2 страница. Движение от внешнего к внутреннему ясно выражено в общей культурно-исторической динамике образов науки

Движение от внешнего к внутреннему ясно выражено в общей культурно-исторической динамике образов науки. Ее изучение имеет важное значение для установления предпосылок формирования современной модели универсума. В связи с тем, что социокультурная подвижность научного познания уже довольно обстоятельно рассмотрена в философии и методологии науки кратко остановимся на наиболее существенных обстоятельствах.

Образ классической науки начинает складываться в период промышленного переворота и тесно взаимосвязанных с ним сдвигов в мировоззрении европейской цивилизации XVII века. Становление классического естествознания правомерно рассматривать как научную революцию. Академик В.С. Степин полагает, что “...В развитии науки можно выделить такие периоды, когда смена научных картин мира сопровождалась коренным изменением ее нормативных структур, а также философских оснований. Эти периоды правомерно рассматривать как глобальные революции, меняющие образ науки”. События, ознаменовавшие становление классического естествознания вполне соответствуют признакам научной революции.

Благодаря научным трудам Р. Декарта, П. Гассенди, Р. Бойля, И. Ньютона, Ф. Бэкона складывается основанная на механических представлениях картина мира. В ней доминирует внешнее представление о том, что познающий разум отделен от исследуемых предметов. Он как бы со стороны созерцает мир и таким способом познает и переделывает, переустраивает вещи по своим собственным чертежам. При этом природа рассматривается как мастерская, в которой творит один лишь человек, поскольку творческая деятельность Бога ограничивается первоначальным актом творения мира и человека.

Не случайно поэтому: “Для человека 17-го века в борьбе с аффектами, со стихией “низшей”, “поврежденной” природы создавшего “артефакт” с о б с т в е н н о й ж и з н и, образ искусственно сделанной вещи (механизма) приобретает глубокий этический смысл, исключительную ценностную нагру- женность” (Косарева Л.М. Социокультурный генезис науки Нового времени (философский предмет проблемы.- М.: Наук, 1989.- С.31).

Противопоставляя себя миру, человек трактовал его как совокупность нейтральных по отношению к нему объектов, проницаемых, прозрачных для разума, представляемых в виде связанных силовыми взаимодействиями механических устройств. Считалось, что свойства целого полностью определяются свойствами и состоянием его частей. Взаимодействие между объектами осуществляется на базе строгого детерминизма, выраженного в однозначности результатов.

Полагалось, что познание мира вещей человеком может осуществляться путем воздействия на них сконструированными человеческим разумом средствами познания - логическими или вещественными инструментами, произвольно применяемыми к объекту, независимо от логики его существования и развития. Получение достоверных знаний происходит в ходе эксперимента, то есть испытания, апробирования свойств предмета в искусственно создаваемой ситуации воздействия на него средств познания.

Отсюда следует, что для классической науки “истина дана в земном чувственном опыте, она кроется в природе и может быть извлечена из нее, если мы измучаем природу, пытая и разлагая ее на элементы, причины и следствия и изнасилуем самих себя, стремясь отрешиться от присущей человеку субъективности и коллективных предрассудков” (Красавин И.Т. О дескриптивном понимании истины//Философские науки.- 1990.- № 8.- С.64).

О справедливости вывода И. Т. Красавина можно судить по взглядам Ф. Бэкона, оказавшего огромное воздействие на формирование образа классической науки. Провозгласив знание силой, он одновременно указал на необходимость устранения всякой субъективности, продемонстрировав, таким образом, стремление к достижению независимого от человека знания. С помощью однозначной и неизменной истины человек должен покорить мир, утвердить в нем свое господство, стать полновластным хозяином всех стихий, поставить их на службу прагматическим потребностям общества.

