III РАСШИРЕНИЕ ГРУППЫ И РАЗВИТИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ 5 страница

IV. ОБЩНОСТНО ОРИЕНТИРОВАННОЕ ДЕЙСТВИЕ (GEMEINSCHAFTSHANDELN)

Об "общностно ориентированных действиях" (Gemeinschaftshandeln) мы будем говорить в тех случаях, когда действия индивида субъективно осмысленно соотно­сятся с поведением других людей. Случайное столкновение двух велосипедистов мы не назовем общностно ориентированными действиями, но их предшествующие попытки избежать инцидента, а также возможную "потасовку" или попытку прийти к мирному "соглашению" мы уже относим к действиям упомянутого типа. Для социологического каузального сведения важны не только общностно ориенти­рованные действия; но это - вопрос первостепенной важности для "понимающей" социологии. Важный, хотя и не необходимый компонент общностно ориентирован­ных действий составляет его смысловая ориентация на ожидание определенного поведения других и в соответствии с этим (субъективная) оценка шанса на успех собственных действий. Вполне понятным и важным основанием в объяснение рассматриваемых действий служит объективное наличие таких шансов, т.е. большая или меньшая вероятность, которую можно выразить в "суждении об объективной возможности" (об этом подробнее ниже) того, что упомянутые ожидания обоснованны. Мы остаемся пока в пределах проблемы субъективного ожидания. "Целерациональные" действия, в том смысле, как мы их раньше опре­делили, всегда ориентированы на ожидание. Поэтому сначала представляется, будто нет принципиальной разницы в том, следует ли считать, что поведение действующего лица основано на ожидании определенных явлений природы, кото­рые могут возникнуть либо без какого-либо вмешательства с его стороны, либо в виде реакции на его рассчитанные на них действия или подобным же образом связывать его поведение с ожиданием определенного поведения других людей. Однако в последнем случае ожидания субъективно рационально действующего индивида могут основываться и на том, что он предполагает возможным ожидать и от других субъективно осмысленного поведения и тем самым с различной степенью вероятности заранее исчислить, основываясь на определенных смысловых связях, и шансы других людей. Это ожидание может быть субъективно основанным прежде всего на том, что действующий индивид "приходит к соглашению" с другими лицами, "достигает договоренности" с ними, "соблюдения" которой (в соответствии с его собственным осмыслением такой договоренности) он, как ему представляется, имеет достаточное основание ждать от них. Уже одно это обстоятельство придает общностно ориентированным действиям специфическую и очень существенную качественную особенность, поскольку тем самым значитель­но расширяется сфера ожиданий, на которую индивид может, как он предполагает, целерационально ориентировать своим действия. Правда, возможный (субъективно предполагаемый) смысл общностно ориентированных действий не исчерпывается ориентацией индивида на "ожидание" определенных действий третьих лиц. В пограничном случае такую ориентацию можно просто не принимать во внимание, и действия, соотнесенные по своему смыслу с действиями третьих лиц, могут быть ориентированы на субъективно предполагаемую "ценность" содержания собственных действий как таковых (на "долг" или что бы то ни было); в этом случае действия будут ориентированы не на ожидание, а на Ценность. Содержанием такого "ожидания" могут быть не только действия, но и внутреннее ощущение (например, радость) третьего лица. Переход от идеального типа смысловой соотнесенности своего поведения с осмысленным поведением третьего лица вплоть до такого случая, когда этот третий (например, грудной младенец) принимается во внимание просто как "объект", не имеет четких границ. Действия, ориентированные на ожидание осмысленных действий других людей, не более чем пограничный случай. Однако "общностно ориентированные действия" Для нас всегда либо нечто, известное из истории, либо теоретически конструированное в качестве "возможных" или "вероятных" действий отдельных индивидов в соответствии с действительным или с потенциально предполагаемым поведением других людей. Об этом необходимо помнить и при разработке тех категорий понимающей социологии, о которых пойдет речь дальше.

