Никто не может быть хорошим гражданином, не будучи хорошим сыном, хорошим отцом, хорошим братом, хорошим другом, хорошим супругом.

6. Никто не может быть добродетельным человеком, не будучи искренним и благочестивым блюстителем законов.

7. Тот, кто явно нарушает законы, объявляет войну обществу.

8. Тот, кто, не нарушая законов явно, обходит их, применяя хитрость и ловкость, наносит вред интересам всех; он становится недостоин их доброжелательного отношения и их уважения.

9. Это является основой собственности, которая лежит в основе мирокультуры, всего производства, всех средств труда и всего социального строя.

10. Каждый гражданин обязан отдавать все свои силы отечеству и сохранению свободы, равенства и собственности всякий раз, когда закон призывает ею к их защите.

Конституция

1. Французская республика едина и нераздельна.

2. Носителем суверенитета является французский народ в целом.

Глава I

3. Франция разделена на 87 департаментов (Далее следует их перечисление).

4. Французские колонии являются дополнительной частью республики, они подчиняются тем же конституционным законам.

Глава II Политическое положение граждан

8. Каждый человек, родившийся и живущий во Франции, которому исполнился двадцать один год. записанный в гражданский реестр, проживающий на территории республики, который платит прямой, земельный или профессиональный налог, является французским гражданином.

9. Являются гражданами те не обладающие налоговым цензом французы, которые принимали участие в установлении республики.

10.Иностранец становится французским гражданином после того, как достигнет двадцати одного года и объявит о своем намерении обосноваться во Франции, если он живет здесь в течение семи лет подряд, платит прямой налог и обладает, кроме того, земельной собственностью или тopговым либо сельскохозяйственным предприятием или вступает в брак с француженкой.

11. Только французские граждане могут голосовать на съезде избирате­лей для избрания выборщиков и быть призваны к исполнению конституци­онных функций. ...

Глава III Съезд избирателей для избрания выборщиков

17. Съезд избирателей доя избрания выборщиков состоит из граждан, проживающих в одном кантоне.

Местожительство, требуемое для участия в голосовании на этом съезде, приобретается только в случае проживания в одном месте в течение одного года и теряется только в случае отсутствия в течение одного года.

18.Никто не может ни заменить себя па съездах избирателей для избрания выборщиков, ни голосовать более чем на одном съезде.

19.В кантоне имеется, по крайней мере, один съезд избирателей для избрания выборщиков.

24. Никто не может появиться на съезде с оружием.

31.Все выборы проводятся при тайном голосовании.

32.Каждый гражданин, изобличенный в установленном законом порядке в продаже или покупке избирательного голоса, исключается из состава съезда избирателей до избрания выборщиков и лишается всех публичных функций сроком на десять лет; в случае повторения этого он лишается этих прав навсегда.

[Далее глава IV о съезде выборщиков].

Глава V. Законодательная власть. Общие положения

44. Законодательный Корпус состоит из Совета старейшин и из Совета пятисот.

45. Законодательный Корпус ни в коем случае не может передать ни одному, ни нескольким своим членам, ни кому бы то ни было какую-либо из функций, присвоенных ему настоящей конституцией.

46. Он не может ни сам, ни через своих депутатов использовать ни исполнительную власть, ни законодательную власть;

47. Является несовместимым со званием члена Законодательного Корпуса исполнение каких-либо публичных функций, кроме функций архивариуса Республики.

Совет пятисот

73. Совет пятисот неизменно, постоянно состоит из этого числа.

74. Чтобы быть избранным в члены Совета пятисот, необходимо достигнуть тридцатилетнего возраста и проживание на территории Республики в течение предшествующих десяти лет.

Достижение тридцатилетнего возраста не будет являться обязательным вплоть до седьмого года Республики; до этого времени считается достаточ­ным достижение двадцатипятилетнего возраста.

75. Совет пятисот не может совещаться, если на заседании присутствует менее двухсот членов.

76. Законодательная инициатива принадлежит исключительно Совету пятисот.

