-лагерному содержанию мясных и молочных стад. В этом хозяйстве средняя удойность коровы достигала 4 тыс. тонн молока в год, однако доб­рые советы волновахцев приживались очень слабо.

Преимущественно индустриальное развитие реги­она приводило к росту миграции сельского населения, причем наиболее дееспособной его части. Еще более усиливали этот процесс попытки переселения жителей из «неперспективных» сел на центральные усадьбы колхозов. Волна «неперспективности», прокатившая­ся по всем областям республики, только за период 1972—1986 гг. уничтожила на Донетчине 103 села. В сельском хозяйстве области к 1985 г. было занято 5% от численности всего населения. Следствием этого яви­лось обострение продовольственной проблемы: область сильно зависела от поставок из других регионов.

Таким образом, экономические противоречия, ко­пившиеся много лет, поставили промышленность и сельское хозяйство области в середине 80-х гг. на грань кризиса.

Донецкая область в годы перестройки

ВОЛЮНТАРИЗМ ПЛАНОВЫХ Несмотря на явные

РЕШЕНИЙ тревожные симптомы

как в экономике, так и в социальной жизни края, плановые задания на но­вое пятилетие (1986—1990 гг.) были составлены в традиционном русле — с цифрами значительного прироста производительности труда, объема произ-

водства, выпуска валовой продукции и других пока­зателей. При этом в директивных документах отме­чалось, что угольной отрасли предстоит преодолеть немалые сложности, так как ряд шахт из-за отработ­ки запасов выйдет из строя и горняки перейдут на разработку главным образом глубинных пластов (с глубиной 1 км и более). Однако даже эти объектив­ные трудности не смутили составителей планов. К концу XII пятилетки в 1990 г. Донбасс должен был не только сохранить достигнутый уровень производ­ства в угольной промышленности, но и превысить его. При этом плановые задания подчеркивали, что весь прирост добычи угля будет идти за счет повы­шения производительности труда более чем на 15% . Кризисные явления упорно старались не замечать и в других отраслях тяжелой промышленности: метал­лургии, машиностроении, металлообработке — пла­ны предполагали увеличение выпуска продукции в них приблизительно на 32%.

Таким образом, пятилетние плановые задания области на 1986—1990 гг. были составлены волюнта­ристски, без учета ситуации как в отдельных отрас­лях, так и в регионе в целом. Тем самым они изначально были обречены на невыполнение.

Начавшийся период характеризовался сосущество­ванием в экономике двух тенденций. С одной сторо­ны, это традиционные «вертикальные» методы управления промышленностью, имеющие целью лю­бой ценой выполнить пятилетний план или хотя бы создать иллюзию его выполнения. С другой стороны, это мероприятия, связанные с экономическими ре­формами М. С. Горбачева. Рассмотрим последователь­но проявление этих тенденций в экономике Донетчины.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ПОПЫТКИ В 1986—87 гг.

ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА более заметным

было проявление первой тенденции. Несмотря на объявленный курс на перестройку и ускорение, упор был сделан на разви­тие экономики (и особенно машиностроения) в рам­ках прежних структурных приоритетов.

Так, вполне резонно считая внедрение новой техни­ки одним из условий успешной работы отрасли, руко­водители угольной промышленности не учли, что в изменившейся экономической ситуации цены на но­вые образцы машин могут оказаться для отдельных предприятий просто непосильными. Поэтому смотр на­учно-технических достижений, организованный в 1986 г. в Донецке Министерством угольной промыш­ленности Украины, не дал ожидаемого эффекта, хотя на нем и было представлено около ста научных разра­боток и изобретений. Большинство новых разработок было создано в стенах Донгипроуглемаша — ведуще­го научно-исследовательского учреждения, обеспечи­вавшего модернизацию угольной отрасли. Лучшие образцы современной техники — буровая машина «Стрела-77», дробильно-закладочный комплекс «Ти-тан-1» — были удостоены наград на ВДНХ СССР, от­мечены Государственной премией СССР и премией Совета Министров СССР. Однако все более увеличива­ющиеся «ножницы» между возможностями и потреб­ностями предприятий угольной промышленности

сделали для них нере­альным приобретение новой техники. Слож­ности возникли и с про­должением самих научно-исследователь­ских работ, так как фи­нансирование науки все более и более уреза­лось. Кроме того, само

по себе внедрение но-
Буровая машина «Стрела-77». „ _

вой техники не обеспе­чивало соответствующего роста производительности труда и выпуска продукции. В угольной промышлен­ности на протяжении пятнадцати лет фондовооружен­ность увеличивалась гораздо быстрее, чем отдача от неё. Так, в период с 1975 по 1989 гг. количество пере­движных механизированных крепей выросло в 1,9 раза, проходческих комбинатов — в 2,1 раза. Однако оборудование было недостаточно надежным, неполно и неправильно эксплуатировалось. Поэтому постоян­но бездействовало 35—38% механизированных кре­пей, более 40% комбайнов для очистных работ. Вследствие этих и других причин среднемесячная про­изводительность труда одного рабочего по добыче не только не поднялась, а, напротив, снизилась почти на 1/3 по сравнению с 1975 г., составив в 1989 г. 28 т угля. Подобные сложности с внедрением новой техники воз никли и в других отраслях народного хозяйства.

