Процесс дезинтеграции.

Дезинтеграция есть потеря единства, переход от триады (тройственности) к диаде (двойственности), распад троического единства на две части. В применении к человеческой триме-рии это есть расщепление тримерии и каждого триадического члена тримерии. Дезинтеграция означает образование, новых диад, напр., в тримерии - образование диады духа и тела, духа и души, души и тела. Из цельной триады духа: ума, воли и силы, образуются три диады: ума и воли, воли и силы, ума и силы. Процесс дезинтеграции характеризуется в дальнейшем углублением диадизма, с переходом двух взаимодействующих противоположностей в состояние соперни­чества, конкуренции, вплоть до состояния вражды, борьбы, с переходом из противоположности во враждебность. Для цельной триады характерно творческое сотрудничество и синергия сил или способностей, ее составляющих, а для искусственной диады характерно соперничество и борьба двух сил, по природе своей родственных, но ставших враждебными, сил, что еще больше усиливает распад и ведет к разрушению или поглощению (абсорпции) одних сил другими. В диадической борьбе сил дезинтеграция получает свое завершение в атеистическом и акосмическом возвращении к монаде - единице, в искусственном монадизировании, конечною целью коего является разрушение всех основ Бытия, с переходом всего и всех в Ничто.

Автономизм дезинтегрированных частей и сил тримерии, с подавлением и порабощением одной силы другою, ведет в дальнейшем к искуственному монадизированию, как переходной ступени к всеобщему поглощению и уничтожению. Автономизм есть последующая ступень метасхематизма и дезинтеграции человеческих монад.

АВТОНОМНОСТЬ

Разделение или диэрёз (дезинтеграция) выразились в появлении самостоятельной, независимой, автономной деятельности сил, в виде автономного ума, автономной воли, автономной силы, фантазии, чувства и инстинктов. Автономная деятельность становится привычкой, переходит в автоматизм и представляет законченную форму катастатической пассивности.

Автономный ум.

Автономный ум оторвался от своего духовного источника, от ума сердца, и утвердился в голове, как в некоей твердыне, а духовный ум перешел в латентное состояние. Ум становится рабом не только чувств, но и фантазии и автономной воли. Он теряет не только свою созерцательную, но мыслительную энергию, меняется самый характер его движений (колебаний), из циркулярных (круговых) они становятся спиральными и прямолинейными, которые по Дионисию Ареопагиту, не проникают в сущность вещей. Ум утрачивает свою первоначальную «память Божественную» и приобретает многообразную космическую память, устремляющую его на блуждание по предметам внешнего мира. Такой эмпатический ум легко отпечатлевает на себе образы предметов, которые вытесняют «Божественный Образ» в сердце, мешая созерцанию тайн и принятию откровений и ведений. Это «кружение и скитание» ума происходит, по Григорию Синайскому, не по естеству, а по противоестественной привычке.

«По нерадению он (ум) усвояет себе кружение и скитание туда и сюда, изначала навыкнув сему» (Добр. 5, 241).

Рассеянный ум не способен к концентрации, он перестает молиться и тем окончательно порывает со своим Небесным Отцом. Вместо хранения и подчинения чувств ум сам увлекается чувствами в страсть, происходит «смятение ума» (Исаак, сл. 58, 309).

Автономность связана неизбежно с «кичением и гордостью» ума, что носит в аскетической литературе название «метеоризма» ума ⁵⁴⁰. Никита Стифат говорит о пленении ума демонской силой, которая охотится за умом и похищает его (Добр. 5, 143). Плененный ум наполняется образами и через образы совершается приражение господствующей и действующей в душе страсти. Страстный ум становится организатором страсти и разнообразит их. Автономный ум переходит в рабство фантазии и вместе с нею рождает смешанное знание, «душевную, бесовскую мудрость», внушенную демонской силой, «лженменный гнозис», полный противоречий.

Развлечение ума образами есть состояние, обратное молитве и концентрации. Высшую степень рассеяния ума мы видим в неврозах и психозах, когда, беспорядочные ассоциации заполняют все содержание сознания. Помыслы получают такую власть в уме, что возникают автоматически, непроизвольно, по привычке. Автоматизм ума играет также большую роль в генезе и симптоматологии психозов. Смятение, рассеяние, автоматизм и расслабление ума входят в клиническую картину шизофрении.