Совет старейшин

82.Совет старейшин состоит из двухсот пятидесяти членов.

83.Никто не может быть избран членом Совета старейшин:

если он не достиг сорока лет;

если к тому же он не женат или вдов;

если он не проживал на территории Республики в течение пятнадцати лет, предшествующих выборам.

Взаимоотношения между советами

124.Когда оба совета окончательно созданы, они взаимно осведомляют об этом друг друга через официального посланника.

125.Каждый совет назначает четырех официальных посланников для своих нужд.

126.Они передают каждому из обоих советов и исполнительной директории законы и акты Законодательного Корпуса; для этого они могут приходить на заседания исполнительной директории.

Глава VI Исполнительная власть

132. Исполнительная власть осуществляется директорией из пяти членов, назначенных Законодательным Корпусом, исполняющим функции съезда выборщиков, от имени нации.

133. Они могут быть избраны только из числа граждан, бывших членами Законодательного Корпуса или министрами. Это положение настоящей статьи может быть применено только в начале восьмого года Республики.

136. Начиная с первого дня пятого года Республики члены Законодательного Корпуса не могут быть выбраны ни членами директории, ни министрами как в период осуществления ими законодательных функций, так и в течение года после окончания срока действия их функций.

137. Директория обновляется на одного члена каждый год.

В течение четырех первых лет последовательность выбытия тех, кто был назначен первым, определяется путем жеребьевки.

138. Никто из выбывших членов директории не может быть избран вновь в течение пяти лет.

139. Родственники по восходящий или нисходящей линии, братья, дяди и племянники, двоюродные братья первой степени и свойственники различных степеней не могут быть одновременно членами директории, ни быть туда избраны ранее истечения пяти лет.

Глава VIII. Судебная власть

Общие положения

202. Судебные функции не могут исполняться ни Законодательным Корпусом, ни исполнительной властью.

203. Судьи не могут ни вмешиваться в осуществление законодательной власти, ни создавать каких-либо правовых норм.

Они не могут ни приостановить или отсрочить действие какого-либо за­кона, ни привлекать к суду членов администрации в связи с исполнением ими своих обязанностей.

204. Никто не может ни отстранить судью, назначенного законным порядком, ни лишить его полномочий, ни других предоставленных ему нрав, которые обусловлены предшествующим законом.

205. Отправление правосудия производится бесплатно.

206. Судьи могут быть смещены только в случае осуждения, в законном порядке, за совершение должностного преступления и временно отстранены только в случае предъявления обвинения.

Верховный суд

265. Верховный суд разбирает обвинения, выдвинутые Законодательным Корпусом или против членов Законодательного Корпуса, или против членов исполнительной директории. Верховный суд состоит из пяти судей и двух национальных обвинителей, назначенных из числа членов кассационного трибунала, и присяжных заседателей верховного суда, выбранных съездом выборщиков департаментов.

Глава IX О вооруженных силах

274. Вооруженные силы создаются для защиты от внешних врагов и для поддержания внутреннего порядка и обеспечения исполнения законов.

275. Общественные вооруженные силы находятся в основном в подчинении; никакая армейская часть не может выходить из повиновения.

276. Они состоят из местной национальной гвардии и действующей национальной гвардии.

О местной национальной гвардии

277. Местная национальная гвардия состоит из всех граждан и их сыновей, которые могут носить оружие.

278. Ее организация и дисциплина являются едиными для всей Республики; они определены законом.

279. Никто из французов не может пользоваться правами гражданина, если не записан или не состоит в национальной гвардии.

Глава X Народное просвещение

296. В Республике имеются школы первой ступени, где ученики учатсяписать, читать, обучаются элементам счета и правилам морали. Республика отпускает средства для оплаты жилища учителей, направленных в эти школы.

297. В различных частях Республики имеются высшие школы для окончивших школы первой ступени, число которых должно быть таким, чтобы по меньшей мере одна высшая школа приходилась на два департамента.

298. Для всей Республики имеется национальный институт, которому поручено собирать открытия, совершенствовать искусство и науку.

