СОЦИАЛЬНО-СТРАТИФИКАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ

ТЕОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭЛИТ

И ЕЕ СОВРЕМЕННЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ

План

1. Понятие элиты

2. Социально-стратификационные системы и типы политических элит

3. Анализ политических элит в Украине

Во Всеобщей декларации прав человека подчеркивается: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах». Однако в последующем оказывается, что каждый человек наделен способностями и талантами, склонностями и влечениями в самой разной степени. Как сказал один мудрец, «все люди рождаются равными и до самой смерти против этого борются». В результате такой конкуренции и своеобразного социального и психологического отбора в каждой крупной социальной и профессиональной группе происходит дифференциация людей по качеству и уровню выполняемых ими социальных профессиональных ролей. Это было издавна замечено, и узкий слой людей, наиболее удачно, эффективно выполняющих функции в своем обществе и решающих профессиональные задачи, стали называть элитой этого общества, а науку, которая изучает данный слой людей – элитологией.

Предметом элитологии является исследование процесса социально-политического управления, выявление и описание того социального слоя, который непосредственно осуществляет это управление, являясь его субъектом (или важнейшим структурным элементом этого субъекта), иначе говоря, – исследование элиты, ее состава, законов ее функционирования, прихода ее к власти, ее роли в социальном процессе, причин ее деградации и ухода с исторической арены.

Большинство элитологов исходят из того, что элита является определяющей силой исторического (в том числе политического) процесса, его субъектом. Однако такой подход включает в себя достаточно произвольное постулирование. Чтобы избежать этого, следует различать элитологию и элитаризм. Первое – более широкое понятие, чем второе. Разумеется, все элитаристы являются эпитологами, но не все эпитологи являются элитаристами. Выше был определен предмет элитологии как исследование элит, правящих слоев.

Собственно, интерес к вопросам роли правителей, власть предержащих, высших слоев общества, всех тех, кто принимают важнейшее участие в политической, экономической, идеологической и других жизненно важных областях социальной жизни, оказывают огромное, порой определяющее влияние на жизнь миллионов людей, закономерен и естественен. Эти люди неизменно находились в фокусе общественного интереса, на авансцене истории и их, естественно, не обходили вниманием исследователи социально-политических процессов. Но особенно этот интерес возрос в последние десятилетия. Это связано с рядом объективных и субъективных причин, в частности, с возрастанием роли элитных слоев в политическом процессе, их возможностей манипулирования сознанием масс, опираясь на новейшие средства массовых коммуникаций. Воздействие управленческой элиты на судьбы миллионов людей такова, что ее качество, квалификация, социальные и этические характеристики существенно важны для общественно-политического потенциала страны. Отсюда – актуальность вопроса о том, есть ли возможность влиять на этот потенциал, повысить качество элиты, раскрыть законы эволюции и смены элит в определенных социальных системах. Решение этих вопросов имеет как теоретическое, так и практическое значение.

ПОНЯТИЕ ЭЛИТЫ

Термин «элита» ведет свое происхождение от латинского eligere – выбирать; непосредственно получил широкое хождение, будучи взятым из французского elite – лучший, отборный, избранный. Начиная с XVII века, он употреблялся (купцами, в частности) для обозначения товаров наивысшего качества. В XVIII веке его употребление расширилось, он начинает употребляться для именования «избранный людей», прежде всего высшей знати, а также отборных воинских частей. В Англии, как свидетельствует Оксфордский словарь 1823 г., этот термин стал применяться к высшим социальным группам в системах социальной иерархии. Так что же такое «элита» в социальном и политическом конспекте?

Если суммировать основные значения, в которых этот термин употребляется социологами и политологами, то получится весьма пестрая картина. Начнем с определения Парето, который, собственно, и ввел это понятие: это лица, получившие наивысший индекс в своей области деятельности, достигшей высшего уровня компетенции. А также это «люди, занимающие высокое положение соответственно степени своего влияния и политического и социального могущества», «так называемые высшие классы», составляющие элиту, «аристократию», … большинство тех, кто в нее входит, как представляется, в незаурядной степени обладают определенными качествами – неважно, хорошими или дурными, – которые обеспечивают власть» [8, С.82-83].

Среди других определений отметим следующие: наиболее активные в политическом отношении люди, ориентированные на власть, организованное большинство, существующее управление неорганизованным большинством (Г. Моска); люди, обладающие высоким положением в обществе и благодаря этому влияющие на социальный процесс (Дюпре); «высший господствующий класс»; лица, пользующиеся в обществе наибольшими престижем, статусом, богатством; лица, обладающие наибольшей властью (Г. Лассуэлл); люди, обладающие интеллектуальным или моральным превосходством под массой безотносительно к своему статусу; наивысшим чувством ответственности; харизматические личности (М. Вебер); сравнительно небольшой группы, которые состоят из лиц, занимающих ведущее положение в политической, экономической, культурной жизни общества; «лица, осуществляющие в государстве власть, принимающие важнейшие решения и контролирующие их выполнение посредством бюрократического аппарата» (Л. Санистебан) [10, С.36].

