Половое самосознание

Самосознание у девочек формируется, в целом, быстрее, чем у мальчиков, они взрослеют раньше. У девочек раньше возникают сложные формы рефлексии, чувство одиночества, у них сильнее потребность во взаимопонимании и психологической близости; они раньше мальчиков и в 3–4 раза чаще начинают вести дневники, раньше и сильнее обнаруживают интерес к внутреннему миру литературных героев; ориентация на словесное общение больше, чем на совместную деятельность и чем у мальчиков; они считают себя в сравнении со сверстниками менее общительными, но более искренними, справедливыми и верными (мальчики при оценке девочек отмечают меньшую смелость, общительность и жизнерадостность, но большую доброту, умение понять другого); девочки охотнее отдают предпочтение мужскому статусу, чем мальчики – женскому, свободнее в общении с мальчиками, чем мальчики с ними; у мальчиков больше потребность в достижениях и ориентации на будущее [Голод С. И., 1972; Кон И. С, 1973].

Если с возрастом у девочек идеальное и реальное «я» объединяются в относительно непротиворечивой системе, то у мальчиков увеличивается рассогласованность идеального и реального «я» [Phillips D., Zigler E., 1980]. F. Williams, F. Frost (1979), изучая психосемантические аспекты маскулинности – фемининности у младших подростков, не нашли специфических для пола показателей.

Мы (В. Е. Каган, С. М. Зелинский, Ю. В. Лукьяненко, Н. П. Лукьяненко) обследовали по «Личностному дифференциалу»[41][Бажин Е. Ф., Эткинд А. М., 1983] 209 школьников 7‑го и 10‑го классов в Ленинграде и Джамбуле. Шкалировались понятия: «Я сам (а)», «Большинство мальчиков моего возраста», «Большинство девочек моего возраста», «Большинство мужчин», «Большинство женщин». Усредненные факторные оценки показывают, что половое отнесение для подростков достаточно актуально» половые роли мужчин и женщин, сверстников и сверстниц воспринимаются дифференцированно. Роли девочек и женщин оцениваются как более близкие, чем мальчиков и мужчин. Восприятие мальчиками и девочками половых различий в общих чертах сходно. Сравнение ленинградской и джамбульской групп выявляет различия в интенсивности, но не направленности оценок. Это, как и повозрастное сравнение, говорит об общности полоролевых стереотипов. Сравнение усредненных показателей по каждой из шкал методики обнаружило более развернутые характеристики различий полов у джамбульских подростков (по шкалам «сильный – слабый», «раздражительный – невозмутимый», «добросовестный – безответственный», «суетливый – спокойный»), чем у ленинградских (только по первым двум из этих шкал). Количество достоверных различий между полами у джамбульских подростков в 2 раза больше, а степень различий маскулинности и фемининности выше и в возрастном аспекте стабильнее, чем у ленинградских. В обеих группах различия взрослых половых ролей оказались выше, чем подростковых. Для мальчиков обоих городов более значимы различия по фактору «сила», у джамбульских мальчиков чаще, чем у ленинградских, выявляется различие по фактору «активность», а для семиклассниц в обеих группах более значимыми оказались различия по фактору «оценка».

Более развернутые характеристики получены при повторной факторизации полученных данных (программа факторного анализа с использованием процедуры вращения составлена канд. техн. наук О. Я. Пановко, вычисления производились на ЭВМ ЕС‑1060). Выделенные факторы оказались в достаточной мере независимы (коэффициент интеркорреляции не превышал 0,33). Ниже представлены факторные структуры понятий «я» у 100 мальчиков и 109 девочек (рядом с номером фактора приводится процент общей дисперсии, объясняемый этим фактором, а в скобках за каждой характеристикой – ее факторный вес).

Мальчики

1‑й фактор, 12 %

Нелюдимый (0,74), молчаливый (0,73), замкнутый (0,69), непривлекательный (0,60), черствый (0,43).

2‑й фактор, 11,81 %

Добросовестный (0,76), деятельный (0,76), честный (0,67), энергичный (0,52), отзывчивый (0,43).

3‑й фактор, 10,1 %

Добрый (0,73), невозмутимый (0,68), справедливый (0,58), дружелюбный (0,50), энергичный (0,36), общительный (0,35), отзывчивый (0,33).