299. Различные учреждения системы народного просвещения не находится между собой в отношениях подчинения и не связаны с административной властью.

300. Граждане имеют право организовать особые воспитательные и образовательные учреждения, так же как и свободные общества, с целью содействия прогрессу гуманитарных и точных наук и искусства.

301. Должны быть установлены национальные праздники для поддержания братства граждан и для укрепления их уважения к конституции.

Глава XI. О финансах республики

302. Публичные налоги ежегодно обсуждаются и утверждаются Законодательным Корпусом. Ему одному принадлежит право их установления. Они не могут существовать долее одного года, если они не будут определен­но утверждены. ...

Глава XII. Внешние отношения

326.Война может быть объявлена только декретом Законодательного Корпуса на основе вносимого, в необходимых случаях, в предусмотренной законом форме, предложения исполнительной директории.

327.Оба законодательных совета совместно принимают, в форме ордонанса, декрет, содержащий постановление об объявлении войны.

328.В случае проявления отдаленной или непосредственной враждебности или наличия угрозы, или приготовления к войне против Республики исполнительная директория обязана употребить всевозможные средства для защиты государства, причем на ней лежит обязанность немедленно поставить в известность об этом Законодательный Корпус.

Он может постановить в этом случае об увеличении вооруженных сил и принять любые законодательные акты, которые будут необходимы.

Глава XIII Пересмотр конституции

336.Если практика покажет непригодность некоторых статей конституции, Совет старейшин предложит пересмотреть их.

337.Предложение Совета старейшин является в этом случае подлежащим утверждению Советом пятисот.

Глава XIV Общие положения

363.Граждане могут осуществлять свои политические права только на съезде избирателей для избрания выборщиков или коммунальных съездах.

364.Все граждане могут свободно обращаться с петициями к публичным властям, но они должны быть индивидуальны. Никакое сообщество не может приносить их коллективно, если оно не является конституцион­ной властью, и только по вопросам, находящимся в пределах предоставленных гражданам прав.

Податели петиций не должны забывать о надлежащем уважении конституционных властей.

365. Всякое вооруженное скопление народа является покушением на конституцию; оно должно быть немедленно рассеяно с помощью вооруженной силы.

366. Всякое невооруженное скопление народа также должно быть рассеяно, сначала по приказу командующего, и в случае необходимости, путем применения вооруженной силы.

367. Отдельные конституционные власти никогда не могут собираться для совместных заседаний; никакой акт, исходящий от этого собрания, не может быть приведен в действие.

369. Члены Законодательного Корпуса и все публичные служащие носят во время исполнения своих служебных функций присвоенную им одежду и знаки их власти: форма этой одежды определена законом.

370. Никто из граждан не может отказаться ни полностью, ни частично от содержания или жалованья, которые присвоены ему на основании закона, в связи с исполнением публичных функций.

371.В Республике установлено единообразие мер и весов.

372.Французское летоисчисление устанавливается с 22 сентября 1792 г., дня установления Республики.

373.Французская нация заявляет, что ни в коем случае она не потерпит возвращения французов, покинувших их родину 15 июня 1789 года, кроме случаев, предусмотренных исключениями, содержащимися в законах об эмигрантах; и нация запрещает Законодательному Корпусу принятие новых исключений по этому вопросу.

Имущество эмигрантов безвозвратно переходит в собственность Республики.

374. Одновременно французская нация провозглашает в качестве гарантии народного доверия, что после законного приобретения национального имущества, независимо от его происхождения, законный приобретатель не может быть лишен его, за исключением случая предъявления третьим лицом национальной казне требования о возмещении ущерба, если он имел место.

375. Никакая власть, установленная конституцией, не может изменить ее ни в целом, ни в части, за исключением пересмотра, который может быть произведен на основе положений, установленных главой XIII.

376. Граждане должны помнить, что от мудрости, проявленной ими при выборах на съездах выборщиков, зависит длительность существования, сохранность и процветание Республики.