Настоящим бичом промышленности, как и в пре­жние годы, явилось нерациональное использование капиталовложений; значительная часть их была вло­жена в незавершенное строительство и неэффективные производства.

Тревожным симптомом нарастающего кризиса в

экономике Донецкой области явились результаты вы­полнения плана за 1986 г.: 34% предприятий не спра­вилось с выполнением плана поставок продукции; 25% — не обеспечили планируемого снижения себес­тоимости и роста прибыли; около 20% предприятий до­пустили увеличение заработной платы при прежней или даже снижающейся производительности труда. Среди наиболее отстающих отраслей оказалось маши­ностроение, производство стройматериалов и угольная промышленность (не выполнили план половина шахт объединений «Артемуголь» и «Торезантрацит»). Рез­ко упало качество выпускаемой продукции.

С целью обеспечения выпуска конкурентоспособ­ных, качественных товаров решено было ввести так на­зываемую государственн.ую приемку. На предприятиях области она начала внедряться с янва­ря 1987 г. Пионерами в этом отношении стали Ново­краматорский машиностроительный завод, Донецкий и Енакиевский металлургические заводы, Донецкий завод горного машиностроения. Госприемка, предпо­лагающая создание специальных органов вневедом­ственного контроля, должна была поставить заслон расточительности и браку на производстве. Однако она имела и неожиданные социальные последствия: повсе­местно выявлялось несоответствие изделий стандар­там качества, в результате чего трудовые коллективы лишались премий. Так, на предприятиях, работающих в условиях госприемки, в I полугодии 1989 г. почти на 145 млн. руб. продукции было принято только после доработки и повторного предъявления; на 0,8 млн. руб. — окончательно забраковано.

Опосредованным результатом госприемки стало фактическое сокращение заработной платы десятков тысяч трудящихся области. Это еще более усиливало социальную напряженность в регионе. Таким обра-

зом, к середине 1987 года попытки стабилизировать экономику области традиционными методами выяви­лись малорезультативными.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ Постепенно

М. С. ГОРБАЧЕВА И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ усиливается

проявление второй тенденции, связанной с попытками М. С. Гор­бачева провести экономические реформы. Прийдя к власти в апреле 1985 г., новый лидер заявил об изме­нении экономической политики государства. Стремясь вывести экономику из кризиса, руководство страны сделало ставку в первую очередь на расширение само­стоятельности государственных предприятий. В соот­ветствии с объявленной радикальной экономической реформой начался постепенный переход на хозрасчет промышленных предприятий Донбасса. Одним из пер­вых в порядке эксперимента в 1986 г. начал работать в новых условиях металлургический комбинат « Азов-сталь». В 1988 г. на хозрасчет перешло уже более по­ловины предприятий области (243 предприятия), а с 1989 г. — вся донецкая промышленность. Однако го­ворить об успехе начинания некорректно, так как пе­реход к экономическим методам регулирования становится обязательным, навязывается «сверху». Дело в том, что с целью ускорения проведения рефор­мы 30 июня 1987 г. был принят «Закон о государствен­ном предприятии». Он должен был стимулировать переход на самофинансирование и хозрасчет, расши­ряя права отдельных предприятий и устраняя посред­ничество Госплана в отношениях со смежниками. С 1 января 1989 г. этот Закон вступил в силу для всех пред­приятий. Таким образом, хозрасчет, который задумы­вался как добровольный переход отдельных

предприятий к новой модели хозяйствования, превра­тился в очередную кампанию. Хозрасчет в угольной промышленности вообще оказался в значительной сте­пени формальным, поскольку действующие цены на уголь не соответствовали реальным затратам и в любом случае оставляли предприятие в категории планово-убыточных. Производительность труда в отрасли была ниже, чем за рубежом в 5—6 раз. Дотации составили в 1988 г. 5,5 млрд. рублей. Кроме того, контроль государ­ства сделал фиктивной обещанную законом финансо­вую самостоятельность, поэтому результаты реформы в нашей области оказались очень скромными. Иначе и быть не могло, поскольку госзаказ, ничем не отлича­ющийся от директивного плана, охватывал 100% про­дукции на шахтах и металлургических заводах Донбасса.

