Установление содержания иностранного права. Применение иностранного права, избранного на основе коллизионной нормы, предполагает, что его содержание должно быть известно суду в объеме
Применение иностранного права, избранного на основе коллизионной нормы, предполагает, что его содержание должно быть известно суду в объеме, достаточном для разрешения конкретного дела. Однако пределы и формы применения иностранного права в разных странах неодинаковы.
Итак, предположим, коллизионная норма отослала к иностранному праву. Как должен в этом случае поступать суд? Как он должен применить иностранное право? Как он должен понимать иностранное право?
У судов различных государств есть альтернатива: подходить к иностранному праву как факту или как праву.
Страны англо-американского права исходят из подхода к иностранному праву, рассматривая его как факт. Суды стран англо-американского общего права на практике применяют лишь lex fori - свое собственное национальное право. При этом, конечно, признаются субъективные права и обязанности, возникшие на основе иностранных законов, но сами эти законы понимаются как особого рода юридические факты, породившие соответствующее правоотношение. Таким образом, применение в США или Великобритании иностранного права является вопросом истолкования и применения юридических фактов. Этот прагматичный подход подчас приводит к следующей ситуации: когда содержание одних норм иностранного права (юридических фактов) доказано, а других - нет, суд может вынести решение на основе имеющейся у него информации. При этом действительное содержание иностранного права может быть сильно искажено. Если суд подходит к иностранному праву как факту, то его позиция относительно пассивна, так как иностранное право рассматривается как фактическое обстоятельство, которое наряду с другими фактическими обстоятельствами выступает доказательством по делу. В этом случае, стороны должны представить суду все доказательства своей позиции, включая и содержание норм иностранного права, под действием которых возникло спорное субъективное право. То есть доказать суду содержание иностранного права – обязанность стороны, ссылающейся на него. Суд лишь оценивает все доказательства и не применяет иностранное право как юридически обязательное, а лишь оперирует им как фактом по делу. Единственным же законом, применяемым судьей, будет закон места рассмотрения дела (закон суда). Если вопрос об иностранном праве не поднимается стороной, суд вообще решает дело на основе своего права.
Традиционным для большинства стран Европы, напротив, является другое отношение к применению иностранного права национальным судом. Здесь иностранный закон обычно понимается не как юридический факт, а как собственно право, т.е. целостная саморазвивающаяся система юридически обязательных правил поведения. Поэтому и применяться иностранное право должно точно так же, как оно применяется у себя дома: в соответствии с официальным национальным толкованием, практикой применения и правовой доктриной соответствующего государства. Если суд подходит к иностранному праву как праву, суд должен установить содержание норм этого права. Иностранное право в этом случае понимается как правовая система. Это означает, что для решения спорного вопроса необходимо обратиться к совокупности правовых норм данного государства – и законодательных, и прецедентных, и обычно-правовых и т.д. То есть задача правоприменительного органа заключается в том, чтобы применить и истолковать право иностранного государства так, как оно применяется у себя на родине. Позиция правоприменительного органа (суда) в случае толкования иностранного права как права – достаточно активна: суд не только применяет иностранное право, но и применяет его так, как оно было бы применено у себя на родине. Для этого суду требуется выяснить содержание иностранного права, его толкование. Эта общепризнанная в российской юридической науке концепция впервые получила официальное закрепление в статье 1191 ГК РФ.
В российском праве сложился следующий подход к проблеме применения иностранного права и установления его содержания: российский суд по должности применяет иностранное право и по должности устанавливает его содержание. Основы соответствующей деятельности суда закреплены в ст. 1191 ГК РФ « Установление содержания норм иностранного права». При применении иностранного права суд устанавливаетсодержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве.