Устраняя из теоретического объяснения все, что относится к субъекту, средствам, целям и ценностям его познавательной деятельности классическая наука формировала безотносительную к человеку модель мира. В ней реализовался подход, который, по мнению Г. Гадамера: “методично подвергает абстрагирующей изоляции и вовлекает в процесс экспериментального исследования все новые и новые фрагменты реальности, которые становятся предметом исследования именно в силу такой изоляции” (Г адамер Г. Язык и понимание//Актуальность прекрасного.- М.: Искусство, 1991.- С.46).

Изоляция субъекта от объекта, несмотря на расширяющуюся систему знаний, не позволяла видеть мир в его органической взаимосвязи с человеком. Отдельные фрагменты объективной реальности не увязывались в единое целое, а представлялись в качестве обособленных звеньев механического тела Вселенной. В нем не находилось места тайны, все сводилось к последовательной причинно-следственной закономерности, воспроизводимой в единственно истинном способе познания мира - науке.

Уточняя, дополняя уже открытую истину, наука в состоянии охватить весь вселенский механизм, поставить его на службу человеку, обеспечить тем самым общественный прогресс. Взаимосвязь науки и производства невозможно переоценить и сегодня, но в этом процессе не просматривается то, что является истинной причиной совершенствования человеческой цивилизации. “Успехи” человечества в области разрушения природы, в ходе создания техногенной цивилизации, вряд ли можно назвать совершенствованием человеческого рода. Материальное могущество достигнуто слишком дорогой ценой. Человек сам себя потерял в мире, сделался пасынком природы.

Исключая из процесса познания социальные и субъективно-личностные цели и ценности, ориентируясь исключительно на внешний мир, пренебрегая духовным измерением человека, наука противопоставила себя другим способам познания. Религия, искусство, обыденное познание, бытовой и производственный опыт и т.п. формы культуры рассматривались как вспомогательные формы познания и резко отграничивались от науки. Вплоть до последней четверти XIX века в научной картине мира господствовала установка на исключение всего, что относится к субъекту познания. Несмотря на явное несоответствие этой установки присутствию человека в мире, отдельные рецидивы взглядов представителей классической науки сохранились и до настоящего времени.

И все же доминирующими сегодня являются подходы классической науки. Они сформировались во второй половине XIX века, а в ходе второй глобальной научной революции, развернувшейся на рубеже XIX-XX веков, получили дальнейшее развитие. Предложенные А. Эйнштейном, Н. Бором, П. Дираком, Э. Шредингером и другими учеными новое научное мировоззрение и оригинальные философско-методологические подходы, воплотились в теории относительности и теории квантовой механики, с появлением которых поле исследуемых объектов значительно расширилось. Перед учеными открылся необычный вероятностный мир с подвижной относительной пространственно-временной структурой сложных самоорганизующихся объектов, где нет абсолютного детерминизма событий, где имеют место механизмы управления, обратной связи и уровневая организация, обеспечивающая целостность системы.

Изучение сложных саморегулирующихся объектов предполагало наличие функционального взаимодействия с ними субъекта познания. Мир уже воспринимается не “сам по себе”, а только через присутствие в нем человека.

На Западе переосмысление взаимосвязи субъекта и объекта шло путем признания человека в качестве неотъемлемого составного элемента познаваемой реальности, не просто наблюдающего за ней, а осознающего себя через изучение своей включенности в мир. Удачно выразил эту позицию О. Шпенглер. “В каждой науке, - отмечал он,- взятой в ракурсе, как цели, так и материала, человек рассказывает самого себя. Научный опыт есть духовное самопознание” (Шпенглер О. Закат Европы.- Т.1.- Гештальт и действительность.- М.: Мысль, 1993. С.257).

В России наиболее глубоко органическая взаимосвязь человека и мира представлена в русском космизме. Человек не “чисто внешний наблюдатель” вселенских событий, а их участник. В науке все прочнее утверждается мысль о невозможности создания абсолютно правильной теории, о равноценности многих теорий, с разных сторон описывающих мир, о том, что результаты познания определяются не только структурой, свойствами, состоянием объекта познания, но и способами взаимодействия с ним субъекта познания. Формируется новая реальность, согласно которой “...сознание, постигающее действительность, постоянно наталкивается на ситуацию своей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость от социальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, его ценностные и целевые ориентации” (Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев В.С. Классика и современность: две эпохи в развитии филосо- фии//Философия в современном мире. Философия и наука.- М.: Наука, 1972. С. 78).