О пленении и рабстве ума воле говорит Исаак:

«Ум оным ощущением приятного, происшедшим в членах, возмущается и как бы с высокого места нисходит. Тогда половина силы его изнемогает, и прежде, нежели вступить в борьбу, без борьбы оказывается пленником, подчиненным воле немощной плоти» (Сл. 43, 188).

Обращенный к суетному, спекулятивному знанию (имагинативному), он перерождается, становится множественным, не вмещает в себе Божественной простоты. Атеизм ума с последующим или предшествующим антитеизмом есть признак гносеологического бессилия ума, не вмещающего в себе Идею Идей. Таким образом «худое делание ума» (Григорий Палама) заключается не только в его страстной деятельности, гедонической или гедопатической, но и спекулятивно-гностической функции.

Кант стабилизировал автономный ум в обоих его проявлениях, теоретическом и практическом, поставив теоретический ум в зависимость от практического. В кантовском критицизме принесены огромные жертиы ума в угоду мелочной и суетной тенденции Канта - отстоять автономию разума, в основе которой лежит старая теософская концепция мнимой независимости человеческого духа. Автономность ума есть тот догмат, который Kaнт противопоставил отвергнутым им догматам подлинной философии и религии.

Автономность ума означает его полный отрыв от внутреннего Логоса и от Логоса вообще, которому нет места в новой философии. Автономный ум Запада потерял Логоса, как и его старший собрат, автономный ум Востока в индуизме.

Пойкилоз ⁵⁴¹ ума, многообразие сопровождается потерей умного зрения, притуплением «очей ума». Не умея проникнуть в духовный, невидимый мир, ум кончает отрицанием его. Он идет дальше и в своей «идеалистическом» рвении отрицает существование и видимого, эмпирического мира, считая его призраком - Майей. Тогда остается он, ум, один, называет себя «Я», а все остальное называет «не Я», считая его своим произведением (Фихте). Он считает себя «Единственным», а все остальное своей «собственностью» (Макс Штирнер).

Автономный ум в своем пристрастии и в своем аспекте «превратного ума» (Рим. 1, 24) теряет свою свободу и становится рупором чувств, эмоций, страстей, аффектов и «превратной» воли. Он мыслит так, как предписывают ему воля и чувство. Мышление становится эмоциональным, аффективным, волевым и имагинативным. Религиозная метафизика до- и внехристианских религий относится к этой области и переплетена с мифоманией й мифологизмом.

Инициатор падения, ангельского и человеческого, ум становится фактором дальнейшей дезинтеграции тримерии. Ап. Павел дает картину интеллектуального развращения и осквернения адептов древней лжемудрости:

«Осуетились в умствованиях своих, и омрачилось неосмысленное сердце их, называя себя мудрыми, обезумели» (Рим. 1, 21-23).

Дальше следует осквернение тел и противоестество:

«И как не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму - делать непотребное» (Рим. 1, 24).

и Апостол перечисляет эти непотребства (Рим. 1, 29-31).

Нет преступления и греха, в котором превратный ум не принимал бы участия. В таком уме, по Максиму

«Демоны ставят идол греха» (Патр. М. т. 90/1, 993).

Эмпатический ум претерпевает диссоциацию и это функциональное расщепление дает себя чувствовать в течение вceй человеческой жизни. Соединение вновь в одну общую мыслительную функцию осуществляется лишь в редкие мгновения напряжения ума в концентрации, в метафизическом, научном, художественном и техническом озарении. В эти мгновения «собирания себя» уму удается достигнуть своего первозданного единства в интуиции.

Дискурсивность.

