Судейское руководство

Процессуальные действия совершаются судом или сторонами перед судом. Вследствие участия суда, являющегося органом государственной власти, гражданский процесс приближается по своему значению к другим формам конкретизации юридических норм органами государственной власти - к уголовному процессу, к деятельности административных учреждений - и запечатлен публично-правовым характером. Хотя в гражданском процессе сторонам предоставлено право свободного распоряжения объектом спора и средствами борьбы (по принципу диспозитивности), хотя самодеятельности их открыт широкий простор, но все-таки господствующее положение в процессе принадлежит суду как потому, что он - представитель государственной власти, которой подчинены стороны, так и потому, что действия сторон сводятся, в сущности, к тому, чтобы возбудить деятельность суда и дать ему материал для постановления правильного решения.

Ввиду такого характера процесса суду должна быть предоставлена руководящая роль при определении порядка и хода производства. Это достигается принципом судейского руководства процессом.

Этот принцип относится исключительно к внешней, формальной стороне процесса и не касается внутренней, материальной, определяемой иными принципами (диспозитивности, состязательности и др.).

Поэтому он обыкновенно именуется принципом формального руководства, в отличие от принципа материального руководства процессом, как некоторые называют инструкционный принцип. Не распространяется руководство суда и на переход процесса из стадии в стадию, из инстанции в инстанцию: здесь действует принцип свободного почина сторон (см. § 26).

От принципа формального руководства суда нужно строго отличать принцип судейского суверенитета, или дискреционной власти суда.

Таким образом, принцип судейского руководства процессом возлагает на суд заботу об обеспечении правомерности, последовательности, удобства и быстроты производства.

Выполняя эту задачу, суд или, в качестве представителя коллегии, председатель суда наблюдает за исполнением сторонами формальностей, которым должны, по правилам закона, удовлетворять подаваемые в суд письменные прошения, жалобы и другие бумаги (ст. 266 и сл.), руководить словесным состязанием сторон (ст. 336, 338), определяет очередь допроса свидетелей и руководить допросом (ст. 393, 399 и сл.) и т. д.

Состязательность

Гольмстен. Состязательное начало (в его "Юрид. исследов.", 1894); Окольский. Состязательный процесс в Уставе гражданского судопроизводства (Журн. гр. и уг. пр. 1880. N 2, 3, 4); Азаревич. Правда в гражданском процессе (там же, 1888. N 1); Анненков. Усмотрение суда в гражданском процессе (там же, 1889. N 4); Гредескул. К оценке теории состязательного начала в гражд. процессе (Журн. юридич. общ. 1898. N 3, 4); Блюменфельд. Принцип официальности в гражданском процессе и свободное правотворение, 1912; Яблочков. Бремя утверждения в гражд. процессе (Вестн. гражд. пр. 1916. N 4, 5).

I. Задача собирания процессуального материала и разыскания доказательств может быть возложена законом: 1) исключительно на самих тяжущихся; 2) на суд и 3) на тяжущихся и на суд вместе.

1. В первом случае все предоставляется самодеятельности тяжущихся, при пассивном положении суда. Подготовка фактического материала производится сторонами, а суд дает ему оценку, принимая во внимание только то, что доставлено сторонами, и в таком виде, как доставлено.

Такой способ собирания и подготовки процессуального материала носит название состязательного начала, или принципа состязательности (Verhandlungsmaxime), в тесном смысле слова, именно в смысле ответственности сторон за фактический материал процесса, или, говоря точнее, в смысле права сторон свободно распоряжаться фактическим материалом в процессе.

2. Законодатель может поступить как раз противоположным образом: возложить обязанность собирания и подготовки процессуального материала всецело на суд, совершенно независимо от воли и деятельности тяжущихся. Суд становится тогда самостоятельным исследователем фактических обстоятельств дела, а стороны, наравне со свидетелями, приобретают значение только средств, источников, откуда суд черпает необходимые ему сведения. В этом состоит следственное, или инквизиционное начало (Untersuchungs- , Inquisitions-maxime).

3. Наконец, возможно построить процесс на более или менее равномерном сочетании состязательного и следственного принципов.

II. В пользу принципа состязательности говорят следующие соображения.

1. Прежде всего, фактическая сторона дела может быть лучше установлена тем, кому она ближе знакома, кто знает, какими доказательствами ее можно подтвердить и где эти доказательства следует искать. В этом отношении тяжущиеся находятся в неизмеримо более благоприятном положении, чем судьи, потому что никто не знает лучше них обстоятельств их собственных дел.

2. Точно так же тяжущиеся больше кого бы то ни было и, во всяком случае, больше суда заинтересованы в выяснении обстоятельств дела.

Каждая сторона стремится к выигрышу процесса и в этой целью старается отыскать и представить суду все факты, говорящие в ее пользу и подрывающие требования противника. Если при этом она приведет ложный факт или исказит истинный, другая сторона не замедлит раскрыть его и восстановить истину: к этому ее побуждает собственная выгода, могущественнейшая пружина человеческих поступков. Суд же находится в ином положении: он не заинтересован в раскрытии материальной правды ни лично, ни даже в качестве представителя государственной власти, для которой, собственно, безразлично, кто из тяжущихся победит в процессе; для нее важно лишь, чтобы победа была одержана без нарушения установленных правил процессуального поединка.

