Смена геополитических эпох

Общеизвестно, что историю человечества можно рассматривать с различных точек зрения. С точки зрения хозяйственно-экономи­ческой, например, она предстает как история изменений способов производства, логику которых глубоко проанализировал К. Маркс. А с точки зрения геополитической историю можно представить как последовательную смену силовых контуров «мирового порядка» или геополитических эпох.

Каждая геополитическая эпоха характеризуется своеобразным балансом сил на международной арене, уникальной конфигурацией границ и зон влияния, формирующих то глобальное геополитиче­ское поле, в котором вынуждены действовать главные субъекты ис­тории. И возникающая сейчас на обломках СССР новая геополи­тическая эпоха несомненно тоже будет иметь свои специфические параметры, которые самым серьезным образом придется учитывать России, если она хочет выжить и возродиться после очередной на­ционально-государственной катастрофы.

Важнейшим методологическим принципом всего корпуса наук, о человеке и обществе, как известно, является принцип историзма. Таким образом, чтобы понять современную геополитическую эпоху, уяснить логику поведения основных субъектов мировой политики, а значит — спрогнозировать их действия, необходимо рассмотреть геополитические реалии в исторической ретроспективе, проанализи­ровать, как менялась расстановка сил на мировой арене из века в век.

Уже развитие древнейших цивилизаций, таких как китайская или индийская, может дать материал для весьма интересных выводов. А противостояние «континентального» Рима и «морского» Карфаге­на, сотрясавшее мир более двух тысячелетий тому назад, почти пол­ностью предвосхитило многие геополитические реальности нашего времени.

Но все же за отправную точку анализа целесообразно принять да­ту заключения Вестфальского мирного договора (1648). И вот по­чему.

Именно Вестфальской системой международных отношений бы­ли заложены основные принципы современной мировой политики. Политики, в которой главными действующими лицами являются так называемые национальные государства, или нации-государства. По­явление такого рода государств — важнейший признак, ознаменовав­ший наступление Нового времени, с приходом которого мир вступил на путь индустриального развития.

В Средние века на протяжении долгих столетий Европа была раз­делена на множество королевств, герцогств и других мелких госу­дарств, зачастую вне всякой связи с национальным составом насе­ления. Большая их часть номинально входила в состав Священной Римской империи.

В религиозном отношении Европа была католической во главе с римским папой. Причем, ввиду принятого Римом в церковно-государственных отношениях принципа «папоцезаризма», глава римско-католической церкви претендовал на роль не только духовного, но и политического главы всей Европы. В международных отношениях господствовал династический принцип.

Этот архаический политический порядок и был взорван Рефор­мацией. Почти полуторавековое религиозное брожение завершилось установлением принципиально нового мироустройства, получившего оформление в Вестфальском мирном договоре.

С середины XVII в. мировая история прошла через четыре геопо­литические эпохи, каждая из которых устанавливала свой собствен­ный мировой порядок, характеризовавшийся новым балансом сил, новыми «правилами игры» на международной арене и разделением мира на новые зоны влияния. Это Вестфальская, Венская, Версаль­ская и Потсдамская эпохи.

Каждая из них уничтожалась революциями: французской бур­жуазной, промышленной, пролетарской и технологической. Вся­кий раз возникновению нового мирового порядка, фиксировавшего новый баланс сил, предшествовали грандиозные войны: Вестфаль­ской эпохе — опустошительная для Европы Тридцатилетняя война, Венской — наполеоновские походы, Версальской — Первая мировая война, Потсдамской — самая кровопролитная в истории человечест­ва Вторая мировая...

Сейчас мы стоим на пороге возникновения новой системы меж­дународных отношений, которую условно можно назвать Беловеж­ской, ибо именно в Беловежье произошли события, которые будут определяющим образом влиять на все ее содержание. В Париже Горбачев капитулировал перед Западом, подписав договор, сделавший развал советского геополитического блока необратимым. А в бело­вежских Вискулях три безответственных и амбициозных политика подписали смертный приговор самому Советскому Союзу.

