ИДЕИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
Над этой «бессознательной философией» надстраиваются ментальные формы, полюсом развертки которых являются идеалы, структура которых была рассмотрена. Они базируются на заданных векторах трансцендентального идеала, архетипических образов и принятых идеалов социального поведения (утопий). Основной и базирующей системой ментальности, как в синхроническом, так и в диахроническом измерении является мифология. В принципе, сейчас, мифологическая ментальность выведена на периферию, вытеснена более развитыми и дифференцированными ментальными системами религии, философии, науки и искусства. Но, тем не менее, они сильно влияют на форму и динамику развития символических форм. Мифология, была, есть и остается исходным фундаментом менталитета.
Формы знания – это не просто умозрительно выбранные направления научного или иного исследования. Они обусловлены самой природой человеческого сознания и природой человеческой деятельности, - т.е. традициями культуры. И потому проблемы классификации знания являются часто основными при формировании той или иной философской концепции, которая стремится упорядочить и разобраться в сложностях человеческого знания. К примеру известно болезненное разделение естественнонаучного и гуманитарного знания, которое сопровождает весь период новоевропейской философии: то идет редукция естественнонаучного знания на гуманитарное (философия XVII-XVII вв.), то утверждение фундаментальной разделенности естественнонаучного и гуманитарного знания (неокантианство), то стремление редуцировать методы гуманитарного знания на естественнонаучное (современные концепции «новой пострациональности»).
2. ПРОСТРАНСТВО-ВРЕМЯ МЕНТАЛЬНОСТИ
Всякое культурное действие организуется на основе заданных паттернов традиции. В сознании как первобытного, так и современного человека это выражается в виде почитание и принятия каких-то исходных образов, которые имеют характер полюса, благодаря которым организуется его сознание, формируется образ поведения и типы его деятельности. Это выражается в идеалах, в создании каких-то центров организации социального пространства, исходных образцов деятельности. В сознании человека это отражается в дихотомии центра (упорядоченнного Космоса) и периферии (Хаоса), в дихотомии «сакрального» и «профанного».
ЛИТЕРАТУРА:
1. Аникса Ф. Реконструкция утопии. Эссе. М.,1999. (87.2 А36)
2. Идеал, утопия и критическая рефлексия. М., 1996.
3. Утопия и утопическое мышление. М. 1991.
4. Фогт А. Социальные утопии. СПб., 1907
5. Шестаков В.П. Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и литературы. М. 1995.
6. Вечер в 2117 году: утопия и антиутопия в России. М. 1991.
7. Русская литературная утопия. М. 1986.
8. Свентоховский А. История утопий. М. 1910.
2. МИФ
Миф является основой формирования ментальных форм – религия, искусство и наука имеют исторической основой мифологию. Символы, понятия и категории, которыми оперируют в этих формах ментальности, этимологически происходят из тех или иных мифологических символов. Мифы древности, которые дошли до нас в измененной интерпретациями форме, это отражение глубинных революционных преобразований, которые претерпел человек десятки тысяч лет тому назад, задав тем самым исходный базис существования современной культуры. Мифы о «демиургах» – культурных героях доносят до нас сведения о них: это сведения о первооткрывателях новых техник жизнедеятельности – открытия огня, изобретения искусственных орудий труда, техник доместикации растений и животных, время создания новых более динамичных и рациональных форм управления. Эти мифы не являются плодом воображения, а отражают реальные события, которые произошли в том или ином племени, реальных изобретателей - культурных героев. Эти события и эти племенные герои - изобретатели, технические и социальные изобретения которых получили повсеместное распространение в других племенах, действительно имели место, впоследствии оформившись мифами – вестями времени начала человеческой культуры. Это время «Оно», время «Первотворения», которое присутствует во всех мифах, было действительно таковым революционным Первовременем - временем, когда человек вырвался из природной зависимости, начав выстраивать над порядком природы свой порядок культуры, что получило, в частности, отражение в типичном мифологическом сюжете – победе какого-либо культурного героя над чудовищем, олицетворявшем природный хаос. События этого Времени отложились в самые глубинные основы человеческого сознания, стали подсознательными архетипами, постоянно сопровождающего жизнь современного человека, иногда выплывая из глубин сознания в виде сновидений, потому-то это «мифическое время» фигурирует, в частности у австралийских аборигенов, под названием «времени сновидений».
