Внешние геополитические концентры и сектора

Более детальная, но все же крайне обобщенная картина геополи­тического положения России может быть показана на диаграмме (см. рис. 6), на которой ее геополитические интересы и проблемы распределены по концентрам (оболочкам) и секторам.

Первый пояс — новое зарубежье, в котором условно выделены сектора.

Государства Прибалтики (Балтии).Основные противоречия Рос­сии с ними касаются дискриминации живущих в них этнических русских, особенно в Эстонии и Латвии. Эти государства опасаются, что их русское население может сыграть на каком-то этапе роль «пятой колонны», а также возможной ассимиляции национального населения русскими. Все три страны стремятся к вступлению в НАТО, что им обещает эта организация в первом пятилетии XXI в.

Белоруссия. С ней образовано Союзное государство России и Бе­лоруссии, которое идеологически поддерживают российские комму­нисты. Однако многие решения, принятые в рамках Союза, не реали­зуются на практике или постоянно откладываются на будущее.

В Западно-Черноморском секторе главные спорные вопросы:

* Кому все же должен принадлежать Крымский полуостров (все бо­лее важную роль здесь играют крымские татары)?

* Кто будет доминировать на Черном море (это также касается и дру­гих черноморских стран)?

* Каков будет статус Приднестровья?

* Каков будет статус Севастополя и какова участь российской час­ти Черноморского флота?

* Как изменятся отношения России с Украиной при условии сбли­жения последней с НАТО?

Рис 6. Пояса (оболочки) и секторы в геополитическом положении России

Строчными буквами выделено новое зарубежье: а) Балтии и Белоруссия; б) Западно-Черноморский сектор; в) Кавказ; г) Центральная Азия.

Вновь для России возникла проблема пользования проливами ме­жду Черным и Средиземным морями. Определенные политические круги Турции вновь возвратились к доктрине «Черное море — турец­кое море», используя экологический фактор риска прохода россий­ских танкеров. Запреты для России пользоваться проливами — это нарушение международной конвенции, принятой в Монтрё (Швей­цария), согласно которой черноморские страны проводят через про­ливы корабли без ограничений при соблюдении установленных ус­ловий; проход военных кораблей нечерноморских стран ограничен по классу, тоннажу и сроку пребывания в Черном море.

В Кавказском секторе можно выделить две главные и взаимо­связанные проблемы. Останутся ли северокавказские автономии, осо­бенно из-за войны в Чечне, в составе России? Какую роль играют но­вые кавказские государства вместе взятые и порознь (православная Грузия, шиитский Азербайджан, монофизитская Армения) в геопо­литической стратегии России?

Руководство НАТО объявило Закавказье и Среднюю Азию сфе­рой ее ответственности. Грузия заявила о желании вступить в НАТО. США провозгласили Каспийский регион зоной своих национальных интересов. Азербайджан заявил о возможности создания на его тер­ритории американских и турецких военных баз.

Не соответствуют российским интересам, особенно ее урало-си­бирским нефтеносным районам, некоторые конкретные проекты. На­пример, проект ТРАСЕКА, который должен соединить Среднюю, Азию с Центрально-Восточной Европой и далее с Европейским Союзом и НАТО. Этот проект увязывают с освоением нефтяных месторожде­ний Каспия и Прикаспия и с предполагаемыми нефтепроводами, альтернативными нефтепроводу Баку — Новороссийск. Проект ТРА­СЕКА имеет явный геополитический вызов России, поскольку эко­номически он вряд ли целесообразен из-за множества таможенных рубежей, необходимости многократных перегрузок с наземного транс­порта и наоборот. Другой проект нефтепровода Баку — Джейхан че­рез Турцию во многом также имеет геополитический характер, хотя экономически он целесообразен.

Откровенно антироссийский характер имеет объединение ГУАМ (Грузия — Украина — Азербайджан — Молдова), постепенно транс­формирующееся в оборонное соглашение. В 1999 г. к этой оси присоединился Узбекистан.

Как известно, России небезразлична судьба Абхазии, куда она на­правила своих миротворцев. Однако правительство Грузии стремится заменить их международным контингентом, приводя очень сла­бую аргументацию этого шага.

В Средней Азии и Казахстане (с 1993 г. здесь существует сооб­щество республик Центральной Азии), как и на Кавказе; растет национальное самосознание в самых разных формах. Регион после перестройки был охвачен острыми этническими конфликтами. Затем возникли проблемы внутриполитического и межгосударственного характера, проявляемые часто как приграничные столкновения, по­тому что оппозиция, а также террористы и наркодельцы «квартиру­ют» в Афганистане — стране, где два десятилетия идет война, начав­шаяся с экспансии СССР в 1989 г.