Следуя своей метафизической потребности к собиранию и упрощению для познания единства во множественности, автономный ум приступает к философскому мышлению с биологическим средством, то есть дискурсивностью. В абстракции дискурс не изживается полностью и становится настоящим проклятием новой философии. Основатель новой философии Декарт дал своей книге название: "Discours de la methode". С тех пор, как новая метафизика оказалась не в состоянии охватить во множественности мира единое и существенное, то есть идеи познаваемых вещей, она принуждена была обратиться к спекулятивной мистике. Без участия этой мистики системы Спинозы, Фихте, Шеллинга, Гегеля, Эд. Гартмана и даже Канта, были бы невозможны. Но спекулятивная мистика оказывает философии медвежью услугу, подсовывая ей фантастические спекуляции и нечистое созерцание. Она созерцает космические идеи не в Единстве Божественной Монады, а в их изолированности и отпадении от Идеи Идей, Бога. Дискурсивный разум кончает или идеализмом, с отрицанием внешнего, видимого мира, или материализмом, с отрицанием невидимого мира. Пытаясь создать свою религию разума, автономный ум кончает теоретическим и практическим спиритуализмом.

Рационализм.

Следуя своей метафизической тенденции, автономный ум творит... философию, для которой характерно искусственное упрощение, произвольное объединение, искусственное сведение всей множественности Бытия к единому принципу, избираемому по своему вкусу, господствующему настроению, теоретическому интересу, склонности, или просто по эмоции и аффекту, то-есть по всем признакам «нечистого» ума. Философские системы отличаются друг от друга только по характеру этих привходящих моментов. Множественность и разнообразие принципа Единого в философских системах говорит о том, что ни один из принципов не соответствует подлинному Единству. У Гегеля это - Интеллект, у Шопенгауера - Воля, у Гартмана - Бессознательное, у Канта - «сознание вообще», у Фихте - Я, у Лотце - чувство, а у Фрошаммера - фантазия. Метафизика автономного ума есть монизм, искусственное мопадизирование, не вмещающее Триады и триадизации, есть логизм, или, но Вундту, логицизм. В этой «мирской философии» ⁵⁴², по выражению Марка Подвижника, нет места Эросу и Логосу (Патр. М. т. 8, 1112).

Новая философия, за немногими исключениями, есть рационализм, попытка охватить сверхразумное и сверхчувственное силами душевного ума.

Автономная воля.

Когда пал ум и потерял руководство над душою и чувствами, тогда воля, эта вторая сила духа, как автономная, стала главным претендентом на господство в тримерии. «Своя воля» является в такой же мере источником замешательства, беспокойства и анисихии, как и автономный ум. «Своя воля» имеет все черты автономной воли, и наоборот, есть отпадение не только от воли Божьей, но и от своего источника, своего духа. Исаак Сирин говорит:

«Кто раздражителен, кто гневлив, кто славолюбив, кто любостяжателен, кто исполнен страстей... кто хочет, чтобы исполняема была собственная его воля, - все таковые пребывают в таком же смятении, как сражающиеся ночью, и осязают тьму, находясь вне области жизни и света» (Сл. 8, 46).

Марк Подвижник видит причину падения в «своей воле» (Патр. М. т. 65, 1112). Роль «своей воли» в противоестестве человека еще потому особенно велика, что воля связана с сердцем, имеет свой центр в сердце и является своеволием сердца (Антоний Великий, Иоанн Дамаскин, Симеон Новый Богослов и др.). Исаак отмечает, что если даже наша воля направлена на доброе, то она не всегда согласована с Божьей волей. То же отмечает и еп. Игнатий (Брянчанинов); своя воля может вести человека к искушениям, хотя ее побуждения могут показаться добрыми, и мы не можем знать, к каким последствиям может она привести («Богословский вестник», 1913, стр. 722).

Автономная «своя воля» является одним из главных препятствий на пути к освобождению, совершенству, исихии (покою и миру) и спасению. Все попытки автономной воли к добру и к истине собственными силами тщетны. Упорство в своей воли приводит в лагерь, «противления»:

«Кто воли своей не Покоряет Богу, тот покорится противнику Его» (Исаак, Сл. 71, 357).

Таков катастатический закон, формулированный Христом:

«Кто не со Мною, тот против Meня» (Лук. 11, 23).

Отсюда - древнецерковная религиозно-аскетическая заповедь об отказе от своей воли (Авва Дорофей, Симеон Благоговейный, Никита Стифат и др.) (Доброт. 2 и 5, стр. 646, 68 и 110). Кто отказался от своей воли и предал себя воле Божьей, тот ощущает вселение в него новой, божественной силы:

«Тогда вселится в тебе оная неведомая сила... которую ощутив в себе, многие идут в огонь, и не боятся, и ходя по водам, не колеблются в помысле своем опасением потонуть» (Исаак, Св. 49, 218).

