Политические и правовые учения в России в первой половине XVIII в.

§ 1. Введение

Первая половина XVIII в. ознаменовалась в русской истории реформами Петра I и первой серьезной попыткой ограничить само­ державие, предпринятой в 1730 г. Петровские реформы затронули все сферы жизни русского общества: политическую, социальную, экономическую, правовую. Они не просто упрочили российское са­ модержавие, они придали ему немало новых черт. Изменились вза­ имоотношения между государством и церковью. Церковная орга­ низация стала частью государственного аппарата. Изменились от­ ношения между государством и обществом.

Все эти перемены нашли свое отражение в русской политичес­ кой и правовой идеологии. Новым содержанием наполнилась офи­ циальная доктрина самодержавной власти. В России появился но­ вый тип политического мыслителя, воплотившийся в фигуре Фео­ фана Прокоповича, — это тип идеолога государственной власти.

Своими реформами Петр I во многом продолжал преобразова­ ния, начатые его отцом — царем Алексеем Михайловичем. Подоб­ ным же образом и многие новые черты в политической и правовой идеологии России первой половины XVIII в. являлись не чем иным, как дальнейшим развитием тенденций, зародившихся в XVII в. Так, усиление в эпоху правления Петра I влияния на политичес­ кую и правовую мысль России идей западноевропейских филосо­ фов было в значительной степени подготовлено процессами, проис­ ходившими в духовной жизни русского образованного общества в царствование Алексея Михайловича. В. Н. Татищев, во взглядах которого влияние западноевропейских политических и правовых идей на русскую политическую и правовую идеологию проявилось в наиболее яркой степени, имел как тип политического мыслителя предшественников себе в лице ряда государственных деятелей се­ редины и второй половины XVII в.

Первая половина XVIII в. является поэтому в истории полити­ ческой и правовой мысли России во многих отношениях переход­ ной эпохой — ив официальной доктрине самодержавной власти, и в политических учениях отдельных русских мыслителей указанно-

240 История политических и правовых учений

го времени мы видим сочетание новых идей с постулатами тради­ ционными, характерными для русской политической и правовой идеологии предшествующих эпох. При этом необходимо отметить, что новое и старое здесь вполне сочетались между собой и взаимно друг друга дополняли.

§ 2. Развитие официальной доктрины самодержавной власти

Официальная доктрина самодержавной власти сформировалась в России в XVI—XVII вв. В течение первой половины XVIII в. происходило дальнейшее развитие этой доктрины. В ее содержа­ нии появились нововведения, соответствовавшие переменам в со­ циально-экономической, политической и культурной жизни рус­ ского общества, которые произошли в процессе реформ Петра I. Вместе с тем в новых общественных условиях основные постулаты доктрины самодержавной власти, сложившиеся в прошлые эпохи, сохраняли свое значение. Некоторые из них получали законода­ тельное оформление, отливались в более четкие доктринальные положения.

Так, в толковании к арт. 20 "Артикула воинского" 1715 г. дава­ лась следующая характеристика самодержавной власти: "...Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен. Но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять"1 . В приведенных словах были обозначены те свойства самодержавной власти, которые выделял в своей тео­ рии "православного христианского самодержавия" Иван Грозный2 . Взгляд на царя как на православно-христианский по своему назна­ чению институт проводил и "Духовный регламент" 1721 г. Царь Петр I представлялся здесь "яко христианский государь, правове­ рия нее и всякого в церкви Святей блюститель".

Как и прежде самодержавная власть мыслилась в качестве вла­ сти, данной от Бога. Эта идея закреплялась в царском титуле Пет­ ра I, который начинался со слов: "Божиею милостию, Мы, пресвет- лейший и державнейший Великий Государь, Царь и Великий Князь Петр Алексеевич всея Великие и Малые и Белые России самодер­ жец...". На божественное происхождение самодержавной власти указывал также его императорский титул: "Божиею поспешеству­ ющею милостию Мы Петр Первый, Император и Самодержец Все­ российский...".

