ОБРАЗОВАНИЕ В XIX - НАЧАЛЕ XX в.

М.ММанасеина о развитии ребенка от рождения до уни­верситетского возраста. П.Ф.Лесгафт о воспитании ребенка в семье. «Воспоминания» П.А.Флоренского. Образование в дворянской семье, воспитание крестьянских детей.

Предмет социальной педагогики, историю социального вос­питания нельзя рассматривать в отрыве от уровня и развития тео­ретических вопросов воспитания и образования. История и тео­рия социальной педагогики взаимозависимы, их нельзя применять разрозненно, в отрыве друг от друга.

В истории отечественной культуры социальная педагогика скла­дывалась, впитывая практику семейного, сословного, православ­ного и одновременно народного воспитания, как воздействую­щие на человека в обществе¹. Как развивается ребенок (подросток) под этим воздействием, как формируется его личность, его изме­нения были предметом исследований многих отечественных педа­гогов в XIX в. Поэтому прежде чем рассмотреть семейное и право­славное воспитание, остановимся на работах некоторых из них, посвященных вопросам развития личности ребенка.

Обратимся к наследию ученых и практиков. Исключительность авторского исследования Марии Михайловны Манасеиной о развитии человека от рождения до университетского возраста состоит в том, что проводила его врач, психолог, физиолог и писатель. Ее первая книга «О воспитании детей в первые годы жизни» вышла в свет в 1870 г. и была встрече­на с одобрением.

Автор писала о том, что важно знать родителям для правиль­ного воспитания ребенка: о наследственности, о браках между родственниками, о беременности. Как предотвратить заболевания

¹ Маслова Н.Ф. Социальная педагогика в контексте культуры//Рабочая книгасоциального педагога. Ч. II. — Орел, 1995, — С. 8.

ребенка, как правильно направлять его умственное развитие, удов-(створять и развивать его любознательность и память, воображе-[ей речь. Опираясь на психологию и физиологию ребенка, она Сделала вывод, что воспитание — самая важная и сложная наука. Оно возможно только в единстве его физической, нравственной и умственной сторон. Дробить воспитание на отдельные элементы нельзя, так как многостороннее развитие ребенка составляет еди­ное целое.

М.М.Манасеина оставила потомству свой уникальный труд «Основы воспитания с первых лет жизни и до полного окончания университетского образования» (1894—1899). Ни до, ни после нее не было попыток охватить непрерывность воспитания от рожде-и до зрелости так глубоко и многосторонне, анализируя раз­личные стороны воспитания: физическое, нравственное, религи­озное и умственное, семейное и общественное.

Свое исследование М.М.Манасеина не окончила. Она плани-[ ровала выпустить семь книг, было издано только пять, две после­дние работы она не успела закончить. Они были подготовлены, но свет не увидели.

1-я — «О религиозном воспитании от 1 года до 21».

2-я — «Воспитание ума, речи, памяти, внимания, сознания,

воображения».

3-я — «Воспитание чувств, настроений, воспитание воли, са­мообладания совести, эстетической стороны человека».

4-я — «О физическом развитии человека».

5-я — «Об эмбриологическом воспитании».

6-я — «Исторический очерк различных систем воспитания и

образования».

7-я — «История университетского образования и его задачи в

будущем».

В советское время из-за первой книги о религиозном воспита­нии эти исследования не публиковались.

Попытаемся из огромного числа поднятых проблем рассмот­реть только две: о воспитании настроений и образовании ума. Со­циальному педагогу эти ее исследования даже через сто лет помо­гут в работе.

Анализируя воспитание настроений, автор отмечает, что это направление в воспитании человека совершенно не изучено. В то же время, отмечая важность воспитания настроений, она доказы­вает, что индивидуальные особенности характера человека обус­ловлены преобладанием определенных настроений.

Настроение рассматривается автором в сравнении этого пси­хологического процесса с физическими потребностями тела, ко-

127.

торое, встречая препятствия к своему удовлетворению, воплоща­ется в сознании в форме самых разных ощущений. Настроение, по ее мнению, — это мостики, переброшенные из психической жизни человека в физическую. Она объясняет причины изменения настро­ений у человека: от общения, неудовлетворения, болезней. Безус­ловно, люди пытаются изменить свое настроение, принимая раз­личные возбуждающие средства, но это только притупляет эффект.

Автор ставит вопрос: как воспитать настроение?Наряду с фи­зическими существуют и психологические условия различных на­строений.

Хорошее настроение чаще всего преобладает у людей зауряд­ных способностей, так как при таких способностях легко получа­ется равномерное развитие, то есть ни одна из сторон душевной жизни заурядного человека не развивается чрезмерно, в ущерб другим. Все душевные силы человека получают необходимую дея­тельную работу. В результате этого — жизнерадостное настроение.

Для равномерного развития и деятельности душевных сил че­ловеку нужно определенное и целостное мировоззрение, которое дает ему и конкретные цели и возлагает определенные обязанно­сти.

Известно, что чувства одного человека могут передаваться дру­гим: смех, слезы, зевота. При виде плачущего человека сначала мысленно, а потом и реально повторяет его мимику — настрое­ние передается. Но это не значит, что передаются все чувства. Это должен помнить и учитывать воспитатель.

М.М. Манасеина приводит убедительную классификацию на­строений:

1-я группа (нормальное) — веселое, жизнерадостное настрое­ние — результат равномерного развития разнообразных сил и спо­собностей души и тела человека. При работе с этой группой детей в возрасте от года до восьми лет воспитатель должен обращать внимание на даже временное отсутствие у ребенка веселого на­строения, так как это указывает или на физическое расстройство ребенка, или на то, что психическое развитие совершается не­правильным односторонним путем. В некоторых семьях в 3 года заставляют ребенка учить серьезные стихи, что приводит к его угнетенному настроению. Воспитатель должен помнить, что удру­ченное состояние перерождается в характер.

Ко 2-й группе относятся настроения, которые развиваются вслед­ствие вялого кровообращения. М.М.Манасеина определила, что у детей апатичного настроения наблюдается застой кровообраще­ния со значительными накоплениями в ногах во время сидячего и стоячего положения. Для этих детей характерно равнодушное, ле-

нивое настроение, которое составляет основу флегматичных тем­пераментов. Для таких детей необходимы прогулки на воздухе,

[.гимнастика, спорт.

3-я группа настроений — застенчивость, стыдливость, робость, смущение. Дети, подверженные таким настроениям, прячутся от каждого незнакомого, трудно осваивают любое изменение окру­жающих условий. В более старшем возрасте они ненаходчивы. Если в раннем детстве не побороть застенчивость, то это настроение перерастает в патологические формы в период половой зрелости. У таких детей недостаточно развиты мышцы, что приводит к сла­бому волевому контролю над другими мышцами, которые не за­действованы в конкретный момент: гримасы во время письма или игры на пианино и т.д.

М.М.Манасеина утверждает, что конфузливое настроение обус­ловлено произвольным состоянием мышечной системы, когда мышцы «не слушаются» воли, трудно контролируемы. Дети этой группы часто и сильно краснеют, в большинстве случаев беспри­чинно. В их воспитании следует обращать внимание на закалива-рие, занятия гимнастикой, плаванием, спортом, проводить игры на воздухе, необходимо воспитывать волю, которая может повли­ять на уверенность ребенка.

К 4-й группе настроений Манасеина относит те, которые раз­виваются на почве ускоренного кровообращения и усиленной раздра­жительности нервной системы. Это настроение беспокойства, раздражительности, вспыльчивости. Мышечная система этих де­тей быстро усваивает правильность и координацию движений, но они с трудом выдерживают длительную продолжительность того или другого движения. При письме быстрее пишут мелкие буквы, чем крупные, заглавные, не могут спокойно сидеть на уроке, ча­сто плачут, одарены богатой мимикой. У них быстро возникают ассоциации, они не жадны, бывают застенчивы. С годами это на­строение перерождается, дети хотят все оспаривать, противоре­чить. Важно обратить внимание на то, чтобы при еде они переже­вывали пищу, жидкость не пили залпом, чаще гуляли на воздухе; необходимо приучать их к ритмическим движениям, а также си­деть смирно.

