5 страница. В догадках, прозрениях, предвидениях объективно существующая реальность раскрывается со стороны ее смысла

В догадках, прозрениях, предвидениях объективно существующая реальность раскрывается со стороны ее смысла. Каждая вненаучная форма постижения бытия использует при этом свои специфические средства и способы формирования образа мира и человека. На определенном этапе развития общества возникла исторически первая форма постижения бытия - мифология, которая акцент делала не на специфике мира, а на образе жизни людей в общей структуре мироздания.

Рассматривая специфику мифологического знания, следует отметить, что мир в мифологии предстает в виде деяния богов, героев и людей. При этом бытие богов в мире носит не сверхъестественный характер. Боги, герои и люди живут единой жизнью. В коллективной деятельности первобытных людей с помощью накопленного опыта и воображения в мифологическом знании иногда воспроизводились такие тайны мира, которые впоследствии доказывала наука.

С появлением символизма деятельность воображения на основе знаний об эмпирической реальности усиливается, воображение создает имагина- тивные миры, “сила которых не в том, что они дублируют действительность, а в том, что они делают явным и характерным то, что скрыто в предметах и в их взаимоотношениях: они раскрывают действительность. Их сила в том, что эти имагинативные миры суть не столько отображенные образы вещей или людей, сколько образы идей и смыслов» (Голосовкер Я.Э. Логика мифа. -

С.141).

Логика мифа действует не по законам рассудочного мышления и здравого смысла. В мифе человек переживает саму жизнь, а не рассуждает по поводу жизни и ее парадоксов. Размышляя о психологической подоснове мифа, Э.Кассирер делает вывод о том, что миф - это общее чувство жизни. “Взгляд первобытного человека на природу, - отмечает он,- и не теоретический, и не практический, он сочувственный» (Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры// Философские науки.- 1994.

- № 7.- С.108). Сочувственный в том смысле, что на самых ранних стадиях развития человек чувствует живой ток жизни, ощущает наличие в мире разумной энергетики, возможность взаимодействовать с ней и использовать в своих целях.

В древних сказаниях разных народов - мифах начало, происхождение, устройство мира, возникновение наиболее важных явлений природы, мировая гармония связывается с действием фантастических существ, богов, героев. Они участвуют в творении мира или способствуют постепенному его развитию из первобытного бесформенного состояния, упорядочивают из хаоса в космос, созидают мир путем преодоления демонических сил. В древнегреческой “Илиаде”, индийской “Рамаяне”, карелофинской “Калевале” и других мифах Космос и природные силы очеловечиваются, одушевляются. Все предстает слитным, не расчлененным в целостном миропонимании древних людей.

Как единственно возможный универсальный способ постижения мира мифология на ранних ступенях развития общества синкретически соединяла в себе реалистические знания, художественные образы, религиозные верования, социальные образцы и нормы. В мифах человек ощущает не столько проявление вселенского разума, сколько пульс космической жизни и свою принадлежность к ней. В процессе развития человека “миф перестает быть универсальным и единственным способом объяснения действительности. Вместо первоначального диффузного, синкретического мифологического комплекса появляются религия, искусство, мораль, политика, право, научные знания. Одни мифологические сюжеты дают начало народному эпосу и сказке, другие служат материалом, ассимилируемым религией, искусством и т.д. Однако сам по себе миф не исчезает. Механизмы мифологического сознания воспроизводятся и на последующих этапах истории, особенно на обыденном уровне» (Яблоков И.Н. Основы теоретического религиоведения.- М.: Космополис. 1994.- С.176).

Проявленное в мифологических знаниях чувство жизни особо сильно выражено в религии, которая выступает в качестве целостного феномена духовно-практической деятельности, служащего специфическим средством постижения бытия. С помощью этого средства происходит общение человека с Богом (богами), со сверхприродным миром. Определенное отношение человека к трансцендентному миру, особый вид диалогического общения, результатом которого выступает религиозный опыт, основаны на вере в реальное существование сверхъестественного. Вероучения не ограничиваются только констатацией этого сакрального мира, они рисуют грандиозные картины мироздания, в центре которых Бог (“Яхве”, “Ормузд”, “Брахман”, “Аллах” и т.д.), определяющий смысл человеческой жизни, вносящий в нее целесообразность, красоту, гармонию и добро.