V. ОБЪЕДИНЕНИЕ В ОБЩЕСТВЕ (VERGESELLSCHAFTUNG)

И ОБЩЕСТВЕННО ОРИЕНТИРОВАННОЕ ДЕЙСТВИЕ

(GESELLSCHAFTSHANDELN)

Общественно ориентированным ("общественными" /в узком смысле/) действиями мы будем называть общностно ориентированные действия в том случае (и в той мере), если они, во-первых, осмысленно ориентированы на ожидания, которые основаны на определенных установлениях, во-вторых, если эти установления "сформулированы" чисто целерационально в соответствии с ожидаемыми в качестве следствия действиями обобществление ориентированных индивидов и, в-третьих, если смысловая ориентация индивидов субъективно целерациональна. Установленный порядок в том чисто эмпирическом смысле, который мы имеем в виду, - здесь будет дано лишь временное его определение -является либо односторонним, в рациональном пограничном случае категорическим требованием одних людей к другим, либо, в пограничном случае, категорическим двусторонним объяснением людей, субъективно предполагаемое содержание которого сводится к тдму, что предполагаются и ожидаются действия определенного типа. Более подробно мы пока на этом останавливаться не будем.

Тот факт, что действия "ориентируются" по своему субъективному смыслу на установленный порядок, может означать, что субъективно воспринятому обоб-щественно ориентированными индивидами типу действий объективно соответству­ет их фактическое поведение. Смысл установленного порядка, а следовательно, и свое предполагаемое и ожидаемое другими поведение могут быть, однако, различ­но поняты или впоследствии различно истолкованы отдельными обобщественны-ми индивидами, поэтому поведение, которое субъективно ориентировано соот­ветственно существующему порядку (субъективно идентифицированному действу­ющими лицами с собой), не обязательно должно быть в одинаковых случаях объективно одним и тем же. Далее, "ориентация" поведения на установленный порядок может заключаться и в том, что какой-либо из обобщественных индиви­дов сознательно противодействует субъективно постигнутому им смыслу установ­ленного порядка. Если один из участников игры в карты сознательно и преднаме­ренно играет наперекор субъективно воспринятому им смыслу правил игры, т.е. играет "неправильно", он тем не менее остается "участником" общества игроков в отличие от того, кто выходит из игры совершенно так же, как вор или убийца, скрывая совершенное им преступление или скрываясь сам, все-таки ориентирует свое поведение на те установления, которые он субъективно сознательно нарушает. Следовательно, решающим для эмпирической "значимости" целерацио­нально функционирующего порядка является не то обстоятельство, что отдельные индивиды постоянно ориентируют свое поведение соответственно субъективно истолкованному ими смысловому содержанию. Эта значимость может сводиться к тому, что в одном случае действительно (субъективно) отдельные индивиды, по­добно шулерам и ворам, в среднем ожидают, что другие индивиды данного общест­ва будут в среднем вести себя так, "будто" первые руководствуются в своем поведе­нии сохранением установленного порядка; в другом - что в соответствии с усред-ненно применяемым суждением о шансах, присущих поведению людей, они объек­тивно могут рассчитывать на подобные ожидания (особая форма категории "адек­ватной причинной обусловленности"). Логически две указанные разновидности значимости следует строго различать. Первая субъективно присуща действующему индивиду, являющему собой объект наблюдения, т.е. принимается исследователем как "в среднем" имеющаяся данность; вторая - это шанс, который должен быть объективно исчислен познающим субъектом (исследователем), исходя из наличия вероятностного знания и из обычного типа мышления индивидов данного общества. При образовании общих понятий социологи предполагают, что и действующему индивиду субъективно присуща средняя мера "способности" пониманн необходимого для оценки имеющихся шансов. Это означает, что социолог раз навсегда принимает идеально-типическую предпосылку, что объективно существующие усредненные шансы в среднем субъективно приближенно принимаются в внимание и целерационально действующими индивидами. Следовательно, и для нг эмпирическая "значимость" установленного порядка заключается в объективно обоснованности усредненных ожиданий (категория "объективной возможности"). более специальной формулировке можно сказать, что в соответствии с состояние усреднение вероятностного исчисления фактических данных действия, в средне субъективно ориентированные на такие ожидания, считаются "адекватно причин» обусловленными". При этом допускающие объективную оценку шансы возможны ожиданий выступают как достаточно понятная познавательная основа дл вероятного наличия упомянутых ожиданий у действующих индивидов. То и друге почти неизбежно совпадает здесь по своему выражению, что не должно стират громадного логического различия между ними. Лишь в первом смысле -объективном суждении о возможности - предполагается, конечно, что шанс: возможных в среднем ожиданий могут по своему смыслу служить основой субъе» тивным ожиданиям действующих лиц "и поэтому" действительно (в релевантно степени) служили им таковой. Тем самым из сказанного уже становится ясным, чт между логически как будто взаимоисключающими сторонами альтернативы существование объединения в обществе или прекращение его - в реальности дан беспрерывная шкала переходов. Как только все игроки в карты "узнают", чт принятых правил игры вообще больше никто не придерживается, или как тольк окажется, что объективно шанса, принимаемого обычно в расчет, не существует, поэтому и субъективно не принимается больше в расчет шанс на то, что убийце например, будет интересоваться установленным порядком, который он сознг тельно нарушает, именно потому, что подобное нарушение не влечет за собо никаких последствий для него, - в таких случаях этот установленный порядо эмпирически больше не существует, а следовательно, не существует в соответствующего объединения в обществе. Оно сохраняется до той поры - и в то: степени, - пока в практически релевантном масштабе так или иначе сохраняется усредненно предполагаемом смысле ориентированное на его установлени; поведение. Границы здесь, однако, размыты.

