Местные (локальные) объекты в системе экологического

Каркаса

В современной мировой практике конструирования сетей живой природы особое значение уделяется локальным объектам, которые дополняют эколо­гический каркас, выполняя две взаимосвязанные функции: во-первых, вклю­чают в него элементы культурного ландшафта, во-вторых, позволяют отра­зить историческое (национальное) своеобразие [2, 7, 19, 22, 31]. Политика отбора объектов ООПТ, связанных с природно-культурным наследием, дол­жна фокусироваться также и на историко-культурных элементах сельского ландшафта, возникших в результате использования человеком земли и дру­гих видов природопользования в прошлом. Для оценки объектов культурного наследия в ЭК территории могут быть использованы такие критерии, как уникальность — в национальном и наднациональном смысле: принадлеж­ность рассматриваемого объекта наследия вмещающему ландшафту, пейзаж­ная ценность, геологическая или геоморфологическая типичность (уникаль­ность).

В этой связи в пределах староосвоенных территорий разных стран приори­тет придается защите таких типов ландшафтов и урочищ, как общинные леса, древнейшие мелиорированные луга, регулируемые участки русел с остатками мельничных плотин, мелиорированные речные террасы, примеры древних измененных дюнных участков, глубокие польдеры, нетронутые части старых поселений (включая их полевые системы), старинные усадьбы и парки (в том числе монастырские), территории с характерными старыми рукотворными признаками (такими, как обвалования вокруг полей, известняковые колод­цы, ловушки для уток и т.д.).

В отечественных наборах ООПТ (особенно на территории равнинных реги­онов) формы рельефа вообще редко рассматриваются как объект, достойный защиты. Неслучайно в центре России практически нет в настоящее время хо­рошо выраженных форм ледникового или водно-ледникового рельефа, таких как озы, камы или звонцы: большая их часть была безжалостно уничтожена карьерами, разрабатывавшими песчано-гравийную смесь для дорожного стро­ительства. Между тем в сетях природы многих стран Европы памятники — формы рельефа и уникальные геологические структуры — распространены весьма широко.

В европейских и северо-американских планах развития сетей живой природы особая роль отводится сохранению «сценической» — пейзажной эстетической ценности [22, 24, 29, 31]. Эстетическая ценность связана с визуальными аспек­тами ландшафта и субъективным восприятием феномена экологической цен­ности. Однако именно этот аспект, более чем какой-либо другой, предоставля­ет мотивы для вовлечения людей в активную деятельность по поддержке приро­доохранного движения. Это также одни из важнейших факторов, определяющих развитие туризма и рекреационной деятельности на данной территории. В нашей стране ландшафт также становится все более однообразным и унылым,

а пространственные модели менее выраженными, поэтому заслуживают сохра­нения территории, чей традиционный мелкоконтурный масштаб освоения со­хранен как модель многовекового взаимодействия этноса с ландшафтом.

Учет рисунка освоения в ландшафтном планировании

Опыт проектирования экологического каркаса в разных регионах России показывает, что его конфигурация во многом определяется рисунком осво­ения, который формируется в ходе многовекового воздействия человека на ландшафты. Анализ всей предшествующей истории освоения позволяет утвер­ждать, что современная нам пространственная дифференциация (на природу и «неприроду») сложилась под влиянием сложного взаимодействия ряда фак­торов, как природных, так и социальных.

Так, замечено, что свежесть или, напротив, невысокая сохранность ледникового рельефа определила четкость или расплывчатость форм, меньшую или большую пе­строту морфологической структуры ландшафта и структуры почвенного покрова, а в итоге — массивность или мелкоконтурность очертаний основных выделов. Внутри этих геоморфологических разделов мозаика освоения определялась сложным соче­танием различных гипсометрических уровней с условиями увлажнения, развитием комплексности и пятнистости почв. Уже и природная структура ландшафтов региона значительно зависела от вторжения сосновых массивов по блокам водно-ледниковых плато в поля моренных холмов (отсюда диффузная структура подзональных границ), антропогенное освоение лишь подчеркнуло, акцентировало эту зависимость в рисун­ке «белых» и «зеленых» полей листа топографической карты.