Причем речь можно вести не только о погруженности в социальную действительность и зависимость от нее, но и о погруженности человека в органический и неорганический мир и зависимости от природы. В правомерности данного утверждения убеждает позиция видного американского физика Дж. Уилера, предложившего модель самосознающей физики, которая бы имела дело не только с причинами окружающего мира, но и с его смыслом. Внешнее - природа не отделена непроходимой пропастью от внутреннего - духовного измерения человека. С осознания этой мысли началось сближение “наук о природе” с “науками о духе”, нарастание понимания в различных сферах духовной культуры того, что процессы создания и развития научного знания во многом зависят от ценностных ориентаций субъекта, его мировоззренческих установок.

Убедительным свидетельством концептуального оформления идеи взаимосвязи человека и мира являются учение о научных революциях Т. Куна, концепции исследовательских программ И. Лакатоса, модели роста научного знания К. Поппера. В них во многом предвосхищается складываю- щийся в последней трети ХХ века образ постнеклассической науки. В ее основе также как и в классической и неклассической науке лежит глобальная научная революция.

Качественные изменения в средствах получения и хранения информации, возрастание сложности, масштабов и разнообразия человеческой деятельности, изменение характера ее воздействия на природную и социально-культурную среду привело к появлению реальности, ставшей объектом изучения постнеклассической науки. При этом субъект познания начинает осознавать не только свою мощь, но и возможность быть погребенным под ее напором. Дело в том, что он познает не механическое устройство, которое можно последовательно описать и переделать, а легко изменяемый, труднодоступный для понимания, моделирования и прогнозирования мир. В нем господствует неустойчивость, неравновесность, постоянное балансирование между хаосом и порядком, проявляются процессы самоорганизации, включающие в себя наряду с эволюционным, поступательным развитием и особые переломные состояния, точки бифуркации, выход из которых всегда многовариантный, спонтанный и. Мир предметов и объектов неожиданным образом стал близким миру идей и мыслей человека. Через жесткие причинноследственные связи начали просматриваться спонтанность, творчество и свобода. Причем они характерны не только для социальной реальности, но и для неустойчивой, многослойной реальности природной.

Глубокие изменения в трактовке объективной реальности, осознание наличия новых мало изученных механизмов человеческого взаимодействия с ней в значительной мере оформляется в принципе антропности, идее особой ответственности человека за реализацию тех или иных возможностей развития общества и его влияние на природу. Предназначение человека не в том, чтобы покорять мир или бездумно его переделывать, а в том, чтобы органично вписываться в общую гармонию мироздания, находить свое естественное место в диалектике бытия.

В соответствии с принципом антропности человек в этом мире не случайное явление. Сегодня предпринимаются попытки установить физические причины нашего существования в мире. В качестве плодотворных представляются следующие, выделенные В.В. Казютинским: “1. Стремление выяснить, чем определялись начальные условия возникновения нашей Вселенной, каковы были критерии их “отбора” из бесконечного множества возможных; 2. Необходимость решить с позиций релятивистской космологии поставленную А. Эддингтоном и П. Дираком проблему “больших чисел” (БЧ): оказалось, что некоторые черты структуры нашей Вселенной определяются безразмерными комбинациями микрофизических и космологических параметров, имеющими порядок в 10⁴⁰; и 3. Обнаружение “тонкой подстройки” фундаментальных физических констант и параметров, которыми, согласно современной космологии, жестко определяется наблюдаемая структура Вселенной: она “взрывным образом неустойчива” к изменениям численных значений этих констант. Даже небольшие их изменения привели бы к структуре Вселенной, совершенно отличной от наблюдаемой; в ней не могли бы существовать ни ядра, ни атомы, ни звезды, ни галактики, ни - следовательно - на - блюдатели” (Казютинский В.В. Антропный принцип в неклассической и постнеклассической космологии (Методологический аспект)//Проблемы методологии постнеклассической науки: Сб.ст./отв.ред.Е.А. Мамчур; РАН Ин-т философии.- М.: ИФ РАН, 1992. С. 147).