Сравним эти определения. Сразу же бросается в глаза смешение терминов: некоторые под элитой имеют в виду только политическую, у других трактовка элиты более всеобъемлющая. Дж. Сартори справедливо пишет не только о множестве смыслов термина, но и о переизбыточности терминов: политический класс, правящий класс, элита, властвующая элита, правящая элита, руководящее меньшинство и т.п. [11, С.80].

Существующие в политологии дефиниции различаются между собой и с точки зрения широты понятия элиты. Сторонники более узкого определения относят к элите только высший эшелон государственной власти, сторонники более широкого – всю иерархию управленцев, выделяя высшее звено власти, принимающее решение, жизненно важные для всей страны; среднее звено, принимающее решение, значимые для отдельных регионов, отдельных сфер социальной деятельности; наконец, разветвленный бюрократический аппарат. Чтобы иерархизировать структурные элементы элиты, вводится понятие «стратегические элиты». Появился и термин «суперэлита» или элита в системе элит. По отношению к низшим структурным уровням элиты предлагается термин «субэлиты», региональные элиты и т.д. Наконец, в самой политической элите следует различать правящую элиту, оппозиционную и конрэлиту, имеющей целью изменение всей политической системы.

Итак, отчетливо прослеживается, что подходы социологов и политологов различных направлений и ориентацией отмечаются большой пестротой. Но если все же попытаться сгруппировать все эти различные определения, то выявятся два главных подхода к данной проблеме: ценностный и структурно-функциональный. Сторонники первого подхода объясняют существование элит «превосходством» одних людей над другими; второго подхода – исключительной важности функций управления для общества, которые детерминируют исключительность роли людей, выполняющих эти функции. Однако обе эти главные интерпретации элитизма страдают существенными пороками. Один – ценностный – может легко выделиться в мистицизм и примитивную апологию власть имущих, другой – функциональный – в тавтологию и апологетику.

В самом деле, на вопрос, кто обладает властью в том или ином обществе, элитарист функциональной ориентации обычно отвечает: тот, кто имеет власть, главным образом потому, что возглавляет определенные институты власти. А ведь подлинная проблема в том, чтобы объяснить, почему определенная элитная группа овладела властными позициями.

Можно по-разному относиться к марксизму, но как раз в этом отношении он четко сформулировал проблему, попытавшись выявить, как экономически господствующий класс, владеющий средствами производства, оказывается и политически господствующим классом, т.е. классом, осуществляющим политическую власть. Что же касается тесно связанного с функционализмом институционального подхода, широко распространенного в политологии и социологии, трактующего элиту как группу лиц, которые занимают руководящие посты и позиции в важнейших социальных и политических институтах – правительственных, экономических, военных, культурных, то он грешит абсолютизацией формального механизма власти, не поминанием его социально-групповой природы.

Из многочисленных критериев для выделения элиты функционалисты подчеркивают один, причем действительно важнейший. Дж. Сартори называет его альтиметрическим; элитная группа является таковой потому, что располагается – по вертикальному разрезу строения общества «наверху». Итак, согласно альтиметрическому критерию, предполагается, что кто наверху, тот и властвует, – предположение, основывающее на том мудром доводе, что власть возносит наверх, а обладающий властью потому и властвует, что находится наверху. Альтиметрический критерий сводит дело к оправданию фактического положения вещей [11, С.81]. В связи с этим функциональный подход оказывается весьма уязвимым для критики с позиций тех социологов, которые отдают примат другому критерию выделения элиты – критерию достоинств, заслуг, согласно которому властвующая элита должна состоять из достойнейших, выдающихся, высокоморальных людей.

Однако ценностная интерпретация элиты, думается, страдает еще большими недостатками, чем структурно-функциональная. На вопрос, кто правит обществом, элитарист ценностной ориентации может дать ответ: мудрые, дальновидные, достойнейшие. Однако любое эмпирическое исследование правящих групп в любых существующих ныне (и существовавших ранее) политических системах с легкостью опровергнет такое утверждение, ибо покажет, что слишком часто это – жестокие, циничные, коррумпированные, властолюбивые, не брезгующие для достижения своей цели никакими средствами лица.

В данной ситуации интересно проследить соотношение элиты и правящего класса.

Элитаристы функциональной школы, определяя понятие элиты, обычно, прежде всего, выступают против отождествления ее с правящим классом. Хотя теории В. Парето и Г. Моски были явно направлены против марксизма, функционалисты часто пишут о «следах марксистского влияния» в трудах патриархов элитизма и призывают «до конца» освободиться от этого груза. Они не забывают, что Моска, подразумевая элиту, употреблял термин «правящий класс», а Парето одобрительно отзывался о теории классовой борьбы Маркса. Западногерманский социолог Клоцбак пишет, что необходимое «очищение» элитизма предпринял выдающийся немецкий социолог К. Маннгейм, который создал «более правильную теорию о том, что понятие элиты не тождественно понятию «правящего класса» [1, С. 132].