Это в то же время - сила исцеляющая, и ее действие распространяется на всю тримерию.

Своя воля ведет к рабству чувствам, страстям, желаниям и влечениям и становится «волей немощной плоти» (Исаак, Сл. 43, 188). Как ум, привязавшись к чувствам, становится эмпатическим, так и воля обнаруживает свои склонности. Так и сама воля становится немощной, уступая чувствам без борьбы (т. ж.). Нет ни одной страсти, в которой воля не принимала бы участия. Получая импульсы от плоти и от неразумной души, воля сама становится источником страстных помыслов и фантазии.

Исаак говорит в своей молитве:

«Сподоби меня, Господи, возвыситься над зрением воли, порождающей мечтания» (Сл. 74, 366).

По аналогии со страстною деятельностью ума, которая проявляется в страстных помыслах, Исаак отмечает «изволения» лукавые, исходящие из «лукавого сердца» (Сл. 58, 311), ведущие к смятению души и ума. Автономный ум и автономная воля приходят к тому состоянию, которое в древнецерковной антропологии носит название пленения ⁵⁴³ (обоих), с порабощением духа душе и телу. Никита Стифат говорит о порабощении ума демонской силой (Доброт. 5, 143), а Исаак говорит о порабощении воли (43, 188).

Таким образом катастатическая «свобода» является ограниченной, односторонней и эгоистической, когда «свобода» одних частей или сил тримерин достигается порабощением, подавлением и поглощением других частей или сил. Каждая часть ищет свободы для себя засчет других. Автономная «свобода» покоится на нарушении гармонии, иерархии и синергии частей, и есть в сущности свобода для прикрытия зла, или как ап. Петр говорит:

«Обещают свободу, будучи сами рабы тления» (2 Петр. 2, 19),

имея в виду тех лжеучителей, которые «улопляют в плотские похоти и разврат» (т. ж. 2, 18).

Т. о. свобода в «своей воле» - это только иллюзия, и она связывает человека с отцом всякой иллюзии и лжи. An. Павел говорит о своих противниках:

«Чтобы они освободились от сети дьявола, который уловил их в свою волю» (2 Тимоф. 2, 26).

Параллельно с гедонизмом ума идет гедонизм воли, которую Исаак называет сластолюбивою волей (Сл. 84, 394).

Автономная гипербулия (повышение тоноса воли) лежит в основе нитцшевской «воли к власти» и ее положил Альфред Адлер в основу психоневрозов. В состоянии гипербулии не ум управляет волею, а воля умом. Практически и исторически это проявляется в повышенной, временами бурной деятельности без идеи, или с еще неосознанной идеей. Воля к власти проявляется в каждом человеке в большой или в меньшей степени, каждый человек есть в потенции завоеватель.

Автономность ума, как и автономность воли суть проявления дезинтеграции духа, с последующим усилением и углублением диады (двоицы) ума и воли. Два метафизических полюса этой противоборствующей диады представляют интеллектуализм-рационализм и волюнтаризм.

Автоматизм воли выражается в «изволениях», по Исааку (Сл. 58, 311). Автоматизмы всякого рода граничат с патологией, автоматизм ума выражается в параноидных состояниях, автоматизм воли - в импульсивности, автоматизм чувств и воображения (фантазии) - в галлюцинациях. Патологический и физиологический автоматизм свидетельствует об отсутствии контроля ума и сознания и тормозящей деятельности коры головного мозга. Автономность - это мнимая свобода сил, автономные ум и воля обычно находятся в подчинении и услужении у какой-нибудь другой, низшей силы. В потивоестественной деятельности ум находится на услужении у воли, а воля - на услужении у плоти (Исаак, сл. 43, 188).

Автономная сила.