5-я группа настроений является результатом ненормальных ;лримесей в крови — это настроения тоскливости, угнетенности,

хандры.

В самом раннем возрасте возможно такое состояние печени, когда желчь в малых дозах поступает в желудок, а также в кровь. Малыш беспричинно плачет. Для маленького ребенка хандра — неестественное состояние. Если она часто повторяется, то станет

привычным состоянием. Люди такого настроения нежелательны в семье, в обществе. Поэтому с раннего возраста нужно следить за тем, чтобы пища у ребенка была здоровой.

6-я группа настроений может быть названа скукой. Манасеина определяет скуку как скудность и однообразие впечатлений. Такое определение автор называет относительным, так как одним лю­дям в одной и той же обстановке бывает скучно, а другим — нормально. Настроение скуки начинается тогда, когда внимание человека остается незанятым, а область сознания лишена новых впечатлений. Автор рекомендует управлять вниманием, для чего нужно убирать препятствия, которые мешают правильному ходу психической жизни.

Препятствия эти состоят в том, что недисциплинированное внимание не может снабжать сознание необходимым для психи­ческой деятельности материалом. Воспитатель должен следить, чтобы не развивалась наклонность к быстрым переходам от одно­го ощущения к другому. Следует ограничивать число игрушек у ребенка, приучая ремонтировать старые, находить в них что-то новое.

7-я группа настроений — мечтательность, рассеянность. Ма­лыши в таком настроении любят удаляться от всех в уголок, раз­говаривают сами с собой. С годами эта привычка переходит в меч­тательность «про себя». Дети рассеяны, их часто наказывают. Это объясняется неправильным развитием внутреннего внимания, его неумением подчиняться внутренней воле, ребенок стремится ос­танавливать внимание на вещах более приятных для него. Это пе­рерастает в стремление человека жить не настоящим, а будущим.

Автор говорит, что такие дети обладают высокими способно­стями, но они рассеяны и внутренняя недисциплинированность сказывается на их учебе. Они трудно усваивают математику. Рабо­тая с ними, необходимо воспитывать у них внутреннее внима­ние, тренировать в счете, упражнениях с отвлеченными понятия­ми, приучать наблюдать за явлениями внешнего мира.

М.М.Манасеина делает вывод, что все группы настроений, кроме первой, развиваются вследствие различных отклонений от нормы.

Отсюда следует фиксировать у ребенка все отклонения настро­ений, чтобы предотвратить их развитие.

В процессе воспитания с первых лет жизни важно приучать де­тей сохранять жизнерадостное настроение среди всевозможных обстоятельств волнений, тревог, обращать их внимание не столько на горестные случаи их жизни, сколько на радостные, приятные события.

Остановимся еще на одном исследовании М.М.Манасеиной: 1,06 умственном воспитании ребенка. Проанализируем отрывок из ееработы «Основы воспитания с первых лет жизни и до полного .окончания университетского образования».

М. Манасеина О воспитании ума (до 8 лет)(отрывок)

...Господствующая система воспитания детей, отнимающая у малю­ток почти всякую возможность интеллектуальной самодеятельности, в .то же самое время силой вещей вынуждена бывает предоставлять им большую или меньшую свободу в деле развития мышечной системы, в сфере различных мышечных актов, так как путем пассивной механи­ческой гимнастики дети не могут научиться разнообразным движени­ям. Одним словом, при воспитании детей их лишают по возможности .всякой самодеятельности в психическом отношении и в то же время по необходимости вынуждены бывают предоставлять им свободу само­деятельности в деле упражнения и развития их мышц. Что же удиви­тельного после этого в том, что люди цивилизованной Европы видят личную свободу не в условиях самообладания и самодисциплины, а напротив того, в возможности давать больший или меньший простор своей мышечной системе, то есть силе мышц, захватывающих делае­мое и удерживающих его силой кулака. Не должно забывать, что вся­кое самообладание, самодисциплинирование является всегда и везде результатом самостоятельной и деятельной психической жизни; а для этого человек должен привыкать с пеленок самостоятельно пользовать­ся дарованными ему душевными силами и способностями, и тогда-то он действительно может обретать свободу мысли, слова и действий.

Ввиду стремления, общего всем людям, объяснять все и вся по ана­логии с собой маленькие дети при ограниченности их опыта и знаний, выслушивая басни и сказки, удивляются сравнительно мало, так как им кажется вполне вероятным, что все животные, растения и даже пред­меты неорганического мира и чувствуют, и рассуждают подобно лю­дям. Ввиду этого и басни, и сказки я вовсе не могу признать за сред­ство развивать воображение малютки; хотя обойтись без них при воспитании было бы трудно именно ввиду их соответствия детскому возрасту. Но давать им первенствующую роль не следует, напротив того, даже детей от 1 до 8 лет необходимо знакомить с явлениями незнакомой им еще реальной жизни во всех ее разнообразных фор­мах, вследствие этого детям надо и рассказывать и читать о жизни других детей, о детстве их отца, их матери, их деда, бабушки и т.д.; их

131следует знакомить с жизнью других стран, в другом климате, среди других народов. Точно так же детям следует в рассказах и в чтениях давать короткие очерки жизни различных животных, растений; их сле­дует знакомить и с ролью разных предметов неорганической природы, одним словом, при воспитании детей от 1 до 8 лет следует всегда по­мнить, что им прежде всего и главным образом следует по возможнос­ти полнее и лучше освоиться с окружающим миром. Следовательно, им нужны не сказки, а факты и факты, наблюдения и опыты, при всем том надо по возможности больше приучать детей к самодеятельности, памятуя, что каждому ребенку предстоит быть человеком и, следова­тельно, ему предстоит вести жизненную борьбу во всевозможных ее видах, борьбу с природой, борьбу с другими людьми и, главное, со своими собственными дурными наклонностями, со своим собственным эгоизмом.

Для всего этого будущий человек должен возможно лучше научить­ся самостоятельно наблюдать, самостоятельно думать и самостоятель­но действовать.

Сказки допустимы только те, в которых в поэтической форме заклю­чена какая-нибудь мысль, и в этом отношении всегда следует отдавать предпочтение народным сказкам, в которых воплощены бывают и наи­более дорогие данному народу мечты и стремления, и те выводы, к которым народ пришел на основании жизненного опыта.

При воспитании воображения следует помнить, что оно оказывает­ся тем пышнее, чем богаче бывает у того или иного человека запас ощущений, представлений, понятий, запас чувств, стремлений и, сле­довательно, чем больше мы будем давать детям возможности упраж­нять свои органы ощущения, набирая все новые и новые знания, тем богаче окажется и содержание их воображения. Это с одной стороны, а с другой — воображение в качестве свободного проявления собствен­ной жизни нервно-мозговых приборов окажется у ребенка тем деятель­нее, чем больше мы его приучим к самостоятельному мышлению.

Воспитатели должны помнить, что жизненной атмосферой вообра­жения служит именно психическая свобода. И потому повторяю и на­стаиваю — маленьких детей надо вести так, чтобы они привыкли само­стоятельно мыслить и отстаивать свои детские мнения, и окружающие люди должны с полной терпимостью и совершенно серьезно относить­ся к детским умозаключениям, как бы наивны и ошибочны они ни были. К тому же в ошибках и промахах детской мысли зачастую как в зеркале отражаются заблуждения человеческой мысли вообще...

Печатается по изд.: Антология пед. мыс­ли России второй половины XIX — начала XX в. - М., 1990. - С. 408-410.