Наука сегодня не может уклониться от поиска ответа на вопрос: почему на протяжении тысячелетий устойчиво существует вера человека в сверхъестественный мир? Почему для огромного числа людей и в конце ХХ века характерно особое настроение, переживание своего соприкосновения с “высшими силами” и поклонение им? До недавнего времени природа вероучений оценивалась в нашей литературе крайне упрощенно. Многие авторы, огрубляя смысл священных писаний, истолковывали их в виде системы “невежественных” представлений о человеке и мире. Но как в таком случае поступать с мнением тех выдающихся ученых, которых никак в разряд невежественных людей отнести нельзя?

Вероучения являются исторически неизбежным феноменом духовной культуры, оказывающим огромное влияние на все стороны человеческой жизни. По мнению Макса Планка: “История всех времен и народов весьма убедительно свидетельствует о том, что из непосредственной незамутненной веры, которую религия внушает своим последователям, живущим деятельной жизнью, исходили самые сильные стимулы и значительные творческие достижения, причем в области социальной не меньше, чем в области искусства и науки» (Планк М.).

Следовательно, освоение мира через удвоение, деление на видимый и невидимый, зачем-то необходимо и во многих случаях является важнейшей предпосылкой творческой деятельности. В мире существует не только причинно-следственная связь, но и свобода, действуют не только законы, но есть место тайне и чуду. При соприкосновении с ним они могут глубоко затронуть нас, завладеть нашим сознанием с огромной силой. И тогда интуиция и воображение позволяют духовно узреть, ощутить предмет поклонения, приобщиться к таинственным силам, почувствовать их реальное могущество в нашей жизни.

Вероучения позволяют лучше понять самого человека, само существование которого, по мнению Н.А. Бердяева, “есть разрыв в природном мире и свидетельствует о том, что природа не может быть самодостаточной и покоится на бытии сверхприродном. Как существо, принадлежащее двум мирам и способное преодолевать себя, человек есть существо противоречивое и парадоксальное, совмещающее в себе полярные противоположности⁴⁴... (Бердяев Н.А. О назначении человека.- М.: Республика, 1993. С.55). Важнейшими из них являются божественное и демоническое начала, определяющие свободу выбора человека между добром и злом, его жизнь между прекрасным и безобразным.

Противоречивая, парадоксальная природа человека проявляется не только в религии, но и в искусстве, целью которого является художественное постижение бытия. С помощью особых средств изобразительности и выразительности художник в ракурсе конкретно-чувственных переживаний выражает свое мироощущение. Важное место в нем принадлежит вере.

Именно благодаря космическому началу вдохновленное сознание человека способно выразить то, что скрывается за внешним проявлением: вечные истины, суть своего времени, глубинные чувства.

В выдающихся произведениях искусства мир производится как акт его переживания человеком.

Чем емче и глубже творческий поток, тем ярче “схватывается” в медитативной практике художника тонкая взаимосвязь человека с окружающим миром и другими людьми. Выдающийся русский философ В. Соловьев отмечал: ”Все сколько-нибудь знакомые с процессом художественного творчества знают, что художественные идеи и образы не суть сложные продукты наблюдения и рефлексии, а являются умственному взору разом в своей внутренней целостности (художник видит их как это прямо утверждали про себя Гете и Гофман) и дальнейшая художественная работа сводится только к их развитию и воплощению в материальных подробностях... Если таким образом предметом художника не может быть ни частное явление, воспринимаемое во внешнем опыте, ни общее понятие, производимое рассудочной рефлексией, то это может быть только сущая идея, открывающая умственному созерцанию” (Соловьев Вл. Учение о Богочеловечестве. Т.ІІІ. СПб, 1913. С.65,68).