Другое направление экономической реформы П-ой половины 80-х гг. предусматривало расширение сфе­ры деятельности частного сектора, поощрение частной инициативы. Принятым 19 ноября 1986 г. и дополнен­ным 26 мая 1988 г. Законом частная деятельность была легализована более чем в 30 видах производства това­ров и услуг. Трудовые коллективы (прежде всего в лег­кой, пищевой промышленности и сфере бытовых услуг) получили право выбора: либо остаться в государ­ственном секторе, либо перейти в разряд кооператив­ных, государственно-кооперативных или частных.

В Донбассе, где преобладающая часть населения была занята в тяжелой промышленности, создание производственных кооперативов тормозилось выше­стоящими организациями и ведомствами. К середи­не 1989 г. в Донецкой области лишь 6 предприятий были переданы в аренду их коллективам. Значитель­но активнее шел процесс создания торгово-закупоч­ных, посреднических кооперативов. На них

возлагались большие надежды в деле улучшения си­туации на потребительском рынке, пораженном дефи­цитом товаров. Однако в действительности последствия развития кооперативного движения ока­зались далеки от ожидаемых, поэтому оно получило негативную оценку у части граждан. Большинство на­селения, столкнувшись со значительным перепадом цен в государственном и кооперативном секторах, с утечкой товаров из государственной торговой сети в кооперативную, считали развитие частной инициати­вы причиной снижения жизненного уровня. О том, что кооперативы в конце 80-х гг. не выполнили зада­чи насыщения потребительского рынка товарами, свидетельствуют и цифры. Так, в 1989 г. кооперати­вы Украины реализовали товаров и услуг на 5,1 млрд. руб., из них населению — всего лишь на 0,9 млрд. руб., получив при этом заработной платы 2,5 млрд. руб. Иными словами, при такой ориентации и резуль­тативности работы кооперативы дополнительно заб­рали из потребительского рынка товаров и услуг на 1,6 млрд. рублей.

Недовольство населения деятельностью посредни­ческих кооперативов было столь велико, что в дни июльской (1989 г.) забастовки шахтеры потребовали их ликвидации. Поэтому 21 июля 1989 г. Донецкий об­лисполком принял специальное решение о прекраще­нии регистрации и закрытии торгово-закупочных и других посреднических кооперативов с 1 сентября 1989 г. Исполком констатировал, что в 1989 г. денеж­ное обращение в области значительно ухудшилось, причем в немалой степени благодаря деятельности по­среднических организаций, приобретающих промыш­ленные и продовольственные товары в государственной розничной торговой сети, в колхозах и совхозах с пос­ледующей реализацией их по завышенным ценам.

Поэтому цены на продукты питания заметно подня­лись. В июле 1989 г. на рынках области мясо стоило 3,6—5,0 руб., помидоры — 2,0—3,0 руб., картофель — 0,8—1,2 руб., капуста — 0,5 руб. за кг., растительное масло — 3—4 руб. за литр. При средней заработной плате в народном хозяйстве Донетчины 227 рублей в месяц такой рост цен на 25—40% был очень ощутим.

Это вызывало многочисленные жалобы населения и резко отрицательное отношение к кооперативам.

Негативные оценки в общественном мнении полу­чила и индивидуальная торговля граждан промыш­ленными товарами на вещевых рынках. Областные власти в условиях тотального и все обостряющегося дефицита были вынуждены принимать противоречи­вые решения. С одной стороны, стремясь смягчить кризис в удовлетворении потребностей населения про­мышленными товарами первой необходимости, они с осени 1988 г. разрешили открытие вещевых рынков в городах и поселках области. С другой стороны, мес­тные органы власти пытались поставить цены этих рынков под контроль, максимально приблизив их к государственным. Периодическая печать того време­ни нередко сообщала о проведении рейдов по вещевым рынкам в соответствии с реализацией Специального указа Президиума Верховного Совета УССР. По это­му указу граждан, торгующих по ценам, превышаю­щим государственные, обвиняли в спекуляции с конфискацией товара и наложением штрафа. И тем не менее цены на вещевых рынках стабильно держа­лись на уровне в 1,5—2,0 раза выше государственных. К примеру, мужские туфли продавали за 80 руб. (при госцене в 40—50 руб.), французские духи — за 100 руб. (при госцене 45—60 руб.), импортные женские колготки — за 10—15 руб. (при госцене в 7,5 руб.).