377. Французский народ свидетельствует настоящей конституцией свою верность Законодательному Корпусу, исполнительной директории, администрации и судьям; свидетельствует верность отцов семей супругам и матерям, любовь молодых людей, мужество всех французов.

Источник: Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII- XIX вв. С. 380-422.

1.4. Я. Боск. "Арсенал для подстрекателей"

(Декларация прав человека как программа практических действий)

Декларации прав человека и гражданина 1789, 1793 и 1795 годов - важнейшие вехи Французской революции. Их до сих пор еще нередко рассматривают как чисто теоретические тексты, относящиеся к истории идей и, прежде всего, идей политических... Однако разделение и сравнение идей и практики в ходе исторического анализа все же гораздо менее интересно, нежели исследование их общей динамики. Хотя с одной стороны расхождение между опытом и теоретической мыслью действительно существует, с другой - бывают моменты, когда динамика их развития и противоречие между ними становятся движущей силой политического процесса. В частности, это относится к Французской революции и принятым в ходе нее Декларациям прав, поскольку именно язык юриспруденции и философии стал для революционеров средством осмысления их практической политики. Современники революции не отделяли политические идеи от практики. Декларации 1789 и 1793 годов содержали не столько "идеи", сколько программу действий... Ниже мы рассмотрим, как в выступлениях депутатов Конвента III года (в 1795 г. – Ю. Б.) трактовался вопрос о применении Декларации, о практической осуществимости содержавшихся в ней принципов, а также - те опасения, которые она вызывала у депутатов, желавших ограничить функции этого документа или даже вообще его отменить.

"Декларация - это не закон"

…В дискуссии III г. по конституционным вопросам большинство выступлений было посвящено именно Декларации... Все спрашивали себя, какое общество надо строить? Что должно быть мерой справедливости? Что обеспечивает законность правительства? Ответы искали в Декларации или, иначе говоря, политическая борьба носила форму теоретического спора о ее содержании.

5 мессидора III г. (23 июня 1795 г.) Буасси д'Англа выступил в Конвенте с докладом, изложив проект Декларации и Конституции, разработанный Комиссией одиннадцати. Он особо остановился на двух основных аспектах Декларации - на ее функции и на обосновании предложенной редакции. Прежде всего Буасси д'Англа подчеркнул, что Декларация прав не является собственно законом. Иными словами, в ее задачу не входит непосредственное регулирование жизни общества. Она - лишь "набор всех тех принципов, в соответствии с которыми осуществляется" подобное регулирование. "Декларация не является законом, - продолжал Буасси д'Англа, - мы тщательно позаботились о том, чтобы избавить ее от всех анархических идей, внесенных в нее тиранией, желавшей все ниспровергнуть и всех поработить". Такой "анархической идеей" было сочтено право на восстание - во всяком случае, только его Буасси д'Англа квалифицировал подобным образом. "Вот почему мы, - говорил он, - отменили 35-ю статью, которая была делом рук Робеспьера и не раз становилась боевым кличем бандитов, поднимавших против вас оружие".

Предложенная редакция документа полностью соответствовала его предназначению. Поскольку Декларация не являлась законом и не имела прямого действия, она не предполагала и существования какой-либо власти, стоящей выше власти законодательной. Осужденное Буасси д'Англа право на восстание было наиболее наглядным проявлением нормативного характера прежней Декларации, выступавшей в качестве закона прямого действия при несоблюдении правительством прав народа и являвшейся последним спасением от нарушения позитивным законом естественных прав человека. Согласно Буасси д'Англа, право на восстание представляло собой орудие "тирании" и Робеспьера, отличительную черту той "тирании анархии", что установилась в результате Террора. Говоря о "бандитах, поднявших против вас оружие", Буасси д'Англа также напоминал членам Конвента о событиях, которые были еще свежи в их памяти - в частности, о прериале, когда авторитет законодателей был поставлен под сомнение во имя Декларации и права на восстание. Исходя из конкретного опыта применения Декларации в качестве закона прямого действия, и было принято в III г. решение отказаться от такой ее функции…