Искусству доступны тонкие взаимосвязи мира. Они воспроизводятся в скульптурно-архитектурных ансамблях, музыке, живописи, поэзии, прозе и т.п. Мировоззрение многих гениальных представителей искусства оплодотворено глубоко интимным ощущением спасительного присутствия в этом мире высших разумных сил. Оно является неиссякаемым источником справедливости, надежды и вдохновения. Вера в Творца при этом выступает основным мировоззренческим ориентиром творчества, наполняет создаваемый художниками мир смыслом и оптимизмом. Особую полноту и значимость приобретает и жизнь самих художников. “Я жил только тогда, - писал в своей “Исповеди” Л.Н. Толстой, - когда верил в Бога. Как было прежде, так и теперь стоит мне знать о Боге, и я живу; стоит забыть, не верить в него - и я умираю” (Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. Т.23. М., 1957.- С.45).

Ощущение органического единства с природой, мирозданием в целом, “океаническое чувство, по определению З. Фрейда, слитности микро- и макрокосмосов, восприятие сверхприродного в природном отличают мирови- дение магов и оккультистов.

Для них объективность познания недостаточна, так как не позволяет постичь невидимые разумом тонкие сверхъестественные связи бытия и человека. Сверхъестественное, таким образом, не над миром, а в самом мире и постигается оно не разумом, а интуицией и мистическим зрением. Мир внешний уподоблен внутреннему миру человека. Этим объясняется их сопричастность друг к другу.

Все органически взаимосвязано, природа воздействует на человека, но и человек способен непосредственно влиять на любой природный предмет и процесс. В магии такие способности человека рассматриваются как воздействие динамизированной человеческой воли на различные неживые и живые системы. Используемые колдуном, шаманом, магом и прочими лицами силы идентичны силам природы. В настоящее время силы, используемые динамизированной волей человека, рассматриваются в виде концентрированной биоэнергии.

Легче всего все, что непонятно и неподвластно разуму на том или ином этапе развития, объявить суеверием. Это часто и происходило в истории человечества. Однако такой подход сам по себе является суеверием, так как существующий на протяжении тысячелетий оккультно-магический способ постижения бытия объявляется предрассудком. В таком случае к суеверию можно отнести и огромную область философского знания, отражающего духовный мир. Одной из ипостасей, сторон философского познания является выход за границы возможного опыта, за пределы человеческого сознания, связанный с самоуглублением, с наличием определенного таинства, непостижимости для разума, трансрациональности, сверхчеловечности. В трансрациональном - чувственной и интеллектуальной интуиции, в постижении посредством целостного переживания - раскрывается недоступная для рационального познания сторона бытия.

Б. Паскаль об определенной ограниченности разума говорил следующее: “Все попытки разума оканчиваются тем, что он сознает, что есть беско- нечное число вещей, превышающих его понимание. Если он не доходит до этого сознания, то это означает только, что он слаб” (Паскаль Б. Мысли.- М., 1888.). “Но это не означает принижение способности мыслить. Напротив. Все величие человека в его способности мыслить. В этом его главное достоинство, главное дело жизни. А главный долг в том, чтобы думать пристойно, то есть думать о себе, о своем Создателе и о своем конце“ (См.: Паскаль Б. Из “Мыслей”//Размышления и афоризмы французских моралистов XVI - XVIII веков.- Л., 1987.- С.233-238).

Сегодня особенно ясно осознается, что как бы ни поднимался разум, каких бы высот ни достигала основанная на нем наука человек по-прежнему окружен постижимо-непостижимым миром. Тайна везде - и за пределами человека, и во внутреннем его измерении. Но там, где бессилен разум, способно помочь трансрациональное. С его помощью человек постигает первооснову своей души и первоначало мира. Многие философы убеждены в наличии бесконечной воли и разума. В религиозном мистицизме высшая реальность открывается человеку под различными именами Бога. По мнению С.Л. Франка, “Бог есть творческая любовь, некий поток, постоянно переливающийся через края “самого себя”. Это реальность, которая всегда есть нечто большее, чем только она сама. Моя любовь к Богу есть лишь рефлекс его любви ко мне и обнаружение Его самого как любви. Связь между Богом и миром не есть ни причинно-временная связь, ни связь вневременно-логическая. Она есть нечто сущностно-иное существо, что стоит под знаком трансрациональности, непостижимости и что может быть постигнуто только по способу ведающего неведения“ (“Непостижимое” //Франк С.Л. Сочинения.- М., 1990.- С.518-519).

