Состязательная форма

В исковом процессе проверяются судом юридические требования, предъявляемые одним гражданином к другому и касающиеся преимущественно их частных отношений. Как наличность двух сторон с противоположными интересами, так и характер объекта спора, не представляющий непосредственного интереса для государственной власти, предопределяют внешнюю форму искового производства, придавая ему вид состязания, борьбы сторон перед судом. Однако мыслима и другая, следственная, форма производства, при господстве которой разработка процессуального материала делалась бы не сторонами, а самим судом, стороны же являлись бы таким же источником сведений о фактической стороне дел, таким же объектом исследования, как свидетели и документы.

Преимущество состязательной формы перед следственной состоит в том, что она ведет к разделению труда в производстве, и притом к такого рода разделению, при котором каждому из тяжущихся предоставлено выполнение той части работы, которая его наиболее интересует, которая ему наилучше известна и которую вследствие этого он в состоянии наиболее успешно выполнить.

Современные процессуальные уставы, в том числе и наш, придают исковому процессу состязательную форму. Необходимой и важнейшей частью производства является разработка фактического материала дел сторонами и их адвокатами в состязательных бумагах и в устных прениях на суде (75 N 180).

Непосредственность

I. Согласно постулату материальной правды решение суда должно соответствовать действительным обстоятельствам дела. Но эти обстоятельства относятся к прошедшему времени. Они заключаются в разного рода фактах, которые произошли в прошлом: в юридических сделках между тяжущимися, в действиях ответчика, нарушивших права истца, в событиях, оказавших влияние на правоотношения сторон (смерть общего родственника, истечение срока давности), и т. п. Эти факты должны быть восстановлены в процессе с помощью сохранившихся от них следов в материальных предметах (документах, вещах) и в памяти посторонних лиц, должны быть восстановлены в том по возможности виде, какой они имели в действительности. Отсюда видно, что задача процессуального установления фактических обстоятельств такова же, как и задача всякого исторического исследования, и вполне правильно та часть судебного решения, где излагаются обстоятельства дела, обычно называется "исторической": в ней суд излагает историю отношений между сторонами, давших повод к процессу.

Отсюда, далее, следует, что восстановление фактических обстоятельств дела должно производиться в процессе согласно тем же правилам, какими обеспечивается достижение истины при всяком историческом исследовании. Таких правил два: первое состоит в том, что все сведения должны быть черпаемы из первоисточников и лишь при невозможности воспользоваться ими - из вторых рук, а другое - в том, что каждому источнику должно быть придаваемо то значение, какого он заслуживает по своему внутреннему достоинству. Первое правило - работать по первоисточникам - принято называть применительно к гражданскому (как и уголовному) процессу принципом непосредственности, а второе - принципом свободной оценки доказательств.

Принцип непосредственности может быть выражен таким положением: суд должен устанавливать фактические обстоятельства дела по возможности на основании личного ознакомления с относящимися к ним доказательствами, давая при этом преимущество первоначальным перед производными, или, если употребить отрицательную формулировку: между судом и исследуемыми фактами должно быть возможно меньше посредствующих инстанций.

Основание принципа непосредственности ясно: чем ближе подходит исследователь к факту, тем правильнее может его узнать и описать; чем больше между ними посредствующих фактов, тем больше вероятность ошибки. Описание какого-либо события, сделанное очевидцем, более соответствует действительности, чем описание того же события другим лицом со слов очевидца. С каждой дальнейшей передачей этого описания новыми лицами картина события все более и более отдаляется от истины, потому что каждый из передатчиков опускает какую-либо подробность или дает той или иной части другую окраску, другой оттенок. Лучи истины тем сильнее отклоняются, чем больше преломляющих сред проходят.