Опыт и принципы

В своем выступлении Рузе описывал, каким образом народ получил Декларацию прав в 1789 г. В завершение был сформулирован вывод, который следовало извлечь из уроков прошлого: "к сегодняшнему дню опыт нам убедительно показал, до какой степени могут возрасти злоупотребления из-за ошибочного применения даже самых замечательных, но корыстно истолкованных теоретических принципов". О каких же "злоупотреблениях" говорил Рузе? Какую роль, по его мнению, сыграли в 1789 г. Декларация и все эти "теоретические принципы"? Чего следовало ожидать от них в 1795 г.? "Поскольку первые представители народа хотели вывести его из спячки, в коей он прозябал столько веков, - говорил Рузе, - они представили ему картину его оскорбленного достоинства, утраченного суверенитета, нарушенных прав. Эмоциональный подъем и негодование, вызванные этим зрелищем, произвели все те чудеса, которыми наша революция столь выгодно отличалась бы от других событий многовековой истории, если бы не была также осквернена самыми возмутительными эксцессами. Лелея зерна свободы, без труда обнаруженные потомками франков в глубине собственных сердец, Учредительное собрание сочло необходимым гарантировать нерушимость своих трудов введением чего-то вроде политического культа, который бы поддерживал в душах возродившихся к новой жизни людей то волнение, что неотделимо от всех великих чувств. Перечень прав человека стал талисманом, при помощи которого Собрание надеялось сохранить этот священный огонь, столь легко однажды зажженный".

Рузе не связывал истоки процесса, начавшегося в 1789 г., с осознанием народом своих "нарушенных прав". Народ "прозябал", находясь в "спячке". Если же и существовало какое-то "семя свободы", которое потомки франков без труда обнаружили в глубине собственных сердец, то оно бы не проросло без усилий "первых представителей народа", пробудивших сознание и положивших начало "возрождению" к новой жизни. Таким образом, у истоков процесса стояли представители, и уж затем он набрал силу, благодаря пробужденному сознанию, проявившемуся в "эмоциональном подъеме и негодовании", а также в "волнении" народа. Представители не только пробудили сознание, но и придумали способ поддерживать подобные его проявления. "Патриотический культ", опиравшийся, согласно Рузе, на Декларацию прав, позволил в тот период "сохранить этот священный огонь, столь легко однажды зажженный".

По мнению Рузе, в 1789 г. "перечень прав человека" служил средством развития, поддержания и сохранения революционного процесса. Учредительное собрание, отмечал Рузе, тогда "сочло необходимым" действовать подобным образом, ибо "талисман" прав человека был тогда "священным знаменем крестоносцев свободы", выступивших на искоренение Старого порядка. В 1789 г. функция Декларации как арсенала в борьбе против Старого порядка оправдывала существование культа прав человека. В 1795 г. это первоначальное предназначение уже полностью исчерпало себя; остались лишь опасности, коими изначально был чреват культ прав человека. В 1795 г., когда процесс подошел к завершению, разумный культ, как показал опыт, обернулся "суеверием", эмоциональный подъем - "психозом", благотворная искра - "пожаром". Напомним, что Рузе говорит здесь не о праве на восстание, а о Декларации в целом. Именно Декларация в целом, а не только право на восстание, является для него "анархической идеей".

Эта ссылка на опыт, который должен помочь в формировании институтов III г., способных противостоять "психозу", вызванному идеей прав человека, аналогична той, что прозвучала в выступлении Буасси д'Англа 5 мессидора. Он тоже отмечал, что Учредительное и Законодательное собрания были "вынуждены поддерживать энтузиазм, не знающий границ". "Институты, - говорил Буасси д'Англа, - принесшие наибольшую пользу в деле защиты духа свободы, возбуждения народа и победы над деспотизмом, оказались по тем же самым причинам наиболее пагубными для только что созданной благодаря им новой власти". Такая оценка значения Декларации в период после 1789 г., служившая основанием для вывода о необходимости ее ликвидации (Рузе) или существенного ограничения сферы ее применения (Буасси д'Англа), показывает: принятие этого документа имело совершенно конкретные политические последствия, а его принципы были настолько прочно усвоены народным движением, что все сменявшие друг друга Собрания больше не могли тем управлять. Столь высокая политическая эффективность Декларации была полезна в период борьбы за свободу, когда же речь зашла об "установлении свободы", как сказал Буасси д'Англа, или, иначе говоря, о принятии Конституции, Декларация, как показал опыт, могла играть исключительно разрушительную роль и вызывать одну лишь анархию.

