Наемное рабство: получение прибавочной стоимости

В капиталистической экономике результат хозяйственной деятельности отдельного капиталиста выражается в виде валового денежного дохода (выручка от реализации товаров и услуг). Результат хозяйственной деятельности представляет собой валовой денежный доход за вычетом издержек производства (расходы на сырье, энергию, отчисления в фонд амортизации оборудования и других основных фондов, расходы в виде заработной платы и т.п.). Это будет валовая прибыль компании. Если из нее вычесть налоги, уплачиваемые компанией, то получим чистую прибыль. Такова в упрощенном виде «бухгалтерская арифметика» современного бизнеса.

Для понимания того, почему наемный труд является разновидностью рабства, нам потребуется несколько иная арифметика. Валовой денежный доход компании можно представить как сумму трудовых затрат. Одни затраты относятся к прошлым периодам, они воплощены в машинах и оборудовании, сырье, энергии и т.п. Это «прошлый», или «овеществленный», труд. На рассматриваемом нами предприятии к «прошлому» труду добавляется «настоящий», или «живой труд». Он создает «добавленную стоимость». За «прошлый» труд капиталист заплатил, покупая машины, сырье, энергию (эти затраты называются «постоянным капиталом»). А вот «настоящий» труд полностью принадлежит ему. Он им распоряжается. «Настоящий» труд ‑ это результат деятельности тех работников, которых он нанял на свое предприятие. Результат «настоящего» труда («добавленная стоимость») ‑ источник прибыли капиталиста. Но в то же время это и источник существования наемных работников. Таким образом, «добавленная стоимость» делится на две части, которые принято называть «необходимый продукт» и «прибавочный продукт».

«Необходимый продукт » ‑ та часть «добавленной стоимости», которая необходима для поддержания жизни и работоспособности наемных работников. В марксистской теории он называется «переменным капиталом» .

«Прибавочный продукт» («прибавочная стоимость») ‑ это то, что достается капиталисту. Это то, что является вожделенной целью его бизнеса. Деление «добавленной стоимости» на две указанные части ‑ важнейший момент всей капиталистической деятельности.

Казалось бы, что работники ‑ то есть те, кто создал «добавленную стоимость» ‑ и должны играть основную роль в разделе этого «пирога». Роль капиталиста в «выпечке пирога» сводилась только к тому, что он предоставил необходимые машины и оборудование («средства производства», или «постоянный капитал»). Строго говоря, он вообще не должен иметь отношения к разделу «пирога»: «пирог» ‑ «добавленная стоимость», а «средства производства» ‑ «прошлый», или «овеществленный труд», и владелец средств производства уже получил за них необходимое возмещение (равное амортизации средств производства). Капиталист лишь тогда может иметь право участвовать в разделе «пирога», когда он участвовал лично в его «выпечке» своим «живым» трудом (очевидно, что не физическим, а умственным).

Но парадокс (а правильнее сказать, ‑ драма) капиталистической цивилизации состоит в том, что:

‑ решающую роль в разделе «пирога» играет работодатель, а не работники;

‑ работодатель стремится всячески урезать «необходимый продукт» (долю «пирога», достающуюся работникам) и увеличить «прибавочный продукт» (долю «пирога», достающуюся работодателю).

С экономической точки зрения прибавочный продукт выражает отношения эксплуатации между работодателем (рабовладельцем) и работником (наемным рабом). С юридической точки зрения прибыль ‑ это кража, незаконное присвоение. Современное право капиталистического общества двойственно: с одной стороны, оно защищает права собственности, провозглашает «святость» частной собственности; с другой стороны, оно легализует постоянную кражу продукта труда работодателями и не обеспечивает эффективной защиты прав работников.

