Четвертый закон. «Ничто не дается даром». 2 страница

Экологическое взаимоотношение общества с природой в каж­дый исторический период в значительной степени зависит от со­вокупности господствующих в обществе экономических, социаль­но-политических, идеологических и других отношений. На дан­ный процесс так или иначе влияют и доминирующие в социуме мировоззрение, ценностные ориентации. Это обусловлено на­личием общего взаимодействия общественного сознания и обще­ственного бытия, взаимодействия, которое включает, в частности, активность первого по отношению ко второму.

Система ценностей каждой эпохи имеет сложную структуру, определяемую, кроме всего остального, взаимоотношением раз­личных элементов общественного сознания. При анализе значения ценностных ориентации в освоении действительности на первый план выступает характер господствующего в этом сознании отно­шения к природе, существенно зависящего от степени вовлечен­ности последней в сферу общественного бытия. Исторически со­циальная оценка природы в той или иной мере влияла на развер­тывание различных сторон человеческой деятельности. Этот факт рельефно отразился и в философии различных времен и культур, поскольку философия выступает как самосознание культуры той или иной исторической эпохи.

История человечества неразрывна от природы, которую она имеет в качестве «предпосылки и условия развития. Но особенно сильна и однозначна была зависимость человека от природы в древности. В эпоху палеолита, когда борьба за обеспеченность пищей охватывала всю деятельность человека и единственным способом добычи средств к существованию являлись собиратель­ство и охота, жизнь людей была практически растворена в приро­де. В этих условиях человек одухотворял окружающую природ­ную среду, наделял ее сверхъестественными свойствами. Для па­леолитического миросозерцания были характерны целостное восприятие действительности, нерасчленение материального и ду­ховного.

Анимистические представления в общем препятствовали вы­делению человека из природы, развертыванию преобразователь­ной деятельности. Первобытные обитатели гор и лесов, жители морских побережий и пустынь главным образом приспосаблива­лись к окружающей среде. Тем не менее, как уже было отмечено, в конце верхнего палеолита первобытное общество было по­трясено экологическим противоречием, обусловленным исчезно­вением крупных травоядных животных преимущественно из-за не­умеренной охоты на них.

Появление земледелия и скотоводства значительно расширило поле экологического взаимодействия общества и природы, приве­ло к подлинной революции в жизни древних людей, ознаменова­ло переход от палеолита к неолиту. Начался процесс активного преобразования окружающей природной среды, более разнообраз­ного использования природных ресурсов, флоры и фауны от­дельных регионов.

Первые проявления духовной жизни человека связаны с куль­том природы - тотемизмом. Это древнейшая форма религии, вос­ходящая к раннеродовому уровню развития общества. Тотемизм характеризуется как совокупность верований и обрядов, связанных с мистическими представлениями о родстве людей, с так называ­емыми тотемами - отдельными явлениями природы, некоторыми видами животных и растений. Принятые в качестве тотема живот­ные и растения нельзя было убивать и употреблять в пищу.

В этот же период начинают развиваться мифология, фетишизм, тотемизм. Утверждаются определенные этические каноны. И в зависимости от ценностно-мировоззренческой направленности общества, от того, что в ней считается добром, а что злом, спра­ведливым и несправедливым, полезным и бесполезным, прекрас­ным и безобразным, формируется соответствующая оценка чело­веческой деятельности. Возникают определенные различия в сис­теме ценностей отдельных культурно-исторических регионов, характере их изменений, обусловленные в конечном итоге специ­фикой экономической основы жизнедеятельности древних об­ществ.

В странах древнего Востока система ценностей тысячелетия­ми оставалась практически неизменной. Это было связано с кон­сервативностью социально-экономической структуры восточных цивилизаций, производственные механизмы которых постоянно воспроизводили практически в одной и той же форме. Указанное обстоятельство закрепило зародившееся еще в первобытную эпо­ху анимистическое отношение к природе, препятствовало дальней­шему развитию природопреобразующей деятельности человека. В этих странах долгое время оставалось непреходящим этическим императивом обожествление и преклонение перед природой. Это нацеливало на восприятие природы преимущественно как пред­мета восхищения и эстетического освоения. Это же сужало сферу человеческих потребностей и интересов, ограничивало узкими пределами человеческий разум, делая из него покорное орудие суеверия.