Идея глубинного единства всего мироздания, неразрывной органической взаимосвязи человека с миром оформляется в ряде гипотез и концепций современной науки. Для решения задач данного исследования особое значение имеют концепции эксплицитного и имплицитного порядков мироздания Д. Бома (См.: Bohm D. Quantum theory as an indication of a new order in physies//Found of phusics.- N.Y.; L., 1971.- Vol. 1, N 4.- P.359-381; 1973. Vol. 3, N 2. P. 139-168); взаимосвязи динамической упорядоченности и хаоса И.Р. Пригожина (См.: Пригожин И. От существующего к возникающему. М.: Прогресс, 1985; Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс, 1986; Пригожин И. Философия неста- бильности//Вопросы философии. 1991. № 6); морфогенетического поля Р. Шелдрейка (См.: Sheldrake R. A new Science of life: The hypothesis of formative causation. L.: Blond and Briggs, 1981. XIII), в которых с позиций достижений современного естествознания обосновывается образ человека, вписанного, включенного в систему вселенских взаимосвязей.

Осуществляемый на основе возможного синтеза квантовой физики и космологии новейший научный поиск соединяется с концепцией космической философии (См.: Карпенко М. Вселенная разумная. М.: Изд-во “Мир географии”, 1992; Куракина О.Д. Русский космизм - истоки третьего тысяче- летия//Человек. Общество. Вселенная. М., 1994.С.215-256; Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной: истоки, становление, перспективы. Очерки междисциплинарной теории прогресса. М.: “НЕДРА”, 1991; Хмелевская С.А. На стыке двух тысячелетий: аспекты нового мировоззрения//Человек. Общество. Вселенная. М., 1994. С.165-215).

На этой базе формируется новое видение мира и человека, доминирующую роль в котором играют идеи учения о ноосфере и представления глобального эволюционизма.

Существенные изменения в духовных и предметных основах жизни людей стимулируют становление синергетического видения, выдвигают на передний край научных исследований сложные системные объекты, имеющие историческое измерение. В полосу внимания исследователей выдвигаются так называемые “человекоразмерные” комплексы (См.: Степин В.С. Динамика научного познания как процесс самоорганизации//Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М.: ИФ РАН, 1994. С.8-33). К ним относятся разномасштабные экологические образования (биоценозы, городские и агропромышленные агломерации), системы “человек-машина” (в особенности биоинформационные технологии, направления создания “искусственного интеллекта”), медико-биологические объекты (генная инженерия) и т. п.

Как объекты исследования они характеризуются открытостью, саморазвитием и, что особенно важно, органическим включением в себя познающего субъекта со всеми его атрибутами и приспособлениями.

Сегодня процесс познания ограничивается пластами знаний, в которых воспроизводятся обширные области окружающей реальности. Наслаиваясь одна на другую, они образуют картину внешнего по отношению к человеку мира. Этот мир бесконечно простирается по обе стороны от настоящего, которое концентрировано выражено во внутреннем мире личности, в духовном измерении человека. Осознание данного факта начинает проявляться в современном научном познании, в качестве лидера которого становятся науки о жизни и науки о человеке. Результаты и методы этих наук все активнее используются при решении разнообразных задач социального познания и естествознания.

На основе философской традиции “наук о духе” происходит расширение и переосмысление места и роли субъекта в познании. Некоторые авторы прямо говорят о том, что “В отличие от классической науки, учитывающей роль средств и операций деятельности, новая постнеклассическая наука расширяет поле науки, включив социальные ценности и цели в структуру научного знания” (Делокаров К.Х. Рационализм и социосинергетика//Обще- ственные науки и современность. 1997.- № 1. С. 121).

