ПОНЯТИЕ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЦЕННОСТИ ПРАВОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

Выше были рассмотрены информационное содержа­ние норм права, их, так сказать, «информационная на­грузка» и функции, соотношение функций и структуры правовых норм. Однако информационные представления о праве были бы неполными, если бы мы упустили из виду то обстоятельство, что правовая информация как фактор, регулирующий поведение, соотносится с це­лями адресата. С этой точки зрения в характеристику правовой информации включается еще один момент—ее ценность, полезность*.

Следует отметить, что понятие «ценность информа­ции» имеет свои особенности. Поскольку мы рассмат­риваем право как информацию, эти особенности долж­ны быть учтены хотя бы для того, чтобы избежать сме­шения информационной трактовки ценности, в частно­сти, с такой юридико-социологической характеристикой права, как его социальная ценность.

Поэтому проследим прежде всего, как трактует­ся категория ценности информации в теории информа­ции.

Проблема ценности не привлекала к себе внимания на раннем этапе развития теории информации. Это объясняется тем, что теория информации развивалась первоначально только как теория связи (сообщения). Она отвлекалась от смысла (содержания) передаваемых сообщений и фиксировала внимание лишь на их коли­чественной стороне: объеме, числе сигналов, пропуск­ной способности канала связи и т. д. Такой подход к информации объяснялся прежде всего практическими задачами в области техники и информатики. Он приме­няется и сейчас, если речь идет лишь о проблемах пе-

* В дальнейшем в тексте понятия «ценность правовой инфор­мации», «информационная ценность права» употребляются как тож­дественные Во всех случаях имеется в виду ценность, полезность информации, 'содержащейся в нормах права.

редачи информации, измерения информационной на­грузки технического канала связи и т. п. Однако при этом существенно затрудняется изучение и «измерение» социальной информации, которая как информация выс­шего уровня обладает рядом особенностей. Возникла необходимость введения новых понятий, таких, в част­ности, как ценность, полезность, новизна информации, не зависящих от ее формального объема. «Измерение» информации стало теперь невозможным без учета нескольких факторов—самой информации со всеми ее атрибутами, а также субъекта — получателя информа­ции и его целей. Такое «человеческое» понимание ин­формации предполагает построение трехзвенной цепоч­ки: информация — получатель — цель⁸⁷.

Ценность информации есть ее характеристика с точ­ки зрения ее получателя. Это не означает, однако, что ценность «приписывается» информации субъектом. Ин­формация способна служить достижению различных це­лей, следовательно, она — объективный носитель цен­ности, ее ценность представляет собой единство субъ­ективного и объективного⁸⁸.

Введение новых признаков, характеризующих инфор­мацию, ни в коей мере не означает затушевывания ее главного и существенного свойства — способности уменьшать неопределенность, т. е. сужать круг возмож­ных вариантов решения той или иной задачи, прибли­жая их число к единице, к единственно правильному выбору⁸⁹. Для социальной, в том числе и правовой ин­формации, важна, однако, не сама способность умень­шать неопределенность, а то, для какого субъекта, для какой его цели, в каком отношении и в какой степени это уменьшение происходит.

Человеческое поведение, в том числе и в сфере пра­ва, характеризуется, как известно, постановкой целей и их достижением. При этом цели могут быть различ­ного уровня, «веса», а способы их достижения — более или менее оптимальными. Относительно целей, способов и путей их достижения в ряде случаев существует неоп­ределенность, незнание, которые исчезают с получением соответствующей информации. Очевидно, что из всей массы поступающей к получателю информации ценной, полезной для него будет лишь та часть, которая устра­няет эту неопределенность, содержит модель поведения, пригодного для данной ситуации, позволяет сделать

выбор из множества возможных и подчас равновероят­ных вариантов, обоснованно предпочесть один другому и в результате этого достичь соответствующей цели\

Количество ценной для данного субъекта информа­ции может поэтому не совпадать с общим количеством информации, содержащейся в сообщении. Естественно, что остальная часть может быть ценной для другого субъекта или в другом отношении.

Окончательное определение ценности информации происходит не на всех уровнях восприятия последней. На семантическом уровне (соотношение знака и его значения) восприятие информации может завершаться ее отсеиванием, ценность ее может быть не замечена в силу тех или иных особенностей получателя (отсут­ствие знаний, опыта и т. д.). На высшем, прагматиче­ском уровне, осмысленное содержание информации связывается с намеченной целью, и именно здесь, соб­ственно, происходит окончательный отбор полезной, ценной информации.