Из сказанного явствует также, что реальное поведение индивида вполне може-быть субъективно осмысленно ориентировано на несколько систем установлений которые по принятому в них конвенциональному мышлению в смысловом отноше нии "противоречат" друг другу, однако тем не менее параллельно сохраняют свок эмпирическую "значимость". Так, например, согласно господствующим (в среднем воззрениям на "смысл" нашего законодательства, дуэли категорически запреще ны. Между тем в соответствии с широко распространенными представлениями < "смысле" считающихся в обществе значимыми условностей дуэль часто бывает неизбежна. Участвуя в дуэли, индивид ориентирует свое поведение на эти конвен Циональные предписания; однако, скрывая свои действия, он ориентируется н; требования закона. Следовательно, практическое воздействие эмпирической (т.е здесь и всегда: в среднем ожидаемой для субъективно осмысленной ориентацш поведения) значимости обеих систем установлений в этом случае различно. Между тем обеим системам мы приписываем эмпирическую "значимость", которая состоит в том, что поведение осмысленно ориентируется на их (субъективно постигнутый) смысл и испытывает его влияние. Естественным выражением эмпирической "значимости" системы мы будем считать шанс на то, что ее установлениям "будут следовать". Это значит, что объединенные в общества индивиды в среднем с достаточной долей вероятности рассчитывают на "соответствующее" (в среднем) "требованиям" установленного порядка поведение других, и сами в среднем также подчиняют свое поведение таким же их ожиданиям ("соответствующее установлен­ному порядку общественное поведение"). Однако необходимо подчеркнуть следую­щее: эмпирическая "значимость" системы не исчерпывается усредненной обосно­ванностью "ожиданий" одними индивидами, объединенными в общества, опреде­ленного фактического поведения других людей. Это лишь наиболее рациональное и социологически непосредственно доступное значение. Но поведение каждого из индивидов данной системы, ориентированное исключительно на то, что другие "ждут" от него соответствующего поведения, составило бы абсолютный погранич­ный случай чисто "общностно ориентированных действий" и свидетельствовало бы также об абсолютной лабильности самих этих ожиданий. Последние тем больше "обоснованы" усредненной вероятностью, чем больше можно в среднем рассчи­тывать на то, что индивиды ориентируют свои действия не только на "ожидания" от других определенного поведения, и чем в более релевантной степени распространено среди них субъективное воззрение, что для них "обязательна" (субъективно осмысленно постигнутая) "легальность" отношения системе.

Действия вора и шулера мы будем определять как (субъективно) "противоре­чащие установленному порядку" общественные действия, а действия, по своей интенции субъективно ориентированные на этот порядок, но отклоняющиеся от усредненного истолкования его правил, - как общественные действия, "отклоняю­щиеся от нормативных". За пределами этих категорий находятся только случаи "обусловленных обобществлением действий". Например, кто-либо полагает, что он вынужден в своем поведении целерационально исходить из обязанности, которую он взял на себя вследствие факта включенности в общество (отказаться, например, от каких-либо действий из-за обусловливаемых ими дальнейших расходов). Или может (например, в своих "дружеских связях" или в общем "стиле жизни"), не желая целерационально и не замечая этого, подчас испытывать в известных аспектах своего поведения влияние своей ориентации на какие-либо согласованно принятые установления (например, религиозной секты). Провести четкие грани этих различий в реальности трудно. В принципе вообще нет различия в том, проходят ли общественные действия в рамках смысловых отношений общественно ориентированных индивидов друг с другом или с третьими лицами; именно последний тип отношений может преимущественно составлять предполагаемый смысл объединения, образовавшегося на' основе взаимного согласия. Напротив, действия, ориентированные на установленный порядок объединения в общество, могут быть как "соотнесенными с обществом", т.е. проистекающими из непосред­ственного занятия определенной позиции к установленному порядку (как всегда, субъективно по своему смыслу истолкованному) данного объединения в общест­во - следовательно, направленными по своему предполагаемому смыслу либо на планомерное полное осуществление эмпирической значимости этих установлений, либо, наоборот, на их изменение или дополнения к ним, - так и действиями, "регу­лируемыми обществом", т.е. ориентированными на установления общества, но не "соотнесенными с обществом", как в первом случае. Однако и это различие лабильно.