Этот вывод, конечно же, справедлив прежде всего для социального познания, где духовные, нравственные, аксиологические, эстетические и логико-эпистемологические аспекты особо ярко выражаются в концепции многомерности истины. Усложняющаяся социальная реальность делает необходимым переход к новой - плюралистической, полифундаментальной - методологии социально-гуманитарного познания.

Американский философ и историк науки Дж. Халтон правильно заметил, что “Мы вынуждены, мы просто обязаны теперь жить и работать без упования на придуманные когда-то твердые, универсальные и чрезвычайно авторитарные принципы, которые считались фундаментом человеческого познания. И точно так же мы должны научиться жить и делать свое дело без надежды на существование некой универсальной и непогрешимой этической или политической теории” (Халтон Дж. Что такое “антинаука”?//В опросы философии.- 1992.- № 2.- С.50).

В определенной мере это относится и к естествознанию. Отход от прежнего наивного допущения о существовании прямой связи между нашим описанием и самим миром многими исследователями связывается с увеличивающимся влиянием субъекта на объект, то есть с признанием включенности человека не только в систему общественных отношений, но и в совокупность мировых связей. Взгляд на Вселенную как “человекоразмерный” создается антропным принципом. Причем в естествознании, так же как и в социально-гуманитарной области, нет надежды на существование некой физической и биологической теории, способной стать абсолютно непогрешимой и универсальной, способной стать зеркальным отражением происходящих процессов. И. Пригожин и И. Стенгерс ситуацию поиска рационального объяснения явлений природы рассматривают как драматическую, так как везде обнаруживается эволюция, возникновение порядка из хаоса, разнообразие форм и неустойчивость, тотальная взаимосвязь расширяющейся Вселенной и области элементарных частиц.

В связи с неспособностью традиционных дисциплинарных исследований ухватить стремительно вовлекаемые в научный поиск объекты познания на передний план выдвигаются междисциплинарные и проблемно-ориентированные формы творческой деятельности. Реализация комплексных исследовательских программ, различных экспертиз, приоритетных направлений поиска и т. п. порождает специфическую познавательную ситуацию интеграции в единой системе познаний фундаментальных и прикладных знаний, теоретических и экспериментальных исследований, социально-гуманитарных и естественных наук и т.д.

Переход к научной картине мира, включающей в свое содержание человека, происходит на “фоне” общекультурного сдвига, исходной точкой которого является переосмысление порожденных модернистским мировоззрением Нового времени ценностей техногенной культуры, осознание наступления мозаичной эпохи постмодернистской культуры, с ее поликонтекстуаль- ностью и многоаспектностью, взаимосвязью дробности и целостности, спецификой интерпретации и истолкования.

В ходе этого перехода обнаруживается новое положение человека в мире, его фундаментальная взаимосвязь не только с обществом, но и Вселенной, его способность осознавать, понимать свою тотальную включенность в сеть взаимодействий природы так же, как и в систему связей общества.

Новый подход к человеку - субъекту познания и преобразования мира выражается в следующих чертах:

1. В особом внимании к интроспективным (то есть обращенным к внутреннему миру) подходам к человеку, целенаправленное применение их к изучению его духовного потенциала. Античная мысль о том, что человек является микрокосмом, заключающим в глубинах своей души, своего “Я” фундаментальные принципы и смысл существования Мироздания, получает веское и убедительное подтверждение в социально-гуманитарном и естественно-научном познании. Через раскрытие своего “Я” человек целенаправленно и последовательно выстраивает модель объективной реальности, непрерывно углубляясь в себя путем самопознания, самопроектирования, обретения нового более содержательного опыта сознания.

