Концепция «технологической пирамиды».

Циклический характер развития экономики, последовательно сменяющие друг друга длинные циклы, привели к формированию крайне неоднородной и разнокачественной системы глобального разделения труда. Его основу, а значит и основу международной иерархии экономической, политической и военной власти закладывает технологическая пирамида, задающая «иерархию технологий». Национальные экономики привязаны к одному из ее уровней господствующими в них технологиями; в этой связи каждая страна оказывается в своей «технологической нише», от которой зависит ее роль и место в мировой экономике (Делягин, 2008).

Вершину пирамиды образуют создатели новых технологических принципов, которые огромными затратами ресурсов, интеллекта и времени воплощаются в производственно пригодные «ноу-хау». Именно разработчики новых технологических принципов, а точнее – организаторы фундаментальных НИР и технологий разработки новых принципов являются наиболее влиятельными субъектами глобальной экономики. Эффективность этих принципов настолько высока, что их разработчики не выходят на открытые рынка, обращаясь в основном внутри государственных структур и глобальных корпораций, финансирующих фундаментальные исследования. В этой связи рынки новых технологических принципов носят внутренний для крупных субъектов мировой экономики характер, поэтому контролируются преимущественно наиболее жесткими организационно-административными мерами, а не коммерчески.

Эффективность новых технологических принципов обусловлена рядом факторов:

· наибольшей долей добавленной стоимости, которая снижается от верхних уровней к нижним уровням технологической пирамиды;

· наивысшей степенью контроля за рынками сбыта;

· формированием на их основе технических и поведенческих стандартов, дающих своему создателю исключительное конкурентное преимущество.

Особо следует выделить разработку стандартов (стереотипов) мышления и потребительского поведения, наиболее важных для национальной и корпоративной конкурентоспособности, поскольку их воплощение в непосредственно реализуемые технологии производства товаров и услуг осуществляются на более низком, втором уровне технологической пирамиды. В отличие от новых технологических принципов технологии производства (разработка «ноу-хау») регулярно поступают на рынки дружественных или нейтральных стран, привязывая тем самым национальную экономику, получающие технологии, к ее поставщику. При этом продажа «ноу-хау» касается не самой собственности на технологии производства, а лишь права на их использование и ограниченного тиражирования на основе лицензий. В этой связи рынки «ноу-хау» контролируются их разработчиками несколько слабее, чем представители первого уровня.

В качестве важнейшей составной части технологической пирамиды особо следует выделить ТНК (400 крупнейших), доля которых в финансировании НИОКР возросла к 2000-м гг. до 30-50%, а их доля в мировом производстве инноваций превышает их долю в финансировании НИОКР и приближается к 45-50% от общемирового уровня. Кроме того, они контролируют 90% частных патентов.

Третий, четвертый и пятый уровни технологической пирамиды образуют производители товаров, использующие разработанные на втором уровне «ноу-хау». Эти уровни переходят друг в друга по мере упрощения товаров: от оборудования, уникальных потребительских товаров и услуг, поступающих на открытые рынки, но все еще позволяющих производителю контролировать их, к сложным однородным и на последнем, пятом уровне, образующем фундамент пирамиды, к однородным биржевым товарам. Рынки однородных биржевых товаров контролируются преимущественно потребителями.

Уровни технологической пирамиды тесно связаны между собой. Каждый предыдущий уровень служит фундаментом последующего, обеспечивая его сырьем и полуфабрикатами и получая от него технологии производства и оборудование. Переработку технологических принципов в «ноу-хау» осуществляют преимущественно глобальные корпорации стран «большой семерки». Удел всех остальных стран – восприятие и реализация технологий, в зависимости от которых они распределяются по третьему – пятому уровню технологической пирамиды. При этом каждая устаревающая технология перепродается менее развитым странам. Вместе с тем, нет ни одной страны, находящейся только на втором или третьем уровне, поскольку разработка технологий неразрывно связана с производством и сменой поколений новой техники. Точно также пятый, последний уровень технологической пирамиды – производство сырьевых товаров и продукции первого передела – технологически связан с четвертым, поскольку часть добываемого сырья перерабатывается для собственных внутренних нужд.

До начала процесса глобализации и возникновения технологической отделенности развитых стран от остального мира принадлежность какой-либо страны к определенному уровню технологической пирамиды не была раз и навсегда заданной. Страны могли не только «терять высоту», но и подниматься на новые уровни. В качестве примера «поднявшихся» стран можно привести Японию и Южную Корею, которые смогли перейти, хотя и с внешней помощью, с самого низа технологической пирамиды на второй уровень. Именно за счет технологического прорыва Япония в 1950-1970 гг. смогла устранить столетнее отставание от США и других развитых стран. Среднегодовые темпы роста экономики Японии в этот период составляли 10%. Сходный путь проделала Южная Корея в 1970-2000 гг. на повышательной волне Пятого кондратьевского цикла, среднегодовые темпы роста экономики также составляли 10%.

СССР, как и царская Россия, обладая многоукладным хозяйством, развивал внутри себя вес уровни технологической пирамиды, включая высший – генерирование новых технологических принципов. Освоение возможностей четвертого ТУ (тяжелое машиностроение, большая химия, массовое производство, автомобилестроение и др.) было основой советской индустриализации и форсированного промышленного развития. Реалиазция всех уровней технологической пирамиды позволила стране выстоять в Великой Отечественной войне, стать сверхдержавой, добиться паритета с США в области стратегических вооружений.

До начала 1990-х гг. в мире существовало две технологических пирамиды – советская и западная, которые, во-первых, являлись материальной базой роста экономики; во-вторых, были технологически несовместимы. Технологическая несовместимость проявлялась не только на верхних, наиболее сложных уровнях технологической пирамиды, но и на низших уровнях (пример – невозможность применения советских металлорежущих станков на Западе, а западных – в СССР из-за разных технологий производства стали). Борьба за влияние в «третьем мире», ставшая после Второй мировой войны наиболее острой формой конкуренции двух систем, была, по существу, борьбой за расширение ресурсного потенциала технологических пирамид. Включение той или иной развивающейся страны в орбиту влияния СССР или США «привязывало» хозяйство этой страны к одной из этих пирамид, следовательно, со временем делало его невосприимчивым к «чужим» технологиям.

После развала (уничтожения) СССР единственной страной, обладающей достаточным потенциалом для непрерывного создания новых технологических принципов, стали США. Именно этот потенциал обуславливает их сохранение в качестве единственной сверхдержавы, неуемного стремления к экспансии, вытеснению России и других геополитических противников из всех возможных зон, стремление к «цветным» революциям.

Учитывая, что технологическая пирамида в ее современном виде сложилась в основном после Второй мировой войны и окончательно утвердилась с уничтожением СССР, распределение стран по уровням технологической пирамиды в современных условиях чрезвычайно устойчиво.

По мнению некоторых исследователей (Симкина, 2012), неолиберальная модель глобализации обусловила невозможность восхождения по уровням технологической пирамиды, а со второго уровня вовсе его заблокировала.

Сегодня Россия и бывшие относительно развитыми страны постсоветского пространства отброшены на четвертый – пятый уровни технологической пирамиды.