4‑й фактор, 9,52 %

Самостоятельный (0,78), напряженный (0,70), решительный (0,49), упрямый (0,42), уверенный (0,34), разговорчивый (0,30).

5‑й фактор, 9,52 %

Спокойный (0,70), уверенный (0,66), решительный (0,57), независимый (0,46), невозмутимый (0,39), обаятельный (0,36).

6‑й фактор, 7,29 %

Слабый (0,80), уступчивый (0,54), дружелюбный (0,41), уверенный (0,30).

Девочки

1‑й фактор, 14,76 %

Безответственный (0,71), эгоистичный (0,70), несправедливый (0,70), неискренний (0,69), черствый (0,65), враждебный (0,63).

2‑й фактор, 13,43 %

Разговорчивый (0,86), открытый (0,81), общительный (0,80), энергичный (0,51), деятельный (0,31)

3‑й фактор, 8,90 %

Уверенный (0,79), решительный (0,74), обаятельный (0,43), честный (0,39).

4‑й фактор, 8,86 %

Пассивный (0,72), несамостоятельный (0,66), вялый (0,62), черствый (0,38), зависимый (0,31).

5‑й фактор, 8,52 %

Спокойный (0,84), невозмутимый (0,79), самостоятельный (0,44), независимый (0,32).

6‑й фактор, 6,33 %

Расслабленный (0,89), обаятельный (0,54).

7‑й фактор, 6,24 %

Слабый (0,86), зависимый (0,53).

8‑й фактор, 5,57 %

Упрямый (0,82), обаятельный (0,44).

Приведенные данные достаточно убедительно показывают, что установки отношения к себе у мальчиков и девочек качественно различаются. Это можно проследить, в частности, по тому – какие шкалы личностного дифференциала участвуют в формировании двух и более факторов. У мальчиков это шкалы: «обаятельный – непривлекательный» (1‑й и 5‑й факторы), «разговорчивый – молчаливый» (1‑й и 3‑й факторы), «упрямый – уступчивый» (4‑й и 6‑й факторы), «отзывчивый – черствый» (1‑й, 2‑й и 3‑й факторы), «решительный – нерешительный» (4‑й и 5‑й факторы), «энергичный – вялый» (2‑й и 3‑й факторы), «дружелюбный – враждебный» (3‑й и 6‑й факторы), «уверенный – неуверенный» (4‑й, 5‑й и 6‑й факторы), «общительный – нелюдимый» (1‑й и 3‑й факторы), «раздражительный – невозмутимый» (3‑й и 5‑й факторы). У девочек это шкалы: «обаятельный – непривлекательный» (3‑й, 6‑й и 8‑й факторы), «независимый – зависимый» (4‑й, 5‑й и 7‑й факторы), «деятельный – пассивный» (2‑й и 4‑й факторы), «отзывчивый – черствый» (1‑й и 4‑й факторы), «энергичный – вялый» (2‑й и 4‑й факторы), «неискренний – честный» (1‑й и 3‑й факторы), «самостоятельный – несамостоятельный» (4‑й и 5‑й факторы). Задействованность этих шкал в нескольких факторах отражает, как можно полагать, ведущие ориентации в отношении к собственной личности. Общими среди них для мальчиков и девочек оказались степень обаятельности и отзывчивости, энергетический потенциал. Остальные повторяющиеся шкалы у мальчиков более инструментальны, а у девочек – эмоциональны.

Эта же особенность прослеживается и в структурах 1‑го фактора, отличающегося своим негативным содержанием, и в структурах 2‑го и 3‑го факторов, как бы уравновешивающих своей позитивностью первый.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что первые три фактора у мальчиков могут быть в общем виде описаны как динамизм (оценка активности по Осгуду), тогда у девочек они представляют традиционные факторы оценки, активности, силы.

Два фактора по ведущей своей направленности совпадают у мальчиков и девочек: «спокойствие» (5‑й фактор в обеих группах) и «слабость» (6‑й у мальчиков и 7‑й у девочек фактор). Но и они по внутренней своей структуре, по стоящим за ним личностным смыслам не идентичны.

Генетическая интерпретация полученных факторных структур лежит за пределами возможностей психосемантического эксперимента. Поэтому, опираясь на полученные данные, невозможно заключить, чему обязана негативность ведущего фактора в первую очередь: социальной ситуации пубертатного периода, психологии подростка или другим обстоятельствам. Но кажется достаточно убедительным, что в них отражаются реальные процессы становления «я», во многом связанные с динамикой отношений полов.

