Внутренняя ценность природных феноменов

В этике, как правило, выделяют две главные проблемы: одна – это вопрос о том, что есть благо само по себе, вторая – вопрос о том, что имеет ценность как средство для достижения блага. Иначе говоря, речь идет о различии между внутренней ценностью и инструментальной ценностью; при этом определение того, что и в какой степени имеет внутреннюю ценность предстает как особая задача этики. «Как только мы задумываемся над понятиями «внутренней ценности» или «внутреннего добра», – писал Д.Мур, – или говорим, что какая-то вещь «должна существовать», предметом нашего мышления становится уникальный объект – единственное в своем роде свойство предметов, которые я обозначаю как «добро». Этическая оценка какого-либо предмета как блага не совпадает ни с какой другой оценкой этой вещи – ни с оценкой полезности, ни с оценкой приятности, ни с обнаружением каких-то его естественных свойств. Что касается предмета экологической этики, то его можно идентифицировать как благо всех живых существ и экосистем. Утверждая: «Это есть благо», мы имеем в виду, что предмет, о котором идет речь, находится в некотором определенном ценностном отношении к какой-то другой вещи.

Экологическая этика дает оценку человеческим поступкам с точки зрения экосистемного блага. Экосистемная оценка представляется нам более сложным когнитивным процессом, чем установление этических суждений в человеческой сфере. В экологической этике важно рассмотреть не только непосредственный результат человеческого действия, но и «результаты этих результатов», по выражению Д.Мура. Между тем, очевидно, что наше предвидение никогда не может быть настолько точным, чтобы мы могли с уверенностью сказать, что рассматриваемое действие дает наилучшие из возможных результатов в отдаленной перспективе.

Экологическая этика не говорит нам, что надо делать, не указывает на то, что такое-то решение является единственно верным. Наше знание причин и следствий в мире слишком неполно, чтобы выполнять такие указания. «Мы никогда не можем быть уверены, что такой-то поступок осуществит наивысшую возможную ценность». Однако остается более скромная задача, которую экологическая этика, вероятно сможет решить, а именно выяснить, какая из наиболее вероятных альтернатив создаст наибольшую сумму благ в универсуме. Но даже такая задача является неизмеримо трудной. Говоря, что защита природы лучше, чем природопотребительская идеология, мы хотим сказать, что первая альтернатива имеет большую внутреннюю ценность, чем вторая. Выбирая тот или иной поступок, мы полагаем, что он является наилучшим, то есть степень внутренней ценности поступка вместе с ценностью его последствий больше, чем у любых альтернативных.

Экологическую этику интересует прежде всего внутренняя ценность природных феноменов. Возьмем для примера следующую ситуацию выбора. Можно ли пожертвовать чистой байкальской водой ради строительства нефтепровода или какого-нибудь добывающего предприятия? Ответ на этот вопрос будет зависеть от того, на какие ценности ориентируются те, кто принимают решения. Майк Стенмак в своей книге «Этика окружающей среды и политическая деятельность» доказывает, что различия в понимании основных ценностей порождают дивергенцию политических подходов в области охраны окружающей среды. Например, конфронтация между экологами и технократами основана на серьезном расхождении в понимании того, что мы называем «ценностью». Для технократа ценность имеет лишь то, что можно построить и эксплуатировать, то, из чего можно извлекать выгоду, пользу, прибыль. Понятия «жизнь природы» или «дух Байкала» бессмысленны для технократа, в то время как экологу они напоминают о сакральной ценности природы. Невозможно заставить беречь Байкал того, для кого сам Байкал представляет лишь инструментальную ценность, то есть не имеет внутренней ценности, и наоборот, эколог на вышепоставленный вопрос однозначно ответит: «нет», поскольку для него Байкал имеет внутреннюю ценность, независимую от интересов общественных групп. Эколог допускает вероятность того, что по прошествии достаточно большого времени могут проявиться такие ужасные последствия строительства нефтепровода вдоль побережья Байкала, которые уничтожат тот перевес экономических благ, на который рассчитывают строители, а именно уничтожение экосистемы озера Байкал – величайшей ценности мира, что недопустимо. Поэтому экологическая этика ориентирует нас на мудрое сохранение меры предосторожности во всем, исходя из понимания внутренней ценности вещей, самоценности природы как органического целого.

В Конституции Республики Бурятия записано: «Каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к озеру Байкал и другим природным богатствам». В озере Байкал сосредоточено 20% мировых запасов пресной воды. В целях обеспечения охраны озера Байкал, на прилегающей к нему территории запрещена всякая хозяйственная деятельность, которая может нанести вред биосфере. Здесь внутренняя ценность «природного наследия» поставлена выше интересов местных сообществ и любых инструментальных ценностей. По сути дела, на Байкальской природной территории идет первый в мире эксперимент по апробации принципов экологической этики.