Вестфальская эпоха

Геополитическая эпоха, начало которой положила Вестфальская система международных отношений, отражала новые — по сравне­нию со средневековьем — реалии. Великие географические открытия не только изменили представления европейцев о мире, но и превра­тили европейскую историю в мировую — появляются колонии и на­чинается борьба за раздел мира.

В результате Реформации и особенно Тридцатилетней войны, ко­торая политически закрепила итоги религиозных реформ, произо­шел фактический распад Священной Римской империи и начался процесс формирования национальных государств. Те, кто преуспел на этом пути (Франция, Англия, Испания, Швеция), и стали главны­ми центрами силы в Европе. Возникавшие национальные государст­ва утверждали новый принцип границ, которые начинали прово­диться по естественно-географическому и языковому признакам. Во внешней политике на смену династическому принципу постепенно приходит национально-государственный.

Эти принципы сформировали глобальное геополитическое поле, в рамках которого проходила борьба главных центров силы на про­тяжении 150 лет — до тех пор, пока устоявшаяся система мировой политики не была взорвана Французской революцией и последовав­шей за ней наполеоновской военной эпопеей. В рамках этого поля, конечно, беспрестанно происходили различные изменения, но все они носили внутрисистемный характер.

Так, с течением времени укрепили свои позиции Англия и Фран­ция. Постепенно захирели первые колониальные державы — Испа­ния и Португалия. После поражения в Северной войне закатилась звезда Швеции. Медленно, но верно усиливалась Пруссия, добив­шаяся к концу XVII в. существенной роли в мировой политике. Раз­дираемая внутренними противоречиями, угасла Польша. Наконец, к концу XVIII в. важнейшим центром силы и полноправной мировой державой стала Россия.

Между тем к XVII столетию в Европе сформировалась и окрепла новая социальная сила — буржуазия, начавшая предъявлять свои претензии на власть. Французская революция взорвала социальный порядок в крупнейшей европейской державе, а вместе с ним и все прежнее мироустройство. История королей окончательно преврати­лась в историю народов. Франция, ведомая Наполеоном Бонапар­том, попыталась установить мировую гегемонию.

С точки зрения геополитической Наполеон применил две мето­дики достижения своей цели. Первоначально он попытался лишить Англию, которую видел в качестве своего главного противника, гос­подства на морях, т. е. использовать контроль над морскими про­странствами как плацдарм для сокрушительного удара по противнику. Ради достижения этой цели и был предпринят его египетский поход, закончившийся, как известно, неудачей в 1801 г. Но окончательно замысел Наполеона превратить Францию в ядро океанского геопо­литического блока был похоронен после поражения французского флота в Трафальгарском морском сражении 21 октября 1805 г.

Эта неудача заставила Наполеона поменять стратегию и предпри­нять попытку утвердиться в Европе в качестве ведущей континен­тальной державы и, опираясь на господство над территорией су­ши, задушить Англию блокадой. На это была направлена вся система специальных военных, экономических и Политических мероприятий Франции в 1804-1814 гг. Здесь, однако, Наполеон столкнулся с Рос­сией и проиграл окончательно.

Это кардинально изменило расстановку мировых сил. Наступле­ние эпохи новых международных отношений стало неотвратимой ре­альностью.

Венская эпоха

Сложившуюся в результате всех этих катаклизмов новую расста­новку сил оформил Венский конгресс (1814-1815), состоявшийся после окончательной победы над Наполеоном. Венская система по­ложила начало геополитической эпохе, основу которой составил им­перский принцип контроля географического пространства.

Главными мировыми центрами силы при этом стали Российская империя, Австро-Венгерская империя, Британская колониальная империя (формально Великобритания была провозглашена импери­ей в 1876 г.), Пруссия, объединившая в 1871 г. немецкие государства в Германскую империю, и с середины XIX в. Франция, юридически остававшаяся республикой, но фактически являвшаяся колониаль­ной империей. Кроме того, активную роль — особенно в Юго-Вос­точной Европе и на Ближнем Востоке — продолжала играть Турец­кая империя (в 1877 г. турецкий султан принял титул «императора османов»).