В 1999 г. таджикские исламисты вторглись в киргизскую и узбек­скую части Ферганской долины, летом ,2000 г. объектами фундамен­талистов вновь стали границы Киргизии и Узбекистана. На Ташкентской конференции президентов Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана в апреле 2000 г. Афганистан был назван «дамокло­вым мечом Центральной Азии». Успехи афганских талибов могут способствовать продвижению на север - к Каспию. Они могут при­влечь и геоэкономику Так, имеется проект прокладки трубопрово­дов из Туркмении к Индийскому океану. Тогда неприокеанические Афганистан и Туркменистан могут избавиться от статуса «медвежье­го утла» мировой экономики и обеспечить себе доступ к ресурсам со стороны Мирового океана. Однако это может угрожать государст­венности Таджикистана, с которым талибы с помощью таджикской оппозиции ведут вооруженную и геополитическую войну. Нельзя за­бывать и о возможных претензиях исламистов на внутренний восток России — на Поволжье, Приуралье, Северный Кавказ.

Как было отмечено, Турция проявляет большую геополитическую активность в регионе Закавказья и Средней Азии. Утверждение здесь Турции вовсе неприемлемо для России. Однако геополитика взаимодействия диктует в этом случае развивать сотрудничество и взаимо­понимание с Турцией как черноморской державой. Эта линия уже сейчас согласуется с проектами российско-турецких газопроводов: уже прокладываемого «Голубого потока» и проектируемого через Западную Грузию и Армению.

Второй, третий и четвертый пояса — концентры (оболочки) вклю­чают государства дальнего зарубежья, где Россия просто не в состоя­нии вернуться к осуществлению глобальной политики. Для дальнего зарубежья предлагались различные концепции, одна из которых на­звана стратегией сбалансированной равноудаленности-равноприбли женности, что означало, очевидно, поскольку концепция не разъяс­нялась, некоторую аморфную политику, следующую за событиями.

Рассмотрим некоторые проблемы общего и частного характера геополитического положения России во внешних оболочках.

Арктический сектор. К Арктике прилегают территории пяти го­сударств: России, США, Канады, Дании (Гренландия) и Норвегии. Здесь имеются неразрешенные проблемы. Россия и Норвегия оспа­ривают несколько десятков тысяч кв. км в Баренцевом море, потен­циально богатых залежами газа и нефти. На участке шельфа, именуе­мого российскими геологами «поднятием Федынского», по прогнозам, имеются запасы природного газа, равные крупнейшему Штокмановскому месторождению, а нефти — равные запасам Тимано-Печорско­го месторождения.

Россия ратифицировала Морскую конвенцию ООН (1982 г., всту­пила в силу в 1994 г.) в 1997 г. В силу этого она должна отменить По­становление Президиума ЦИК СССР «Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов» от 15 апреля 1926 г., в котором было установлено, что территорией СССР являются все земли и острова, как уже открытые, так и могущие быть открытыми впоследствии, расположенные в секторе, образующем треугольник между побережь­ем СССР на Северном Ледовитом океане, Северным полюсом и ме­ридианами: 32° 4' 35" в. д. и 168" 49' 30" з. д. по Гринвичу. Эта проб­лема решается в. Государственной думе путем обсуждения проекта Федерального закона «Об арктической зоне Российской Федерации». Проблема состоит в том, что Морская конвенция ООН не имеет секторального принципа определения статуса.

В Центрально-Восточной Европе Россия потерпела наибольший геополитический и геоэкономический урон. На всем протяжении ис­тории государства Центрально-Восточной Европы, имея промежу­точное положение, сильно зависели от изменчивого баланса евро­пейских сил. (Теоретическое допущение: если бы вопрос о «восточ­ных землях» начал бы серьезно обсуждаться в Германии, то Польша и Чешская Республика неизбежно вновь бы потянулись к России.) Сейчас же за счет стран Центрально-Восточной Европы происходит расширение НАТО.

Китай. С этой страной Россия имеет одну из наиболее протяжен­ных границ (около 4200 км). Некоторые эксперты полагают, что про­гресс Китая в экономике может представлять угрозу для России в форме постепенной китаизации редко заселенных областей Сибири и Дальнего Востока. Разрыв демографического потенциала между двумя государствами — на порядок: в 2000 г. в России насчитывалось 145 млн человек, а в Китае — около 1,3 млрд.