В условиях товарного голода, большого неудовлет-

воренного спроса населения это было вполне есте­ственно, т. е. спекуляция являлась следствием неспо­собности государства обеспечить граждан товарами и услугами. Но в общественном сознании индивидуаль­ная торговля и частная инициатива однозначно ассо­циировались с падением жизненного уровня большинства населения и нарушением социальной справедливости.

Итак, ни одна из начатых М. Горбачевым эконо­мических реформ не дала положительных результа­тов. Более того, они привели к непредвиденной реакции: в государственном секторе прочно воцари­лась меновая бартерная экономика, а в частном — своего рода «экономика казино», в рамках которой новые предприниматели искали немедленной спеку­лятивной выгоды в ущерб развитию производства то­варов и услуг с дальней перспективой.

НАРАСТАНИЕ СОЦИАЛЬНО- В регионе

ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА наблюдается рост

социальной напря­женности. Дефицит самых необходимых продуктов, многочасовые очереди, «вымывание» различных групп продовольственных и промышленных товаров из государственной торговли в кооперативную и на «черный рынок» заставили власти ввести их нормиро­ванное распределение для населения области: по тало­нам, спискам, приглашениям. Так, в 1988—1989 гг. на каждого жителя полагалось в месяц от 1 до 2,5 кг са­хара (в зависимости от времени года), 2 бутылки вод­ки, 5 пачек сигарет, 1 кусок туалетного мыла, 300—400 г стирального порошка. Были введены так­же нормы отпуска сливочного масла, мяса и мясопро­дуктов. Однако стабилизировать положение на

потребительском рынке не удавалось. Во-первых, не всегда можно было отоварить выданные талоны; во-вторых, зачастую качество отпускаемых по карточкам товаров оставляло желать лучшего. И, наконец, в-тре­тьих, появлялись все новые и новые виды дефицита: из торговли вдруг повсеместно исчезали то спички, то нос­ки, то соль, то лампочки. Неоднократно даже случа­лись перебои в снабжении хлебом. Все это вызывало ажиотажный спрос, что еще более затягивало узел кри­зиса.

Нестабильность в обществе тут же сказалась на производственной дисциплине, вызвав ее резкое па­дение. В 1988 г. потери рабочего времени в промыш­ленности области из-за простоев выросли на 15%, из-за прогулов — на 8,7%, составив 422 тыс. челове­ко-дней в год.

Поэтому неудивительно, что и экономические по­казатели региона становились все хуже. За I полуго­дие 1989 года 28,3% всех предприятий Донецкой области сорвали поставки продукции потребителям. Особенно сильно снизились объемы закупки мяса и молока: молочной промышленностью было недопос­тавлено 2,4 тыс. т сырья. Неудовлетворительно ис­пользовались капитальные вложения в социальной сфере: в 10 городах и 11 районах области не был вы­полнен план по вводу жилых домов.

РАЗВАЛ УГОЛЬНОЙ Однако кроме общих, харак-

ПРОМЫШЛЕННОСТИ терных для всей страны трудно­стей, в Донецкой области были и специфические проблемы, связанные с состоянием дел в угольной промышленности.

Неспокойная обстановка в коллективах угольных предприятий поддерживалась постоянно циркулиру-

ющими слухами о грядущем закрытии шахт из-за до­роговизны донецкого угля, о скором завозе в регион кузбасского и казахстанского дешевого угля. Закры­тие в мае 1989 г. шахты «Нижняя Крынка» в Маке­евке, № 11 в Донецке и ряда других было воспринято горняками как подтверждение правдивости слухов, как «начало конца Донбасса».

С целью снятия напряженности в шахтерских кол­лективах министр угольной промышленности Украи­ны А. П. Фисун через областную печать давал разъяснения. Он подчеркнул, что именно начавшиеся экономические реформы заставили министерство ре­шать судьбу каждого отдельного угольного предприя­тия Донбасса, опираясь на принцип хозрасчета. В зависимости от рентабельности шахты были разделе­ны на 4 группы. При этом скорому закрытию в Донбас­се подлежала 21 шахта из числа « старушек », с низкой производительностью труда и высокой себестоимостью угля. Однако рассуждения министра не успокоили гор­няков. Более того, с ними согласились не все экономи­сты. Специалисты угольной промышленности области опубликовали данные, согласно которым завоз угля из других регионов проблем не решал. По их подсчетам ежегодные убытки от деятельности нерентабельных шахт в оптовых ценах 1982 г. составляли 141,9 млн. руб., затраты же на транспортировку дешевого ком­пенсационного угля из Кузбасса достигли бы 155,1 млн. руб. Иными словами, разъяснения А. П. Фисуна не только не разрядили обстановки в шахтерских кол­лективах, а, напротив, породили новые дискуссии.