Преобладание в системе ценностей древних цивилизаций ус­тановок приспособления к условиям окружающей природной сре­ды вместо их преобразования уменьшало, но не могло вовсе ис­ключить возможности проявления разнообразных экологических противоречий. В силу заторможенности развития производитель­ных сил при этом действительно имело место ограниченное раз­вертывание и распространение природопреобразующей деятель­ности людей. Но никакой гармонии с природой без противоречий не было и не могло быть. Разрушительные процессы природополь­зования не только в той или иной мере сопровождали жизнь этих цивилизаций, но и приводили нередко к их полному исчезновению. Сейчас установлено, что среди причин, превративших многие, некогда процветавшие цивилизации древности в руины, важное значение имели разрушения естественного растительного покро­ва на больших территориях и обусловленные этим изменения кли­мата, приводившие к частым засухам; засоление плодородных почв вследствие развития орошения; эрозия земель в результате выруб­ки лесов и т. п.

Влияние экологических кризисов на характер последующей деятельности древних цивилизаций в принципе могло быть двоя­ким. Либо общество должно было, выяснив причину экологичес­ких противоречий, находить средства для их преодоления и с уче­том опыта прошлого дальше развивать преобразующую деятель­ность, либо еще более «погружаться» в природу, обрекать себя на пассивную форму существования, «растительную жизнь». При социально-экономических условиях древневосточных цивилиза­ций, своеобразии их ценностных установок с преобладанием ани­мистических моментов спонтанно был реализован второй путь. Однако ограничение природопреобразующей деятельности обще­ства могло осуществляться только за счет ограничения его соб­ственного развития, стагнации материального и многих аспектов духовного производства.

Указанное отношение к природе нашло свое выражение и в философских учениях стран древнего Востока. Так, китайский философ Лао-Цзы, живший в VI в. до н.э., писал: «Человек сле­дует земле. Земля следует небу. Небо следует дао, а дао следует естественности». Концепция «следования естественности», не­допустимости вмешательства в развитие природных и социальных реалий является в целом инвариантной чертой большинства фи­лософских учений Китая от конфуцианства до дзэн.

В еще большей степени сказанное относится к философским учениям Индии, в которых человек уравновешивался со всеми живыми существами. Основу этих учений составляла глубокая мысль о едином жизненном круговороте, объединяющем все жи­вое не только на Земле, но и во всей вселенной[3].

В целом, согласно положениям индийской философии (древно­сти и средневековья), человек лишь звено в цепи вечного перехо­да жизни из одной формы в другую. В нем проявляется жизнь, которая неоднократно была и в будущем предстанет в форме того или иного растения или животного. Поэтому в индийской философии о превосходстве человека над остальной природой и необ­ходимости активной преобразовательной деятельности не могло быть и речи.

Под впечатлением сложившихся экологических трудностей в настоящее время довольно часто абсолютизируются лишь поло­жительные моменты системы ценностей древних цивилизаций. Важное значение поэтому приобретает всесторонняя оценка с уче­том широкой исторической перспективы многообразных соци­альных последствий относительно неподвижной формы существо­вания, «погруженности» в природу древних обществ.

В отличие от древневосточных обществ социально-экономичес­кая структура античного мира была весьма динамичной. Проис­ходило сравнительно быстрое развитие земледелия, ремесла, тор­говли, мореходства и т. д., чему способствовало и географическое положение Средиземноморья, где пересекались пути различных цивилизаций. В итоге ценностные ориентации в древней Греции и Риме претерпевали значительные изменения.