Таким образом, ценность информации определяется в результате ее изучения «в действии», с учетом харак­теристик всей системы, в которой она циркулирует. Вопрос о ценности решается в рамках проблемы ком­муникации, и ценность конкретного сообщения может быть «измерена» в результате анализа отдельного акта коммуникации (источник — информация — получатель — цель). При этом в акте коммуникации его ком­поненты неразрывно связаны, обусловливают друг дру­га применительно к ценности информации.

Поскольку нормы права несут информацию о моде­лях поведения, есть все основания говорить об инфор­мационной ценности права**. При этом следует учиты­вать специфику права, в частности его государственно-властную природу.

Использование информации вообще состоит в оцен­ке ее получателем с точки зрения намеченной цели и в отборе ценной информации из всей ее массы. Этот про-

* Цель может быть не достигнута и по причинам, не завися­щим от информации. Важно, чтобы информация «указывала» спо­соб ее достижения, т. е создавала такую возможность.

** Это понятие следует отличать от понятия «социальная цен­ность права». Второе характеризует роль, значение права для всего общества в целом без учета особенностей индивидуальных целей и отдельных актов поведения.

цесс сопровождается отсеиванием ненужной, бесполез­ной, дезориентирующей информации. Все это означает, что цель субъектом поставлена, как правило, заранее, а уже затем информация как бы подбирается к ней по известным получателю параметрам. Такой отбор пред­полагает известную свободу действий получателя, ко­торый по своему усмотрению решает, использовать или не использовать ту или иную информацию. При этом любой человек может быть представлен как субъект управления, принимающий решение на основе инфор­мации, поступающей по различным каналам, в том чис­ле и посредством норм права. Это относится не только, например, к должностному лицу, применительно к ко­торому подобная схема действует как бы в «чистом ви­де». Сказанное верно и по отношению к любому граж­данину, который вступает в различные отношения с другими лицами и органами государства, если при этом рассматривать совокупность объектов, на которые на­правлены его волевые действия, как его «сферу управ­ления». «Во все эти отношения люди вступают по своей воле, а содержанием таких отношений служит осознан­ное, целенаправленное поведение участников общест­венных отношений»⁹⁰. Управление здесь, конечно, надо понимать условно, большей частью как воздействие на объект интереса своими волевыми действиями, хотя не­редко и как направление чужого поведения.

Под таким углом зрения получатель из всей посту­пающей к нему информации (правовой и иной) волен выбирать ценную для себя и использовать ее по своему усмотрению.

Однако человек со всей своей условной «сферой уп­равления» входит одним из многочисленных составных элементов в систему управления более высокого уров­ня, в которой управляющий субъект — это государство, а сфера управления — общество, в частности все те, кому адресованы правовые предписания. Естественно, что, будучи включен в такую систему в качестве подчи­ненного, управляемого элемента, человек в определен­ной мере утрачивает «свободу действий» в отношении правовой информации. Его усмотрение в этой сфере ог­раничено самой информацией — нормами права, являю­щимися общеобязательными правилами поведения, обеспеченными силой государственного принуждения. Следовательно, первое ограничение, накладываемое

этой главной особенностью права на восприятие право­вой информации,— отсутствие (или существенное суже­ние) свободы отбора информации. В теории информа­ции речь о ценности идет в значительной степени по­стольку, поскольку информация может быть использова­на по усмотрению получателя. Вполне понятно, что в сфере права такое усмотрение весьма ограничено.

Получатель не может просто «отбросить» правовую информацию по мотивам ее бесполезности, неценности под тем предлогом, что она сообщает невыгодный ему способ действия или не соответствует, например, наме­ченной субъектом противоправной цели. Специфика нор­мативной правовой информации состоит в том, что со­держащаяся в норме модель поведения, обобщая огром­ное число частных случаев, накладывает ограничения на любую другую информацию по тому же вопросу. В ря­де случаев (в обязывающих, запрещающих нормах) ее использование обязательно под угрозой применения санкции. Какую бы информацию человек не использо­вал для ориентации и достижения своей цели, государ­ство заинтересовано в другом, главном — чтобы поведе­ние адресата вписалось в модель, указанную в интере­сах социалистического общества.

Как известно, цели и пути их достижения, лежащие в сфере правового регулирования, могут быть либо за­конными, либо полностью расходиться с требованиями права, либо лежать где-то на «границе». В свою очередь и среди законных целей и путей их достижения возмож­ны более или менее предпочтительные варианты. Во всяком случае право информирует адресата по меньшей мере по четырем направлениям:

а) позволяет ставить новые цели, изменять в пози­тивном направлении уже поставленные;

б) сообщает об оптимальном в данных условиях способе достижения позитивных целей (путем регламен­тации, например, имущественных, трудовых прав, поряд­ка регистрации актов гражданского состояния, совер­шения следственных действий и т. п.);

в) сообщает путь, на котором адресат избежит столк­новения с законом и, как следствие этого, применения к нему санкции;

г) информирует о неблагоприятных последствиях в случае неисполнения предписания или правонарушения (недостижение результата, санкция и т. д.).