Анализ вненаучных форм постижения бытия показывает, что их возникновение и развитие обусловлено наличием помимо внешней рационально постигаемой реальности такой стороны бытия, которая дается лишь в сакральном внутреннем опыте человека и связана не столько с сознанием, сколько с переживанием глубинного фундаментального единства человека с миром и творцом.

2.2. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ СВЕРХРАЗУМА В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ.

По мере того, как начатая со времен Галилея, Бэкона, Гоббса и Спинозы ностальгия по утраченному единству знания усиливалась в науке возрастал интерес к целостному миропониманию, в котором за отдельными фрагментами природы угадывалось нечто такое, что присуще самому человеку, его интеллекту. Сам же человек, в связи с радикальным поворотом к методологии науки, выраженном в том, что эволюционный взгляд начинает пронизывать все без исключения дисциплинарные области, целенаправленно выдвигается в центр научной картины мира.

В науке все четче осознается неслучайность превращения человека в основной предмет научных исследований. Зреет понимание, что если вектор развития человеческой цивилизации будет все дальше уводить людей от природы, то планетарные беды рано или поздно завершатся мировой катастрофой. В таком случае злой иронией будет выглядеть наше представление о прогрессивной эволюции, которая на самом деле с самого начала была замысловатой и неотвратимой дорогой к самоуничтожению. В условиях все возрастающих угроз и опасностей планетарного масштаба вопрос о месте и роли человеческого духа в глобальном эволюционном процессе приобретает особую актуальность. Его рассмотрение с неизбежностью упирается в другой более общий вопрос - вопрос о месте интеллекта во Вселенной.

В последние годы этот вопрос все чаще ставится и учеными России. С одной стороны, положительным является сама возможность обращения к нему без опаски идеологического шельмования. Проведение семинаров, выход в свет работ, посвященных проблеме сверхразума, свидетельствует о вызревании объективных предпосылок осознания наличия иррациональных элементов во внутреннем мире человека, важнейшим из которых является невыразимое словами интуитивно-мистическое ощущение наличия в мире неких высших разумных сил. С другой стороны, заметную роль в постановке проблемы иррационального сыграла и политическая практика первого эшелона демократии. Чудовищная по глубине цинизма и жестокости приватизация богатств России, форсированный курс на расслоение, при котором на одном полюсе возникла кучка чуждых народу олигархов, а на другом - основная масса ускоренно скатывающегося в бездну нищеты и духовной деградации населения, показывает, что в мире не только благотворные силы, но и силы зла, противостоять которым без научного их изучения уже невозможно.

Отечественные и зарубежные философы и ученые в последние годы интенсивно изучают тонкие взаимодействия, органично увязывающие события прошлого, настоящего и будущего в единое целое. Чтобы человечество смогло выжить в период сосредоточения и обострения всех глобальных проблем, необходимо четко осознавать не только как это сделать, но и для чего, с какой целью надо стремиться в будущее. Академик Н.Н. Моисеев сформулировал интересное убеждение: “Для того, чтобы увидеть контуры будущего, надо познать свое прошлое. Вот почему наша стратегия будущего развития должна быть тесно связана с пониманием места человека в едином процессе развития материального мира” (Моисеев Н. Н. Оправдание единства (Комментарии к учению о ноосфере)//Вопросы философии.- 1988.- № 4.- С.23).

Видимо, настала пора осознать место человека и в духовном процессе. По крайней мере, обращаясь к прошлому, мы везде наталкиваемся на представления о высших разумных силах мироздания. Не будет ли в далеком будущем развитие полностью обуславливаться этими силами? Не будет ли само человечество являться одним из звеньев разумных сил космоса, ответственных за характер и направленность глобального эволюционного процесса? Чтобы ответить на эти вопросы наука уже сегодня обращается к проблеме Сверхинтеллекта.