Процесс демографического проникновения в Сибирь и Дальний Восток происходит, но статистические данные о нем настолько про­тиворечивы, что трудно привести взвешенные оценки. На проблему китаизации существуют две противоположные точки зрения. Одна из них практически паническая. Известно, что В. С. Соловьев в «Крат­кой повести об Антихристе» описывает XX в. как эпоху последних великих войн, в которую все европейские государства признают вас­сальную зависимость от богдыхана. «В практических областях жиз­ни становятся три явления: широкий наплыв в Европу китайских и японских рабочих и сильное обострение вследствие этого социаль­но-экономического вопроса».

Правда, затем «следуют» события, в результате которых Европа становится свободной и превращается в европейские соединенные штаты. Но это потребовало больших жертв. Многие современные по­литики предостерегают Россию с ее постоянно снижающимся демо­графическим потенциалом и очень слабой заселенностью восточных регионов от демографической экспансии китайцев, которая происхо­дит уже в настоящее время.

Другие авторы призывают смотреть на эту угрозу более оптими­стически. А. В. Бедрицкий пишет о том, что история Китая на протя­жении трех последних тысячелетий показывает, что присоединение к Китаю новых территорий происходило преимущественно путем медленного распространения ареала китайской цивилизации на со­предельные территории, а не путем военной экспансии.

Это высказывание заставляет вспомнить геополитику Мао Дзэ-дуна, который откровенно искал пути территориального расшире­ния. Наибольшие территориальные претензии были выдвинуты в отношении СССР (Дальний Восток, значительная часть Сибири до Урала, значительная часть Казахстана и Средней Азии). При Мао Дзэдуне были сломлены буддистский Тибет, Внутренняя Монголия, мусульманский Синьцзян, которые стали интенсивно заселяться эт­ническими китайцами.

В то же время известный политолог М. В. Ильин не видит более опасного для России поворота событий, чем возникновение какого-то подобия оси «Пекин — Астана». Такая ось могла бы давить одно­временно и на дальневосточный фланг России, и на ее урало-сибир­ское ядро (земли между Екатеринбургом, Оренбургом и Кемерово, названные Ильиным «второй Великороссией»), «причем уязвимыми оказались бы как линия Транссиба, пересекаемая в нескольких мес­тах казахстанской границей, так и Оренбургский коридор, отделяю­щий Казахстан от Башкирии — тюркского анклава внутри России», под вопросом стали бы связи с Центральной Азией и Ираном (через Казахстан проходит до 3/4 транзита российских товаров в Централь­ную Азию и Иран). Но тогда можно судить и от противного: Казах­стану опасна ось « Москва — Пекин», особенно если к ней примкнет Узбекистан.

При военной слабости Казахстана вряд ли подобные гипотезы име­ют отношение к реальной политике. Вопрос достаточно сложный. В одном аргументированном геополитическом труде «Геополитиче­ский треугольник. Казахстан — Китай — Россия. Прошлое и настоя-1цее пограничной проблемы» автор считает, что движение на Запад входит в планы Китая и осуществляется сознательно и целенаправ­ленно. «Казахстанское руководство, не замечая проблем и подыгры­вая Великому восточному соседу, ведет опасную геополитическую игру. Пытаясь уклониться от удушающих объятий бывшей Импе­рии — России, попадает в карман гораздо более опасному „союзни­ку"» (Хлюпин, 1999).

Тем не менее принципиальные геополитические интересы Китая пока преимущественно направлены не в сторону России и Казахста­на, а в Азиатско-Тихоокеанский регион, страны Юго-Восточной Азии, где он пытается закрепить свои прочные позиции государства-лиде­ра, используя такой благоприятный фактор, как широкое распростра­нение здесь хуа-цяо — многочисленных и предприимчивых китай­ских диаспор.

В перспективе с ростом индустрии КНР потребуются огромные ресурсы промышленного сырья, результатом чего будет осуществлять­ся поворот в сторону сырьевых ресурсов близлежащих районов России — Сибири, Дальнего Востока, а также Казахстана и Центральной Азии, потому что другие ресурсные районы мира уже геоэкономически поделены.

Отношения России с Японией упираются в проблему Курильских островов (конкретно — Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хибо-маи), на присоединение которых к своей территории претендует Япония. Россия в процессе сложных переговоров уступила Японии группу островов на юге Курильской гряды в 1875 г., остальные Курильские острова — в обмен на право полностью владеть островом Сахалин, который до того был под совместной юрисдикцией.

Однако в результате русско-японской войны 1904-1905 гг. Япо­ния получила половину Сахалина (южнее 50° с. ш.). В 1945 г. СССР по договору с союзниками в Ялте (1943) вступил в войну с Японией и занял ее «северные территории».

В настоящее время Россией не отрицается наличие территори­альной проблемы между двумя государствами, но возвращение Юж­ных Курил не расценивается как удовлетворение законных претен­зий японской стороны, а как возможный акт доброй воли ради упро­чения добрососедских отношений и заключения мирного договора.