Так, в ранний период формирования материальной и духовной культуры древней Греции существенной была роль воззрений (не без сильного влияния восточных учений) об органическом един­стве человека и природы, одушевленности природы. Философия того времени объясняла природные явления, строение мироздания по аналогии с человеком. Антропоморфизация природных явле­ний, преобладание анимистических взглядов в общественном со­знании существенно влияли на характер деятельности людей. Не случайно в этот период истории античной культуры господствую­щей была установка - жить сообразно природе. В дальнейшем данная установка все более дополнялась другими и в конце кон­цов перестала быть доминирующей.

С усилением хозяйственной деятельности в древней Греции природные явления переставали восприниматься как нечто сугу­бо божественное. В общественном сознании происходил процесс отделения богов от природы, которая все больше ценилась в ка­честве предмета утилитарного пользования. Возникает поиск норм человеческого поведения не в природных и даже не в божест­венных установлениях, а в мире самого человека. Все это так или иначе сопрягалось с довольно частыми и усиливавшимися соци­альными волнениями. Осознание нестабильности общественного бытия, ощущение неопределенности будущих судеб рабовладель­ческого общества, отсутствие в нем ясных социальных целей побуждали к философским размышлениям о смысле жизни. Индивидуальное сознание, противопоставляя себя «вечному кос­мосу», драматически переживало свою собственную бренность, что, как и некоторые другие перипетии античного периода, нашло отражение в трагедиях Еврипида, Софокла и иных древнегречес­ких драматургов. Именно тогда Протагор выдвигает тезис: «Чело­век есть мера всех вещей». По существу, здесь впервые было об­ращено внимание на то, что ценность природы определяется ее (природы) включенностью в человеческую деятельность.

Однако в недрах греческой философии зародилось и другое на­правление мысли, начало которому положило нарастающее осо­знание объективности окружающего мира, независимости суще­ствования его законов от деятельности людей. Соответственно, при сравнении человека и природы за исходное стали брать послед­нюю, а человека рассматривать лишь как одно из проявлений. Дан­ное обстоятельство усилило преодоление анимизма в античной культуре. Впоследствии оно в преломленном виде отразилось в философии орфико-пифагорейцев и Платона, у которых восхище­ние мирозданием перешло к обожествлению космического порядка. Лейтмотивом платоновской философии становится при­нижение реального мира в противовес идеальному. Смысл и на­значение человеческой деятельности при этом видится в необхо­димости ее подчинения идеям справедливости, добра, прекрасно­го, которые, согласно этой философии, объединяют природные и социальные реалии. Платон пытался вывести нормы человеческого поведения из сопоставления индивидуального сознания и «миро­вой души», «божественного разума». Отсюда, кроме всего проче­го, вытекал антипротагоровский тезис «Бог, а не человек - мера всех вещей».

На практическую сторону античной культуры приведенное по­ложение не оказало существенного влияния. Ценностная установ­ка, господствовавшая в поздней античности, особенно в период Римской империи, во многих отношениях была созвучна тезису Протагора. В этот период широкое распространение получили мо­ральное учение эпикуреизма с его основным принципом наслаж­дения и более соответствующий данной философии прагматичес­кий подход к действительности. Лишь с появлением христианства возродился вышеприведенный тезис, вытекающий из философии Платона, правда, в новой, монотеистической интерпретации.

В эпоху средневековья прагматическое отношение к природе, процветавшее в Римской империи, было придавлено целым рядом обстоятельств, среди которых немалую роль сыграло господство церкви и христианской идеологии. Духовная жизнь в Европе в этот период в значительной мере определялась теми положениями биб­лии, которые утверждали идею необходимости жить на земле в самоотречении, чтобы попасть в рай. И действие этой установки явилось не последней причиной того, что эпоха Возрождения по­лучила в наследство от средних веков в основном лишь многочис­ленные церкви и угасшие центры культуры.

Однако начавшееся после длительного перерыва оживление социально-экономической жизни в Европе, связанное с зарожде­нием капиталистического производства, неизбежно должно было привести к смене господствовавших ценностных ориентации. Ста­ла формироваться система ценностей, отразившая и во многом определившая особенности материальной и духовной культуры эпохи Возрождения.