Это время было времен борьбы, потому в мифах мы находим везде борьбы между демиургом - культурным героем и трикстером – его близнецом-антиподом. Часто и сам культурный герой выступает этим трикстером, который выступает как противник обычаев своего племени, противопоставляя ему свои социальные и технические инновации. Потому культурный герой – это, как правило, маргинальная личность «без роду и племени»; он «плут» и «шут», нарушающий «табу» племени; иногда «андрогин» с отсутствующими половыми признаками; «шаман - чудотворец», наделенный сверхъестественными для своего племени качествами. Исходной основой становления мифов о культурных героях часто выступает тот или иной символ тотемистического мировоззрения, которое было типично для многих племен перед началом культурной революции. Как подчеркивает, Е.М. Мелетинский, одним из типичных образов такого рода культурного героя является в многих культурах образ «Ворона» – он выступает как «мудрец», как «хитрец», как нарушитель общественного спокойствия. Можно сказать, что в мифах эта диалектика между традицией и инновацией, противоборство и взаимозависимость их выражены в образной форме наиболее полно. Как и нашло отражение ландшафтная «топография» традиции – в мифах постоянно воспроизводятся странствия культурного героя, и эти странствия имеют маршруты, имеющие не географический, а сакральный характер, они представляют собой топологию пути человеческой культуры, топологию её судьбы.
Впоследствии эти мифы, как правило, служит исходными в обрядах инициации, что ясно, ибо только посредством этих мифом можно было подросткам встроиться в созданный людьми человеческий порядок культуры.
Мифы – это своего рода «либретто» по которым разыгрываются обрядовые ритуалы.
1. ХРОНОТОПИЯ МИФА
Мифология погружена в реальность социального бытия до такой степени, что это послужило, к примеру, Ф. Аниксу считать, что утопия как идеал ментальности противоположен мифу. По его мнению, миф всегда служит обоснованием реальности, его апологии, утопия же устанавливает критическое отношение к реальности, предлагая альтернативный проект образа жизни. Тут есть доля правду, ибо утопия возникает когда возникает напряжение между профанным и сакральными порядками, придающими динамику истории. Но это не совсем так, в мифе как образованию менталитета дано отображение такой же идеальной реальности, просто этот идеал либо помещается в прошлое, либо ставится над настоящим как управителем его. В любом случае и в мифе присутствует напряженность между сакральным и профанным, но она проявлена в меньшей степени. Потому Ф. Аникса, противопоставляя миф и утопию не прав.
Тяжело воспроизвести исходную основу возникновения ментальных форм, тем более что менталитет древнего человека не может быть выведен из сведений, сохранившихся в мифах, символах и обычаях точно, не только по причине недостаточности фактического этнографического материала, но и по причине невозможности понять многое из представлений древнего человека современным. Тем не менее, определенное понимание возможно, ввиду того, что не так уж далеко ушел человек от своей «первобытности» и первоначальные формы ментальности, хотя и выведенные на периферию, ещё «работают в сознании современного человека.