Российско-американские отношения — это обширнейшая тема с множеством неисследованных аспектов. После распада СССР они характеризовались прежде всего неустойчивостью, хотя произошел основной структурный сдвиг, о котором в свое время писал А. Д. Са­харов. «Я убежден, что единственным путем кардинального и окон­чательного устранения термоядерной и экологической гибели чело­вечества, решения других глобальных проблем является глубокое встречное сближение мировых систем капитализма и социализма, охватывающее экономические, политические и идеологические отно­шения, то есть, в моем понимании, конвергенция. Именно разделе­ние мира придало глобальным проблемам такую трагическую остроту. Поэтому только устранение этого разделения может их разрешить» (Сахаров, 1989). Оказались неоправданными ожидания с российской стороны американской помощи для укрепления рыночной системы и демократии в России, что сейчас некоторые американские полити­ки расценивают как невосполнимую ошибку США. В геополитиче­ском плане всеми своими действиями США последовательно дейст­вуют в русле разрушения геополитических основ положения России как великой державы. При этом нельзя забывать, что политика пере­стройки М. С. Горбачева и далее политика Б. Н. Ельцина привели к значительной асимметрии в потерях США и России. США и Запад в целом практически ничего не потеряли, а в России и бывших союз­ных республиках разразился экономический кризис, распад системы союзнических связей и вывод больших контингентов войск из Евро­пы и Афганистана, потребовавший огромных средств. Все это не кос­нулось США.

Теперь же Евразия становится (да и раньше была) центром геопо­литических и геоэкономических интересов США. Россия в этих пла­нах теперь не выступает как равноправная держава, как это было во времена сотрудничества Рейгана, Буша с Горбачевым, а как «нор­мальная» страна, какими для США являются Великобритания, Германия, Япония, не помышляющие об отходе от американского геопо­литического кода.

Россия нужна Соединенным Штатам по ряду причин, но в пер­вую очередь как противовес Китаю. «Никогда за всю эпоху новой и новейшей истории модели обеспечения стабильности Евразии в це­лом не строились американцами на презумпции "сильного Китая"» ([Богатуров, Кременкж, 1997). Как свидетельствуют публикации, Россия в немалой степени способствует модернизации военно-промышленного комплекса Китая: контракт на организацию лицензион­ного производства в КНР истребителя СУ-27; работа русских специалистов-чядерщиков» в КНР, помощь в сооружении трубопрово­дов, ряда железных и автодорог и т. п.

Расширение НАТО, означающее приближение к непосредствен­ным границам России, — это, безусловно, давление на нее. Поэтому все предложения о партнерстве ле могут восприниматься Россией иначе, как по крайней мере паллиативные. В то же время взаимодей­ствие России с НАТО по ряду проблем не прерывалось даже в пери­од Косовского кризиса.

В целом же США, судя по публикациям и конкретным действи­ям, занялись перестройкой структуры безопасности в Евразии и в Европе в частности. Такие действия в России воспринимаются как ущемление ее государственных интересов. Необходимо время для восприятия американской политики: разумны ли они, связаны ли с соблюдением государственного суверенитета, правом этнических групп на самоопределение, демократией и т. п.

Основное же требование к партнерским отношениям, к которым призывают США, заключается в том, чтобы действия США и НАТО не были направлены на разрушительные процессы относительно территориальной целостности России и ее интегративных тенденций в рамках СНГ.

Европейский Союз.В этом случае речь идет преимущественно об экономическом сотрудничестве. С 1994 г. Россия осуществляет связи с Европейским Союзом в рамках «Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с Россией».

На первый взгляд, Европейский Союз установил для России зна­чительные торговые льготы: около 80% российского экспорта (глав­ным образом энергоносители) ввозятся беспошлинно, еще 10% попа­дают под Общую систему преференций. При этом России предостав­лено право защищать свой рынок от импорта некоторых товаров до момента вступления в ВТО. Как следствие, средневзвешенный та риф Европейского Союза в отношении России не превышает 1%, тогда как в России этот показатель остается на уровне 16-18% [Шишаев, 1999]. В действительности же рынок Европейского Союза широко открыт для экспорта топливо-сырьевых товаров из России, а меры по «индустриализации» российского экспорта продолжают наталки­ваться на дискриминационные ограничения.

Геополитическое влияние России в мире в значительной мере оп­ределяется ходом ее экономического развития, стратегией в выборе геоэкономических сфер и четко сформулированным геополитиче­ским кодом, соответствующим реальному экономическому, социаль­ному, политическому и культурному потенциалу страны."

Э. А. Поздняков