1 Данная характеристика самодержавной власти была повторена в "Ус­ таве морском" 1720 г.

2 См. § 5 главы 7 настоящего учебника.

Глава 12. Полит, и прав, учения в России в 1-й половине XVIII в. 241

В теории "православного христианского самодержавия", сфор­ мулированной Иваном Грозным, на самодержца, возлагались функ­ ции защиты русского общества от врагов, искоренения "зла", нака­ зания "злодеев". Подобные функции возлагал на себя как на само­ держца и Петр I. Он говорил в одной из своих речей: "Первые и главные обязанности монарха, призванного Богом к управлению целыми государствами и народами, состоят в защите от внешних врагов и в сохранении внутреннего мира между подданными по­ средством скорого и праведного воздания каждому по справедли­ вости. Долг монарха самому вести войска свои в бой и наказывать зло в лице людей, наиболее высоко стоящих по рождению или по богатству, совершенно так же, как и в лице последнего мужика".

Подобно Ивану Грозному Петр I считал, что царский титул делает его ответственным буквально за все происходящее в России и наделяет правомочием вмешиваться во все сферы общественной жизни. Законодательство петровской эпохи носило поэтому все­ объемлющий характер, оно отражало стремление самодержца уре­ гулировать и все стороны бытовой жизни населения России. Петр I устанавливал своими указами правила ношения одежды, строи­ тельства и ремонта домов, способы ткания полотна, обработки шер­ сти, сбора урожая, строительства кораблей и т. д.

Теория "православного христианского самодержавия" отожде­ ствляла самодержавную власть с властью отца в семье. Подданные царя представлялись при этом его детьми. Данный взгляд прово­ дился и в официальной политической идеологии XVIII в., он ясно выражен, в частности, в законодательных актах эпохи правления Петра I.

Многие нововведения, появившиеся в содержании официаль­ ной доктрины самодержавной власти в рассматриваемое время, были не чем иным, как результатом развития идей, которые по­ явились в ней еще в предшествующие эпохи.

Так, в 1721 г. Сенат преподнес в дар царю Петру I титул "Отца отечествия, Императора Всероссийского, Петра Великого". В "Пред­ ставлении Правительствующего Сената", оформлявшего данный акт, русского самодержца просили принять сей титул во благодарение от верных подданных, "как обыкновенно от Римского Сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены и на статуах для памяти в вечные роды подписываны". Принятие Петром I титула, который со времен Октавиана Августа возлагался на главу древнеримского государства, закрепляло тен­ денцию династической и культурной переориентации русского са­ модержавия с Византии на Древний Рим, наметившуюся еще в середине XVI в.1

1 См. об этой тенденции § 2 главы 7 настоящего учебника.

242 История политических и правовых учений

Как известно, в средневековой Европе титул "император" при­ обрел в XVI в. новое значение, отличное от того, которое он имел в Древнем Риме. Данный титул стал служить признаком независи­ мости его носителя от какой-либо другой власти, светской или цер­ ковной. Так, английский король Генрих VIII наименовал себя "им­ ператором" для того, чтобы подчеркнуть свою независимость от власти римского папы. В этом своем значении титул "император" выражал главную идею явления, называемого "абсолютной монар­ хией". "Абсолютный" монарх в представлении западноевропей­ ских идеологов позднего Средневековья — это не государь, облада­ ющий неограниченной властью, как полагают современные истори­ ки, но такой монарх, который не подчиняется никакой вышестоя­ щей власти.