На данной стадии мы будем считать рациональным идеальным типом объеди­нения в общество "целевой союз", т.е. общественные действия с установлениями о содержании и средствах общественных действий, целерационально принятыми всеми участниками на основе общего согласия. В согласии об установленном порядке (его "формулировке") в идеально-типическом рациональном случае все обобществление действующие лица субъективно однозначно выговорили условия: какие и в каких формах осуществляемые действия каких (или каким образом определяемых) лиц ("органов союза") должны считаться действиями союза и какой "смысл", т.е. последствия, это будет иметь для объединенных в союзе лиц. Далее, будут ли - и какие - материальные блага и достижения доступны использованию в общих целях ("цели союза") общественной деятельности ("имущество для достиже­ния определенных целей"). Затем, какие органы союза будут этим распоряжаться и каким образом; что участники должны делать во имя целей союза; какие действия "требуются", "запрещаются" или "разрешаются" и какие преимущества они полу­чат от своего участия в деятельности союза. И наконец, какими будут органы союза, при каких условиях и с помощью каких средств им надлежит действовать для сохранения установленного порядка ("аппарат принуждения"). Каждый индивид, участвующий в общественных действиях, в известной степени полагается на то, что другие участники союза (приближенно и в среднем) будут участвовать в соответствии с установленным соглашением, и исходит из этого при рациональной ориентации собственного поведения. Основания, которые отдельный индивид, как он полагает, имеет для такой уверенности, безразличны для эмпирического суще­ствования союза, если объективно существует возможность того, что результаты любых, каких бы то ни было по своему характеру интересов других будут склонять их к тому, чтобы в среднем достаточно решительно поддерживать установленный порядок. Конечно, вероятность физического или (пусть даже столь мягкого, как, например, христианское "братское" увещевание) психического принуждения в слу­чае несоблюдения установлений союза значительно усиливает субъективную уве­ренность в том, что (в среднем) доверие не будет обмануто, а также и объективную вероятность того, что упомянутые ожидания обоснованны. Действия, которые по своему субъективно усредненно предполагаемому смыслу свидетельствуют о наличии "соглашения", мы назовем в отличие от "общественных действий", ориен­тированных на это соглашение, действиями, объединяющими в общество. Внутри ориентированных на соглашение действий важнейшим видом "соотнесенных с обществом" общественных действий являются, с одной стороны, специфические общественные действия "органов", с другой - общественные действия индивидов, объединенных в общество, которые по своему смыслу соотнесены с действиями органов. Внутри категории обобществления, относящейся к "институтам" - мы ее рассмотрим ниже (в частности, внутри "государства"), - обычно разделяют установления, которые созданы для ориентации этих действий, - право института (в государстве - "публичное право"), и установления, регулирующие прочие действия индивидов данного института. Такое разделение существует и внутри целевого союза ("право союза" противо­стоит здесь установлениям, созданным союзом). Однако мы не будем здесь зани­маться указанными противоположностями (не допускающими четкого опреде­ления).