II. Принцип непосредственности проявляет свое действие в трех направлениях:

1. По отношению к самому суду из принципа непосредственности вытекает, что весь фактический материал дела, все доказательства должны быть исследованы и восприняты именно тем судьею или теми судьями, которым предстоит разрешить данное дело. Поэтому, если во время производства дела случится перемена в составе суда, то решение не может быть постановлено, пока новый судья не выслушает доклада дела и прений сторон в заседании (75 N 180).

2. По отношению к вещественным доказательствам принцип непосредственности требует, чтобы суд лично, с помощью своих внешних чувств, ознакомился с ними, не полагаясь на рассказы и описания других лиц. Если, напр., дело идет об убытках, причиненных имуществу истца ответчиком, то суд должен осмотреть это имущество и лично убедиться, насколько велик вред.

3. В применении к личным доказательствам, т. е. к показаниям свидетелей, сообщающих сведения относительно фактических обстоятельств дела, принцип непосредственности требует, чтобы суд пошел в личное общение с ними и сам выслушал их.

Особенно ярко обнаруживается значение принципа непосредственности именно в применении к допросу свидетелей. Между показанием свидетеля, данным с глазу на глаз и записанным членом суда в протокол, и показанием, даваемым в публичном заседании суда, лежит целая пропасть. "Заочные показания никогда не могут вполне заменить изустных, как бы они ни были верно записаны. Записывается только содержание и смысл свидетельских показаний, а не самые слова их. Кто может видеть из протокола, как свидетель колебался, как долго медлил он ответом, и с каким видом, после каких увещаний давал его? Кто может поручиться в том, что он повторил бы свои показания в торжественном собрании суда?" (Баршев).

III. Строгое проведение принципа непосредственности иногда невозможно, а иногда хотя и возможно, но связано с большими неудобствами для участвующих лиц или для судей. Вследствие этого становятся неизбежны отступления от этого принципа.

Прежде всего, конечно, физическая невозможность непосредственного восприятия фактов заставляет суд довольствоваться производными доказательствами. Если, напр., спорный товар сгорел или подлинный документ утрачен, то суду приходится основываться на описании товара, делаемом свидетелями, и на копии утерянного документа (ст. 441).

Затем, трудно обойтись без нарушения принципа непосредственности в апелляционном производстве, так как передопрос всех свидетелей в заседании судебной палаты, обыкновенно находящейся в другом городе, и осмотр палатой спорных недвижимостей чрезвычайно затруднили бы участвующих в деле лиц и судей и замедлили разрешение дел. Ввиду этого палатам приходится обыкновенно знакомиться с процессуальным материалом по протоколам судов первой инстанции и, в случае надобности, произвести поверку доказательств, поручать ее членам судов первой инстанции или единоличным судьям (ст. 771).

Но и суды первой инстанции не всегда могут воспринимать процессуальный материал непосредственно. Зачастую это очень неудобно, так что им приходится отряжать с этой целью кого-либо из своих членов или же обращаться к содействию единоличных судей. Но так как все-таки принцип непосредственности имеет немалое значение для раскрытия материальной правды, то уклонения от него могут быть допускаемы только в крайних случаях, когда в этом чувствуется настоятельная надобность.

На такой точке зрения стояли составители судебных уставов. Ст. 500 Уст. гр. суд. в первоначальной редакции дозволяла поручать поверку доказательств отряженному члену суда только по исключению, "в указанных законом случаях", а 386 ст. указывала, при каких условиях свидетели могли быть допрашиваемы вне заседания суда одним из его членов. Но в обоих случаях суд действовал через одного из своих членов, который, лично участвуя в рассмотрении дела, "служил как бы проводником той же непосредственности" (Сабинин). Закон 1896 г. ухудшил положение, разрешив окружным судам поручать допрос свидетелей и совершение поверочных действий уездным членам окружных судов и мировым судьям (ст. 386, 500, 5011 в современной редакции).

Концентрация

I. Заявления сторон и доказательства, на основании которых суду необходимо установить фактическую сторону дела, могут быть восприняты им сразу и целиком или же по частям, в известной, установленной законом последовательности. Первый способ именуется концентрацией процессуального материала, второй - делением производства на самостоятельные стадии.