В России же идею независимости монарха от какой-либо дру­ гой власти выражали титулы "цар" и "самодержц", которые соот­ ветственно считались синонимичными западноевропейскому титу­ лу "император". Не случайно русские цари нередко именовались в международных документах XVI и XVII вв. "императорами". В собрании Государственного Русского музея хранится портрет Пет­ ра I, датируемый 1697 г., в надписи к которому его именуют "импе­ ратором Московии"1 . В 1708 г. в одной из речей, прославлявшей Петра I от имени духовенства, он также именовался "Императо­ ром", а вместе с тем — и "Отцом отечества". "Всея великия, и малыя, и белыя России императором и автократором" Петр I был назван в хвалебном произведении в его честь, выпущенном после победы русских войск под Полтавой в 1709 г. В "Книге Марсо­ вой...", изданной в 1713 г. повелением, как было указано в ее загла­ вии, 'императора, Петра Перваго самодержца всеросс1искаго", был помещен на фронтисписе портрет Петра I, созданный Алексеем Зубовым. Под ним весьма примечательная надпись — "Петръ Первьп 1мператоръ пр1снопр1бавитель царь i самодержецъ BcepocicKii". Тер­ мин "присноприбавитель" является синонимом латинскому по сво­ ему происхождению термину "августейший".

Уподобление власти русского самодержца древнеримской мо­ нархической власти создавало идеологическое основание для под­ чинения ему действовавшей на территории России православной церковной организации. Древнеримский монарх являлся помимо прочего и верховным понтификом, т. е. в его лице соединялись высшая светская и высшая религиозная власти. Петр I знал об этом и во время разработки проекта реформы управления церко­ вью заявил однажды: "Богу изволишу исправлять мне граждан-

1 "Petrus Alexandrowitz Moscowitaru Imperator..." (Художник, рисо­ вавший этот портрет, и составитель надписи к нему был иностранцем, поэтому русский царь Петр I ошибочно назван "Александровичем").

Глава 12. Полит, и прав, учения в России в 1-й половине XVIII в. 243

ство и духовенство, я им обое — государь и патриарх. Они забыли, в самой древности сие было совокупно".

Главенство самодержца над русской православной церковью было оформлено "Духовным регламентом" 1721 г. В Манифесте от

25 января 1721 г., объявлявшем о создании новой системы управ­ ления церковной организацией, Петр I провозгласил, что он, царь и самодержец всероссийский, берет на себя заботу об "исправле­ нии чина духовного" и, не видя лучшего к тому способа, учреждает "Духовную коллегию, то есть Духовное Соборное правительство"1 .

До этого события русская православная церковь на всем протя­ жении своей истории сама решала вопрос о собственном устрой­ стве. Вмешиваясь во внутрицерковные дела, Петр I фактически нарушал многовековую традицию. Существовавшая в России до его восшествия на престол официальная доктрина самодержавной власти не наделяла самодержца правомочием переустраивать сис­ тему управления церковью. Тем не менее в Манифесте от 25 янва­ ря 1721 г. Петр) I постарался провести мысль о том, что, помимо многих по долгу богоданной ему власти забот об исправлении наро­ да российского, он имеет, как царь и самодержец всероссийский, также заботу об исправлении "чина духовного". Более того, Петр заявил, что при виде в духовенстве многих неустройств и великой в его делах скудости испытывает страх, не окажется ли он небла­ годарным Всевышнему, если пренебрежет исправлением "чина ду­ ховного". Объявляя о принятии на себя попечения об этом исправ­ лении, русский царь указал, что действует в данном случае "обра­ зом прежних, как в Ветхом, так и в Новом завете, благочестивых царей".

Все это означает, что правомочие самодержца на реформу сис­ темы управления церковью Петр I выводил из идеи божественного происхождения его власти. То, что являлось по существу нововве­ дением в официальную доктрину самодержавной власти, царь-ре­ форматор представлял в качестве древней традиции.

Одним из наиболее значимых постулатов официальной доктри­ ны самодержавной власти стала в XVIII в. идея служения само­ держца общему благу, славе и чести народа российского. Петр I

был привержен ей на протяжении всего своего царствования. Так, в "Манифесте о вызове иностранцев в Россию" 1702 г. он заявлял о

1 На первом же заседании Духовной коллегии, состоявшемся 14 фев­ раля 1721 г., церковные иерархи, которые вошли в ее состав, попросили царя Петра I переименовать этот орган управления церковью в "Святей­ шее Правительствующее Собрание". Петр согласился с таким названием, предложив при этом слово "собрание" заменить на слово "собор" или "си­ нод". Так в России появилось новое учреждение — Святейший Синод — которое управляло церковью вплоть до 1917 г.