При полном развитии целевой союз являет собой не эфемерное, а длительно су­ществующее "социальное образование". Это означает: несмотря на смену лиц, участвующих в общественных действиях союза, т.е. несмотря на то, что они вы­бывают из его состава и одновременно в него все время входят новые лица, конечно - в идеально-типическом пограничном случае, - всегда на основе новых соглашений, он рассматривается как остающийся идентичным. Это происходит до тех пор, пока, несмотря на смену состава, можно действительно ожидать, что дей­ствия, ориентированные на "одинаковые" установления союза, сохранятся в социо­логически релевантном размере. "Одинаковым" же в социологическом смысле (субъективно постигнутым) порядок считается до той поры, пока по усредненному обычному мышлению обобществленно объединенных индивидов принимается его идентичность в важных по усредненным представлениям пунктам. Они могут принимать его более или менее однозначно, более или менее приближенно: "одинаковость" в социологическом понимании – лишь относительная и меняющая данность. Обобществленно объединенные в союзе индивиды могут сознательно менять установленный порядок посредством новых общественно объединяющих действий; эти установления без какой-либо перемены в упомянутых действиях могут меняться сами по своему практическому значению для действий индивидов вследствие изменения распространяющегося усредненного постижения их "смысла" или: в особенности, вследствие изменения обстоятельств ("изменение значения", неточно именуемое также изменение цели), а иногда и вообще потерять свое значение. В подобных случаях тот факт, будет ли социолог из соображений целесообразности рассматривать изменившиеся общественные действия как "про­должение" прежнего или как "новое" социальное образование, зависит от следую­щих факторов: 1) от непрерывности изменений; 2) от относительного объема эм­пирически сохраняющихся прежних установлений в виде соответственно ориен­тированных действий; 3) от продолжавшегося существования органов союза и аппарата принуждения либо в прежнем составе, либо в близком ему по типу вновь введенных лиц, либо - если это новые органы - от того, действуют ли они аналогично прежним. Вновь следует заметить, что и здесь переходы носят сколь­зящий характер. В такой же степени является вопросом, который в каждом отдельном случае решается по-разному (т.е. исходя из целесообразности, определя­емой конкретной исследовательской целью), в каких случаях объединение в общество рассматривается как "самостоятельное" образование и в каких случаях его рассматривают как часть более широкого, выходящего за свои границы обоб­ществления. Последнее возможно в двух случаях: 1. Если эмпирически "значимые" установления общественных действий не коренятся исключительно в установле­ниях, сформулированных участниками этих действий (автономные системы), но общественные действия обусловлены также и тем, что участвующие в них инди­виды ориентируют свои действия (здесь, как и всегда: обычно) также и на установ­ления другого общественного объединения, в котором они участвуют (гетероном­ные системы). Примером могут служить действия церкви применительно к установлениям политической власти или наоборот. 2. Если органы какого-либо общественного объединения в свою очередь также определенным образом обоб­ществлены в рамках обобществляющих органов другого союза большего масшта­ба; так, например, органы "полка" в общем аппарате "военного управления" (гете-рокефальный целевой союз в отличие от "автокефального типа свободного союза или самостоятельного государства"). Гетерономия установлений и гетерокефалия органов управления часто, но не обязательно, совпадают. В настоящее время общественные действия в автокефальном союзе обычно обусловлены также и ориентацией действий членов этого союза на установления политического союза, следовательно, оно гетерономно. Социалистическое "обобществление" средств производства означало бы, что уже сегодня в значительной .степени гетерономное, т.е. ориентированное на установления других, прежде всего, политических союзов, общественное поведение каждого отдельного, теперь в принципе автокефального, "предприятия" стало бы гетерокефальным, т.е. ориентированным на органы какой-либо (любой) "совокупности".