По Маннгейму, элита – меньшинство, обладающее монополией на власть, на принятие решений относительно содержания и распределения основных ценностей в обществе. Он стремился доказать, что система элит стоит как бы над системой классов. К. Маннгейм утверждал, что развитие индустриального общества представляет собой движение от классовой системы к системе элит, от социальной иерархии, базировавшейся на наследственной собственности, к иерархии, основанной на собственных достижениях и заслугах. Таким образом, К. Маннгейм считал элиту индустриального общества «элитой способностей» в противовес «элите крови» и «элите богатства». Он видел свою задачу в элиминировании классового содержания, которая в скрытой форме еще просматривалось в ряде элистистских построений, стремился представить элиту чисто функциональной группой, выполняющей необходимые для каждого общества управленческие обязанности.

Похожей точки зрения придерживался и чешский социолог
М. Нарта, считавший, что «наиболее оправданным будет понимать под элитой специфические властно-политические группы, которые в условиях классово-антагонистического общества представляют исполнительную властно-политическую часть правящего класса» [7,
С. 144]. То есть, понятие «элита» не совпадает по объему с понятием «правящий класс»: первое оказывается функционально как бы управленческим «исполнительным компонентом» второго. Эти понятия не совпадают полностью по содержанию. Отметим, что к управленческой деятельности правящий класс обычно привлекает и наиболее способных представителей других классов и слоев населения, прежде всего, слоев, близких правящему классу. Таким образом, в составе элиты могут быть отдельные выходцы не из правящих классов. Подобное положение вдвойне выгодно господствующему классу: «во-первых, это обеспечивает ему приток «свежих умов», во-вторых, создает иллюзию большой социальности элиты. В действительности же вошедшие в состав элиты выходцы из «социальных низов» по существу интегрируются господствующим классом.

Таким образом, отношение между элитой и правящим классом достаточно сложны и неоднозначны. Как отмечалось, элита выражает волю господствующего класса, причем эту волю нужно, во-первых, выявить и, во-вторых, реализовать. Осуществляя эти функции, элита не только играет особую роль в жизни общества, но и обретает относительную самостоятельность по отношению к своему классу. Для удержания своей власти правящий класс должен представить свой классовый интерес как интерес всего общества. Выдвигаемая им элита обретает определенную автономию по отношению к этому классу и обычно воспринимается не как проводник узкоклассового, а «всеобщего» интереса. Это, разумеется, не отменяет классовой природы элиты, но модифицирует и, в известной мере, маскирует его, что и дает основание многим политологам говорить о бесклассовости элиты.

Чтобы понять подлинную роль элиты в осуществлении господства в обществе правящего класса, важно соотнести и субординировать интересы этого класса в целом с интересами отдельных его членов, интересами отдельных слоев и групп этого класса, в частности, специфическими интересами элиты. Важно, наконец, субординировать глубинные и стратегические интересы правящего класса, связанные с поддержанием системы, в рамках которой он и является господствующим классом, и непосредственные, связанные с увеличением его доли в распределении общественного богатства. Непосредственный интерес отдельного члена господствующего класса может противоречить интересам других его членов – его конкурентов. Это относится в первую очередь к интересам различных, особенно конкурирующих друг с другом группировок господствующего класса, например, военно-промышленного комплекса и слоев, связанных преимущественно с выпуском мирной продукции. Кто же реально осуществляет интеграцию и субординацию всех этих различных интересов и целей? В этом и состоят, прежде всего, функции политической элиты. Выделение политической элиты как бы актуализирует господство определенного эксплуататорского класса.

Как отмечает польский социолог В. Веселовский, элита капиталистического общества интегрирует многообразные интересы господствующего класса – экономические, политические, культурные – обеспечивает необходимые связи между бизнесом, политиками, военной верхушкой, владельцами средств массовых коммуникаций [2, С.103-117]. В иерархии этих интересов примат принадлежит отношениям собственности на средства производства, которые фактически и делают данный класс господствующим и кровно заинтересованным в сохранении социальной стабильности.

Подведем некоторые итоги. За исключением Г. Моски и его последователей из «макиавеллистской школы, отождествляющих элиту и правящий класс, и некоторых других политологов, исследующих отношение элиты и господствующего класса, подходом, наиболее типичным для западной элитологии, является рассмотрение правящей элиты в отрыве от классовой структуры общества и, более того, противопоставлении дихотомии элита-масса марксистскому учению о классах и классовой борьбе. И если марксистских элитологов можно упрекнуть в гипертрофировании классового подхода, то большинство элитологов впадают в другую крайность, отрицают связь элиты с отношениями на средства производства и полагают, что элита – «лучшие», «наиболее способные» члены общества либо лица, обладающие формальными или реальными позициями власти (ценностная и структурно-функциональная концепции элиты).

В действительности же, как мы видим, возможно совмещение понятия «элита» с теорией классов. Поскольку анализ политических систем не исчерпывается выявлением того, какой класс является в данном обществе господствующим, а требует дальнейшей концентрации властных отношений, понятие «элита» может служить уточнению и углублению такого анализа.

СОЦИАЛЬНО-СТРАТИФИКАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