Семейное воспитание в истории отечественного образования, его особенности в России, социальные проблемы семьи — огром­ная тема. В советской педагогике она чаще рассматривалась в раз­деле «семья и школа».

До 1917 г, в работах видных педагогов обязательно давались рекомендации по какой-нибудь проблеме семейного воспитания. В небольших книжечках, рассчитанных на широкий круг читате­лей, публиковались проповеди служителей церкви, в которых были обращения к родителям, как нужно воспитывать детей.

Миклухо-Маклай в своем малоизвестном наследии представ­лялся нам только как этнограф и путешественник, хотя это толь­ко десятая часть его научных трудов; у него имеются статьи о семейном воспитании и важности отношений отца и сына.

В начале XX в. группа известных русских педагогов (П.Ф.Капте-рев, П.Ф.Лесгафт, И.А.Сикорский, В.П.Острогорский) прини­мают участие в издании «Энциклопедии по семейному воспита­нию и обучению».

По вопросам семейного воспитания проводятся Всероссийские педагогические съезды. Организатором одного из них был Петр Федорович Каптерев. С ярлыком «буржуазный педагог» (Н.К.Круп­ская) он 70 лет не был известен советскому учительству. Однако ему, Каптереву, принадлежит ряд работ по педагогике семейного воспитания, об особенностях дошкольного воспитания, о состоя­нии образования, о подготовке учителя, о содержании обучения и истории отечественной школы и педагогики. В журнале «Народ­ная школа» еще в 1875 г. он писал, что воспитание детей в семье должно начинаться с момента рождения. Однако часто родители устраняются от духовного влияния на ребенка, ограничиваются физической стороной воспитания. Родители должны знать все про­цессы, которые совершаются в развитии ребенка. «Без этого зна­ния, — писал Каптерев, — воспитание невозможно».

И самым важным в семейном воспитании должно быть знание, что «первые три-четыре года ребенка составляют самое важное время всего воспитательного процесса». Именно в эти годы закладывают­ся основы дальнейшего развития и образования ребенка.

В начале XX в. русская городская семья переживает изменения. Браки становятся расторжимыми. Вовлечение женщин в произ­водство порождает необходимость создания детских яслей и садов. Поэтому огромное внимание уделялось семейному, дошкольному

П Ф Лесгафт 18 7—1909Более 40 лет во второй половине XIX в. занимался научной, педагогической и общественной деятель­ностью замечательный русский педагог Петр Францевич Лесгафт.

133 Его исследования становления всесторонне развитой личности, физического развития человека, а также создание теории разви­тия ребенка в семье — огромный вклад не только в историю оте­чественного образования, но и медицинской науки и отечествен­ной культуры в целом.

Петр Францевич Лесгафт родился в семье ювелира. После окон­чания гимназии, а затем Медико-хирургической академии (1861) занимался исследовательской работой; в 1865 г. ему была присво­ена степень доктора хирургии; с 1868 г. он профессор, затем заве­дующий кафедрой физиологического факультета Казанского уни­верситета.

В медицине он известен как основоположник функционально­го направления в анатомии, гигиены физических упражнений, лечебной гимнастики, как автор учебников по анатомии и био­механике физических упражнений; считался лучшим врачом по заболеваниям костно-мышечной системы.

Его работы о физическом воспитании были результатом мно­голетнего исследования гимнастических занятий с детьми и взрос­лыми, его наблюдений за развитием ребенка и взаимосвязью фи­зического, умственного, нравственного формирования личности.

В своих работах «Об играх и физическом воспитании в школе» (1883), «О наказании в семье и его влиянии на развитие типа ребенка» (1884), «Школьные типы» (первая часть его «Семейного воспитания») (1884), «Руководство по физическому воспитанию детей дошкольного возраста» (1888) Лесгафт обращается к об­щим вопросам воспитания, определив методы физического, нрав­ственного, школьного и семейного воспитания.

Основная деятельность ученого была связана с Медико-хирур­гической академией и Петербургским университетом. Создав Об­щество содействия физическому развитию, он устраивает детские спортивные площадки, катки для ребят и взрослых. Он был со­здателем первых женских Высших курсов (1890) в России, на ко­торых готовили воспитательниц и руководительниц физического воспитания, В 1906 г. Лесгафт открывает Вольную высшую школу, где читались лекции для рабочих. Он добивается открытия Есте­ственно-исторических курсов Общества народных университетов. Однако работать в них ему не пришлось, заболев, он умер.

Заслуги П.Ф.Лесгафта в истории отечественного образования огромны. Он стал основателем отечественной науки о физичес­ком воспитании, им исследовалось взаимодействие физиологи­ческих и психологических процессов в развитии ребенка.

Рассматривая проблему всестороннего развития личности ре­бенка, ученый относил к числу главнейших вопрос о роли на-

следственное™. Он признавал наследование конструкции тела, строения органов, особенностей проявления энергии человека. Но в физическом и духовном развитии ребенка он придавал решаю­щее значение среде, воздействию окружающих людей.

«Большинство воспитателей, — писал он, — в случае неудачи своих педагогических мероприятий охотно сваливают все на пре­словутую «наследственность», «на прирожденную испорченность» детской натуры... и верить не хотят, что «испорченность» ребенка школьного и дошкольного возраста есть результат системы вос­питания, за которую расплачивается все-таки один воспитанник».

Он осуждал педагогическое невежество воспитателей и роди­телей, не знающих своего ребенка, указывал, что многие пороки у детей создаются самими взрослыми и условиями среды. «Злым ребенок будет только тогда, — писал он, — когда его раздражают и оскорбляют несправедливостью, произволом и неправдой. Лень у него появляется тогда, когда его насильно заставляют произво­дить непосильную, несоответствующую его занятиям и подготов­ке, следовательно, логически непоследовательную работу или ра­боту сильно, угнетающую его однообразием, утомительным действием».

Свою теорию «об идеальной нормальной личности» Лесгафт изложил в книге «Семейное воспитание ребенка и его значение», рассматривая физическое, умственное, нравственное, трудовое и эстетическое развитие ребенка как единое целое. Он пытается от­ветить на вопросы: чем определяется нормальное физическое и нравственное развитие ребенка, почему у детей так много откло­нений от нормального развития человеческого организма? По мнению ученого таких причин множество.

Во-первых^ ребенок должен быть окружен атмосферой любви. Если он будет лишен этого чувства с детства, то сам всю жизнь не будет способен любить, делать людям добро.

Во-вторых, воспитатель должен быть эталоном нравственности, человеком слова и дела. Лучше, если этим человеком будет мать.

В-третьих, атмосфера труда в семье должна быть радостной, так как ребенок этому учится сначала в игре, а потом уже работая со взрослыми.

В-четвертых, следует исключить из жизни ребенка лакомства, роскошь, нищету, азартные игры, табак, беспорядочную еду.

В-пятых, чередовать занятия ребенка: труд — с игрой, игру — с учением, рисование — с лепкой и т, д. Выбирать занятия должен сам ребенок, а не родители.

В-шестых, следует постоянно следить за нагрузкой ребенка, не допускать перегрузки в учении и труде.

135В-седьмых, следить, чтобы ребенок не был с безнравственны­ми детьми.

До 7 лет, считал Лесгафт, ребенок повторяет все за взрослыми и только в 7 лет вырабатывает свои «нравственные основания» и может оценивать поведение и поступки окружающих. Поэтому взрослые должны следить за каждым своим поступком. В дошколь­ном возрасте «складывается его тип, усваиваются им обычаи и привычки данный местности и семьи». Этот период имеет боль­шое влияние на судьбу человека, оставляя след на всю жизнь.