Пусть философия остается в книгах

Те, кто в 1795 г. отказывал Декларации в статусе закона и превращал ее в чистую метафизику, отмечали в то же время практическую эффективность Декларации 1789 г. и ее "абстрактных принципов". В 1795 г. абстракцию отвергали не столько из-за ее нереалистичности, сколько из-за того, что она практически служила народному движению, "террористам" и "анархии", с которыми приходилось мириться представителям народа и которые были использованы тиранией Робеспьера. "К сегодняшнему дню, - говорил Рузе, - мы выстрадали понимание того, что самые прекрасные метафизические теории могут вызывать самые пагубные последствия...".

…Те же соображения высказывал и Майль: "Говорят, что Декларация - не закон, а изложение принципов. Если это - не закон, то она вообще бесполезна, поскольку содержащиеся в ней принципы мы всегда можем найти в книгах философов. Там эти принципы гораздо менее опасны, нежели в преамбуле к Конституции, где они могут привести к беде, тогда как сочинения наших мудрецов никогда не вызывали гражданской войны".

Относительно статьи, провозглашающей, что "люди рождаются и живут свободными и равными в правах", которую включили в Декларацию при первом чтении, по требованию Дефермона, но из окончательного варианта текста все-таки убрали, Ланжюине, член Комиссии одиннадцати, заметил: "Позвольте философам заниматься толкованием столь деликатной материи и обсуждением вопроса, не представляющего ни малейшей опасности, когда его трактуют истинные метафизики - те, кто не позволяет софизмам ввести себя в заблуждение и кто в своих размышлениях и расчетах руководствуется постоянным стремлением к счастью рода человеческого. Нам же надо заботиться лишь о том, чтобы дать нашей стране прочную и долговечную конституцию".

Рузе, Майль и Комиссия одиннадцати были озабочены не существованием абстрактных принципов как таковых ("общественной морали") и даже не тем, что мораль может определять процесс законотворчества, но вероятностью подмены ею самого закона, который стоит выше ее. Этим и был обусловлен отказ от нормативного характера Декларации, выразившийся в утверждении, что Декларация не является законом. По той же причине в 1795 г. необходимо было убрать с глаз все, что наводило бы на мысль о единстве закона и "общественной морали", поскольку в таком случае стало бы очевидным наличие в 1789 г. подобного единства, имевшего целью разжечь тот "священный огонь", который Конвент хотел потушить. В 1789 и 1793 годах преамбула Декларации должна была акцентировать внимание именно на этом аспекте. В проекте же, предложенном Комиссией одиннадцати и в окончательном варианте текста не было ни такой преамбулы, ни чего-либо ей подобного. Лишь статья 1 проекта, внесенного на первое чтение, еще могла напомнить о преамбуле 1789 г., но и она исчезла при втором чтении. Это наглядно показывает то, как интерпретировалось различие в функциях Деклараций 1789 и 1795 г.