244 История политических и правовых учений

том, что со вступления на престол все его старания и намерения клонились к тому, как бы сим государством управлять таким обра­ зом, чтобы все его подданные, попечением его "о всеобщем благе, более и более приходили в лучшее и благополучнейшее состояние". В речи перед войсками накануне Полтавской битвы русский царь говорил: "... И не помышляли бы вооруженных и поставленных себя бытии за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ всероссийский... А о Петре ведали бы известно, что ему житие свое недорого, только бы жила Россия и российское благочестие, слава и благосостояние".

Способности и желание служить интересам России были в пред­ ставлении Петра I более важными качествами для самодержца, нежели принадлежность к царской династии, происхождение от рода и крови царской. Убедившись, что его старший сын и наслед­ ник престола Алексей не обладает таковыми способностями и же­ ланием, Петр I лишил его в 1718 г. права наследовать самодержав­ ную власть. В манифесте, изданном по этому поводу, он объяснял свое решение следующими словами: "Ибо не могу такова наслед­ ника оставить, которой бы растерял то, что чрез помощь Божию отец получил, и испроверг бы славу и честь народа российского, для которого я здоровье свое истратил, не жалея в некоторых слу­ чаях и живота своего, к томуж и боясь Суда Божия, вручить такое правление, знав непотребного к тому". Предупреждая своего сына Алексея о том, что лишит его права наследовать престол, Петр I заявлял: "Мы лутче чужого достойного учиним наследником, не­ жели своего непотребного".

Способность служить общему благу, славе и чести народа рос­ сийского стала рассматриваться в русской политической идеоло­ гии XVIII в. таким же основанием для наделения того или иного лица царской властью, каким прежде считалась его "богоизбран­ ность". Этому представлению вполне соответствовал Именной указ Петра I от 5 февраля 1722 г. "О праве наследия престолом", по которому устанавливалось, что "в воли правительствующего госу­ даря, кому оной хочет, тому и определит наследство, и определен­ ному, видя какое непотребство, паки отменит".

В условиях XVIII в. идея служения самодержца общему благу, славе и чести народа российского приобрела такое же значение, которое имела концепция божественного происхождения самодер­ жавной власти. В соответствии с этой идеей повиноваться само­ держцу надлежало не только потому, что его власть — от Бога, но и по той причине, что он служит "общему благу" или "общей пользе". По воспоминаниям А. К. Нартова, Петр Великий следующим обра­ зом объяснял однажды суть своей власти Я. В. Брюсу и А. И. Ос- терману: "Говорят чужестранцы, что я повелеваю рабами, как не­ вольниками. Я повелеваю подданными, повинующимися моим ука-

Глава 12. Полит, и прав, учения в России в 1-й половине XVIII в. 245

зам. Сии указы содержат в себе добро, а не вред государству. Анг­ лийская вольность здесь не у места, как к стене горох".

Естественно, что вопрос о том, что есть "общее благо" и что составляет "честь и славу народа российского", решал самодер­ жец. Вследствие этого идея служения общему благу, славе и чести народа российского оказывалась для самодержца таким же удоб­ ным идеологическим средством обоснования его власти, как и кон­ цепция ее божественного происхождения.

Объявляя самодержавную власть происходящей от Бога, офи­ циальная политическая идеология тем самым: устанавливала для этой власти определенные, ограничивающие действия самодержца рамки, которые составляли догмы Священного писания, этические нормы православной христианской религии. Доктрина, представ­ лявшая самодержавную власть в качестве инструмента служения общему благу, славе и чести народа российского, если и ограничи­ вала ее какими-то пределами, то весьма расплывчатыми. Опираясь на нее, можно было оправдать практически любые действия само­ держца. Для этого достаточно было показать, что они предприняты для общего блага.