3. Принцип состязательности соответствует сущности гражданского процесса. Предъявляя требование к ответчику, истец выводит его из норм права и фактических обстоятельств. Задача суда ограничивается проверкой, правильно ли сделан им вывод из норм действующего права. Если же суд, не ограничиваясь этим, стал бы сам разыскивать фактические данные доказательства, а затем делать применительно к ним выводы из действующего права, то он стал бы в положение стороны и в судебном решении должен был бы проверять свои собственные выводы.

4. Характер тех прав, о которых идет речь в гражданском процессе, не допускает применения следственного принципа. Частные права определяют отношения между гражданами в их частной жизни. А вмешательство в нее органов государственной власти, к которым относится суд, нежелательно. Частная и в особенности семейная жизнь должна быть неприкосновенна, ибо если дать суду право самостоятельно производить в ней розыски, то граждане во многих случаях предпочтут не обращаться к суду, а разрешать юридические споры другими способами: третейским судом, мировыми соглашениями, а иной раз даже прибегать к самоуправству.

5. Принцип состязательности вполне соответствует принципу формальной диспозитивности. Обладая полной свободой распоряжения процессуальными средствами защиты, в том числе и доказательствами, которыми подтверждаются и устанавливаются те или иные части процессуального материала, тяжущиеся могут, по своему усмотрению, увеличивать или уменьшать количество самого материала. Естественно поэтому возложить на них и ответственность за полноту процессуального материала.

6. Следственный принцип заставляет суд покидать роль спокойного созерцателя единоборства тяжущихся сторон и вмешиваться в процессуальную борьбу. Суд может утратить соответствующие его званию хладнокровие, беспристрастие, объективность и стать в положение помощника одной из сторон, правота которой представилась ему более вероятной при предварительном исследовании обстоятельств дела.

Но если это даже не произойдет в действительности, во всяком случае, одна возможность такого результата набросит на суд тень подозрения в пристрастии и лишит его доверия граждан. Судья не только должен быть беспристрастным, но и должен казаться таковым. "Процесс может быть благодетельным учреждением только тогда, когда стороны питают такое же доверие к гражданскому судье, как к третейскому, но не тогда, когда они боятся его, как полицейского чиновника" (Канштейн).

7. Принятие состязательного принципа имеет еще ту выгоду, что ведет к разделению труда, всегда приносящему лучшие плоды, чем исполнение всей сложной работы одним лицом. Подготовка фактического материала производится двумя тяжущимися, из коих каждый подбирает все то, что служит в его пользу, причем обе стороны могут пользоваться помощью специалистов-юристов (адвокатов).

8. Принцип состязательности открывает простор для самодеятельности тяжущихся и побуждает их к проявлению личной инициативы и энергии.

Напротив, следственный принцип отдает их в оценку суда; их усердие ослабевает; они начинают полагаться на помощь свыше, и если ошибаются в расчете, то нарекают на суд и заподозревают его в пристрастии. С точки зрения воспитательного влияния на граждан состязательный принцип поэтому заслуживает предпочтения, хотя бы даже в отдельных случаях они терпели от него ущерб. Здравая идея состязательного процесса состоит, как выразился Планк, в том, что "лучше явная опасность свободы, чем сомнительная обеспеченность опеки".

9. Наконец, последовательное проведение следственного принципа фактически невозможно, так как работа суда увеличилась бы в десятки и сотни раз, став для него непосильным бременем.

III. Против принципа состязательности выставлялись разные возражения. Но основательным является только одно, заключающееся в следующем.

Принцип состязательности может быть полезен и целесообразен только при том условии, если обе тяжущиеся стороны являются равносильными, одинаково подготовленными и умелыми противниками. Тогда суду остается только молча наблюдать их единоборство и беспристрастно решить, кто из них победил. Но если стороны не равносильны, если, напр., одною является образованный человек, а другою - неграмотный крестьянин, или если одному тяжущемуся помогает адвокат, до тонкости изучивший все приемы и средства процессуальной борьбы и обладающий долговременным навыком, а другой тяжущийся защищается лично, будучи совершенным новичком, впервые выступающим в процессе, то принцип состязательности приведет лишь к торжеству сильного над слабым, богача, имеющего возможность нанять хорошего адвоката, над бедняком, принужденным вести свое дело лично. А это противно справедливости.

Чтобы устранить вредное влияние неравносильности сторон, необходимо сделать одно из двух: либо ввести обязательное участие специалистов-юристов в процессе, либо возложить на суды обязанность оказывать содействие сторонам при установлении фактических обстоятельств.