Не менее демонстративными оказались у мальчиков и девочек факторные структуры понятий «большинство мужчин» и «большинство женщин».

Большинство женщин (испытуемые – мальчики)

1‑й фактор, 11,33 %

Добрый (0,81), справедливый (0,74), честный (0,66), отзывчивый (0,45), добросовестный (0,44).

2‑й фактор, 9,29 %

Самостоятельный (0,74), невозмутимый (0,67), независимый (0,44), спокойный (0,37), общительный (0,36), обаятельный (0,35).

3‑й фактор, 8,14 %

Решительный (0,80), уверенный (0,80), спокойный (0,44), честный (0,39).

4‑й фактор, 8,05 %

Непривлекательный (0,70), сильный (0,65), безответственный (0,59), черствый (0,45).

5‑й фактор, 8 %

Молчаливый (0,79), замкнутый (0,57), нелюдимый (0,53), спокойный (0,44).

6‑й фактор, 7,71 %

Дружелюбный (0,79), зависимый (0,56), открытый (0,48), отзывчивый (0,34), общительный (0,31).

7‑й фактор, 7,71 %

Пассивный (0,80), вялый (0,69), черствый (0,38).

8‑й фактор, 7,14 %

Расслабленный (0,81), уступчивый (0,63), безответственный (0,31).

Большинство женщин (испытуемые – девочки)

1‑й фактор, 13,14 %

Честный (0,84), справедливый (0,82), уверенный (0,57), добрый (0,52), энергичный (0,47), решительный (0,46), отзывчивый (0,32).

2‑й фактор, 11,86 %

Общительный (0,79), деятельный (0,71), разговорчивый (0,63), энергичный (0,60), добрый (0,41), самостоятельный (0,37).

3‑й фактор, 8,38 %

Расслабленный (0,75), несамостоятельный (0,61), нерешительный (0,49), слабый (0,43), неуверенный (0,41).

4‑й фактор, 7,33 %

Безответственный (0,75), невозмутимый (0,68), черствый (0,43).

5‑й фактор, 7,33 %

Уступчивый (0,91), слабый (0,36), добрый (0,35), нерешительный (0,31).

6‑й фактор, 6,9 %

Суетливый (0,85), несамостоятельный (0,4).

7‑й фактор, 6,86 %

Замкнутый (0,78), черствый (0,63).

8‑й фактор, 6 %

Обаятельный (0,75), зависимый (0,43), дружелюбный (0,39), слабый (0,32).

Большинство мужчин (испытуемые – мальчики)

1‑й фактор, 14,24 %

Решительный (0,75), независимый (0,70), энергичный (0,68), сильный (0,60), уверенный (0,59), деятельный (0,48).

2‑й фактор, 9,48 %

Непривлекательный (0,74), враждебный (0,66), раздражительный (0,62), черствый (0,41), эгоистичный (0,33).

3‑й фактор, 8,52 %

Расслабленный (0,64), эгоистичный (0,56). несправедливый (0,55), неискренний (0,55).

4‑й фактор, 8,48 %

Безответственный (0,76), суетливый (0,50), нелюдимый (0,40), пассивный (0,35), неуверенный (0,34), враждебный (0,32).

5‑й фактор, 7,38 %

Разговорчивый (0,86), общительный (0,53), суетливый (0,44), энергичный (0,32).

6‑й фактор, 7,05 %

Несамостоятельный (0,69), уступчивый (0,68), расслабленный (0,39), добрый (0,34).

7‑й фактор, 6,77 %

Открытый (0,84), общительный (0,44), пассивный (0,34).

Большинство мужчин (испытуемые – девочки)

1‑й фактор, 11,48 %

Справедливый (0,78), добросовестный (0,71), честный (0,63), деятельный (0,48), самостоятельный (0,42), обаятельный (0,33).

2‑й фактор, 11,05 %

Энергичный (0,73), решительный (0,72), добрый (0,54), невозмутимый (0,53), деятельный (0,39), отзывчивый (0,33).

3‑й фактор, 7,48 %

Уступчивый (0,74), отзывчивый (0,58), сильный (0,46), добрый (0,32).

4‑й фактор, 7,29 %

Спокойный (0,68), расслабленный (0,54), самостоятельный (0,50), невозмутимый (0,45).