19 мессидора III г. (7 июля 1795 г.) Томас Пейн выступил против проекта, предложенного Комиссией одиннадцати, заявив, что тот означает "отход от истинных принципов свободы". Возражая Буасси д'Англа, оправдывавшему ограничение политической свободы и поддержанного большинством членов Конвента, Пейн порицал любое сокращение числа полноправных граждан и принятие имущественного ценза в качестве критерия, определяющего объем прав того или иного человека. Он осуждал идею о подчиненном положении Декларации по отношению к Конституции и доказывал, что равенство и энтузиазм народа являются важнейшими основами общественного спокойствия. Жан-Батист Луве, член Комиссии одиннадцати и в то же время друг Пейна, отверг его рассуждения как не достаточно квалифицированные, но при этом добавил в его оправдание, что Пейн говорил как "философ". Будучи отнесен к области философии, абстрактных размышлений и книг, радикализм ("l'electrisation") концепции Пейна мог иметь лишь весьма ограниченное значение и не вел ни к каким реальным последствиям. Он, говоря словами Майля, "никогда не вызвал бы гражданской войны". Сведенная таким образом к чистой философии, система Пейна признавалась непригодной для законотворчества. Она была не способна стать основой общественного спокойствия и могла служить лишь поддержанию беспорядка.

Томас Пейн стал олицетворением образа абстрактного философа. Именно так его оценивали противники его системы. К нему также вполне подходит определение философа, предложенное Кантом: "Просвещать народ - это значит открыто говорить ему о его обязанностях и правах по отношению к государству, в котором он живет. Ну а поскольку речь здесь идет только об естественных правах, обусловленных всеобщим здравым смыслом, то было бы естественно, чтобы их преподавали и толковали народу не официальные профессора права, назначенные государством, а независимые наставники, то есть - философы...".

В III году Декларация прав лишилась не только своих нормативных функций, но и положения о том, что основой общественного устройства являются естественные права, то есть принципа, согласно которому, люди в силу самой своей природы обладают равенством в правах, каковое можно принять в качестве главного регулятора общественных отношений, поскольку его истоки находятся не в Конституции или в позитивном праве, а вне их - в природе человека. Практическим выводом из этого принципа была возможность законного восстания, как конкретного выражения нормативной функции естественных прав. Вот почему в Декларации III г. речь шла о "правах человека в обществе", а не об "естественных правах человека", как в 1789 и 1793 годах. Обладая таким средством, как законные репрессии, предусмотренные статьями 365 и 366 Конституции III г., восстанию всегда можно было положить конец. Но как бы это можно было сделать, если бы Декларация признавала существование нормы, стоящей выше позитивного права, установленного Конституцией? В отличие же от естественных прав, права человека в обществе определялись законом, регулирующим жизнь этого общества, то есть Конституцией. Их всегда можно было считать имеющими подчиненное значение по отношению к закону военного времени, защищающему неравенство граждан в правах и "власть собственников", которая, по словам Буасси д'Англа, свойственна общественному состоянию, тогда как власть "не собственников присуща состоянию естественному".

В ходе второго чтения Декларации ряд депутатов был возмущен отсутствием статьи (принятой в первом чтении), которая гласила: "люди рождаются и живут свободными и равными в правах". …И хотя эта статья не была принята, именно такие права, записанные, по выражению Пейна, "в сердцах людей", имел в виду Бабеф, провозглашая, что будет отныне "мстителем за права человека". Его понимание функций Декларации было прямо противоположно тому, которое имела Комиссия одиннадцати и поддерживавшие ее депутаты: "Когда дурные и несправедливые учреждения доводят нацию до того, что ее большинство оказывается разоренным, униженным, изнемогающим под тяжким бременем; когда существование большинства становится столь мучительным, что оно больше не в состоянии выдержать, тогда обычно и вспыхивает восстание угнетенных против угнетателей. Естественно возникают мысли о первоначальных правах людей. Их обсуждают, размышляют о том, каковы эти права в естественном состоянии и какими они должны быть при переходе в общественное состояние. Легко соглашаются с тем, что природа создала всех людей равными в правах и потребностях; что это равенство должно быть неотъемлемым и неприкосновенным; что при переходе к общественному состоянию судьба отдельного человека ни в коей мере не должна ухудшаться; что гражданские учреждения не только не должны посягать на общественное счастье, которое возможно только при сохранении этого равенства, но и должны гарантировать его нерушимость".

Источник: Исторические этюды о французской революции (Памяти В.М.Далина).

М.: ИВИ РАН 1998. Пер. с фр. А.В.Чудинова