Главная заслуга в разгроме Наполеона принадлежала России. По справедливости она и должна была бы получить наибольшие выгоды от нового мирового порядка. Однако уже в ходе работы Венского конгресса активно проявился антирусский альянс крупнейших евро­пейских держав.

Открыто выступать против Петербурга было небезопасно, и Анг­лия, Австрия, Франция, а также некоторые германские государства заключили секретный антирусский (частично и антипрусский) дого­вор. Явно же они отказались признать право России на покровитель­ство и защиту православного населения Османской империи. Тем не менее объективная расстановка сил привела к тому, что вплоть до се­редины XIX в. Россия фактически доминировала в Европе, превра­тившись по сути в континентальную сверхдержаву того времени, довольно успешно противостоявшую своей океанской сопернице — Англии.

Некоторые корректировки в сложившийся баланс сил внесли итоги Восточной, или Крымской, войны (1853-1856), которую Рос­сия проиграла.

Справедливости ради стоит признать, что на этот раз против нас выступила фактически вся Европа, обеспокоенная растущей русской мощью. Объединенные силы Франции, Англии, Турции и Сардин­ского королевства вели непосредственные боевые действия, Австрия угрожала ударом с тыла, требуя вывода русских войск из Молдавии и Валахии. Пруссия заняла тоже далеко не дружественную России позицию.

У России не оказалось союзников. Впрочем, столь поразительное единодушие европейцев довольно легко объясняется геополитиче­скими причинами. Продвигаясь вдоль морского побережья Балтий­ского и Черного морей, Россия практически превращала их в «рус­ские озера», гарантированно обеспечивавшие ей выход в Атлантику и Средиземноморье — два ключевых геополитических региона, кон­троль над которыми позволял океанской державе Англии хоть как- то уравновешивать растущую континентальную мощь России. По­ этому блокада морских направлений развития российского государства оставалась для Европы последней надеждой избежать стальных объятий «русского медведя».

После поражения России в Крымской войне Венская система претерпела некоторые изменения, которые, однако, не носили прин­ципиального характера.

Распался Священный союз монархов, который был скорее пло­дом романтических мечтаний Александра I о возвышенном «союзе христианских государей», но не реально действовавшим политиче­ским механизмом. Выгоду от него получала главным образом Авст­рия, а на России этот союз висел обузой, противореча ее насущным интересам.

После Крымской войны закончилась эпоха доминирования Рос­сии в Европе, которое, кстати говоря, никакой пользы нашему госу­дарству не принесло. Этот исторически бесспорный пример лишний раз подтверждает тот факт, что ни государственная мощь, ни терри­ториальные приобретения, ни военные победы не имеют самостоя­тельной ценности. При ответственном и предусмотрительном руко­водстве они играют роль инструментов, которые власть применяет ради достижения своей высшей цели — нравственного, экономиче­ского и политического совершенствования государства ради общего блага граждан.

После Крымской войны главной задачей России стало соблюде­ние европейского баланса сил, исключающего появление на конти­ненте одного бесспорного лидера. Поэтому когда произошло усиле­ние Франции, Наполеон III объявил себя императором и появилась реальная угроза французского доминирования, Россия поддержала усилия Пруссии по объединению германских государств как проти­вовеса Франции.

После разгрома Франции во франко-прусской войне 1870-1871 гг., когда обнаружилась тенденция к доминированию в Европе Германии, а ее союз с Австрией, стремившейся распространить свое влияние на Балканах, стал угрожать жизненным интересам России, она пошла на сближение с Францией для противодействия усиле­нию Германии. Как показывает опыт, такая стратегия своеобразного «геополитического балансира» позволяет России достигать макси­мальных результатов с минимальной затратой сил и является опти­мальной моделью для формулирования современной внешнеполи­тической концепции.

Промышленная революция, ставшая одним из определяющих фак­торов Венской эпохи, мало-помалу привела к изменению баланса сил, лежавшего в основе Венской системы. К концу XIX в. особенно уси­лились Германия и США.