Здесь следует отметить значительное влияние арабо-мусульманской культуры на становление новой системы ценностей в Евро­пе, в частности на эмансипацию человека от библейского «перво­родного греха». Эта культура возникла в VII—VIII в. н.э. в странах Ближнего и Среднего Востока на «стыке» восточных и античной культур и расцветала вплоть до наступления Нового времени в Европе. В условиях господства ортодоксального христианства она сыграла важную роль в сохранении и дальнейшем развитии куль­туры античности. Если в Риме в средние века сжигали шедевры древности, то в это время от Севильи до Самарканда переводили и изучали творения античных философов. На Ближнем и Среднем Востоке не было церковных соборов - хранителей и ин­терпретаторов священного писания - и единой системы инквизи­ции, призванной насильственно утверждать «истины» теологии. Толкование ислама и наблюдение за выполнением его предписа­ний возлагались на отдельных законоведов и богословов. Послед­ние организационно не были объединены, и их учениям не при­давалась та степень «святости» и непогрешимости, какой наделя­лись учения теологов христианства. Все это в совокупности с некоторыми другими социальными причинами способствовало распространению в мусульманском мире своеобразного допуще­ния независимости истин философии и богословия, которое впоследствии получило четкое выражение и оформление в учении Ибн-Рушда и других мыслителей средневековья о двойственной истине. В арабо-мусульманской культуре в снятом виде сохранялось древневосточное преклонение перед природой и в то же время ей было присуще относительно активное (по сравнению с древними цивилизациями) использование природных реалий. Эта культура отличалась определенным динамизмом и в какой-то степени праг­матическим подходом к действительности. В целом, однако, в ней доминировала установка бережного отношения к природе. Послед­няя рассматривалась в качестве «собственного дома», в котором предстоит жить, а не как чужая страна, которую следует разорять». Такое отношение к природе бытовало в определенном плане воп­реки ортодоксальной исламской теологии, согласно которой чело­век лишь путешественник на земле и предназначен другому миру. Особенности отношения к природной среде в арабо-мусульманс­кой культуре были обусловлены в конечном итоге своеобразием ее экономического базиса, главными составляющими которого являлись скотоводство и земледелие и соответствующие им коче­вой и оседлый образ жизни. Ограниченные возможности разви­тия производительных сил, материального производства были не последней причиной тщательной экономии используемых природ­ных ресурсов в данной культуре. Это наиболее рельефно прояв­лялось в устройстве мест обитания людей независимо от того, было ли оно маленькой деревней или большим городом. При пла­нировке и в архитектуре городов учитывались естественные фак­торы - рельеф местности, роза ветров, расположение Солнца. Дома строились с таким расчетом, чтобы обеспечить незначительный расход материалов, облегчить их отопление и т. д. Для самых раз­личных целей (вентиляция помещений, в качестве источника дви­жения мельниц, устройств орошения и т. п.) эффективно исполь­зовалась энергия ветра. Конечно, и при таком «экономичном» под­ходе к природе, ее ресурсам не могло быть предотвращено возникновение экологических противоречий. Уничтожение лесов, истощение почв и т. п. происходили и при этой культуре. Но тем­пы и масштабы подобных изменений обычно были незначительны, и экологические противоречия преимущественно не приводили к кризисам на обширных территориях.

Однако закоснелость социально-экономической структуры ара­бо-мусульманской культуры никак не увязывалась с ее «римски­ми амбициями» к экстенсивному развитию, овладению новыми странами и т. д. Этот фактор наряду с другими обстоятельствами привел к ее упадку. Но она «успела» выполнить важную истори­ческую миссию: передала аккумулированные и обогащенные в те­чение многих веков знания человечества возрождающейся запад­ной культуре.

Сейчас во всех религиях происходит новое осмысление отно­шений человека и природы в связи с необходимостью решения стоящей перед обществом экологической проблемы. Намечается сближение библейских и природных религий в вопросах приро­ды, бережного отношения к ней.

