КОСМИЧЕСКИ-ПРИРОДНЫЙ ЛАНДШАФТ И КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ

Человеческая культура как биологическая в своей основе является частью общей экосистемы планеты, обусловлено уникальным и достаточно случайным положением Земли в Солнечной системе. Появление, развитие и существование человеческой культуры определяется космической средой, физико-химическими свойствами планеты и допустимыми рамками экологиче­ского равновесия. Любое мало-мальски незначительное отклонение тех или иных параметров космической среды, физико-химических свойств планеты, нарушение экологического равновесия приведет попу­ляцию современных людей, их ноосферу к гибели или вырождению данной ветви эво­люции, что случалось неоднократно с популяциями других живых существ.

Как прекрасно написала американский географ начала XX века Э.Ч. Семпл: «Человек – продукт земной поверхности. Это означает не только, что он – дитя Земли, прах ее праха; но и то, что Земля приходится ему матерью, вскормившей его и обременившей его заботами, руководящей его мыслями, сталкивающей его с трудностями, которые укрепляют его ум и способности, ставящая перед необходимостью развивать судоходство и орошать поля, одновременно подсказывая ему, как это сделать» (Semple E.C. The Influences of Geographic Environment. N.Y. 1911. P.1).

Взаимосвязь человека и космическо-природного Ландшафта всегда осознавалась. Банально указывать на то, изменение температуры в ничтожных для космоса пределах мгновенно приведет к гибели весь органический мир. Банально также указывать на постоянную опасность столкновения Земли с крупным метеоритом или кометой, что приводит автоматически к такому же результату.

В ма­гии из­вестно учение о влиянии звезд на человеческую судьбу: под каким знаком зо­диака ро­дился человек – такова его судьба. Более серьезно ставил этот вопрос наш мыслитель Чижевский, который рассматри­вал влияние ритмов солнечной активности на человеческую культуру. Но более всего в данном историческом промежутке существования культуры важна связь человека с жизнью планеты и с её биосферой.

Прежде всего, для формирования культурного Ландшафта важен климат. Идея о влиянии климата и географического положения не нова. Такого рода мысли встреча­ются у Аристотеля, Гиппократа, Страбона. Наиболее конкретно впер­вые эта идея под­черкивается у Ж. Бодена (1530-1596), - географическая среда, по его мнению, определяет психический склад народов. Но он не был крайним сторонником такого влияния, счи­тая, что государственное управление и культура способны смягчить влия­ние этого фак­тора. Классическим представителем точки зрения о влия­нии климата на тип культуры явля­ется Ш. Монтескье. Он писал, что температура сильно влияет на че­ловека: «…холодный воз­дух производит сжатие окончаний внешних волокон на­шего тела, отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей к сердцу» (33, С.350). На основании этого он выводит своеобразие всех народов мира. Интересно, что эту идею применил далее наш мыслитель, близкий к кругам «нигили­стов» из «Русского слова», Афанасий Щапов (1831-1876), который развивал культуро­логическую концепцию развития Рос­сии, исходя из того, что холодный климат России снижает «возбудимость нервов» и способность к мышлению.

Но обусловленность температурным режимом еще не один из факторов влияния гео­графической среды на культуру, - всегда, в совокупности с климатом, принималась в рас­чет конфигурация и тип самого географического ландшафта. Здесь, в частности, ин­тересны идеи анархиста Л.И. Мечникова, который был связан с анархистом Э. Реклю (1830-1905), развивавшим идеи философии «географизма» К. Риттера (1779-1859), от которого можно, совместно А. Гумбольдтом, вести новоевропейскую тра­дицию «фи­лософии Ландшафта». Л. И. Мечников считал, что развитие культуры идет в зависимости от связей культур с реками, морями и океанами. В частности, египетская и месопотамская цивилизации – это «речные» цивилизации, древние и средневековые цивилизации – это «средиземноморские» цивилизации, а современная – это «океаниче­ская» цивилизация.

Но всегда следует учитывать, что этот фактор имеет действие лишь в совокупности всех остальных. В зависимости от интенсивности других факторов он дает совершенно противоположные результаты. В ча­стности, А. Дж. Тойнби (1889-1975) правильно свидетельствовал, что египетская ци­вилизация возникла не благодаря благотворному климату поймы Нила. Пойма Нила, наоборот, представляла из себя болотистый «ад», кишащий насекомыми, хищниками, который избегали обживать африканские племена. И только ввиду ухудшения климатических условий и соответственного уменьшения объема продовольственной базы африканские племена были вытеснены к пойме Нила. Расцвет же египетской цивилизации обеспечил человече­ский труд и социальная организация, благодаря кото­рым были про­изведены ирригация и осушение болотистых пространств нильской поймы.