Национальный суд, применяя иностранное право по долгу службы (ex officio), тем не менее, не знает и не обязан его знать. Поэтому для установления содержания иностранного права ГК позволяет суду обратиться за помощью к Министерству юстиции Российской Федерации и иным компетентным организациям. Порядок получения помощи в разъяснении содержания норм иностранного права в общем виде регулируется Европейской конвенцией об информации относительно иностранного законодательства 1968 г., Конвенцией о правовой помощи 1993 г., двусторонними международными договорами о правовой защите и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, в которых участвует Российская Федерация. Наряду с возможностью обращения за помощью в установлении содержания иностранного права к Министерству юстиции РФ или иным компетентным органам (например, консульским учреждениями РФ за рубежом), суд вправе привлечь и экспертов. Поскольку суд применяет иностранное право в качестве собственно права (ex officio), следует полагать, что установление его содержания не входит в предмет доказывания по делу. Поэтому мнение эксперта относительно содержания, практики применения или толкования иностранного права, о котором говорит абз.1 п. 2 ст. 1191, видимо, не должно рассматриваться в качестве средства доказывания в гражданском процессе. Ведь по смыслу ст. 74-78 ГПК и ст. 66-68 АПК экспертиза не может назначаться для разрешения вопросов права. Это положение в полной мере разделяет и современная правовая доктрина. Процессуальный режим мнения эксперта, упоминаемого в абз.1 п. 2 ст. 1191, отличен от «обычного» экспертного заключения, являющегося полноценным судебным доказательством. Аналогично и процессуальный статус такого «эксперта» (который, судя по всему, не является формальным участником процесса) нетождествен положению «обычного» эксперта, исследующего фактические обстоятельства дела. Кроме самостоятельной деятельности суда по установлению содержания применимого права закон разрешает лицам, участвующим в деле, представлять документы, подтверждающие содержание норм иностранного права, на которые они ссылаются в обоснование своих требований или возражений, и иным образом содействовать суду в установлении содержания этих норм. По требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны. Таким образом, стороны в деле могут осуществлять помощь суду в установлении содержания применимого права, но, во-первых, они не обязаны это делать (в отличие от англо-американского права), во-вторых, такая оценка иностранных норм, данная сторонами, не является обязательной для суда при вынесении им решения. Согласно современному законодательству лица, участвующие в деле, также могут представлять документы, подтверждающие содержание иностранного права: к таким документам относятся «аффидевит» - излагающее содержание иностранного законодательства и его толкования иностранными судами, выполненное известными авторитетными учеными-специалистами в области права означенного государства, и включающее нотариальное заверение подписи этих лиц.Однако, если содержание норм иностранного права, несмотря на все предпринятые меры, в разумные сроки не установлено, применяется российское право.
Коль скоро суд применяет иностранное право как единую взаимосвязанную систему юридических норм, невозможность установить содержание хотя бы некоторых из них обычно означает, что иностранное право не может применяться в целом. Таким образом, суд не должен руководствоваться отдельными нормами иностранного права, содержание которых он установил, и игнорировать другие (неизвестные ему) правила, применимые к спорному отношению. В этом и аналогичных случаях суд вынужден отказаться от использования иностранного права в целом и регулировать соответствующее отношение с помощью российского права. Нарушение или неправильное применение норм иностранного материального права, по общему правилу, является основанием для изменения или отмены судебного решения.
Итак: нормы иностранного права применяются российским судом также, с таким же содержанием, которое свойственно им у себя на родине.
2.2 Интерлокальные, интертемпоральные, интерперсональные коллизииС применением иностранного права связаны некоторые проблемы, среди которых интерлокальные, интертемпоральные, интерперсональные коллизии.
Интерлокальные коллизии связаны с наличием государств, в которых существуют административно-территориальные единицы с самостоятельными подсистемами права (США). В рамках государства могут существовать самоуправляемые территории или государственные образования, имеющие собственное законодательство. Например, в СССР наряду с союзным существовало республиканское законодательство, в Российской империи наряду со Сводом законов действовал Кодекс Наполеона. В результате отсылки к праву такого государства, может возникнуть коллизия между правом различных административно-территориальных единиц. Это возникает тогда, когда субъекты федераций обладают правом принимать собственное гражданское законодательство.
В РФ не может возникнуть такая коллизия, так как гражданское законодательство, федеральное коллизионное право РФ относится к исключительному ведению Федерации. Законы субъектов Федерации принимаются в соответствии с федеральными. В результате российское материальное и коллизионное право формируются на федеральном уровне едиными для страны, общими для субъектов РФ.