2. В осознании многомерности мира и человека, возможности их органической взаимосвязи в фундаментальных началах бытия. Познавая многоаспектную, многослойную реальность человек постоянно сталкивается с ситуацией своей погруженности в нее, наличия особого рода феноменов, сам способ выделения и познания которых возможен не с позиций наблюдателя, а с позиций непосредственного участника. Это относится к реальности, постигаемой человеком в особых состояниях сознания, когда становится доступным мир тонких измерений. Познавая его, человек осознает свое изначальное единство со Вселенной, начинает понимать свое предназначение и смысл бытия.

3. В стремлении реализовать возможности психики человека и резервы его организма. Необходимость включения более мощного человеческого потенциала диктуется стремлением к участию в глобальных процессах самоорганизации, системном упорядочивании своего внутреннего мира, приведения его в соответствие с мировой гармонией. Технологизация всех сторон общественной жизни таит в себе угрозу превращения природы в “постчеловече- ский мир». Чтобы это не произошло, человек должен участвовать в процессах системной организации как ведущий элемент социоприродных и социо- технических комплексов.

Кантовское понимание человека в качестве цели, а не средства бытия подтверждается его включением в глобальный эволюционный процесс, в котором он не просто познает и преобразует мир, а, прежде всего, формирует себя, то есть предстает в качестве развивающегося субъекта. Особенно наглядно это проявляется в картине мира, центральным элементом которой является человек. Ее значение и смысл состоит в том, что человек, осознавая себя неотторжимым аспектом Вселенной, “раздвигает” свой внутренний мир до космических масштабов, готовит предпосылки реализации своего космического предназначения.

1.2. АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОСВЯЗИ МИРА И ЧЕЛОВЕКА С ПОЗИЦИЙ, СФОРМИРОВАННЫХ В РУССКОМ КОСМИЗМЕ

Последние десятилетия второго тысячелетия и начало нового проходят под знаком нарастающего интереса к проблеме взаимосвязи мира и человека. В интеллектуальной, духовной революции особое место занимают вопросы влияния природно-космического окружения на организм и сознание человека и воздействия обратного характера. Множится круг людей, приобщающихся к различным тайным оккультным учениям, являющихся сторонниками народной и нетрадиционной медицины, носителями экстрасенсорных способностей. Нарастающая популярность необычных, альтернативных видов знания и духовных практик заставляет ученых и философов серьезно отнестись к вопросу о космических измерениях человеческого опыта, учесть многовековой идейный контекст, который лежит за современным космическим мировосприятием.

Исследование различных аспектов космического сознания показывает, что склонность к мистическому мировосприятию не чужда любому человеку потому, что оно имеет под собой реальную основу. В глубинных, вытесненных в подсознание способах и формах освоения мира сокрыты возможности, позволившие человеку еще в древности ощутить свое родство с миром, выпестовать в сознании идею соответствия Вселенной и человека, макро- и микрокосма. На протяжении тысячелетий во всех высокоразвитых цивилизациях древности - Египте, Вавилоне, Китае, Индии, Греции космическое мироощущение было универсальным, общечеловеческим феноменом. Сформированное на его основе знание о Космосе включало в свое содержание не только природу, но и человека.

Космизм русских естествоиспытателей и философов конца XIX - начала XX века - Н.Ф. Федорова, Н.А. Морозова, К.Э. Циолковского, А.Л. Чижевского и других стал достойным преемником мировой космической мысли. Идеи о совместной эволюции Космоса, биосферы и человеческого общества, учение о космической природе и предназначении человека на новый, более высокой основе раскрывали смысл античных представлений о Космосе как живом организме, породившем “разум и счастье всего сущего. Чтобы понять это,- отмечал К.Э. Циолковский,- надо стать на высшую точку зрения: вообразить будущее Земли и обнять разумом бесконечность Вселенной или хоть один наш Млечный Путь. Тогда мы увидим, что Космос подобен добрейшему и разумнейшему животному” (Циолковский К.Э. Грезы о Земле и небе.- Тула, 1986.- С.311).