Соединенные Штаты как раз в это время обрели практически гарантированный контроль над собственными континентальными просторами, а растущая экономическая мощь побуждала их все активнее осваивать заморские рынки. Аналогичная ситуация сложи­лась и в Германии: под руководством «железного канцлера» Отто фон Бисмарка Пруссия объединила, наконец, все немецкие земли под кон­тролем единой государственной воли Берлина. В Центральной Ев­ропе возникла огромная континентальная держава, начавшая предъ­являть свои претензии на первенствующую роль в мировой политике. Положение усугублялось тем, что колониальный раздел мира в рамках Венской системы международных отношений был уже завер­шен. Но старые сферы влияния к этому времени уже не соответство­вали новым геополитическим и экономическим реальностям. К на­чалу XX в. в преддверии грядущей борьбы за контроль над жизнен­ным пространством оформились два мощных военно-политических блока: Антанта и Тройственный союз. В воздухе запахло войной.

Версальская эпоха

Первая мировая война (1914-1918) кардинальным образом изме­нила геополитическую картину мира. В результате войны рухнул це­лый ряд важнейших центров силы, составлявших ранее каркай всей мировой политической системы. Германская, Австро-Венгерская, Ту­рецкая и Российская империи просто перестали существовать, а на их развалинах возникло большое количество мелких псевдонацио­нальных государств, которые, по мысли новых хозяев Европы, и должны были стать кирпичиками в здании очередного баланса сил. Архитекторы версальской системы полагали; что именно таким об­разом осколки прежних империй легче всего попадут в сферы влия­ния стран-победительниц.

Версальский мирный договор закрепил статус европейской кон­тинентальной державы за Францией, а морской — за Англией (на все это претендовала до войны Германия). Россия вообще оказалась вы­
брошенной из Европы.

Через систему мандатов учрежденной тогда же Лиги Наций были «поделены» колонии Германии и владения Турции на Ближнем Вос­токе. Территорию России, согласно американскому плану, получив­шему название «14 пунктов президента Вильсона», предполагалось разделить на сферы влияния: «Кавказ рассматривать как часть про­блемы Турецкой империи... Среднюю Азию отдать под протекторат какой-нибудь европейской державе», а на европейской части России и в Сибири «создать достаточные представительные правительства».

Несложно заметить, что передел мировых сфер влияния и рас­членение России предполагалось осуществить в полном соответствии с геополитической доктриной Маккиндера. Сам он как раз в это время выступил с дальнейшим развитием своих идей. А широкомас­штабная интервенция полутора десятков государств против молодой Советской Республики наглядно проиллюстрировала миру серьез­ность намерений западных геополитиков и методы, которыми они собирались осуществлять свои планы.

Кстати, сегодня «14 пунктов» Вильсона почти полностью реали­зованы в современной России «пятой колонной» предателей-компра­доров. Кто знает, какой запас прочности остался еще у нашего полу­разрушенного государства?..

Чувствуя свою растущую мощь, США продолжали развивать на­ступление на международной арене. На Вашингтонской конферен­ции 1922 г. они добились главного — права иметь равный с Англией военно-морской флот. Новая геополитическая эпоха окончательно обозначила свои приоритеты: в отсутствие России контроль над ми­ром — это контроль над морским пространством и морскими комму­никациями.

Кроме того, конструкторы нового мироустройства осуществили давнюю мечту английских стратегов: между Германией и Советской Россией — главными континентальными державами, возможность союза которых означала крах океанской модели геополитического господства, — был создан « санитарный кордон» из государств, поли­тически ориентированных на Англию и Францию.

И все же мировой порядок, оформленный в Версале и Вашингтоне был невероятно хрупок и противоречив. Он был явно направлен против Германии, Советской России и, в угоду Японии, против Ки­тая. История же со всей очевидностью показала, что без учета рос­сийских и немецких интересов сколь-либо длительная и прочная стабилизация мировой политической системы просто-напросто невозможна. С учетом современных реалий это правило можно смело распространить и на Китай.