Критикуя семейное воспитание, ученый обращает внимание на то, что и семья и школа не вырабатывают у ребенка самостоя­тельности, не приучают его рассуждать. А раннее определение ребенка в школу уничтожает его индивидуальность, «его самосто­ятельное проявление, содействует развитию в нем стадности за счет развития личных его способностей».

В воспитании следует помнить, «что нельзя ребенка сделать человеком, а можно только этому содействовать и не мешать, чтобы он сам в себе выработал человека».

Лесгафт выделяет «основания», точнее, основы воспитания ре­бенка в семейный период. Это соблюдение чистоты, отсутствие произвола взрослых, последовательность взрослых в словах и де­лах, признание ребенка как полноправного человека.

Чистота, указывал он, необходимое условие предупреждения болезней и детской смертности. «Большая смертность детей се­мейного периода всегда больше бывает там, где распущенность нравов и неопрятность всего сильнее развита».

Отсутствие произвола не даст ребенку впитать эти качества в себя, не позволит поступать так по отношению к другим.

Последовательность в отношении слова и дела важна в воспита­нии ребенка в том плане, что «на ребенка главным образом вли­яет дело, а не слово», ребенок формируется «под влиянием по­ступков, которые видит».

Признание ребенка как личности Лесгафт выдвигает как протест против обращения с ребенком, как с куклой, «существующей для потехи взрослых». И в то же время он предостерегает, что нельзя потворствовать капризам ребенка, «превращать их в кумиров».

Считая наилучшей средой для воспитания ребенка семью, он главную роль отводит матери, подчеркивая, что «умная, толко­вая, правдивая и любящая мать... никогда не допуская произвола, лжи или оскорбления ребенка, будет в состоянии содействовать его умственному развитию и установлению его нравственного ха­рактера... Вовремя сказанным словом и разъяснением сумеет под­держать деятельность ребенка, а также будет содействовать усвое-

нию им понятий о правде, будет непременно содействовать раз­витию сознательной деятельности».

Такая мать, писал Лесгафт, «никогда не отдаст своего ребенка в детский сад, ее семья никогда и ни в коем случае не может быть заменена школою, начинающейся с трехлетнего возраста ребен­ка». В то же время он признавал существование детских садов как необходимость и предлагал изменить содержание их работы. В группе детского сада должно быть не более 4—5 детей, их орга­низация должна быть близкой к семье, создавать их следует на

природе.

В семейном воспитании Лесгафт огромное значение придавал игре, игрушкам, считая, что это богатое средство для умственно­го, физического, нравственного воспитания. Он разделял игры для семейного и школьного возраста. Ребенок семейного возраста в своей игре повторяет все, что видит в окружающей жизни, при этом развивается его наблюдательность, он приобретает навыки в

труде.

Работа П.Ф.Лесгафта «Семейное воспитание ребенка и его зна­чение» представляет научный интерес в том плане, что в ней да­ется возможность всем, кто занимается с детьми, понять «психи­ческое отправление» ребенка, его «индивидуальные свойства», не зная которых воспитатель «может ежеминутно встать в тупик пе­ред проявлением той или иной черты нрава воспитанника».

В первой части книги под названием «Школьные типы» он ха­рактеризует детей по типами поведения: лицемерные, честолю­бивые, добродушные, мягко-забитые, злостно-забитые, угнетен­ные и нормальные. Нормальный тип — это идеал воспитания, достигаемый при «полной гармонии между умственным и физи­ческим развитием».

Лесгафт дает характеристики детям, которые только пришли в школу и прежде их воспитание проходило в семье; обращает вни­мание родителей на недостатки семейного воспитания, приводя­щие к формированию у детей отрицательных привычек и черт

характера.

Заметим, что некоторые ученые такую классификацию П.ФЛесгафта считают неполной, так как он ограничивается только влиянием на ребенка среды и нравственных идей. Здесь, конечно, не следует забывать, что одни и те же условия семейного воспи­тания могут по-разному влиять на детей. Так, угнетающие усло­вия могут подавить слабого и вызвать злобу и сопротивление силь­ного.

Но даже считая, что эти «отвлеченные психологические обра­зы» являются результатом ошибок семейного воспитания, непра-

137вильного влияния взрослых, рассмотрение этих «типов» представ­ляет интерес для современного практика, социального педагога.

П. Ф.Лесгафт

Школьные типы (антропологический этюд)

(в сокращении)

Лицемерный тип

Ребенок лицемерного типа при появлении в школе отличается обык­новенно скромной внешностью, в играх он подвижен и весел. Вначале он очень приветлив и внимателен ко всем окружающим, а потом более к тем, от которых что-либо зависит. Он сближается с ними более всего, угождает им и даже внимательно предупреждает различные их жела­ния.

Вскоре оказывается, что этот прелестный ребенок не любим свои­ми товарищами; это часто поражает наставника, который, однако, сна­чала объясняет себе это явление кознями худших учеников, тем бо­лее, что недовольство и является раньше всего со стороны учеников, не любимых учителем... При этом сближении с наставником ребенок передает то как бы случайно в разговоре, а то и прямо все действия товарищей и их проступки,

В школе часто случаются пропажи мелких вещей у товарищей, кото­рые так же часто находятся у этого любимца...

Он отличается хвастовством и надменностью в отношении слабых и низших, лестью и трусостью в отношении сильных и старших. Клеве­та, сплетня, наговор, доносы, ложь делают его как невозможным това­рищем, так и вообще невозможным сожителем.

Развитию такого типа более всего способствуют: ложь, лицемерие со стороны старших, окружающих ребенка, чисто практическое направ­ление домашней жизни, постоянный мелкий расчет и стремление к лег­кой наживе, отсутствие всякой заботы о детях; всякая ложь и лицеме­рие...

Характерными признаками ребенка лицемерного типа будут: ложь, во всех ее видах, непривычка рассуждать, способность улавливать вне­шнюю сторону предметов и явлений, хвастовство, хитрость, отсутствие каких-либо глубоких чувствований и понятия о правде, исключитель­ное соблюдение личной выгоды.

Честолюбивый тип

Дети этого типа отличаются внешним видом, выражением чувства собственного достоинства, что можно заметить при первом их появле­нии в школе. Обыкновенно чистый и опрятный ребенок смотрит прямо, уверенно, спокойно присматриваясь к окружающему и не выскакивая

вперед. Он внимательно следит за действиями учителя и наставника, стараясь не пропустить их объяснения или замечания.

Сначала он очень осторожен, сдержан и, прежде чем ответить, ста­рается побольше и поточнее расспросить, причем охотно выражает свои сомнения в верности сказанного другим. Ребенок постоянно сосредо­точен над разъяснениями учителя, почти исключительно занят учени­ем, хотя при случае не прочь показать, что знает свое дело и что все это ему дается легко.

Всякая неудача приносит такому ребенку много горя, которое он не скоро забывает и которое сначала совершенно лишает его энергии, но вскоре он снова и даже с большим рвением берется за занятия, всяки­ми мерами стараясь исправить дело...

Оскорбление и наказание, особенно если в них существует хотя бы тень несправедливости, могут заставить его бросить дело, впасть в апатию и даже дойти до самоубийства. Мстит он обыкновенно страст­но и всегда злорадствует неудаче противника.

Они охотно занимаются искусствами, музыкой и живописью. В осо­бенности когда есть какой-либо успех и когда они видят, какие овации приходят на долю артистов.

Честолюбивый тип развивается, по-видимому, при двух различных условиях: во-первых, вследствие соревнования — это, собственно, и есть более чистый тип; во-вторых, вследствие постоянных похвал и восхищения достоинствами ребенка.

Отвлеченное мышление у них совершенно не развито, и к самосто­ятельной умственной деятельности они не подготовлены и даже огра­ничены. Творческих проявлений не наблюдается. Отсутствие всего свя­того и идеального, узкий эгоизм, бесхарактерность, нахальство, грубость, разгул и беспомощность при всяком новом деле, требующем проверки видоизменения привычных действий, — это главные и харак-* терные их проявления.