"Неусыпные попечения" Петра I о народе всероссийском, его труды, поставившие народ на высокую степень "благополучия и славы" были названы в "Представлении Правительствующего Се­ ната" от 21 октября 1721 г. основанием для поднесения ему титула "Отца отечествия, Императора Всероссийского". При этом следует отметить, что, преподнося русскому царю данный титул, сенаторы представляли себя действующими от "общего всех верных поддан­ ных лица". Позднее титул российского императора будет выра­ жать главенство монарха над страной с огромной территорией, на­ селенной множеством различных этносов, и т. п. Однако примени­ тельно к Петру I императорский титул воплощал собой идею слу­ жения самодержца общему благу, славе и чести народа россий­ ского.

Наполнение титула носителя верховной государственной влас­ ти указанным смыслом выражало тенденцию к секуляризации этой власти. Данная тенденция скрытно проявлялась и в наименовании Петра I "Христом Господним", которое становится распространен­ ным еще в первые годы XVIII в. Так, в 1701 г. Дмитрий Ростовский говорил в своей приветственной речи, обращенной к Петру I: "Спо- доблюся... в будущем веце видети Христа Господа Царя Небеснаго, и о зрении пресвятаго лица Его веселитися: се в нынешнем веце сподоблшися видети пресветлое лице Христа Господня, Помазан­ ника Божия, Царя земнаго, Христианского Православного Монар­ ха, Ваше Царское Пресветлое Величество..." (выделено мною. — В. Т.). В 1709 г. местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский писал Петру I, прославляя его Полтавскую победу: "По­ бедил есть от колена Иудова победитель Христос чрез Христа на-

9 История политических и правовых учений

246 История политических и правовых учений

шего Царя". Такому наименованию русского царя вполне соответ­ ствовало и новое название его подданных, введенное указом Пет­ ра I в 1702 г. При обращении к царю подданный должен был отны­ не называть себя не "холопом", как прежде, а "нижайшим рабом". Наименовав русского царя "Христом, Царем земным", церковные иерархи поставили его на место Христа, Царя небесного. В связи с этим неудивительным является утверждение в последующем на­ звания императора всероссийского "главой Церкви".

Это нововведение в официальную политическую идеологию раз­ рушало традиционные для русского общества представления о хо­ рошем и плохом царе. Согласно им хороший и достойный прослав­ ления царь — это самодержец, соответствующий идеалу христи­ анского царя, т. е. являющийся царем праведным, святым, благоче­ стивым, благородным, приверженным к православию, природно рус­ ским и т. д. С точки зрения традиционного русского политического сознания не всякие действия носителя верховной власти имели божественную санкцию, но лишь такие, которые соответствовали указанному идеалу. По официальной доктрине самодержавной вла­ сти, утвердившейся в России в эпоху правления Петра I, хорошим царем стал считаться любой носитель царского титула. И соответ­ ственно любые конкретные действия лица, занимающего царский престол, представлялись теперь оправданными.

В исторической литературе официальная доктрина самодер­ жавной власти, утвердившаяся в России в первой половине XVIII в., часто называется "идеологией абсолютной монархии" или "абсолютистской идеологией". Думается, это название в данном слу­ чае не вполне уместно. Оно уподобляет эту доктрину идеологиче­ ским конструкциям, существовавшим в XVII—XVIII вв. в Запад­ ной Европе. Несомненно, что отдельные элементы русской поли­ тической идеологии первой половины XVIII в. вполне соответство­ вали концепциям западноевропейской идеологии абсолютной мо­ нархии. Однако в целом официальная политическая идеология, развивавшаяся в России в рассматриваемое время, отличалась до­ вольно большим своеобразием. В эпоху правления Петра I в рус­ ском обществе сложилась идеологическая конструкция верховной государственной власти, которая отличалась целым рядом суще­ ственных особенностей, с одной стороны, от официальной доктри­ ны самодержавной власти XVI—XVII вв., а с другой стороны, от западноевропейской идеологии абсолютной монархии.