Мы все сегодня настолько привыкли ко многим «аксиомам» правовой науки, что часто не замечаем: многие современные законы «узаконивают» разного рода жульничество и воровство. Это относится к разным сферам экономических отношений: трудовым, кредитным, налогово‑бюджетным. В данном случае нас интересуют трудовые отношения эпохи капитализма. Позволим привести цитату из одной статьи, причем автор, судя по всему, не является «профессиональным» юристом и не утратил способность ставить под сомнение «аксиомы» правовой науки:

«Корысть‑то, которая вызывала рабство ‑ ведь как была, так и осталась. И если ее лишили одной формы удовлетворения, то сразу же корысть нашла и подбросила обществу другую форму своего удовлетворения, не так бросающуюся в глаза ‑ мотив собственности не на самого человека производящего, а на инструменты, средства производства, которые ему нужны в труде. А отчуждение работника от прав на результат труда как было, так и осталось стопроцентным. Вместо разделения этих прав пропорционально между вложением труда и вложением капитала. Вот и все дела. Видимость стала другая. Раньше хозяин мог убить раба, а сейчас хозяин работника ‑ нет. Вот и все. То есть физическое и трудовое рабство ликвидировали, а имущественная основа рабства как была, так и осталась. Рабство только сменило внешнюю форму. Ведь суть‑то его и мера притеснения почти никак не изменились. Как было отчуждение продукта труда работников по надуманным основаниям, так и осталось. Ведь далеко не все в производственном процессе зависит исключительно от применения инструментов. От рук, приложенных к этим инструментам, тоже многое, если не большее зависит.

А в чем же тут хитрость‑то? Да в очень простой юридической подтасовке в законах. В натуре вещи возникают в результате причастности тех или иных лиц трудом или имуществом к созиданию этих вещей. А вот право на владение этими вещами закон почему‑то устанавливает только для участвовавших имуществом. То есть вовсе не по факту причастности к созданию новых вещей, а по факту владения другими, старыми вещами. Имущественного права труда на новые вещи как не было до отмены рабства, так и не возникло после отмены рабства (курсив мой. ‑ В. К. )»^[770].

Буржуазное право «узаконило» новые «правила игры»: «продукт производства принадлежит не тем, кто его производит, а тем, кому принадлежат материальные средства производства». Эти «правила игры», как говорят историки права, сложились в XVII‑XVIII вв. Самое интересное, что это было примерно в то же время, когда формировалась классическая политическая экономия с ее теорией трудовой стоимости (основной постулат: «источником стоимости является труд работников»)^[771]. Практическая целесообразность для отцов‑основателей капитализма оказалась важнее теоретических абстракций Адама Смита и Давида Рикардо.

Сложившиеся в последние столетия «правила игры» привели к тому, что люди, жаждущие богатства, не стремятся напрямую приобретать рабов, которые бы создавали им эти богатства. Они приобретают «средства производства», которые, в свою очередь, дают им легальное основание эксплуатировать наемных рабов и присваивать производимое ими богатство. Получается замаскированное рабовладение, причем такая простенькая маскировка оказывается достаточной для того, чтобы представлять капитализм как «цивилизованное общество», не имеющее ничего общего с рабством Древнего мира. Очень точно объяснил суть этой маскировки академик‑офтальмолог, директор МНТК «Хирургия глаза» Святослав Федоров: «Мы не всегда задумываемся, что такое акция. Я покупают бумаги как собственность на средства производства, а на самом деле ‑ души людей . Если акции дают большую прибыль, то меня интересуют не станки, на которых люди работают, а степень их организованности и профессионализма. То есть покупаются не станки, а люди. Практически это рабовладельческий рынок. Раньше человек шел на него и выбирал: этот раб мне симпатичен телом, мышцами ‑ я его беру; эту красивую женщину тоже беру. А сегодня я иду на рынок и смотрю: у этой компании три года дивиденды растут ‑ я беру эти акции (курсив мой. ‑ В. К. )»^[772].

Нередки случаи, когда работодатель присваивает все 100% продукта и труда. Просто не выплачивая работнику заработную плату. В России такая ситуация не является редкостью. По крайней мере большая часть вновь созданной стоимости в российской экономике приходится на доходы работодателей (прибыли компаний) и меньшая часть ‑ на заработную плату наемных работников. Этого факта не может скрыть даже официальная статистика.

У нас в России даже появилась такая горькая шутка: «Если хочешь денег ‑ работай, если хочешь больших денег ‑ придумай способ украсть их у работающих»^[773]. В этой шутке ‑ суть всей «политэкономии» нашего капитализма.

Для определения степени эксплуатации наемных работников используется показатель «норма прибавочной стоимости» (НПС). Показатель НПС представляет собой отношение прибавочного продукта (прибавочной стоимости) к величине «переменного» капитала (величина заработной платы работников).