Современный рисунок освоения суммарно отражает весь ход историческо­го процесса антропогенизации ландшафта; при этом наиболее крупные черты этого рисунка (проявляющиеся на мелкомасштабной карте — 1: 200 000) име­ют соответственно наиболее древнее происхождение, а мелкие (видимые на крупномасштабных — 1:25 000) — сравнительно недавнее.

Рисунок освоения в сильнейшей степени обусловливает распределение уз­лов и линий напряженности экологических коллизий и, следовательно, кон­фигурацию формируемого экологического каркаса. Другим (не менее важным) экологическими следствием пространственной модели освоения является раз­мерность и конфигурация природных элементов «поляризованного ландшаф­та» — лесных массивов, выступающих в роли конструктивных блоков эколо­гического каркаса.

Величина лесных массивов имеет определяющее значение для использо­вания лесов в экологическом каркасе территории. С одной стороны, сохран­ность самих лесов значительно связана с их массивностью, поскольку исто­рия существования небольших лесных массивов, перемежающихся с хозяй­ственными угодьями, сопряжена с интенсивным антропогенным воздействием (рубка спелого леса, выборка сушняка и собирание хвороста, пастьба скота и сенокошение, сбор грибов и ягод). В больших лесных массивах лесопользо­вание носит эпизодический характер и лишь в последние 150 лет могли иметь место сплошные рубки леса. С другой стороны, размер лесного массива не­посредственно определяет его средостабилизирующий потенциал: чем боль­ше массив, тем в большей степени он способен влиять на фильтрацию воз-

душных масс, регулирование поверхностного и подземного стока, предотв­ращение химической денудации с водосборов и т.д. Исходя из этих обсто­ятельств для экологической организации территории и проектирования экологического каркаса целесообразно различать леса по их величине и мас­сивности:

• сплошномассивные — протяженностью более 200 км;

• крупномассивные — протяженностью 20 — 200 км;

• среднемассивные — протяженностью 5 — 20 км;

• мелкомассивные — протяженностью 0,1 — 5 км;

• островные и полосные — протяженностью 0,1 км.

Таким образом, величина и конфигурация лесного массива как природ­ного (или полуприродного) элемента в составе КЛ имеет значение для про­явления лесом его средостабилизирующих функций. Это обстоятельство дол­жно приниматься во внимание в ходе конструирования природных сетей. Лесные массивы разной величины и формы входят в состав экологического каркаса в качестве важнейших элементов: базовых резерватов, экологичес­ких коридоров, лесополос и защитно-кормовых ремизов.

Территориальная специфика эколого-хозяйственной ситуации конкретно­го района проявляется в присущей ей той или иной исторически сложившей­ся модели (сочетанию рисунков) освоения.

В принципе все существующие пространственные модели освоения центра и севера России могут быть сведены к ограниченному числу типов: очагово­му, линейному, мозаичному, древовидному, фоновому, приозерному и при­городному (рис. 4.1).

Очаговый тип пространственной модели характеризуется очаговым, замкну­тым характером контуров освоения на фоне лесопокрытых территорий; пред­ставляется целесообразным выделение двух подтипов:

• крупноочагового опольного с наличием крупных массивов дренирован­
ных и плодородных земель;

• мелкоочагового (точечного), выделяющегося пестротой почв, разнообра­
зием условий плодородия и дренированности и, как следствие, существова­
нием мелких контуров обрабатываемых земель среди разделяющих небольших
участков леса (подтип, нашедший наиболее яркое выражение на некоторых
моренных грядах Русской равнины: мелкие массивы освоенных земель при­
урочены к моренным холмам, а заболоченные леса — к межхолмовым депрес­
сиям и западинам).

Линейный (приречной) тип освоения получил распространение на поверхно­сти плоских слабодренированных моренных плато и заболоченных озерно-ледниковых равнин центра России: освоенные территории прочно связаны с долинами рек, как правило, в силу лучшей дренированности последних. Ос­воение этих земель прочно связано с речными долинами с их плодородными лугами пойм, обеспечивавшими товарное животноводство, а также с высоко­развитыми рыбной ловлей и речным судостроением.