Постановка этой проблемы не является преждевременной. Ученые, размышляющие по поводу Сверхразума, конечно, ясно понимают, что Высший Разум не поддается целостной интерпретации средствами науки. На многие куда более простые вопросы бытия наука еще не нашла ответа. Может быть, некоторые вопросы и не имеют научного решения. Ведь даже такая передовая отрасль научного познания, как физика, включая в свое содержание новейшие эволюционно ориентированные концепции: синергетику, неравновесную термодинамику и т.п. способно лишь в общем плане объяснить доорганические фазы восхождения к живому веществу, а о механизмах самоорганизации в высших формах мира пока имеет только смутное представление.

Возьмем, к примеру, вопрос накопления генетической информации в клетках. Ведь никакими мутациями, никакими известными нам процессами нельзя объяснить тот скачкообразный качественно новый переход, в результате которого одноклеточные простейшие организмы объединились в многоклеточные системы с раздельными функциями органов. Информация только об этой специализации на несколько порядков сложностей превышает все, что раньше было закодировано в генах простейших одноклеточных существ. Таких скачков в процессе развития жизни на Земле было несколько, и каждый раз они представляли собой необъяснимую загадку. Сегодня сложно найти ученого, который верил бы в то, что стадо обезьян бесконечно долго, ударяя по клавишам машинки, в конце концов, напечатает большую советскую энциклопедию. Очевидно, генетическая информация такой сложности как таковая существует в готовом виде. Где именно: в космических спорах, первозданном океане или где-то в другом месте? А может быть, она исходит и от Высшего Разума. Существующий разрыв между физическим, социальным и психическим мирами требует новых подходов, с помощью которых эволюция была бы представлена в виде единого потока, а не так, как сегодня раздельно на материалах физики, химии, биологии, термодинамики, гуманитарных наук, космологии.

Основные контуры новых подходов, попытки синтетического построения целостной теории предприняты несколько десятилетий назад. Американский физик Дж. Дайсон еще в 1982 году показал, что игнорирование роли интеллекта, суверенной воли человека в реальных событиях не конструктивно, что интегративные усилия в науке с необходимостью предполагают учет возможностей человека сознательно строить будущее, отвечать за результаты своего управления и выбора (См.: Дайсон Дж. Будущее воли и будущее судьбы//Природа.-1982.- № 8). Но перед кем отвечать, если жизнь человека так коротка?

Многое из того, что совершают люди, остается за рамками их жизни. Только последующие поколения могут по-настоящему оценить то, что было совершено их предшественниками. Так, события 1917 года до сих пор рассматриваются людьми с прямо противоположных позиций. Тоже будет и с нынешними реформами в будущем.

Следовательно, научная картина мира даже с включением в нее человека всегда будет носить противоречивый характер. Человек, видимо, должен соотноситься не только с природой и с обществом, но и с чем-то, или с кем- то более совершенным и могущественным. Разработка единого ноокосмоло- гического подхода позволяет раскрывать универсальные векторы прогрессивной эволюции с точки зрения отдаленных последствий, с учетом того, что само появление человеческого интеллекта во Вселенной не было случайным событием, что его мощь и значение возрастают по мере того, как он осознает свое истинное положение в Космосе.

Интеллект человека уже сегодня, подспудно готовит себя к роли Сверхинтеллекта, одного из вершителей судеб Вселенной. И уже сегодня он должен определиться по отношению к тому, Кто вызвал его из небытия, Кто сделал его не просто наблюдателем вселенских событий, но и активным их организатором? Анализ универсальной эволюции от гипотетического начала расширения Вселенной до современных социальных событий не должен исключать возможность существования Высшего Разума хотя бы в одной всеобъемлющей картине мироздания.

Сегодня очевидным является то, что все структуры мира от физических до биологических, являются результатом универсальной эволюции. Э. Резерфордом, Г. Гамовым и В. Вернадским высказывалась мысль об историческом развитии и на атомарном уровне материи. В последующем мысль о необратимости процесса структурализации мира, его усложнении стало учитываться “в новых астрофизических гипотезах и в гипотезах о природе и происхождении элементарных частиц...” (Кузнецов Б.Г. Современная наука и философия.- М.: Политиздат, 1981.- С.91-92).