Понятие духовной силы (исхис), третьей способности духа, незнакомо современной психологии, в то время как две другие способности духа: ум и воля известны в такой степени, что возведены даже в единый принцип философии. Деятельность ума и воли более доступны, чем деятельность духовной силы. По аналогии с душенной триадой ума, воли и чувства, признанной и принятой научной психологией, душевному чувству (тимос) соответствует в духе сила-исхис, которую можно поэтому считать чувством духа. Из всех сил духа сила-исхис наиболее тесным образом связана с телом и телесными функциями и распределяется по всему телу, расходуясь и нервно-мышечной деятельности. Из всех духовных функций деятельность силы-исхис остается наиболее латентной и относится к сфере бессознательного. В физиологических условиях духовная энергия (сила) проявляется в рефлекторной деятельности, то-есть без участия ума и воли, а в патологических условиях - в психосоматических автоматизмах. Пленение силы-исхис также менее поддается наблюдению, чем пленение ума и воли. В плотскости духовная сила целиком поглощается низшими функциями.

Полное пленение ума осуществляется в йогическом экстазе Самадхи, когда поясничный змей Кундалини поднимается из поясничного центра в головной центр. Пленение воли в сердце осуществляется через сердечного змея, в результате противоестественной страстной деятельности. Пленение силы-исхис есть врожденный факт, поскольку змей Кундалини находится вблизи духовного центра силы в спинном мозгу. Сила-исхис претерпевает в организме глубокий метасхематизм, превращаясь в сексуальную анергию, и только в процессе аскетической сублимации через воздержание она вновь превращается в духовную силу. Реальное чувство духовной силы возникает на высоте аскезы, когда в исключительных условиях ночного бдения аскет научается побеждать сон. Об этом говорит Исаак:

«Ум одним бдением может привести в благородство душу и дать уразумение сердцу к дознанию духовной силы» (Сл. 70, 354).

Исхизм, как вершина автономной силы встречается в чистой форме редко и обычно комбинируется с гипербулией.

Автономность духа.

Автономность появилась с чувством «свободы», независимости и самостоятельности духа, возмечтавшего о своем богоравенстве (изотеии), с чувством своего иерархического превосходства и первородства над другими членам тримерии. Это привело дух к аристократической изолированности, его отрыву от других членов тримерии, от души и тела. Дух почувствовал себя в теле, как в темнице, а душу, как обузу и находит свое спасение не только в освобождении от тела, но и от души. Как тело, так и душа, представляются автономному духу, как временные спутники в земной жизни, как оболочки, которые дух в своем эгоистическом «спасении» просто сбрасывает, как ненужную ветошь. Дух теряет сознание своего призвания и своей ответственности перед своими меньшими братьями, душою и телом. Ом призван светить им своим светом, должен одухотворить их, жертвенно служить им. Этот эгоизм духа в его самоспасении характерен для теоретического и практического (аскетического) спиритуализма в индуизме и во всем дохристианском мире. Дух теряет чувство реальности и действительности, он недооценивает меньшую братию, не дооценивает творение вообще. В своей земной жизни в душе и теле дух призван преодолеть инерцию их, вывести их из темного царства катастатического психизма. Эгоизм духа есть отдаленный отголосок райской гордыни духа, которая привела к падению обоих релятивных духов, ангельского и человеческого. Древний эгоцентрический спиритуализм достигает своей вершины в Нирване Гаутамы Будды, которая есть обитель оголенного духа, свободного не только от аттрибутов земной жизни, но и жизни вообще, ищущего свою свободу в бегстве от человеческого бытия, в дегуманизации человека.

Автономный дух присваивает себе горделивое звание «свободного духа», Дживанмукта, то-есть «еще при жизни искупленного». Искупленного как и кем? Речь идет о самоискуплении путем отрешения от всякого бытия. Дух приходит к тому, что утверждает только свое бытие и отрицает бытие мира и другого, родственного ему духа, как иллюзию. Отсюда - прямой путь к субъективному идеализму, солипсизму и адвайте. Но постепенно, в процессе спекуляции, дух приходит к убеждению в иллюзорности своего спасения, иллюзорности всего собственного бытия, и кончает сомнением, отчаянием, пессимизмом и бегством в Небытие. Скептицизм, отчаяние, пессимизм, идеализм и солипсизм, вместе с гордостью и спиритуалистическим эгоизмом стали настоящими болезнями духа автономного на Западе и на Востоке.