Добродушный тип

...Ребенок добродушного типа является тихим, спокойным, внима­тельно следящим за всеми окружающими его явлениями. Он не обра-| щает на свою внешность никакого внимания... Сначала он вообще мало подвижен; внешней приветливости и ласковых отношений, а также стремления чем-то угодить, отличиться или привлечь на себя внима­ние своего наставника у него нет. Напротив того, он скорее навлечет на себя неудовольствие своим простым, прямым и даже иногда нелов­ким обращением. Он не выскакивает вперед, а, напротив, остается в стороне и молча следит за действиями других.

Вскоре он сближается со своими товарищами, и раньше всего с теми, которые вследствие суровости своего нрава, непривлекательной вне­шности или бедности не пользуются вниманием своих товарищей и

139даже преподавателей, К ним он обращается не с ласками или проявле­ниями нежности, а только с вниманием и участием, привлекая их к об­щению с другими. Когда он побольше познакомится и сблизится со сво­им наставником, то оказывается очень разговорчивым ребенком... При появлении его в школе часто наблюдается очень искренняя вера и ре­лигиозность, доходящая иногда до экстаза.

В классе он сначала даже невнимателен к объяснениям преподава­теля; на него действует слишком много новых впечатлений... Мало-помалу он начинает следить за объяснением учителя с большим вни­манием.

Провинившись, он всегда искренне сознается и ни в каком случае не допустит, чтобы за его проступки пострадал кто-либо из его товари­щей.

Он не уживается с ложью и насилием, в какой бы форме они ни проявлялись.

Обыкновенно очень добрый и любящий ребенок, он всегда сильно привязан к матери, к няне, к тем лицам, с которыми он вырос, и даже к месту, где он провел детство.

У него нет ни тени жадности, он не ищет никакой льготы или выго­ды, напротив, всегда готов всем поделиться и даже отдаст лучшую и большую часть, забывая свои нужды.

Оставаясь наедине, он не бездействует и не скучает, а всегда най­дет себе дело и занятие. Он охотно следит за растениями и животными и отличается при этом большой наблюдательностью. С особым удо­вольствием он делится своими впечатлениями с близким и горячо лю­бимым человеком, добиваясь у него выяснения возникающих сомне­ний. Он хорошо знает, чем может огорчить это лицо, и потому старается избегать таких действий. Такой ребенок требует только, чтобы в обра­щении с ним всегда относились к нему со спокойным рассуждением. Требовательность, но справедливая, разумная, только возбуждает его энергию.

Условия, при которых развивается подобный тип, следующие: ти­хая, спокойная, в особенности деревенская жизнь с самого рождения; любящая мать или другое близкое ребенку лицо, отсутствие всякой похвалы, действующей на его чувства, а также отсутствие всяких нака­заний или его преследования.

Недостаток этого типа — несоответствие между умственным и фи­зическим трудом, а именно преобладание первого; отсюда недостаток возбуждений со стороны активно-физических (мышечных) органов тела и вследствие этого известная степень апатии.

Мягко-забитый тип

В этом случае ребенок бывает забитый строгими взысканиями и наказаниями не розгой, а внешней животной лаской, которая забивает

не меньше розги и приводит к таким печальным результатам, Развива­ется он также при отсутствии условий, необходимых для его умствен­ного развития.

Появляясь в школе, ребенок такого типа стесняется своей новой обстановки: он не решается сам ни прийти, ни встать, ни сесть, запус­тивши палец в рот, он смотрит, что делают другие.

Ребенок этого типа находится под покровительством или влиянием другого товарища, его действия и рассуждения зависят от последнего. К товариществу он относится стадно; никаких самостоятельных дей­ствий у него не бывает; он зла не сделает, потому что мама сказала, что это не хорошо, что так делать не следует, это грех.

К своим занятиям такой ребенок относится равнодушно, исполняя все то, что требуется, выучивая все заданное. Он не прочь, если воз­можно, освободиться от какого-либо дела, охотно пропустит задачку или обойдет не особенно проводимое правило. В поступках легко со­знается и также легко указывает на зачинщика и участника, поэтому он ненадежный товарищ.

Холодный и равнодушный, он никого не любит, а только прицепля­ется к кому-нибудь и не отходит от него ни на шаг точно так же, как раньше он не отходил ни на шаг от матери или няни. Оставленный один, он теряется...

Наедине он всегда скучает и сам никогда не может приискать себе никакого занятия. Все неудачи, препятствия или неожиданные явления ставят его в тупик... Исполнить поручение он может только по имита­ции и по указанию. Терпеть боли или какие-либо физические страда­ния не в состоянии.

В школе он прилежный и исполнительный, он выучит все, что ему зададут, стараясь запомнить и приготовить только так и настолько, на­сколько требует учитель. Стоит только уменьшить требования или по­низить бдительность за ним, и он окажется ленивым и нерадивым уче­ником...

Удовлетворяя свои потребности, он никогда не думает и не прини­мает в расчет требования других...

Появляется такой тип во всех случаях, когда всякая деятельность ребенка предупреждается, когда все для него готово и он никогда не рассуждает и не распоряжается своим временем и своими действиями.

Честолюбивая и раздражительная мать, не терпящая никаких про­тиворечий, желая похвалиться своими детьми, старается ласками и угодой сделать их умниками и послушными и всего более содействует развитию детей мягко-забитого типа.

Такой ребенок никогда ничего не начинал сам, ему всегда говорили, что делать, куда идти, что сказать, чем и как развлекаться, когда есть, когда пить, когда гулять, когда спать, ему ни о чем не приходилось

141заботиться, его во всем предупреждали, поэтому у него нет ни инициа­тивы, ни самостоятельности.

Равнодушие, внешность, имитация и разве только циничное стрем­ление удовлетворять свои большей частью чувственные потребности — все это составляет наследие, данное им воспитанием и вносимое ими в жизнь.

Злостно-забитый тип

Появляясь в школе, ребенок такого типа отличается неустойчивой молчаливостью, стесняющимся, конфузливым видом, причем иногда у него прорываются резкие бесцельные движения, особенно в те мину­ты, когда он думает, что на него не смотрят. Добиться от него слова чрезвычайно трудно, вместо ответа он фыркнет, сделает грубое дви­жение или произнесет соответственные звуки. Он никогда не посмот­рит прямо и ласково, все больше сбоку и исподлобья. От товарищей он то сторонится, то как бы нечаянно толкнет или ущипнет кого-нибудь. К занятиям относится равнодушно, исполняя только необходимые тре­бования...

К старшим относится подозрительно и на все ласки и проявления нежности отвечает резким, отталкивающим движением и даже бегством. Движения его угловаты, резки, стесняясь, он отворачивается, закрыва­ется рукой или локтем, из-за которого иногда показывает язык.

К преследованиям и наказаниям относится с напускным спокойстви­ем, на мелкие же обиды или даже на невнимание часто легко обижает­ся, а иногда грубо и некстати говорит дерзости. Товарищество он це­нит, скорее всего сходится с однородным типом, объединяясь более для взаимной защиты, чем для искренних дружеских отношений. Свое­го товарища в случае преследования он не выдаст...

Когда такого ребенка подвергают преследованию или какому-нибудь строгому взысканию, то он делается как-то особенно подвижен и выби­рает самые дикие развлечения, которые характеризуются тем, что он мучит, истязает, уничтожает животных, оскорбляет людей, а если мо­жет, и наносит физический вред.

Подобные дети после продолжительных занятий выскакивают из класса с дикими криками, производя безобразные движения, бросаясь друг на друга, на всех, на все, даже на стену.

При увеличении строгости, при постоянных запрещениях... он начи­нает добиваться всего тайком, присваивая себе то, что плохо лежит и никогда не останавливаясь перед препятствиями.