Благодаря русскому космизму космическое мировосприятие не умерло в ХХ веке. В отличие от рационалистически-механического мировоззрения, не способного воспринимать реальность в виде упорядоченного, живого и гармоничного Космоса, русские космисты, подобно их древним предшественникам, формировали образные, зримые черты природы, пронизанной смыслом, целями, жизненными началами. Разрозненным и плохо подогнанным друг к другу представлениям отдельных научных дисциплин, составляющим фрагментарную картину мира, наши мыслители противопоставляли модель гармоничного Космоса древних, в котором, как учил Пифагор, музыкально-математическая гармония является следствием его прекрасной и разумной упорядоченности.

“Когда пифагорейцы создавали свою теорию о “гармонии сфер”,- отмечал А.Л. Чижевский,- основываясь на элементарных представлениях о движении планет, они даже не могли представить себе, насколько закономерны в действительности движения планет и насколько чутка и одновременно прочна связь планет во всех проявлениях их физической жизни. Подобно тому, как физиологи находят в живых организмах связь между отдельными его органами, согласие частей, заключающуюся в регулировании и координации различных частей при помощи нервной и кровеносной системы, так и астрономы, изучающие явления в Солнечной системе, открывают в ней явления, аналогичные с функциями живого организма” (Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. - М., 1973.- С.82-83).

Воспринимая подходы русских космистов, их оценки наследия мировой космической мысли, ноокосмология делает акцент на сходстве Космоса не только с живым организмом, но и с живым Разумом. Поэтому особое внимание уделяется изучению той трансформации античного понимания Космоса, которое оно претерпело в средние века. Восприятие Космоса Ф. Аквинским, А. Данте является более глубоким и объемным, чем модель Космоса Платона и Аристотеля. В средние века античный образ самодостаточного и замкнутого мира наполняется божественными силами и началами, креативной способностью духовных сил. Представления мира воплощением божественного промысла характерно и для таких русских космистов как Н.Ф. Федоров, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев и другие. Подобно средневековым мыслителям они стремятся найти человека во внешнем мире, воспринимают Космос в качестве субъекта.

Действительно, цели и задачи, возможности познания понимаются людьми в соответствии с их общей картиной мироустройства. Так, в отличие от античности в средние века, акцент делается не столько на изучение чувственного, материального мира, сколько на постижение скрытого за ним мира сверхчувственных первообразов, так как без невещественных идей - сил, без постоянного действия божественных духовных первоначал Космос обратился бы в хаос, в бесформенную, бесструктурную и бескачественную материю, познать которую было бы невозможно. Человек способен постигать Вселенную потому, что он соответствует ей как высшее творение Бога, чьим образом и подобием является. Русский космизм, а вслед за ним и ноокосмо- логия воспринимают и развивают идею уподобленности разума человека - Разуму мира. Мир есть материальная оболочка того же божественного Логоса, частицей которого является душа человека.

Исследование духовного человеческого потенциала Разума Вселенной поэтому с необходимостью предполагает обращение к богатейшему теоретико-мировоззренческому материалу, накопленному в русском космизме. Феномен русского космизма, заключенный в духовном наследии Н.Ф. Федорова, В.С. Соловьева, Н.А. Умова, К.Э. Циолковского, В.И. Вернадского, П.А. Флоренского, Н.Г. Холодного, А.Л. Чижевского и других выдающихся мыслителей, имеет непосредственное методологическое значение для изучения места и роли человека во Вселенной, для выяснения взаимосвязи разума людей с Разумом Космоса.

Могучий мировоззренческий потенциал русского космизма сегодня творчески используется ноокосмологией для приращения знаний и создания программ действия по следующим основным направлениям.

Во-первых, поставленные в начале XX века русским космизмом проблемы, в том числе и проблема соотношения разума человека с Разумом внеземных цивилизаций, приобретают большую актуальность. На рубеже второго и третьего тысячелетий вопрос развития человеческой цивилизации все в большей мере увязывается с проблемой взаимосвязи человечества с внечеловеческим, внеземным интеллектом мироздания.