Мирча Элиаде пишет, что «большинство действий, совершаемых человеком архаической культуры, суть, по его убеждению, не что иное, как повторение акта, совершенного в начале времен божественным существом или мифической фигурой. Действие имело смысл лишь в той мере, в какой оно было воспроизведением трансцендентного образца, архетипа. Цель этого повторения состояла также в том, чтобы обеспечить нормальность действия, узаконить его, придав ему онтологический статус; реальным оно становилось лишь постольку, поскольку воспроизводило архетип. Итак, все действия, совершаемые в «примитивных» сообществах, предполагают трансцендентный образец; эффективны эти действия лишь в меру своей реальности, образцовости. Действие есть в то же время ритуал (в меру того, насколько оно интегрирует человека в пространство сакрального) и включение в сферу реального» (Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. Ладомир, М.,1999, с.46)
По определению М. Элиаде: «Сакральное качественно отлично от профанного, но при этом оно может как угодно и где угодно манифестировать себя в профанном мире – в силу своей способности преображать любой объект в парадокс через посредство иерофании (в том смысле, что объект перестает быть самим собой, естественным объектом, при сохранении неизменным своего облика)» (Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. Ладомир, М.,1999, с.43)
«Идеал религиозного человека состоит, очевидно, в том, чтобы все, что он делает, делалось ритуально, имело, другими словами, характер жертвоприношения. Во всяком архаичном обществе или обществе, живущем согласно традициям, любое дело, к которому привлекается всякий человек, составляет такого рода жертвоприношение. С этой точки зрения всякий акт имеет тенденцию превратиться в религиозный акт, равно как и всякий природный объект имеет тенденцию стать иерофанией. Другими словами, всякое мгновение может быть включено в Великое Время и таким образом проецировать человека в вечность. Человеческое существование поэтому проходит одновременно в двух плоскостях: в плоскости временного, изменения и иллюзии, и в плоскости вечности, субстанции, реальности»(Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. Ладомир, М.,1999, с.416)
Небо всегда служило и служит в религиях, искусстве и обыденном мировоззрении воплощением сакрального. Вот что пишет М.Элиаде: «Небесный свод – это нечто, далее всего отстоящее от ничтожного человека и его крошечного срока жизни. Символизм его трансцендентности проистекает уже из одного осознания его бесконечной высоты – соответственно, эпитет «высочайший» становится атрибутом божества. Пределы вне доягаемости человека, звездные пространства становятся местом обитания божественного правителя, трансцендентного начала, абсолютной реальности и вечности» (Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. Ладомир, М.,1999, с.50). совершенно нет необходимости вдаваться в анализ различных названий богов, олицетворявших Небо в различных религиях, их функции до удивительности одинаковы в развитых первобытных обществах, где тотемизм уже начинает вырождаться. Везде Бог Неба понимается как верховный владыка и творец. Но это не значит, что Бог Неба играет существенную роль в жизни человека. Человек первобытного общества слишком загружен повседневными заботами, чтобы уж так часто вспоминать о нем, о нем вспоминают лишь в критические моменты жизни. В принципе, это свойственно и современному человеку.
Культ Неба имеет большое значение в процессах инициации, т.е. первобытной формы образования. Знание и мудрость возможны лишь путем приобщения к трансцендентному, созерцанию Неба и верховным божествам Неба.
Мирча Элиаде пишет: «Верховные небесные боги могли трансформироваться в философские концепты лишь потому, что сама небесная иерофания могла быть трансформирована в метафизическое Откровение, т.е. потому, что созерцание Неба по своей природе давало человеку возможность осознать не только случайность себя самого и трансцендентность божества, но также и сакральную ценность знания, духовной «силы». Что, как несозерцание чистого голубого неба днем или звездных пространств ночью, дает возможность полнее ощутить божественное происхождение и священную суть знания, всемогущество того, кто видит и понимает, того, кто «знает» все потому, что он везде, видит все, все создает и управляет всем?»( с.67)
СОПУТСВУЮЩИЕ ЭЛЕМЕНТЫ САКРАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА
Солярные божества
Лунные божества
Наиболее важная символика центра. В мифологии каждого народа она выражена путем «архетипа» горы, где сходится небо и земля. Заменителем горы служит храм, дворец или город. Это так бы сказать более поздние выражения символики центра.
Но, увы, как писал Т. Карлейль: «Живое дерево Иггдрасиль, ветви которого, широкие как мир, шумели своим мелодичным пророческим шелестом, а корни уходили глубоко в самую преисподнюю, погибло в грохоте мировой машины» (Карлейль Т. Теперь и прежде. М.,1994 с.139)
НИЗОВЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ САКРАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА
Пара- Небо и Земля, являются исходными почти во всех космогонических мифологиях
ВОДА, СВЯЩЕННЫЕ КАМНИ, ВРЕМЯ
АРХЕТИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ ХАОСА
Дата добавления: 2016-02-09; просмотров: 664;