Бойкий, быстрый бег, травля животных и людей, крупная драка и т.п. — все это занимает его и даже развлекает. В школе он всегда готов ущипнуть, уколоть или ударить своего сверстника, так и каждого из малышей. Постарше он перестает трогать маленьких, иногда даже относится к ним внимательно.

У ребенка этого типа бывают и добрые порывы, он может отнес­тись с мягкостью и предупредительностью к другому ребенку, особен­но в тех случаях, когда последний подвергается несправедливым преследованиям и оскорблениям. Религиозность этого ребенка огра­ничивается внешней обрядностью, редко она бывает глубокой и ис­кренней.

К занятиям относится вяло, без инициативы, охотно от них отделы­вается.

Причины, содействующие развитию такого типа в семье, будут глав­ным образом: запрещение рассуждать, несильное понуждение и укро­щение ребенка, всякие несправедливые и произвольные требования. Злая и раздражительная мачеха запрещает ребенку с малолетства вся­кие рассуждения, постоянно ограничивает его действия, находя их не­хорошими, неверными и даже безобразными.

Лица, воспитывающие такого ребенка, обыкновенно держатся пра­вила, что его не следует баловать, а главное, не следует пропускать какого-либо из его проступков без наказания...

Здесь главную роль играют настойчивые, постоянные, произволь­ные преследования, вызванные часто личным раздражением, оскорб­ление личности ребенка и унижение его перед другими и перед това­рищами, в особенности перед чужими и нелюбимыми людьми...

Угнетенный тип

Ребенок угнетенного типа появляется в школе бледным, слабым и отличается своим тихим и смирным нравом... трудолюбив, он постоян­но чем-то занят... В играх и развлечениях он не принимает участия, так же скромно выражает свою радость, подавляет свое горе, он не плачет и не выражает своей скорби внешними проявлениями. Всякая похвала и отличие его стесняют, он прячется, уходит.

Он видит свои недостатки и во всех неудачах обвиняет себя... Себя не жалеет, не останавливается перед препятствиями, если только можно преодолеть их трудом. Стойкость и настойчивость его огромны, лише­ния и бедность, нужда никогда его не остановят...

К страждущим и оскорбленным относится с участием и готов проси­живать около них целые дни и ночи, не жалея себя... Всегда исполняет обращенные к нему просьбы и старательно выучивает все заданные уроки. Религиозность такого ребенка очень искренна и глубока, его нрав­ственные понятия о добре и зле очень тверды и основаны на глубокой вере.

Не находя у себя никаких талантов и способностей, он часто отка­зывается от занятий, требующих инициативы и самостоятельности, не всегда и не скоро решаясь на новое для него дело...

...Всегда внимательно следит за объяснением и рассказами препо­давателя и тщательно исполняет его требование; однако, когда он не

143I

вполне уверен в своих знаниях, то прямо заявляет, что не знает, и потому иногда навлекает на себя гнев учителя...

...С благодарностью относится ко всякой оказанной ему услуге и всеми мерами старается отплатить за нее с лихвой. Он всегда очень стесняется при обращении к другим, в особенности если это вызвано личными требованиями или нуждой, причем сам аттестует себя всегда с невыгодной стороны, указывая на свою неспособность и неумелость.

Музыкой, пением, живописью и вообще эстетическими занятиями не заинтересован. Материальный расчет или личная выгода никогда не ложится в основание его действий, он им всегда чужд.

Развитию этого типа в чистом виде содействуют любящая, мягкая трудящаяся мать или другие близкие, живущие в постоянной нужде и недостатках; эти лишения и являются угнетающими моментами. Этот тип развивается в бедной семье, в которой добрые и трудолюбивые родители все делят со своими детьми и всегда отдают им лучшую часть.

Он привык видеть в труде и лишениях явления обычные, нормаль­ные. Он надеется только на работу и на свое умение справляться с нуждой.

Нормальный тип (представляемый е идеале)

Этот тип должен отличаться полной гармонией между умственным и физическим развитием. Сохраняя полную впечатлительность ко все­му окружающему, ребенок нормального типа приучается рассуждать над полученными впечатлениями и постепенно развивает как умствен­ные свои способности, так и физическую деятельность. В состоянии бодрствования он постоянно активно деятелен; присматриваясь к нуж­дам окружающих, он оценивает их по достоинству и не ставит свои личные требования выше требований других, и в особенности товари­щества. Умственные его способности должны быть естественным об­разом направлены к выяснению логической связи между усвоенными знаниями, к развитию аналитической деятельности и отвлеченного мышления.

Соответственно умственному развитию должно идти и физическое: постепенное усвоение элементарных приемов всякой простой работы, встречаемой в обыденной жизни. Во всех его проявлениях должно быть полное соответствие между воспринимаемыми впечатлениями и пред­ставлениями, размышлениями и действиями; он всегда должен отли­чаться простым, правдивым и искренним отношением к другим, прояв­ляя свою любовь вниманием и участием к потребностям и нуждам другого лица.

Он никогда не решается прибегать к каким-либо насильственным мерам или произвольным требованиям, а ограничивается в своих об­ращениях и требованиях к другим только речью, всегда кратко и про­сто выраженной и обставленной серьезными основаниями.

Наряду с отсутствием резкости в проявлениях у него отсутствуют вся-w внешние ласки и заученные приемы вежливости и приличия. Он эо ггик в полном смысле этого слова, как и в мыслях, так и в действиях. Нормальный тип должен соединить в себе все хорошие качества доб-ушного и угнетенного; вообще в нем должны быть сосредоточены * качества, указывающие на полное гармоническое строение и соот-пгственные ему отправления, как физические, так и умственные и нрав-fvi венные. Умственная деятельность его должна выражаться преимуще-гСтвенно отвлеченными образами и понятиями, вследствие чего у него должна явиться привычка самостоятельно справляться с встречающи­мися новыми явлениями и действиями. Нравственные его проявления .должны быть направляемы идеалами, выработанными рассуждением.

Таким образом, нормальный тип — это разумный и идеально-прав­дивый, умственное и физическое развитие в полной гармонии между собой.

Печатается по изд.: П.Ф.Лесгафт. Семейное воспитание ребенка и его значение. — М., 1991.-С. 10-67.

Ценным источником представления о семейном воспитании в конце XIX — начале XX в. являются воспоминания Павла Фло­ренского о своем детстве.

„ Человек необыкновенных дарований и траги-1 ^ческ°й судьбы, он вошел в русскую культуру —1937)_как математик, инженер, искусствовед, бого-j. слов и философ. Работал в комиссии по охра­не памятников и старины, преподавал математику и физику, тру­дился в электротехнической промышленности, где сделал ряд [изобретений. В 1933 г. был арестован, а в 1937 г. расстрелян. t В его «Воспоминаниях» мы видим писателя, христианского мыс-Гйителя, психолога и педагога. Перед нами представлены первые детские наблюдения, которые определяют внутреннюю жизнь фи­лософа.

«Родители мои, — пишет он, — хотели установить в семье рай, посвятили этому жизнь и надломились. Философски это называ­ется драмой, которая и уничтожила отца. Он отдал себя в жертву, хотел изолировать семью от окружающего мира, хотел создать исключительную семью, преданных друг другу ее членов, семью,

сотканную из благородства».

«Мы были приучены к полной правдивости», ложь рассматри-.валась как первое зло, и это преувеличенное качество привело в будущем автора к неприятностям.

«Когда прислуге на праздники давалось распоряжение не при­нимать визитеров, объявляли, что «никого нет дома», мы мучи­тельно страдали».

Чувство правдивости развивалось болезненно.