Эти четыре направления, конечно, в значительной мере обобщают, схематизируют конкретные случаи, различные вариации которых трудно перечислить.

Говоря о целях людей и путях их достижения, мы имеем в виду лишь социально значимые цели, потому что только цели и поведение такого уровня «представ­ляют интерес» для права. При этом в иерархии целей субъекта социально значимые цели могут занимать ме­сто как конечной (главной) цели, так и промежуточных, подчиненных.

Скажем, конечной целью для субъекта может быть получение денег. К этой цели можно прийти различны­ми путями: работая на производстве, создав, художест­венное произведение, изготовив и продав вещь, украв и т. д. Каждое из этих средств в свою очередь есть цель соответствующего поведения (подцель). Но способ по­лучения денег обществу небезразличен, в частности преступный путь пресекается. С другой стороны, пра­вомерные способы достижения этой цели могут быть различными, и в этом смысле роль усмотрения субъекта в отборе ценной для него правовой информации не вы­зывает сомнения (устроиться на работу, продать про­дукт собственного изготовления и т. п.).

Социально значимая цель может быть и промежу­точной: например, добиться определенного служебного положения в целях завоевать чье-то расположение. В этом случае усмотрение, безусловно, ограничено, так как право регламентирует определенный строгий порядок занятия должностей, продвижения по работе. Здесь вся сфера целей и путей подчиненного уровня однозначно определена в праве, и, следовательно, субъект вынуж­ден использовать эту информацию, хотя и желал бы по­ставить себе иные промежуточные цели.

Информацию вообще и правовую в частности нель­зя понимать только как средство достижения цели. Ее роль шире: она способствует целеполаганию, связыва­ет в единую цепочку цель и требуемое средство (средст­ва) ; позволяет найти средство как таковое или, наконец, определить известный предмет (действия и т. п.) как средство для достижения определенной цели⁹¹. Инфор­мация оказывается, так: сказать, «сбоку» от средства и цели, являясь своего рода «средством отыскания средст­ва» или средством «второго порядка». Это как бы мо­дель связи цели и средства.

Характеристика ценности правовой информации бу­дет неполной, если не отметить еще одну важную осо­бенность правовой информации.

Выше речь шла о функциях (видах) информации, со­держащейся в нормах и об образующемся в голове че­ловека «идеальном образе» поведения, где тесно свя­заны предпосылки поведения, сами действия, положи­тельный и отрицательный результаты поведения, воз­можные санкции и т. д. В известном смысле ценность правовой информации обусловлена еще и тем, что пра­вовые нормы заранее прогнозируют результаты поведе­ния, точнее, возможные позитивные результаты (сравни с целью субъекта) правомерных действий и негативные последствия действий противоправных (санкция, недо­стижение желаемого результата). Информационное «богатство» права состоит в том, что моделируется не только поведение, способное привести к цели, но и ре­зультаты данного поведения или любого другого (не­правомерного), которое может быть выбрано как сред­ство*.

В каждом конкретном случае та или иная информация из перечисленных может быть более или менее весомой в процессе принятия решения. В этом смысле есть ос­нования говорить о различной ценности ориентирующей, программной или прогностической информации. Можно полагать, что в ряде случаев информационное воздейст­вие норм «начинается», так сказать, психологически с уяснением санкции, т. е. степени риска в случае непра­вомерного поведения. И здесь программа положитель­ного поведения (или формулировка запрета, другими словами, гипотеза и диспозиция) приобретает ценность лишь постольку, поскольку привязана к этой, столь важ­ной в информационно-психологическом отношении санк­ции.

Возможна и иная ситуация: санкция имеет психоло­гически подчиненное значение, более важна программа позитивного поведения. Сказанное не означает, что части нормы имеют неодинаковую важность в норме — это было бы неверно; речь идет лишь о предполагаемом

* Речь идет, конечно, лишь о наиболее вероятных результа­тах, так как в действительности не исключена возможность уйти от ответственности (например, при нарушении правил дорожного движения в отсутствие сотрудника ГАИ).

механизме восприятия информации, когда одна часть

сообщения в силу логической связи делает ценными дру­гие его части.