Но, как бы то не было, человеческая культура является частью общей системы жизни планеты. Её появление, существование и развитие определяется общими законами при­роды и де­терминированы определенным физико-химическим диапазоном, окружающей ландшафтной средой, – т.е. экологией. Нарушение экологического равновесия между культурным Ландшафтом и ландшафтом природы может привести к гибели популяции человека, к вырождению этой популяции как бо­ковой патологической ветви в эволюции природы. Необходимость равновесия между культурой и природой понималось еще в древнейший период чело­веческой куль­туры. Большинство кардинальных изменений в истории человечества обусловлено экологическими кризисами, нарушениями этого равновесия. Именно этот аспект сейчас подчеркивается сторонниками концепции социоестественной истории.

Это явно понималось первобытными людьми, ибо первобытно­сти пищевая территория ка­кого-либо рода или племени была достаточно ограничена, прежде всего, тем, что охот­ники и собиратели должны были ус­петь вернуться в дневное время суток к своей сто­янке, т.е. радиусом не более 10-20 км. При стационарной сто­янке рода или племени эта пищевая территория довольно быстро истощалась и загрязнялась, возникали серьезные экологические проблемы уже тогда. Этими проблемами, в частности обусловлен пере­ход к системе производящей экономики – это был вынужденный ход человечества, ибо хищническое истребление природных ресурсов методами потребляющей экономики – охоты и собирательства, привело к ка­тастрофе. Это убедительно доказывает, в частности, М.И. Будыко («Эволюция биосферы».1984). Такой же фактор скрытно присутство­вал во всех катак­лизмах по­следующих эпох, во всех последующих изменениях в чело­веческой культуре.

Все это становится наиболее явственным в начале III тысячелетия, где экологические проблемы становятся центральными. Все это подчеркивается совре­менными исследованиями в области экологии. Фор­мирование идей экологии идет с начала XIX века, - еще известный исследова­тель, брат В. Гум­больдта, Александр Гум­больдт вы­двигал идеи о необходимости ис­следования взаимоотношения между человеком и при­родой (см. Гумбольдт А. Картины природы. М., 1959). Формируется понятие «биосферы», которое ввел в обиход ав­стрийский гео­лог Э. Зюсс (1875), но наиболее существенен вклад В.И. Вернадского. В 1926 году вышла его фундаментальная работа «Биосфера». Начинает формироваться экологиче­ское ми­ровоззрение. В русле экологических идей интересна концепция так называемой социоестественной истории, которая базируется во многом на идеях Вернадского. Их основной тезис со­стоит в том, что ис­тории культуры как та­ковой не существует, а су­ществует социоесте­ственная ис­тория, где дей­ствуют два «иг­рока» – «человек хозяйственный» и природный «ланд­шафт». Идеи обусловлен­ности человеческой куль­туры конкретизировал на при­мере ан­тичной истории В.Д. Блават­ский, который в своей книге «Природа и античное общество» (1976) правильно подчеркивал, что не­возможно понять историю греческой культуры без фактора обусловленности географической сре­дой. Эту же идею развивает Э.С. Кульпин, ко­то­рый в своей работе «Человек и природа в Китае» (1990) развил идентичные мысли. К примеру, упадок цивилизации Шумера во многом обусловлен тем, что из-за чрезмерного использования воды для полива началось засоление почв и эро­зия. Много посвящает проблемам экологии Н. Моисеев. Он пишет о необходимости ру­ководство­ваться «экологическим императивом», под ним он подразумевает совокуп­ность огра­ничений на активность современной цивилизации, несоблюдение ко­торого, по Н. Мои­сееву – одному из создателю модели «ядерной зимы», приведет в ближайшее столетие к экологической катастрофе. Он правильно считает, что XX век был «веком предупре­жде­ния», а XXI век может стать веком общечеловеческой катаст­рофы. В связи с этим он утверждает принципы нового рационализма. Для него: «Рациональная орга­низация об­щества – необходимое условие дальнейшего существо­вания самого вида humo sapiens, ибо это общество, способное обеспечить условия эко­логического императива!» (32, с.296). Ме­рой этого ра­ционализма яв­ляется степень согласованности «стратегии Общества» и «стратегии Природы».

Это находит отражение и у современных философов-культурологов, в частности, П. Козловски пишет: «Экологический вопрос свидетельствует сегодня об окончании неог­раниченного господства человека над природой и о неисполнимости надежд Но­вого Времени на полное и всестороннее покорение природы человеком. В этом смысле эко­логическое движение является, по своей сути, постмодерным» (19, с.23).

В результате всего изложенного видно, что Ландшафт Культуры взаимопереплетен с Ландшаф­том Природы, сильно от него зависит: Культура и Природа равноправные игроки на территории земного Ландшафта, и нет разделения на «Храмы и Мастер­ские», а есть два «Храма» – «Храм» Культуры и «Храм» Природы.

Работы Сукачева В.Н. (см. Структура и формы материи. М.,1967)

Как подчеркивал ученый-эколог Ф. Сен-Марк: «Было бы странным заблуждением по­лагать, что можно сохранить природу, оставляя в неприкосновенности ту экономи­ческую систему, которая её разрушает» (Сен-Марк Ф. Социализация природы. М., 1977. С.54)