Или дух упорствует в своем эгоистическом благополучии, в самовлюбленности, в самообожествлении (автотеосии), в самообмане своей идентичности с Божеством-Браманом («Я есмь Брама»), вплоть до полного вытеснения Божества в адвайте (монизме), этом последнем слове метафизики индуизма. Конец духа в адвайтическом экстазе - печальный, он поглощается полностью гипертрофированной индивидуальной душою (манасом). Такова же судьба духа в буддийской дхиане (медитации). Автономность духа означает его разрыв с внутренним Логосом.

Автономность души.

С момента диссоциации души на разумную и неразумную, автономность проявляется в этих обеих ее частях. Автономность разумной части души проявляется в своеобразном теоретическом психизме, в психологизме мышления и в дискурсивности. Душевный ум, логикон или логистикон не охватывает единства в вещи, не созерцает идеи, но как бы скользит по поверхности исследуемого предмета, отмечая частичное и несущественное. Типичный продукт этой деятельности душевного ума - описательные науки. Это - своего рода психический монизм, который кончает отрицанием духа, с которым душа порывает в своем автономном бытии. Разумная душа, ноопсихэ, имеет и свое душевное ясновидение, которое позволяет ей созерцать космические сущности в психической концентрации. Духовные очи и очи сердца потеряны, все сверхразумное, сверхчувственное и сверхъестественное не доступно психическому зрению и душевный ум отрицает их. Ноопсихэ кончает рационализмом, который достигает своей вершины в 18-м веке и в некоторых интеллектуальных кругах Европы не изжит и по сей день. Став эмпатичным, ноопсихэ теряет и свое психическое ясновидение, кончает признанием своего бессилия и все знание сводит к чувственному опыту.

Автономизм неразумной души, тимопсихэ, проявляется в эффективности (повышенной раздражительности), в тимизме, и в повышенных влечениях, стремлениях и желаниях, то-есть в эпитимизме. Катастатические тимизм и эпитимизм становятся субстратом (основой) искусственных психических новообразований, комплексов, страстей. Повышенные разражительность и волитивность ведут к расслаблению всех сил тримерии. Страсти начинают занимать преобладающее место в жизни души и сфера душевного подсознания расширяется, поскольку психические функции ускользают от контроля ума и сознания. Образование условно-сочетательных рефлексов по Павлову-Бехтереву облегчается, патологические рефлексы перевешивают, а прорыв психического подсознания в сознание обусловливает пеструю картину человеческой психопатологии.

Автономность тела.

В автономном теле отдельные телесные функции ускользают от контроля сознания, что приводит к расширению сферы подсознания и бессознательного, что в свою очередь ведет к нарушению корреляции (соотношения) и координации органов, тканей и клеток. Страдает также и правильное распределение и обмен жизненной энергии и психического тока (праны) в органах и тканях, что ведет к местной ранимости и повышенной смертности клеточных систем. Хатха-Йога учит, что внимание, направленное на больной орган тела, при ритмическом йогическом дыхании, мобилизует прану и может привести к излечению этого органа.

Автономизм тела проявляется и в образовании целого ряда отдельных, независимых сознаний, например, сознания спинного мозга, вегетативной нервной системы и др., которые первоначально были связаны с общим центальным сознанием. Эмотивность есть проявление автономности вегетативной нервной системы.

Гипертрофия внешней чувственности и чувственной фантазии, при плотскости, является также одним из проявлений автономии тела, когда ослабляется и полностью исчезает контролирующая и тормозящая деятельность ума. Автономизм находит свое предельное выражение в психосоматических автоматизмах. Автоматизмы всякого рода граничат с патологией, автоматизм ума выражается в параноидных состояниях, автоматизм воли - в импульсивности, в «изволениях» по Исааку, автоматизм чувств и воображения (фантазии) - в галлюцинациях. Физиологический и патологический автономизмы свидетельствуют об ослаблении или полном отсутствии тормозящей деятельности коры головного мозга.

Автономные части и силы тримерии образуют новые, искусственные, противоестественные комбинации в виде сложных, духовно-душевно-телесных комплексов, более известных под названием страстей.

СТРАСТЬ