Современные экономисты не любят вспоминать про этот показатель, пользуясь привычным показателем «норма прибыли» (НП). Показатель НП представляет собой отношение полученной капиталистом прибыли ко всему авансированному (вложенному в дело) капиталу. Этот капитал включает в себя как инвестиции в сырье, энергию, средства производства («прошлый труд»), так и затраты на наем рабочей силы (заработная плата). Показатель НП показывает эффективность использования всего вложенного в дело капитала (как «постоянного», так и «переменного»). Маркс в «Капитале» сформулировал закон тенденции нормы прибыли к понижению. Статистика действительно подтверждает, что за полтора столетия со времени выхода в свет «Капитала» норма прибыли в промышленности западных стран действительно значительно снизилась. Некоторые апологеты капитализма на основании этого пытаются утверждать, что капитализм становится со временем более «гуманным». Однако изменение нормы прибыли отражает в первую очередь не степень эксплуатации наемных работников, а повышение в общем объеме авансированного для производства капитала доли «постоянного» капитала (затрат на материальные ресурсы и средства производства). Это повышение доли «постоянного» капитала отражает процесс вытеснения из производства живого труда. За этим стоит рост безработицы, оказывающей понижательное влияние на заработную плату тех, кто остается в производстве. Понижение нормы прибыли, как показывает статистика, происходит на фоне повышения нормы прибавочной стоимости (показатель, который действительно позволяет измерять степень эксплуатации наемных работников)^[774].

Например, созданный работниками компании за месяц чистый продукт («добавленная стоимость») равняется 100 000 денежных единиц. А заработная плата, которую они получили за месяц этой работы, составила 20 000 единиц. Таким образом, прибавочный продукт (прибавочная стоимость) капиталиста составил 80 000 единиц. В нашем примере норма прибавочной стоимости составит:

80 000 / 20 000 = 4.

А если выразить в процентах, то 400%.

По расчетам советского экономиста С. Л. Выготского, норма прибавочной стоимости в обрабатывающей промышленности США возросла с 210% в 1940 г. до 308% в 1969 г. и до 515% в 1973 г. Этот рост демонстрирует огромное усиление эксплуатации наемных работников по мере укрепления экономической и политической мощи монополий, а также под влиянием неуклонного замещения живого труда машинами. Машины резко повышают выработку прибавочного продукта в расчете на одного занятого работника. В то же время машины все больше вытесняют живого работника из процесса производства, обрекая его на голодное существование, увеличивая армию безработных и делая тех, кто остался на производстве, более «сговорчивыми» в вопросах зарплаты.

Если бы «пирог» доставался тем, кто его «печет», то есть работникам, через некоторое время работодатель с его «средствами производства» вообще не потребовался для процесса «выпечки». По очень простой причине: у работников образовались бы такие доходы, которые позволили бы выкупить принадлежащие капиталистам «средства производства». Или как вариант: создать (приобрести) новые «средства производства».

Возникает вопрос: почему решающая роль в определении того, какой будет пропорция двух частей продукта труда, принадлежит работодателю? Доминирование работодателя в этом «дележе» обеспечивается по крайней мере двумя средствами:

а) тем, что он монополизировал в своих руках средства производства;

б) тем, что он поставил на службу своим интересам государство с его законами, судами, репрессивным аппаратом, идеологической машиной и др.

Все «азы» теории прибавочной стоимости , как известно, изложены в «Капитале» Маркса. Вместе с тем, оставаясь на методологическом фундаменте «экономического материализма» Маркса, мы не сможем ответить на простые («детские») вопросы: почему работодателям удалось монополизировать в своих руках «средства производства»? Каким образом они добились того, что государство стало обеспечивать их интересы, а не интересы работников? Что необходимо сделать для того, чтобы работникам принадлежали результаты их труда? Известны ли в новой и новейшей истории прецеденты, когда работники обретали полные права на результаты своего труда? И т.д.

Современная экономическая «наука» этих вопросов боится «как черт ладана». Отметим лишь, что ответы на подобные вопросы лежат за пределами экономической «науки», которая не выходит за рамки узкого материалистического восприятия окружающего мира. Ответы следует искать в сфере политических и правовых отношений, а в конечном счете ‑ в духовной сфере. Забегая вперед, отметим, что главной духовной причиной наемного рабства явился отход общества от христианского своего устроения^[775].