Не каждое общественное объединение по соглашению ведет к возникновению целевого союза, для которого в соответствии с данной дефиницией должны быть конститутивны: 1) соглашение по поводу общих правил и 2) наличие общественных органов союза. Объединение в общество ("обобществление по случаю") может быть по своему назначению и совершенно эфемерным; например, если речь идет о совместно задуманном убийстве из мести, которое участники договоренности пред­полагают осуществить в ближайшее время, следовательно, в нем могут отсутство­вать все упомянутые характеристики целевого союза, кроме рационально установленного по совместной договоренности "порядка" общественных действий который по принятой дефиниции считается здесь конститутивным. Хорошим при­мером последовательности ступеней от объединения в общество по случаю, до це­левого союза может служить промышленное картелирование, которое начинается с простой однократной договоренности между отдельными конкурентами о гра­ницах снижения цен и завершается "синдикатом", обладающим большим капита­лом, конторами сбыта товаров и развернутым аппаратом управления. Общим для всех них является лишь установленный по общему соглашению порядок, которы» при предполагаемой здесь идеально-типически точной формулировке всех пунктов должен, во всяком случае, содержать указание на то, что считается для участников договора обязательным, что запрещается и что дозволяется. При изолированном (мыслимым в условиях полного абстрагирования от какого бы то ни былс "правопорядка") обмене, например, в идеально-типическом случае полной ясности, договоренность должна распостраняться по крайней мере на следующие пункты: 1) обязательна: передача товаров в процессе обмена и - эвентуально - обязанность гарантировать право владения на товары от посягательства третьих лиц; 2) за­прещено: требовать возврата обмененных товаров; 3) разрешено: любым образом располагать приобретенными в обмен товарами. Изолированный рациональный "обмен" такого типа являет собой один из пограничных случаев обобществления без "органов управления". Из всех признаков целевого союза он обладает только одним - установленным по договоренности порядком. Он может быть структури­рован гетерономно (правом или условностью) или располагать полной автономией, будучи обусловлен в своих "ожиданиях" обоюдным доверием, основанным для обеих сторон на том, что другая сторона, какими бы интересами она ни руково­дствовалась, будет следовать договоренности. Однако обмен этого типа не может быть назван ни автокефальным, ни гетерокефальным общественным действием, так как он вообще не есть устойчивое "образование". В такой же степени и наличие актов обмена в качестве массового явления, даже в качестве внутренне каузально связанных массовых явлений ("рынка"), конечно, ни в коем случае не может рассматриваться как целевой союз, более того, он в принципе отличен от него. Случай с обменом одновременно наглядно иллюстрирует тот факт, что дейст­вия, которые ведут к объединению в общества (обобществленные действия), сов­сем не обязательно должны быть ориентированы только на ожидания соответ­ствующих действий со стороны общественно объединенных лиц. Напротив, как показывает данный пример, они ориентированы также и на ожидание того, что третьи, не причастные к акту обмена лица "отнесутся с уважением" к результату обмена, к "смене владельца". До сих пор это просто "общностные действия" того типа, который мы впоследствии будем называть "действиями, основанными на согласии".

В истории мы обнаруживаем шкалу, ступени которой ведут от "объединения в общество по случаю" вплоть до устойчивого "образования". Типовой зародыш того обобществленного объединения, которое мы сегодня называем "государством", на­ходится, с одной стороны, в свободных "объединениях в общество по случаю", созданных любителями добычи, отправлявшимися в поход во главе с избранным ими вождем; с другой - в таких "объединениях в общество по случаю", к которым прибегали те, кому грозило нападение. Здесь полностью отсутствует какое-либо имущество, используемое как средство осуществления цели, и длительность. Как только поход за добычей завершен (удачно или неудачно) и добыча распределена, как только опасность нападения предотвращена - объединенность в общество перестает существовать. Отсюда до длительного обобществления военнобязанных, систематического налогообложения женщин, тех, кто не состоит на военном учете, покоренных народов, и далее - до узурпирования судебных и административных общественных функций — длинный беспрерывный путь. Наоборот, из существую­щих для удовлетворения потребностей длительных общественных объединений может в результате распада - и это один из различных сопутствующих возник­новению "народного хозяйства" процессов - сложиться аморфное, представляющее собой общественно объединяющие действия образование - "рынок".

"Психическое" отношение к такому акту его участников, т.е. вопрос, какими глубокими "внутренними побуждениями" они руководствуются, объединяясь и ориентируя свои действия на принятые установления, - поступают ли они таким образом, исходя из трезвых соображений целесообразности, из горячей привержен­ности совместно принятым или предполагаемым 'общим целям или неохотно, принимая их как неизбежное зло, как нечто, соответствующее их привычному поведению или почему-либо еще, - все это для существования обобществленного объединения безразлично до той поры, пока в конечном итоге шансы на такую ориентацию на договоренность сохраняются в социологически релевантном разме­ре. В своих обобществленных действиях их участники могут ведь преследовать совершенно различные, противоположные и взаимоисключающие цели, и очень часто так оно действительно и бывает. Международный военно-правовой союз, правовая обобществленность для общностных действий на рынке с его процессом обмена и борьбой цен - лишь особенно яркие примеры этого постоянно встречаю­щегося положения дел. Общественные действия всегда, разумеется, являются выражением констелляции интересов, направленной на ориентацию поведения, своего и чужого, на его правила, и ни на что более, и поэтому констелляцией интересов, весьма различной для каждого из участников. В самой общей форме содержание указанной констелляции интересов можно чисто формально опреде­лить так, как это уже многократно определялось, а именно следующим образом: отдельный индивид полагает, что он может рассчитывать на совместно принятый посредством обобществленного объединения характер действий другого или других и что в его интересах полностью ориентировать на это свои действия.