«Все, что может быть неблагородного, невоспитанного, нрав­ственно нечуткого, грубого», становилось для автора ничем,

Выводы Флоренского: семья — это не райский уголок, где пре­бывают в блаженном неведении бытия... «Мы, дети, почти не зна­ли прошлого своей семьи ...на будущее смотрели глазами родите­лей...»

Отец, «жрец семьи», стремился оторвать семью от рода, скры­вала свое прошлое и мама. В этом было их стремление к равенству и свободе.

Флоренский пишет о принятии ребенком веры, о том, что «метался между страстным влечением к религии и приступами борьбы с тем, чего я не знал».

«Я старался, — пишет он, — доходить своим умом до церков­ности и вместе с тем смертельно боятся, как бы не было сказано вслух что-нибудь церковное. Я взывал к Богу, которого не знал, и мое сердце было полно страха, тоски и надежды на чудесную по­мощь».

Он рассказывает, что его от религии отстраняли, но «в душе я твердо верил, что Бог слышит меня».

Флоренский делает вывод, что жить без чувства родства, жи­вой связи с дедами и прадедами — значит терять опору в своей жизни. «Почитание предков было основой, добродетелью благо­честивых римлян», — пишет он. Глаза опытного человека всегда обращены в прошлое, назад. И эту связь несет семья.

Нужно помнить, что в семье у ребенка свой мир и «свои глубо­чайшие восприятия дети никогда не отрывают от взрослых». Дети близки к природе. «Весь мир жил, и я понимал его жизнь». Фло­ренский пишет о детском восприятии, и чем оно отличается от взрослого, в чем его прелесть. Особенность детского восприятия искусства состоит в том, что «для меня, — говорит он, — не было искусства плохого или хорошего, а было просто искусство и не искусство».

В «Воспоминаниях» Флоренский пишет о своей жизни до 17 лет, о родственных связях, под влиянием которых формиро­вались личность, характер, склонности и интересы. Он был уве­рен, что все приобретенное в юности «органически усваивается личностью», а особенности своего таланта он относит к наслед­ственности нескольких поколений рода Флоренских и семейно­го воспитания.

«Воспоминания» П.А.Флоренского — образец высокохудоже­ственной прозы, где автор представлен читателю как христиан­ский мыслитель, писатель, исследователь детской души.

О существовавшем домашнем воспитании и ^Обучение и воспи- образовании мы судим по дошедшей до нас тание в дворянской художественной литературе и публицисти-семье ческим статьям.

О недостатках домашнего воспитания писа­ла в статье «О воспитании» Е.Р.Дашкова. Из публикаций Н.И.Новикова узнаем об обеспокоенности общества уровнем пре­подавания домашними учителями, которые, «чтобы не обедать и ужинать в Бастилии, едут в Россию учить детей». Подобную кра­сочную картину поведал А.С.Пушкин: «француз убогий учил дитя всему шутя», «мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-ни­будь». Это домашнее воспитание именитого дворянства, а в семье мелкопоместного дворянина в воспитатели для мальчика переве­ли стремянного Савельича за трезвое поведение, и выписали из Москвы с «годовалым запасом прованского масла» француза Боп-ре, который в отечестве своем был парикмахером, в Пруссии сол­датом, а в России стал учителем. И как заключение: А.С.Пушкин писал, что домашнее воспитание в России «самое недостаточное

и самое безнравственное».

Это все критические оценки, их можно продолжить. Но возни­кает вопрос: в чем же была сильная сторона домашнего образова­ния, если в каждом томике современного издания серии «Жизнь замечательных людей» об ученом, писателе или общественном деятеле России XIX в. встретим, как штамп, слова: «получил пре­красное домашнее образование»?

Мы сможем ясно представить программу домашнего образова­ния, если обратимся к педагогическому наследию Михаила Сер­геевича Лунина.

Герой Отечественной войны 1812 г., после восста-

М-С.Лунин _ния декабристов был осужден, содержался в тюрь-(1787—1845) _мах Читы и Петровского завода, на поселении в

с. Урик, близ Иркутска, где сблизился с семьей Волконских, и стал воспитателем их восьмилетнего сына.

Основным в воспитании Лунин считал воспитание «истинно­го гражданина», «сына отечества», человека образованного, об­ладающего самостоятельностью мышления. «Нравственные ка­чества, — писал он, — необходимы». Глубоко верующий, он считал, что нравственность — это вера и что противоречия духа могут быть разрешены только ею. В одном из писем М.Н.Волкон­ской (1843) есть такая строка: «Разум и суждения даются нам не

147учителями, а Богом». Нравственность — это понимание особого божественного смысла человеческого бытия, и внести этот смысл невозможно, он обретается и обретается человеком самим. И по­тому никакой учитель не может научить нравственности.

Программа обучения и воспитания Миши Волконского была изложена Луниным в «Плане начальных занятий». Это была про­грамма обучения, близкая к программе Царскосельского лицея. Цель обеих — подготовить воспитанника к поступлению в уни­верситет.

Интересны сравнения этих программ. Рассмотрим лицейскую с добавлениями Лунина.

1. Грамматическое изучение языков: русского, французского, немецкого, латинского (у Лунина еще английский).

2. Философия и богословие.

3. Науки математические: арифметика, алгебра (Лунин вводит высшую математику).

4. Науки естественные и физические: физика, география, есте­ственная история (Лунин включает астрономию).

5. Науки исторические: история священная и древняя, история российская, история всеобщая (Лунин добавляет историю церк­ви).

6. Риторика: разбор «избранных мест» из произведений лучших писателей, упражнения в сочинении по-русски (Лунин добавля­ет: «упражнения в сочинении по-русски, если ученик не предпо­читает другой язык. Темы по выбору ученика»).

7. Изящные искусства: чистописание, танцы (Лунин исключа­ет чистописание и танцы, включает музыку и законы гармонии).

8. Физическое воспитание: гимнастика, плавание, верховая езда (Лунин включает охоту, считая ее и спортом, и искусством).

Кроме перечисленных Лунин включает в «План» «науки поли­тические, общественные и военные».

Обучение по «Плану начальных занятий» Лунин делил на три этапа: первый — с 8 до 10 лет, второй — с 10 до 12, третий — с 12 до 14 лет. Для каждого периода — отдельная программа, последу­ющие этапы углубляли знания, полученные на предыдущем. Так, изучение истории планировалось таким образом, чтобы на пер­вом этапе ребенок знакомился со священной историей по расска­зам родителей и фрагментам из Библии, на втором — изучал рус­скую и всемирную историю, на третьем — историю церкви.

Важной в «Плане» является заметка Лунина: «Больше всего при­лежания к языкам, ибо они — ключ к знаниям».

В семье Волконских говорили по-русски, по-французски и по-немецки. Лунин советовал знать Мише французский, немецкий,

английский и латынь, так как «эти четыре языка — ключи совре-менной цивилизации». Он считал, что знание языков — это ключ самообразованию, возможность знакомиться с ученой и худо­жественной литературой в подлинниках.

В «Плане» Лунин выделяет самостоятельное чтение. Подбирая литературу, следует обязательно учитывать возраст ребенка. На пер­вом этапе он вносит в список только детских писателей, а на вто­ром и третьем этапах — Локка и Руссо, Ломоносова, Фонвизина и Крылова, Кантемира и Курбского. Если в начале обучения преоб­ладала художественная публицистика, то позднее — произведения древнеримских и английских историков. Именно публицистику и историю он считал важными жанрами для образования.

Сохранилось 12 писем Лунина Волконским, которые примыка­ют к «Плану», в них он советует, как выполнять его программу, [исьма Лунина говорят о прекрасных отношениях учителя и уче­ника, которых разделяли сотни верст и разница в возрасте в 40 лет. КрестьянскихОтечественная литература сполна отдала должное детейописанию образования и воспитания дворянских и купеческих детей. В самых различных жанрах представлено вос­питание и царских детей, детей именитой знати. Крестьянское воспитание, точнее, воспитание в крестьянской семье еще ждет своих исследователей.