В начальный период эпохи Ренессанса, когда происходило в основном возрождение античной культуры и философии, наибо­лее сильное влияние на интеллектуальный климат оказывали идеи стоицизма. Они, в частности, явились основой широко распрост­раненных тогда романтических, гуманистических воззрений, в соответствии с которыми природа объявлялась высшей ценностью, независимо от меры ее использования, включенности в практичес­кую деятельность. Вновь стало превозноситься эстетическое ос­воение природных явлений, любование природой и т. п. Все это нашло яркое отображение в философии Франческо Петрарки, его размышлениях об «искусстве жизни». Но под давлением зарож­дающихся капиталистических общественных отношений романти­ческое мировосприятие стоиков пережило относительно недолгий подъем. Дальнейшее развитие культуры эпохи Возрождения при­обрело качественно иное направление. В противовес средневеко­вому аскетизму и романтической этике стоиков богатство и на­слаждение становятся основными идеалами времени. Характерной для этого периода является философия Лоренцо Баллы, в которой возродились этические и некоторые другие стороны эпикуреизма.

Последующий период формирования буржуазного общества в социально-экономическом плане характеризовался расцветом кол­лективного, мануфактурного и в дальнейшем машинного произ­водства, все более усиливающимся разделением труда. Возраста­ла потребность в людях, которые могли бы свободно продавать свою рабочую силу, что привело к уменьшению, а впоследствии и ликвидации предопределенного формального социального нера­венства - неотъемлемого атрибута феодальной структуры обще­ства. Соответственно, происходит невиданное в прошлом возрас­тание творческой активности людей, проявляющейся в самых раз­личных сферах деятельности. «Человек стал доверять самому себе, своему мышлению и чувственной природе вне и внутри него. Ему интересно, ему доставляет удовольствие делать открытия в обла­сти природы и искусства». Обращается все большее внимание на идеи пользования природой в их христианской интерпретации, согласно которой Бог предназначил человеку владычествовать над всей землей и над всем живым на земле. Короче говоря, форми­ровалась установка на господство над природой, и эта установка, в свою очередь, оказывала растущее воздействие на развитие тео­ретического и практического, в частности технического освоения природы. Социальное бытие, сквозь призму которого человек Нового времени смотрел на природу, отбросило, как ненужный, романтический идеал природы и свело отношение к ней как к объекту, основанному на трезвом расчете практического исполь­зования.

Таблица 4.

ОТНОШЕНИЕ К ПРИРОДЕ В РЕЛИГИЯХ

Таблица 5

МИРОВЫЕ РЕЛИГИИ И ДРЕВНИЕ НАРОДЫ О ПОТРЕБЛЕНИИ

В философии позднего Возрождения и Нового времени указан­ный подход к природе получил соответствующее обоснование и дальнейшее развитие. Фрэнсис Бэкон указывает реальный путь для удовлетворения все более расширяющихся потребностей чело­вечества к овладению миром, природой. Бэкон решительно выступает против схоластической философии средневековья и господствовавшего дотоле античного идеала науки с его принци­пом «познания ради познания». Главное назначение науки он ви­дит в увеличении власти человека над природой.

Для достижения этой цели он создает основы принципиально новой методологии науки, «естественной философии». К числу главных заслуг Бэкона сейчас справедливо относят то, что он со всей определенностью подчеркнул - научное знание проистекает из целенаправленно организованного опыта, эксперимента, и на­ука не может строиться просто на непосредственных данных чув­ства.

Рене Декарт, отталкиваясь от философии Бэкона, и под влия­нием работ Галилея создал содержательно иную методологию ес­тествознания, главную роль в которой отвел рационалистическим средствам познания. Однако целевое назначение науки он, как и Бэкон, видел в обеспечении господства человека над природой. Взгляды Бэкона и Декарта на принципы научного познания и на­значение науки были созвучны потребностям времени, и они по­служили философским основанием и главным ориентиром в создании классической методологии естественных и технических наук, обеспечившей в дальнейшем беспрецедентный в истории человечества научно-технический прогресс. Общими гносео­логическими установками данного направления философской мысли были дискретное и независимое рассмотрение объектов действительности, ориентация на аналитический, дифференциро­ванный подход в научном познании.

