Б) Права по отношению к лицам и вещные права

Под влиянием римской юриспруденции принято различать право на вещь (jus in rem) и право по отношению к лицу (jus in personam). Это различие вводит в заблуждение. Право на вещь это тоже право по отношению к лицам. Когда для того, чтобы сохранить различение между вещным правом (Sachenrecht) и правом по отношению к лицам (Реrsonenrecht)[22], первое определяют как право индивида распоряжаться определенной вещью по своему усмотрению, то не замечают, что это право заключается лишь в том, что другие индивиды юридически обязаны допускать такое поведение, т.е. не препятствовать ему; следовательно, jus in rem есть лишь разновидность jus in personam. Первостепенное значение здесь имеет отношение между людьми, которое и в случае так называемого вещного права состоит в обязанности вести себя определенным образом по отношению к определенному другому человеку. Отношение к вещи имеет второстепенное значение, так как оно служит лишь детализации первостепенного отношения. Тут речь идет о поведении некоего индивида по отношению к определенной вещи, т.е. о том состоянии, допускать которое есть обязанность всех остальных индивидов по отношению к нему.

Субъективное вещное право par excellence, для обоснования которого и потребовалось рассматриваемое различение, есть право собственности. Традиционной юриспруденцией оно определяется как исключительное господство лица над вещью и тем самым отграничивается от прав требования, обосновывающих только правовые отношения между лицами. Это очень важное для систематики гражданского права различение имеет явно идеологический характер.

Поскольку право как социальный порядок регулирует поведение людей в их непосредственных или опосредованных отношениях к другим людям (ср. §5 и §6), то и собственность юридически может заключаться лишь в определенном отношении одного человека к другим людям , а именно в обязанности последних не препятствовать первому в его распоряжении определенной вещью. То, что обозначается как неограниченное господство лица над вещью, есть предусмотренное правопорядком исключение всех остальных из распоряжения этой вещью. "Господство" одного юридически есть лишь отражение исключения других. Здесь речь идет об отношении между этим "одним" и этими "другими", стало быть, о том, что в обычной терминологии называется отношением между лицами, и лишь во вторую очередь – об отношении к вещи, а именно об отношении "других" к вещи, которое опосредует их отношение к этому "одному". И если тем не менее правоведы придерживаются традиционного определения собственности как исключительного господства лица над вещью и при этом игнорируют отношение, более существенное для права, то это происходит, очевидно, потому, что определение собственности как отношения между лицом и вещью скрывает ее решающую социально-экономическую функцию. Ту функцию, которую – в той мере, в какой речь идет о собственности на средства производства, –социалистическая теория (здесь не место решать, справедливо или нет) считает "эксплуатацией", ту функцию, которая, во всяком случае, состоит именно в отношении собственника ко всем остальным лицам, которые исключены из распоряжения его вещью (не имеют к ней доступа), которых объективное право обязывает уважать исключительное право собственника распоряжаться вещью. И только этому традиционное правоведение сопротивляется самым решительным образом: признанию того факта, что субъективное право (т.е. правомочие) одного есть лишь отражение правовой обязанности других, т.е. это правоведение – по чисто идеологическим причинам – считает необходимым подчеркивать первичный характер правомочия.

Обе эти ситуации, характеризуемые традиционной юриспруденцией как отношения по типу jus in personam и jus in rem, правильнее было бы различать как относительные и абсолютные отраженные права: в этом случае мы избежали бы всякой идеологической тенденции. Вести себя определенным образом по отношению к определенному индивиду может быть обязанностью определенного индивида; таков, например, случай отношений между должником и кредитором, поскольку здесь лишь должник обязан исполнить определенное обязательство по отношению к кредитору, и поэтому лишь кредитор имеет отраженное право на это исполнение. Как обязанность должника, так и отраженное право кредитора существуют только применительно к определенному индивиду, и в этом смысле речь идет лишь об относительном праве. Если же поведение направлено на какую-то определенную вещь, то определенное поведение по отношению к определенному индивиду может быть обязанностью всех остальных индивидов. Таков случай права собственности; здесь все остальные обязаны не препятствовать определенному человеку распоряжаться определенной вещью. Отраженное право, которое заключается в обязанности этих остальных, направлено против всех остальных и в этом смысле оно есть абсолютное право. Терминологически различение между относительными и абсолютными отраженными правами не очень удачно, поскольку и так называемые "абсолютные" права относительны: ведь они состоят в отношении многих к одному. Отраженное право собственности не есть в прямом смысле абсолютное право; оно есть отражение множества обязанностей неопределенного числа индивидов по отношению к одному и тому же индивиду в связи с одной и той же вещью, в отличие от права требования, которое есть отражение лишь одной обязанности одного определенного индивида по отношению к другому определенному индивиду. Однако второстепенное отношение к определенной вещи ни в коем случае не ограничивается так называемыми вещными правами, оно может присутствовать и в так называемых правах требования (правах по отношению к лицам). Так бывает в случае, если должник обязан предоставить кредитору некий вполне определенный предмет, например, когда по договору купли-продажи кто-то обязан передать другому в собственность вполне определенное движимое или недвижимое имущество. В этом случае право кредитора отличается от вещного права тем, что его правомочию соответствует обязанность лишь одного определенного индивида.

В этом разделе принималось во внимание только отраженное право. В традиционной теории оно играет решающую роль, несмотря на то, что это "право" одного индивида есть не что иное, как обязанность одного или всех других вести себя определенным образом по отношению к этому индивиду. Но если право собственности характеризуется как правовая власть собственника исключать всех остальных из распоряжения определенной вещью, то речь уже идет не просто об отраженном праве. Эту впасть индивид имеет, лишь если правопорядок уполномочивает его прибегать к иску в случае нарушения обязанности не препятствовать ему в распоряжении определенной вещью. О субъективном праве в этом смысле речь пойдет позже.