5‑й фактор, 7,14 %

Разговорчивый (0,69), обаятельный (0,61), открытый (0,37), добрый (0,33), независимый (0,31).

6‑й фактор, 6,57 %

Дружелюбный (0,75), зависимый (0,68).

7‑й фактор, 6,24 %

Нелюдимый (0,85), замкнутый (0,43), несамостоятельный (0,33).

8‑й фактор, 6,19 %

Уверенный (0,78), замкнутый (0,55).

Как можно видеть, установочные представления о маскулинности и фемининности дифференцированы в зависимости от объекта оценки и пола оценивающих. Участие в обследовании испытуемых из столь несходных в этноурбанистическом плане регионов, как Ленинград и Джамбул, позволяет считать, что в полученных данных отразились наиболее общие для специфики пола установки.

Если наши данные характеризуют неосознаваемые установки, то исследование Т. И. Юферевой (1980) касается знаний о маскулинности и фемининности. 24 % испытуемых семиклассников не смогли написать сочинение «Какими я представляю себе современных мужчин и женщин». Из них около половины просто не раскрыли тему, а несколько больше половины (в основном, девочки) подменяли понятия «мужчина» и «женщина» понятием «человек» и императивно определяли – каким он «должен быть», резко противопоставляя гражданственность и нравственность внешним признакам пола. Т. И. Юферева расценивает это как «уход» от напряженно воспринимаемой темы и дефект «бесполой» педагогики.

Анализ раскрывающих тему сочинений показал, что проявления особенностей современных мужчин и женщин подростки связывали с семейно‑родительскими и общественно‑полезными отношениями, упуская, например, сферу взаимоотношений полов. Все девочки подчеркивали большую и важную роль женщины в семье, но видели в ней (судя по оценкам «вечная домашняя хозяйка», «белка в колесе» и проч.) не столько желанную обязанность, сколько жертву, требующую признания. Мужчину в семье девочки характеризовали как «помощника жены по хозяйству» («Приятно видеть мужчину, стоящего в очереди за фруктами и овощами»). Но это, скорее, пожелание, контрастное реальной оценке («Идеал мужчины – три Т: тахта, тапочки, телевизор», «Мужчину нельзя сравнивать с женщиной. Он не готовит обедов, редко когда убирается, но зато часто ест»). Мы воздержимся от комментирования той детской непосредственности, с которой девушки в возрасте Джульетты демонстрируют свое отношение к мужскому полу, заимствованное от ближайших воспитателей.

Мальчики возлагали на женщину основную ответственность за жизнь семьи («Женщина должна быть хорошей матерью. Она должна руководить семьей и не должна уделять много времени работе. Она должна чаще быть дома»), а мужчине отводили необязательную роль помощника жены.

Заметим, что позиции мальчиков и девочек при всем их несовершенстве и заимствованности все же вполне согласованны и образуют заслуживающее специального обсуждения направление будущих отношений, чреватых конфликтом инфантильно‑эгоистических требований друг к другу.

Представления девочек о маскулинности диссоциированы: возвышенно‑романтический образ мужчины противостоит реальным требованиям к нему и его облику; у мальчиков портрет маскулинности более однопланов и реалистичен. Фемининность девочки оценивали по эмпатийным и эмоционально‑действенным качествам, а мальчики – по эмоциональной стабильности и отсутствию напряженности. Ни мальчики, ни девочки не выделили качеств женщины, выражающих ее отношение к мужчине. Этот факт Т. И. Юферева не объясняет. Некоторый свет на него проливают описанные Г. Вельской (1977) результаты опросов девочек‑подростков: главное, по их мнению, качество женщины – женская гордость, а мужчины – уважение к женщине; по нашему мнению, здесь ярко выступает тенденция принятия отношения без его адресования. Девочки, в целом, отмечает Т. И. Юферева, описывают роль женщины шире, чем это делают мальчики, но менее реалистично.

Проще всего, вероятно, оценить выявляемые тенденции как «хорошие» или «плохие» и призвать к культивированию «хороших» и борьбе с «плохими». Но как раз это было бы неверно. Они ни «хороши», ни «плохи» – они с наивной беспощадностью отражают существующие противоречия демократизации половых ролей, позволяют прогнозировать будущие трудности сегодняшних подростков и – тем самым – основные направления потребной медико‑педагогической помощи и совершенствования полового воспитания.