Первый способ осуществлен западноевропейскими законодательствами в применении к делам, разбираемым коллегиальными судами: во Франции эти дела должны вестись тяжущимися при посредстве поверенных, а в Германии и Австрии - при посредстве адвокатов, исполняющих одновременно обязанности поверенных. Однако такой корректив к принципу состязательности нельзя признать вполне целесообразным по следующим соображениям. Во-первых, опыт показал, что обязательное участие поверенных или адвокатов в процессе не устраняет необходимости вмешательства суда в подготовку и разработку фактического материала. Несмотря ведь на это участие, в названных государствах возник вопрос о необходимости расширить права суда. Во-вторых, хотя помощь специалистов-юристов при ведении дел и полезна для тяжущихся, но отсюда вовсе не следует, что закон должен навязывать им эту помощь, за которую, к тому же, им придется платить.

Поэтому предпочтения заслуживает второй способ: предоставление суду, в видах раскрытия материальной истины, права материального руководства процессом, т. е. добавление к принципу состязательности некоторой дозы следственного начала. Но тут возникает важный вопрос о взаимном отношении между обоими принципами, о той пропорции, в какой их нужно смешать. Этот вопрос должен быть разрешен следующим образом. Процесс необходимо построить на принципе состязательности; вмешательство же суда допустимо в той мере, в какой оно не противоречит принципу диспозитивности. Именно, суд не может ни стеснять тяжущихся в распоряжении объектом процесса, ни принуждать их к применению процессуальных средств защиты, пользование которыми предоставлено их усмотрению, ни самостоятельно применять эти средства вопреки воле тяжущихся.

Так как суд только направляет и дополняет деятельность тяжущихся, то о применении следственного принципа в строгом смысле здесь нельзя говорить. Поэтому предпочтительнее употреблять термин "инструкционный принцип".

IV. Состязательное и следственное начала комбинировались как в римском, так и в основанном на нем германском общем процессе. Оба они были построены на состязательном принципе, но с некоторыми отступлениями в сторону следственного. Действующие уставы французский и германский примыкают к германскому общему процессу. Значительно дальше в сторону расширения прав суда пошел австрийский устав.

Он возлагает на председательствующего обязанность принимать меры, чтобы стороны "дали все объяснения, которые необходимы для установления, согласно с истиной, фактических обстоятельств, служащих основанием заявленных сторонами прав и требований" (§ 182). Самодеятельности суда положены два предела: 1) согласно принципу диспозитивности, суд не может требовать представления документов и вызывать свидетелей, если обе стороны заявят, что они этого не желают (§ 183), и 2) о существовании документов, вещественных доказательств и свидетелей суд должен узнать из ссылки на них одной из сторон (§ 183), а не путем самостоятельных розысков. Таким же образом скомбинированы состязательное и следственное начала в венгерском уставе.

Русский дореформенный процесс основывался на состязательном начале, соединенном с большой дозой следственного, главным образом, в том отношении, что суду было предоставлено собирать по собственной инициативе "справки" по делу, т. е. выписки и копии с документов, не приобщенных к делу, а находящихся в других делах.

V. Составители судебных уставов провозгласили в 367 ст. Уст. гражд. суд. принцип состязательности с категорической ясностью: "суд ни в каком случае не собирает сам доказательств или справок, а основывает решение исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися". Развив это общее положение в постановлениях по частным случаям, составители устава сохранили в то же время некоторую долю следственного принципа, именно, дали право суду назначать, по собственному почину, осмотры (ст. 507) и экспертизу (ст. 515), а также "требовать объяснений от стороны, выражающейся неясно или неопределенно" (ст. 335), и если "по некоторым из приведенных ими обстоятельств, существенных для разрешения дела, не представлено доказательств", объявлять об этом сторонам, назначая им срок для выяснения таких обстоятельств (ст. 368).

Из приведенных постановлений видно, что составители устава вовсе не желали провести в процессе строгую состязательность и поставить суд в совершенно пассивное положение зрителя процессуальной борьбы сторон; напротив, они призвали суд к активному участию в установлении фактического материала рассматриваемых дел, но только не в качестве самостоятельного исследователя, а в роли помощника и советника сторон. Суд не вправе сам, по собственному почину, собирать доказательства и справки (ст. 667), но он должен заботиться о надлежащем выяснении обстоятельств дела и с этой целью предлагать тяжущимся вопросы и указывать им на пробелы в представленных доказательствах. Такое содействие сторонам является не только правом, но и обязанностью суда. Суд не может отказать в иске на том основании, что требование истца осталось для него неясным и непонятным, или удовлетворить иск потому, что ответчик не представил доказательств в подтверждение какого-либо обстоятельства, которое считал не имеющим существенного значения, тогда как, по мнению суда, оно было очень важно. Сенат истолковал ст. 368 несогласно с ее действительным и вполне ясным смыслом: она налагает на суд о б я з а н н о с т ь указывать сторонам на необходимость разъяснения и подтверждения доказательствами некоторых из п р и в е д е н н ы х и м и обстоятельств дела, а Сенат высказал мнение, что 368 ст. дает суду только п р а в о (93 N 21) указывать сторонам на необходимость разъяснения таких обстоятельств, которых сами с т о р о н ы н е п р и в о д и л и , но которые суд считает существенными (85 N 62, 90 N 22).

Закон 12 марта 1914 г. расширил пределы самодеятельности суда, дав ему право в делах, возникающих из раздельного жительства супругов, назначать по собственному усмотрению допрос как самих супругов, так и свидетелей (ст. 13458).