Неожиданно для творцов мирового порядка Россия вышла из тя­желой кровопролитной гражданской войны единой и политически совсем не такой, какой хотели бы видеть ее недруги. Вызов Версаль­скому договору бросила пролетарская революция, прокатившаяся в 1920-е гг. по всей Европе. Его расшатывали пробудившиеся к поли­тической деятельности новые социальные силы — народные низы. Кроме того, под воздействием русской революции активизировались антиколониальные движения в странах третьего мира, которые рас­сматривали СССР как своего естественного союзника.

Возникшие противоречия породили не только прогрессивные, но и реакционные режимы. В Германии к власти пришли фашисты. Унижения побежденной страны Гитлер использовал для вовлечения широких народных масс в так называемую консервативную револю­цию. В результате такой «революции» в Германии, а затем в Европе и во всем мире должна была возникнуть совершенно новая мистиче­ски-оккультная «арийская цивилизация», основанная якобы на древ­них «арийских ценностях» и принципиально противостоящая как западному либерализму, так и советскому коммунизму.

Именно в этом стремлении фашистских идеологов построить свой собственный «новый мир» таится разгадка геополитического пара­докса: «континентальный» Советский Союз вступил в войну на сто­роне «океанских» Соединенных Штатов и Англии против «конти­нентальной» же Германии. Произошло это потому, что империя на­цистов была для СССР гораздо более чуждой, чем либеральный мир Запада.

Вторая мировая война окончательно разрушила недолговечную Версальскую систему. Притом Советский Союз, несмотря на колос­сальные людские и материальные потери, вышел из этой войны не только не ослабевшим, но окрепшим — нравственно, военно-стратегически и геополитически. Окрепшим настолько, что впервые в рус­ской истории военно-политическое влияние страны позволило соз­дать вокруг российского ядра столь мощный геополитический кон­тинентальный блок, что для традиционных военных, экономических и политических угроз он оказался практически неприступен.

И все же его разрушили — в первую очередь с помощью «идеоло­гического» и «информационного» оружия, представляющих из себя огромный комплекс сложных и последовательных мероприятий, имеющих целью направленное воздействие на массовое сознание со­тен миллионов людей и рассчитанных на годы и десятилетия. Перед таким порождением новой постиндустриальной эпохи мы оказались беззащитны. И это лишний раз подчеркивает тот факт, что любая си­ла, любая мощь, сколь бы несокрушимой она ни казалась, бессмыс­ленна, если утеряна ее способность к развитию и быстрому приспо­соблению к новым обстоятельствам...

Потсдамская эпоха

Потсдамская система договоров юридически оформила новый •мировой баланс сил, возникший после разгрома гитлеровской Герма­нии и ее союзников, закрепила новые границы, распределила зоны влияния основных центров силы.

Мир из многополюсного превратился в биполярный. С одной стороны — СССР и его союзники, представлявшие с точки зрения геополитики континентальную силу. С другой стороны — США и их союзники, представлявшие силу главным образом морскую. Про­тивостояние между этими полюсами и определило характер новой геополитической эпохи. Свою законченную форму она обрела после превращения СССР и США в глобальные ядерные сверхдержавы.

В результате создания оружия массового поражения и усовер­шенствования средств его доставки на планете не осталось труднодо­сягаемых в военном отношении регионов. Развитие авиации, ракет­ного, а затем и космического оружия коренным образом изменило роль воздушного и космического пространства, контроль над кото­рыми стал важнейшей геополитической задачей. В борьбе за терри­ториальный передел мира принципиальное значение приобрело «ин­формационное» пространство, стремительно развивавшееся с появ­лением электронных СМИ и ЭВМ.

Следует отметить, что после войны советское руководство из­влекло максимум возможного из ее итогов для обеспечения государ­ственной безопасности страны. Сталин добился столь существенно­го расширения зоны непосредственного геополитического контроля, что на важнейших стратегических направлениях территория СССР оказалась отделенной от передовых опорных баз вероятного против­ника широкой «буферной» полосой, отодвинувшей конфликтную зону соприкосновения с западным геополитическим блоком далеко от собственных границ.

К сожалению, в «застойные» годы вырождение высшего эшелона партийных руководителей привело к утрате геополитической интуи­ции, потере чуткости к изменению ситуации, ослаблению державной политической воли.