Следует развеять навязанное представление о дореволюцион­ном крестьянстве как о безграмотном, загнанном «диким бар­ством» и произволом чиновников, тупом и невоспитанном.

Прежде всего надо вспомнить, что в работе на барской усадьбе даже крепостной крестьянин был «носителем сельскохозяйствен­ных знаний, зоотехником и агрономом»¹.

В 1834 г. А.С.Пушкин писал: «Взгляните на русского крестьяни­на: есть ли тень рабского унижения в его поступи и речи». «Всмот­ритесь в его (крестьянина) физиономию, — советовал К.Д.Ушин-ский, — в его усталые задумчивые глаза, и вы найдете в них выражение человеческого достоинства». Л.Н.Толстой собирался написать историю образования русского крестьянина, объясняя это тем, что «величайший абстрактный философ не даст мне од­ной тысячной доли тех оснований, которые я найду в приемах дедов, отцов, матерей, старших сестер, братьев, соседей», так как эти приемы действуют на ребенка веками. Осуществить это писателю не удалось.

Громыко М. Честь и достоинство//Родина. — 1995. — № К — С. 106.

149\

Первостепенным качеством уважаемого крестьянина было тру­долюбие. Лентяй и лживый человек презирался. Крестьянин ста­рался добиться такого уважения к себе, чтобы верили его слову, и внушал это детям.

Крестьянский ребенок знал, что его отец не замешан ни в ка­кие нарушения закона и обман. Он держит слово, так как это дело чести. Нарушить слово считалось «за грех и за стыд».

В крестьянстве сурово осуждались добрачные связи, супруже­ская неверность. Это внушалось детям в семье. Вымазанные дег­тем ворота были позором не только для девушки, но и для всей семьи.

Уход крестьянина на отхожие промыслы формировали черты товарищеской взаимовыручки, обязательств перед членами арте­ли. О поведении каждого могли узнать в деревне. Это была пре­красная школа для юноши, вступающего в жизнь¹. Здесь форми­ровался социальный характер крестьянских детей.

Воспитывающим фактором было общественное мнение. «На миру», на сходе обсуждалась и определялась репутация крестьяни­на; решалось, может ли он быть опекуном (община контролиро­вала опекунство). Община даже могла запретить крестьянину пить под угрозой жестокой расправы.

Традиционно на сходе решались вопросы о наследстве, о пре­старелых родителях. Сход мог простить случайный проступок доб­ропорядочного крестьянина, но лишить права воспитывать своих детей запятнавшую себя пороком мать.

С 10—12 лет подростки участвовали во всех видах крестьян­ского труда. Забота о хорошем здоровье стимулировалась играми и забавами. Почитались физическая сила, ум и смекалка как важ­ные качества для успешного труда. Отсюда много внимания уделялось умственному воспитанию. Без знаний, без фантазии, памяти, мышления невозможно хранить множество профессио­нальных навыков и сведений о приемах труда.

По умению трудиться оценивали юношей и девушек. Труд де­тей определялся возрастом: в 7 лет мальчик участвовал в обработ­ке пашни, в 8 — в унаваживании, в 9 — убирал хлеб и кормил скот, в 14 — владел косой, серпом, топором.

Девочка в 6 лет пасла цыплят, в 8 — оставалась за старшую в семье, в 10 — умела шить, в 10—12 — работала в поле, в 12—13 — стирала, доила коров, стряпала, вязала. В 15—17 лет она уже вы­полняла все виды крестьянского труда. Воспитание целомудрия, уважение к женщине строго соблюдались в крестьянской семье.

¹ Громыко М. Указ. соч. — С. 108. 150

Свой дом, домашнюю утварь, посуду, рушники, одежду крес­тьяне всегда украшали. С красивой колыбельки, вышитой детской Ьдежды, с умело расписанных игрушек начиналось эстетическое ^:воспитание.

Все русское народное творчество, русский фольклор направ­лены на воспитание совершенного человека. Это — «добрый мо-юдец», «красна девица», «умница и красавица»; даже «Ивануш­ка-дурачок» все проблемы решает мудро.

Суровые природные условия Руси требовали от каждой семьи жить в коллективе; быть злым было невыгодно, так как доброму помогал весь мир, община. Поэтому в отношения ребенка с окру­жающими закладывалась доброта.

Весь семейный уклад воспитывал в детях любовь к людям и уважение к старшим. Ругань, корысть, злость считались грехом и были невыгодны для экономики семьи.

Приютить странника, накормить солдата, подать нищему счи­талось нравственной обязанностью. Калеки и убогие почитались в народе, их одевали и кормили всем миром.

Рассматривая крестьянское воспитание, следует остановиться на некоторых элементах крестьянской культуры XIX в. Нужно по­мнить, что не все крестьяне были пахарями, скотниками. Статис­тические отчеты того века приводят перечни подсобных промыс­лов и ремесел, которыми занимались крестьяне. Их насчитывалось до сорока: коновалы и обозники, углежоги и плотники, катали и иконописцы. Каждое ремесло требовало от крестьянина знаний и умений, тут были вожаки рождественских обходов, народные ди­рижеры свадеб, крестьянские поэты.

Ириной Андреевной Федосеевой, заонежской крестьянкой-писательницей, записано 30 тысяч стихов, больше, чем в «Илиа-

де» Гомера.

В северной России в каждом доме были книги, некоторые час-[• тные библиотеки крестьян насчитывали до двух тысяч экземпля­ров, В питании крестьянина не было убожества. Огромный пере­чень блюд говорит об этом: пыхканики, задыманники, калитки, политушки, сканцы, овсяники, кислые и пресные свинки, рыб­ники всех видов, щи сухие, щи бабковы, крошонки.

Не будет преувеличением сказать, что в каждой деревне сыщется свой Сократ, мудрец, народный заступник. В англий­ской «Всемирной энциклопедии народного искусства» помеще­ны статья и рисунки сибирского художника-печника Ивана Его­ровича Селиванова. В дневнике этого художника, прокопьевского старца, мы находим глубокие философские, педагогические за-

метки:

151«Человек способен ко всему — любого человека можно научить добру и злу. Выбирай учителя!

Чтобы прожить с истинною правдой на земле, надо много по­работать над собой. Чтобы сердце и душа по чистоте своей были равны янтарю иль солнечным лучам.

-Сделанное предками издревле, с незапамятных времен, не дол­жно забываться нами — ты родился не сам по себе.

Имей трудолюбие, занимайся тем делом, к которому спосо­бен.

Работай так, чтобы в твоем труде нуждались все. Главное — красота твоего дела.

Помогай нуждающимся, не бери чужого, не отдавай своего зря в чужие руки»¹.

Крепостной князя А.Н.Лобанова-Ростовского Сычевского уез­да Смоленской губернии Федор Подшивалов в XIX в. пишет сочи­нение о свойствах и качествах человека, о природном равенстве его умственных способностей, о необходимости нравственного совершенствования человека.

В своем сочинении «Новый свет и законы его...» он говорит, что в социально справедливом обществе будущего человек будет красив духовно и физически; подчеркивает, что в совершенство­вании человека важную роль играет семейное воспитание. Родите­ли, пишет он, не должны пить, чтобы ребенок был здоров; дети должны обучаться полезным наукам, с почтением относиться к старшим. По его планам, домашнее обучение должно дополнять­ся школьным и в России следует ввести всеобщее школьное обу­чение до 3-х классов. В школах давать ученикам понятия об «ис­тинных законах», воспитывать человека достойного, труженика, а наставниками «должны быть служители храмов Божьих».

Крестьянский философ Федор Подшивалов об этом пишет царю и приглашенный в III отделение вручает свое сочинение Бенкен­дорфу. В результате он был посажен в тюрьму Соловецко