Таким образом, в научной картине мире второе начало термодинамики предполагает деградационный в конечном итоге характер необратимости, а концепция эволюции воспроизводит процесс усложнения, который с железной необходимостью порождает мыслящий дух.

Несмотря на то, что основной естественно-научный парадокс эволюционной картины мира сегодня не решен, в ходе его осмысления высказано немало интересных взглядов, связанных с формированием стратегии междисциплинарной интеграции, объединением всех сфер знания от физики до психологии. Значительный успех в этом отношении достигнут в концепции синергетики, разработанной в 50-70-е годы нашего столетия Г. Хакеном в ФРГ и сформированной группой И. Пригожина в Бельгии нелинейной неравновесной термодинамики. По мнению Г.Н. Натана синергетика и неравновесная термодинамика “уже дали “черновой набросок” объяснения всей эволюции - от ...космологического “большого взрыва” (20 млрд. лет назад) до таких чрезвычайно сложных продуктов адаптации, как логическое мышление, совесть и любовь” (Натан Г.Н. К проблеме космических цивилизаций//Будущее науки: Международный ежегодник.- М.: Знание, 1984.- Вып.17.- С.269).

Действительно, концепция синергетического типа позволяет дать ответ на целый ряд важных для теории эволюции ответов. Например, они “устанавливает мостики между мертвой и живой природой, между целе- подобностью поведения природных систем и разумностью человека, между процессом рождения нового в природе и креативностью человека. В мертвом ведется поиск живого, элементов самодостраивания, чего-то подобного интуиции и т.д. А в живом - поиск мертвого, того, что общо ему с мертвым, что уже передано, переформировано в мертвом, в законах эволюции Вселенной” (Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение. Диалог с И.Пригожиным//Вопросы философии.- 1992.- № 12.- С.118).

Анализ идей синергетики позволил Е. Н. Князевой и С. П. Курдюмову сделать вывод о том, что есть основание для модели мира, в которой Сверхразум предстает как некая далекая от современности стадия развития нашего темпомира (См.: там же. С. 19).

Если учесть динамику интеллектуального развития человечества, то несложно представить себе будущее Вселенной, в которой господствовать будет разум, колыбелью которой была Земля. Сама логика развития земной цивилизации подтверждает возможность такого развития событий. Но логике вопреки в человеческом сознании всегда было место идее сверхразума, помещенного не в необозримое будущее, а в настоящее и прошлое. В первобытном мифологическом мышлении, например, человек полностью растворял себя в природе, а природу в себе.

Следовательно, уже на ранних порах своего развития человек ощущал наличие в природе родственных себе признаков. В отличие от человека первобытного “средневековый человек уже не сливает себя с природой, но и не противопоставляет себя ей» (Гуревич А.Я. Категории средневековой культу- ры.- М.: Искусство, 1984.- С.67). Он относится к ней не как субъект к объекту, а скорее как к себе. Ему присуще стремление найти себя во внешнем мире, воспринимать космос как субъект (Там же.- С.69). Более того, во внешнем мире и в самом себе он обнаруживает нечто, стоящее над миром и над ним, все в себе соединяющее и обуславливающее.

Постепенное размежевание единого прежде знания на различные области, с порой совершенно несогласованными между собой способами описания и объяснения, делало научный взгляд на мир с самого его возникновения фрагментарным. Рационализм, редукционизм и эволюционизм упрощали, огрубляли окружающий мир, “отрывали” его от человека. Обездушив исследуемую реальность, считая ее чистой, избавленной от психического наука противопоставила мир человеку, оторвала субъект от объекта. Исследователь стал рассматриваться как источник искажения, который подлинно научное объективное познание обязано устранять из системы знаний о мире. Если человек и его разум в научной системе знаний предстали в таком свете, то относительно Творца некоторые ученые стали заявлять, что они не нуждаются в этой гипотезе.