Древовидный тип освоения — модель, которая может быть представлена как смешанная, несущая признаки линейного (долинного) и очагового распрост­ранения антропогенных элементов КЛ; получила развитие в зонах конечно-моренных гряд, расчлененных речной сетью (последняя, как правило, имеет выраженный древовидный или перистый рисунок).

Мозаичный тип освоения — сочетание лесных и безлесных территорий, ха­рактеризующееся примерным равенством распаханных и лесопокрытых участ­ков, — присущ пологоволнистым моренным и водно-ледниковым геоморфо­логическим поверхностям.

Фоновый тип освоения может рассматриваться как кризисный, связанный с переосвоением, в результате которого леса остаются только в пределах речных долин, — получил развитие в пределах высоких моренных плато с плодород­ными серыми почвами на карбонатных лессовидных суглинках (переславское и владимирское ополье).

Пригородный (субурбанистический) тип освоения также, безусловно, кри­зисный (с экологических позиций), присущ ареалам, в центре которых — крупный город (Москва, Санкт-Петербург, Ярославль, Тверь, Череповец, Вологда); характеризуется остаточной лесистостью и практически полной ос­военностью территории под интенсивное сельское хозяйство и элементы при­городной инфраструктуры.

Приозерный тип освоения может рассматриваться как сочетание крупнооча­гового и пригородного либо как частная модель, в которой пространственный рисунок природопользования тесно связан с очертаниями крупного озера и его котловины (плодородные староосвоенные земли вокруг исторических цен­тров — Ростова, Переславля).

Очевидно, что модели освоения играют важную роль в смысле возможно­стей оптимальной организации территории и конструирования экологиче­ского каркаса в регионах российской провинции. Так, мелкоочаговый тип изначально характеризуется вписанностью центров хозяйственной активно­сти в природную ткань ландшафта и, следовательно, нуждается лишь в не­большой корректировке. Пригородный тип освоения потребует практически полной реконструкции экологического каркаса, а крупно-очаговый — добав­ления отдельных недостающих блоков, например ленточных лесов речных долин.

4.11. Алгоритм планирования экологического каркаса

Учитывая зародышевый характер сетей ООПТ большинства регионов на­шей страны, находящихся на самых начальных этапах осознанного формиро­вания ЭК, представляется целесообразным обсуждение алгоритма и основ­ных рабочих шагов (операций) проектирования сетей живой природы. К та­ким относятся:

• эколого-хозяйственная оценка района в целях выявления основных про­
блем природопользования и экологии;

• оценка конфигурации поля экологической напряженности с выявлением
ареалов, зон и узлов экологических конфликтов;

• оценка биоразнообразия территории района и выборка редких видов;

• характеристика сети ООПТ, оценка уязвимости сети ООПТ и ее элемен­
тов;

• оценка соответствия существующей сети ООПТ пространственному вы­
ражению региональных экологических коллизий;

• формулировка целей и задач проектирования ЭК;

• анализ состояния и роли лесов в планируемом экологическом каркасе
района;

• поиск ареалов перспективного размещения объектов ЭК, связанных с
поддержанием биоразнообразия;

• подбор ведущих функций и организационных формы и ранга — норма­
тивный прогноз, выбор подходящего режима регламентации для объектов ЭК;

• отбор перспективных типов и конкретных объектов ЭК, связанных с про­
блематикой сохранения культурного наследия и развития туризма и рекре­
ации;

• проектные предложения вариантов развития ЭК;

• составление кадастра и электронной карты «Экологический каркас района»;

• анализ состава и очередности мероприятий по реализации проектных пред­
ложений;

• обсуждение проектных предложений со специалистами государственного
комитета по экологии и муниципальными властями;

• выработка совместных решений и принятие соответствующих постанов­
лений по ЭК муниципального образования;

• поиск эффективных средств поддержания и пропаганды системы ООПТ.