Суд может составить себе гораздо более ясное и правильное представление о деле в том случае, когда он в одном и том же заседании, непосредственно перед постановлением решения, допросит всех свидетелей, сделает им очные ставки в случае разногласия между их показаниями, рассмотрит все документы, сопоставит их между собой и со свидетельскими показаниями, потребует разъяснения по поводу их у сторон и свидетелей, чем тогда, когда он выслушает в одном заседании часть свидетелей, в другом заседании, через более или менее значительный промежуток времени, - остальных свидетелей, в третьем - ознакомится с письменными доказательствами, в четвертом - осмотрит предмет спора, в пятом - выслушает заключение экспертов, а в последнем - прения сторон по поводу всех обстоятельств дела и доказательств, воспринятых частями в предшествующих заседаниях. При концентрации процессуального материала в уме судьи сама собой, автоматически вырисовывается живая и цельная картина дела; при исследовании материала по частям суд принужден сшивать белыми нитками не всегда приходящиеся друг к другу клочки смутных воспоминаний, сохранивших в его уме отдельные эпизоды процесса.

II. Принцип концентрации обладает, однако, и теневою стороной.

Сосредоточение всего фактического материала для одновременного исследования в одном и том же заседании суда чрезвычайно затруднительно и даже иной раз совершенно невозможно в тех случаях, когда разбираемое дело очень сложно, когда в нем соединен целый ряд юридических требований, подкрепляемой многочисленными, не связанными друг с другом доказательствами. Суду нелегко в таких случаях разобраться в противоречащих друг другу и взаимно перекрещивающихся заявлениях сторон и в необозримой груде фактического материала. Помимо этого, концентрация процессуального материала связана с правом сторон приводить новые доказательства вплоть до момента постановления решения, а это открывает широкий простор для умышленного затягивания производства.

Указанные неудобства принципа концентрации несомненны. Но они не подрывают его значения, так как проявляются не всегда, а при наличности особых условий, каковы сложность дел, чрезвычайное обилие фактического материала, недобросовестность сторон, стремящихся затянуть производство, и т. д. Вредное же влияние этих особых условий может быть предотвращено специальными мерами, к числу которых относятся: воспрещение соединять в одном исковом прошении несколько требований, не связанных тесной внутренней связью, предварительная письменная подготовка дела тяжущимися посредством обмена состязательными бумагами, возложение на сторону, виновную в умышленном затягивании дел, судебных издержек и штрафа и т. д.

III. Действующие процессуальные ставы не формулируют принципа концентрации в виде общего положения и даже не употребляют этого термина. Но при определении порядка производства они принимают некоторые меры к тому, чтобы восприятие судом процессуального материала могло быть сосредоточено в одном заседании, и притом непосредственно предшествующем постановлению решения. У нас меры концентрации производства приняты законом 10 июня 1914 г. Он дал председательствующему право требовать от ответчика представления письменного объяснения до заседания по делу (ст. 312) и обязал тяжущихся представлять доказательства в пользу своих требований и возражений не позже первого заседания по существу дела или, по меньшей мере, ссылаться на доказательства до этого срока (ст. 3301). Правда, непредставление ответчиком письменного объяснения не связано для него ни с какими особыми последствиями; но запоздалое представление доказательств грозит тяжущимся невыгодным последствием: если суд признает, что вследствие несвоевременного представления доказательств по вине тяжущегося произошло замедление производства дела, то может, по просьбе противной стороны, присудить с него в ее пользу денежную сумму в размере не свыше судебных и за ведение дела издержек (ст. 3311). В том же случае, когда новые доказательства представлены только в апелляционной инстанции, и ввиду их решение окружного суда отменяется, палата может, по просьбе противной стороны, лишить апеллятора права на возмещение судебных издержек (ст. 7761).