Гносеологическая односторонность в теоретическом и практи­ческом освоении природы способствовала в дальнейшем возник­новению целого ряда непредвиденных последствий, в том числе экологических. Следует обратить внимание на то, что схоласти­ческое противопоставление человека и природы не было преодолено ни в философии Бэкона, ни в философии Декарта. Более того, сама возможность и необходимость познания и преобразования природы нередко обосновывалась положениями священного пи­сания, пронизывающими еще интеллектуальный климат той по­ры. Так, Бэкон в своих рассуждениях исходит из того, что власть над сотворенной природой перешла к человеку, когда «Адам дал вещам название по их свойствам», которая, однако, была утраче­на после грехопадения. Соответственно, получение новых знаний ему представлялось как восстановление «языка» Адама и одновре­менно обретение господства над природой.

По мере развития естествознания и различных аспектов прак­тической деятельности становилась все более очевидной бессмыс­ленность противопоставления человека и природы. Но борьба против абстрактной субъективности христианства привела фило­софию XVIII в. к противоположной односторонности: субъектив­ности была противопоставлена объективность, духу - природа. Единство человека и природы представляется в виде полного под­чинения человека законам природы как части целому. Целостный, монистический подход к природе и человеку как ее порождению последовательно проводится Спинозой и французскими материа­листами - Ламетри, Дидро, Гельвецием, Гольбахом.

Однако рассмотрение человека только как части природы ос­тавляло в тени объективный характер целенаправленной челове­ческой деятельности и принижало его возможности. Деятельной стороной, или фактором, предопределяющим все аспекты деятель­ности человека, считалась природа. Такой взгляд давал основание возникновению сомнений относительно возможности освоения природной действительности человеком, содействовал фаталисти­ческому осмыслению хода событий и т. п. Все это противоречило реально происходившему в тот период нарастанию познаватель­ной и преобразовательной деятельности общества. Данное обсто­ятельство явилось в значительной степени причиной того, что философия Спинозы и французских материалистов не смогла ока­зать такого действенного влияния на методологические основания теоретического и практического освоения природы, какое оказа­ла философия Бэкона и Декарта. В дальнейшем этого не смогла сделать и философия Канта, Фихте и Гегеля, поскольку у них «де­ятельная сторона» рассматривалась идеалистически, а человека и природу в лучшем случае (например, у Гегеля) «связывала» абсо­лютная идея, порождениями и моментами развития которой они представлялись. Поэтому совершенно справедливо классиками философии индустриальной эпохи считаются Бэкон и Декарт. Овладение силами природы и подчинение их потребностям чело­века были главными велениями времени, и духу этого времени больше всего отвечали методология «естественной философии» и картезианская гносеология. Призывы Руссо- «Вернись к приро­де!..», обращенные к человеку, активно преобразующему действи­тельность, не имели никакого практического резонанса.

Однако девиз великих философов-гуманистов Нового времени — овладевать силами природы для блага человека - в условиях ка­питализма был грубо искажен. Практическое и в какой-то степе­ни теоретическое освоение природы было нацелено прежде всего на максимальное производство прибавочной стоимости. При социально-экономических условиях зарождающегося капитализ­ма по мере научно-технического прогресса происходило не толь­ко усиление эксплуатации наемных раочих, но и все более хищ­ническое использование природных ресурсов. Отражением и в то же время оправданием этого обстоятельства выступает идеология волюнтаризма технически вооруженного человека по отношению к природе. Понятно, что совокупное действие отмеченных факто­ров неизбежно должно было вызвать и действительно вызвало все более усиливающееся ухудшение экологической ситуации, достиг­шее своей кульминации в наше время.

Сейчас дискутируется вопрос - в состоянии ли человек и даль­ше преобразовывать природу или ему следует отказаться от этого вообще? Особенно остро встала необходимость дополнительного, более глубокого обоснования перспектив практического освоения природы.