В этих условиях престарелые кремлевские вожди «прозевали» научно-техническую революцию и оказались неспособны возглавить идеологическую и технологическую модернизацию страны, которая была жизненно необходима перед лицом новых вызовов «постинду­стриального» мира.

Результаты такой беспечности не заставили себя долго ждать. Не­умение точно оценить положение, нежелание отказаться от огром­ных материальных дотаций «идеологическим союзникам», углуб­ляющееся технологическое отставание, перерождение части партий­ной номенклатуры, проникновение в руководство партии и страны агентов влияния враждебных стран привели СССР к гибели.

Окончательно Потсдамский мировой порядок был разрушен в 1992 г. после распада Советского государства. Геополитическая эпо­ха, зиждившаяся на биполярной структуре мира, завершилась.

Беловежская эпоха

Не подлежит никакому сомнению, что развал СССР ознаменовал наступление новой эпохи в мировой политике. Как и положено, та­кой глобальной смене геополитических эпох предшествовали войны и революционные потрясения. Третья мировая, «холодная» война, проигранная Советским Союзом, породила целую волну буржуаз­ных «контрреволюций», радикальным образом изменивших полити­ческую и идеологическую карту мира. Теперь мы присутствуем при формировании «странами-победительницами» очередного «нового мирового порядка», главные контуры которого уже начинают про­сматриваться.

Очень похоже, что он повторяет все роковые недостатки Версаль­ской системы, в рамках которой предполагалось изолировать и рас­членить Россию как «лишнюю» в мировой политике страну. Кроме того, Запад, как главный архитектор такой системы, стремится на­править ее действие также против усиливающегося влияния Китая, исламского мира и других цивилизаций, базирующихся на самобыт­ных религиозных и культурных ценностях.

Вполне очевидно, что в случае реализации западной модели однополярного мира с Соединенными Штатами во главе и НАТО в роли мирового жандарма — а этот вариант уже апробировался в Ираке и на Балканах — России будет отведена незавидная роль полуколонии. От нее «развитые страны» станут постепенно «отщипывать» по ку­сочку, чтобы мало-помалу переварить грандиозное геополитическое наследие нашего Отечества.

Однако движение в этом направлении встречает в стране все бо­лее сильное и организованное сопротивление. При этом достаточно малочисленной космополитической группировке, обманом захва­тившей Кремль, противостоит традиционная, историческая Россия, не желающая ни терять своей многовековой культуры, ни смиряться с происшедшей национальной катастрофой.

В любом случае, делая прогнозы, надо учитывать несколько важ­ных факторов, влияние которых на ход событий может оказаться ре­шающим.

Во-первых, Россия, при всей ее нынешней слабости, формально все-таки не является побежденной страной. Из этого вытекают весьма существенные морально-психологические и материальные следствия. Москва сохранила формально ничем не ограниченную сво­боду действий на международной арене, стратегический компонент вооруженных сил, инфраструктуру народного хозяйства и — в значительной мере — нерастраченный волевой потенциал нации.

Во-вторых, под лозунгами защиты нашей исторической самобыт­ности в стране набирает силу «третья Отечественная война». И от того, что на ней не слышно орудийных залпов, она не становится ме­нее ожесточенной, ибо речь без преувеличения идет о судьбе страны. А в горниле этой войны вполне может сформироваться и закалиться новая национальная элита, способная возглавить «русский прорыв» в XXI в.

Наконец, в-третьих, бесцеремонность Запада в его стремлении к единоличному глобальному диктату может привести к ситуации, ко­торая выражается формулой «Запад против всех остальных». Это вер­нет мир к биполярной геополитической модели на качественно но­вом уровне. Но на сей раз исход противостояния может быть иным.

Конечно, лучший и наименее конфликтный сценарий развития ситуации в современных условиях — это многополярный мир с не­сколькими центрами силы, которые юридически закрепляют существующий баланс сил и принимают общие «правила игры», обя­зательные для всех. В таком мире обновленная Россия легко мог­ла бы найти свое достойное место. Однако вопрос о том, сумеем ли мы построить такой безопасный мир, сегодня, увы, остается откры­тым... <...>