Казалось бы, по мере роста успехов в области естествознания идея сверхразума станет абсолютно непригодной. Однако совокупность новейших результатов, полученных в начале XX века, выявила условность абсолютной грани между субъектом и объектом, показала бесперспективность бессубъектной картины мира, обнаружила принципиальную неустранимость идеи сверхразума не только из вненаучных форм постижения бытия, но и из самой науки.

Новые открытия показали, что в природе есть не только причинноследственные связи, но и известная “свобода воли” элементарных частиц, что частица не просто “идет верным путем, а как бы пересматривает, “чует” все другие мыслимые траектории” (См.: Фейнман Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике.- Выпуск 6.- Электродинамика.- М.: Мир, 1966.- С.109). Интерпретация открытий В. Гейзенберга, Н. Бора, М. Борна привела А. Эд- денгтона к мысли о том, что “религия стала приемлемой для здравого научного ума”.

Еще более определенно высказался выдающийся советский физик Д.И. Блохинцев. Он считал, что “психика не отделима от любой формы материи” и что элементарным частицам “присуще сознание, хотя и примитивное” (См.: Блохинцев Д.И. Размышления о проблемах познания, творчества и закономерностях процессов развития//Теория познания и современная физика.- М.: Наука, 1984). В этом же духе зарубежный ученый А. Кохрам писал о сознательных свойствах материи (См.: Cohram A. Relationship between Quantum Physics and Biology//Phoundations of Physics. - 1971.- № 3).

Поиск на низших уровнях организации материи скрытых предпосылок тех свойств, которые четко выражены в психике и сознании человека, ведет не только к представлению о человеке как сверхсложной физической частице, как к вещи среди вещей, но и к взгляду на физическую систему как на существо дочеловеческого уровня. Восходящий к Я. Бёме взгляд на материю как на “субъект всех изменений”, обладающий имманентным “стремлением”, “напряжением” стал наполняться привнесенным новыми открытиями в науке смыслом. Растущее сомнение в возможность исчерпывающего описания физических процессов методами физикализма убеждает ученых в том, что “рано или поздно... телеологическое понимание причинности истолковывать материалистически все же придется” (Акчурин И.А. Четыре типа причинности по Аристотелю и современная абстрактная теория поля// Современный детерминизм. Законы природы.- М.: Мысль, 1973.- С.408).

Действительно, между двумя способами миропонимания, которые условно можно называть “каузальным” и “телеологическим”, наметилось сближение. Если учесть, что каузальный подход является последовательно материалистическим, а телеология в целом сохраняла приверженность мистическим идеям божественного промысла, то можно говорить, что развитие науки не только не исключало идею разумности материи, как целостной системы, но, напротив, подводило к мысли о ее целесообразности.

Под напором новых эмпирических данных вновь обращают на себя внимание философские идеи таких мыслителей, как Платон, Аристотель, Лейбниц, Гегель и другие. В частности, тела неживой природы рассматриваются сегодня некоторыми философами в духе лейбницевской монадологии.

В принципе теоретическое основание для вывода о наличии во Вселенной рудиментов жизни и мышления есть. Это могут быть остатки жизни и мышления предшествующего сингулярному состоянию Вселенной этапа развития, то есть те, которые были до Большого взрыва. Может оказаться правомерной и позиция В.И. Вернадского, который полагал, что эволюционные процессы космически локальны. Он обратил внимание на несовместимость представлений об универсальной эволюции с представлением о бесконечности Вселенной и, исходя из противоречия между законом концентрации энергии в живом веществе и законом рассеяния энергии (второго начала термодинамики), считал живое вещество универсально распространенным в пространстве и времени, неуничтожимым и качественно непроизводным от низших уровней организации материи.

Используя логику рассуждений В.И. Вернадского, логично и мышление рассматривать в качестве универсального, не сводимого к низшим формам отражения материи, не имеющим четко обозначенного начала в пространстве и времени. Примерно в таком направлении развивал свое представление о сознании выдающийся ученый и гуманист П. Тейяр де Шарден. По его мнению, для внутреннего сознания невозможно установить абсолютное начало (Тейяр де Шарден П. Феномен человека.- М.: Наука, 1987.- С.55).