Российский законодатель впервые ввел на этот счет норму, закрепленную в ст. 1188 ГК РФ о применении права страны с множественностью правовых систем. Данная статья содержит правило выбора одной из нескольких правовых систем, одновременно действующих на территории одного и того же государства. Необходимость такого выбора часто возникает в странах, имеющих значительные различия в законодательстве отдельных административных единиц, территорий. Разрешению таких внутренних коллизий подсистем национального права и служит ст. 1188. Так, определив американское право в качестве применимого к спорному отношению, необходимо далее воспользоваться правилом ст. 1188, чтобы выяснить, законодательство какого именно штата США должно регулировать это отношение. В случае, когда подлежит применению право страны, в которой действуют несколько правовых систем, применяется правовая система, определяемая в соответствии с правом этой страны. Если невозможно определить в соответствии с правом этой страны, какая из правовых систем подлежит применению, применяется правовая система, с которой отношение наиболее тесно связано. Статья 1188, как видно, допускает и возможность того, что определить с помощью норм иностранного права конкретную правовую подсистему (в рамках данного иностранного права), компетентную регулировать спорное отношение, не удастся. Зачастую это обусловлено сложностью установления содержания норм иностранного права, отсутствием информации о практике его применения и т.п. В этом случае ГК позволяет лицу, решающему коллизионный вопрос, применить ту из коллидирующих правовых подсистем, которая наиболее тесно связана со спорным отношением. Таким образом, новелла ст. 1188 фактически позволяет в исключительных случаях обойти нормы иностранного права, регулирующие его действие в пространстве и по кругу лиц.
Интерперсональные коллизии возможны также в государствах с обособленными подсистемами права для определенного круга лиц, объединенных, например, по принадлежности к какой-либо религии. О множественности правовых систем можно говорить и применительно к странам с дуализмом частного права, где наряду с гражданским существует и торговое (коммерческое) право, регулирующее отношения с участием предпринимателей (как, например, во Франции или Германии). Приведенные примеры, разумеется, не исчерпывают всех возможных случаев внутренних (иначе - интерлокальных и интерперсональных) коллизий иностранного права. Благодаря тому, что законодатель сформулировал гипотезу ст. 1188 самым общим образом, комментируемая норма может применяться для разрешения любых вопросов действия иностранного закона в пространстве или по кругу лиц.
Интертемпоральные коллизии означают коллизии между разновременно принятыми в одном государстве норм, регулирующих один и тот же круг общественных отношений. Это проблема действия закона во времени. И она решается на тех же началах, что и две предыдущие. Однако законодатель не регулирует данную ситуацию, и она не может быть урегулирована ст. 1188. Буквальное толкование этой нормы позволяет применять ее лишь для разрешения коллизий между несколькими правовыми подсистемами (но не отдельными законами!), одновременно действующими на территории одного государства. Ведь в случае выбора между двумя или более иностранными законами, регулирующими одни и те же отношения и последовательно сменяющими друг друга, невозможно говорить о том, что они оба «действуют». Действующим, т.е. имеющим юридическую силу в отношении конкретного вопроса, должен быть признан лишь один из коллидирующих иностранных законов, тогда как другой в соответствующей части (или полностью) будет признан недействующим, утратившим силу. Поэтому комментируемая статья может регулировать только вопросы действия норм иностранного права в пространстве и по кругу лиц. Что же касается определения временных пределов действия иностранных правовых норм и разрешения соответствующих интертемпоральных коллизий законов, то их следует проводить на основании п. 1 ст. 1191, устанавливая содержание иностранного права.
Таким образом, проблема интерлокальных, интертемпоральных и интерперсональных коллизий решается следующим образом: так как коллизионная норма отсылает не к конкретной норме иностранного права, а ко всему правопорядку в целом, то и решение вопроса таких коллизий лежит в сфере этого иностранного права.
Дата добавления: 2016-03-20; просмотров: 2090;