Практическая психология старости 8 страница

лежит в основе утверждающегося в старос­ти спокойного и созерцательного взгляда на происходящие события и на саму сегод­няшнюю жизнь.

Подобная, казалось бы, пессимистич­ная установка, изменение всего психологи­ческого жизненного уклада, своеобразная «вторая жизнь» позволяют ставить вопрос о наличии измененной аффективности как причине подобного умозаключения и пос­ледующего за ним нового способа жизни» (63, с. 64-65).

Подводя итог своим рассуждениям, Н.Ф. Шахматов подчеркивал, что «созерца­тельный и спокойный взгляд на самого се­бя, на окружающее, появившийся впервые в старости, отражает по существу не пас­сивную, а активную позицию, так как имен­но она определяет характер и форму деятель­ности и поведения человека. Сформирован­ная в старости новая жизненная философская позиция, находящая свое краткое выраже­ние в житейском изречении «живи, пока живется», имеет все признаки личной твор­ческой работы. Она является пожилому че­ловеку как результат продолжения и завер­шения собственного жизненного опыта. Общечеловеческие значения и ценность этой позиции не могут быть преуменьше­ны» (63, с. 65—66).

Наши исследования и наблюдения по­казали, что люди в позднем возрасте редко характеризуют свою жизнь как счастливую, даже при всех признаках ее объективного благополучия. Поглощенность самим про­цессом жизни, способность радоваться каждому мгновению — это важный аспект эмо­циональной жизни пожилых людей, но ус­тойчивость этих переживаний обеспечива­ется ощущением «присутствия в жизни», ощущением подконтрольности своей жизни самому себе, а это в свою очередь связано с сохранением связи интересов пожилых лю­дей с интересами общества. В противном случае, если сфера интересов стариков зам­кнута на них самих, очарованность процессом жизни будет длиться лишь краткое мгнове­ние, вслед за которым последует оценка этой прекрасной жизни как внешней по от­ношению к ним самим, безразличной к ним, оттолкнувшей их.

Глобальная оценка качества и смысла жизни в старости, отражающаяся в эмоцио­нальном переживании, удовлетворенности жизнью является сложным и недостаточно изученным фактором. Анализ литературы и собственные исследования позволяют вы­двинуть предположение о том, что факто­ры, обуславливающие удовлетворенность жизнью в старости, отличны от факторов, обуславливающих неудовлетворение ею. Факторы первого рода связаны с оценкой пожилыми людьми смысла своей жизни для других, с наличием жизненной цели и вре­менной перспективы, связывающей их на­стоящее, прошлое и будущее. К этой группе факторов можно отнести большие и малые успехи в реализации жизненной цели, сис­тему интересов и рефлексию значимости своей жизни в глазах окружающих. Факто­ры второго рода связаны с оценкой внеш­них и внутренних условий жизни. Они обусловливают неудовлетворенность жизнью как суммарное переживание, складываю­щееся из озабоченности своим ухудшаю­щимся здоровьем, внешностью, нехваткой материальных средств, актуальным отсутст­вием физической и моральной поддержки, фактической изоляции. Эта группа факто­ров в меньшей степени воздействует на по­ложительную оценку качества: сам факт со­вместного проживания с детьми (со всеми вытекающими из этого последствиями), на­личие собеседника в лице врача, сиделки или внука, временное улучшение здоровья не делают стариков счастливыми и удовле­творенными в целом своей жизнью. Ориен­тация на те или иные стороны жизни опре­деляется выбором стратегии адаптации к старости. В связи с этим оценка значимости своей жизни для других, ориентация жиз­ненных планов на будущее обуславливают гамму положительных переживаний качест­ва жизни и отвлекают от болезненных ощу­щений немощности, слабости, от страха беспомощности и близости смерти. Важно отметить, что самые положительные пере­живания меняются по сути: они становятся менее интенсивными, но более глубокими. Вместе с жизненной мудростью, централь­ным психологическим новообразованием старости, является способность жить более глубокими слоями души, но это лишь воз­можность, которую человек сможет или не сможет реализовать. В целом положитель­ные достижения и ценности старости — это область возможного.

В зарубежной литературе редко встречаются понятия «счастливая старость», чаще используется термин «успешное старение» (129). Успешное старение предполагает каж­додневное приложение усилий (физических и ментальных) и обретение навыков совладания с внешними и внутренними условиями старения (130). Успешное старение включа­ет также сохранность идентичности — це­лостности личности, несмотря на все изме­нения, что обуславливает сопротивление желанию обвинять других людей за проис­ходящие изменения. Успешное старение включает также психологическую потреб­ность в воспоминаниях, размышлениях о прошлом, в «подведении итогов» (осозна­ние того, что удалось оставить после себя близким людям, людям вообще, жизни в целом). Однако успешное старение — это прежде всего каждодневные усилия. Даже Э. Эриксон, определяя эго-интеграцию как основную задачу поздней зрелости, считал, что для ее достижения пожилые люди долж­ны делать гораздо больше, чем просто раз­мышлять о своем прошлом. В своей книге «Жизненная вовлеченность в старости», ос­нованной на изучении историй многих людей в возрасте старше семидесяти лет, Эриксон пришел к выводу, что для сохранения це­лостности своего Я мотивационная система человека должна продолжать динамично развиваться. Если пожилой человек хочет сохранить жизнеспособность в старости, он должен активно участвовать в различных видах деятельности — в воспитании внуков, в политике, в работе общественных организаций, оздоровительных физкультурных программ и т.д. [цит. по (46)].

Однако последние исследования показа­ли, что у 70—80-летних людей с высшим образованием «мотив достижения» выра­жен так же, как и у 20-летних студентов. Различия же проявляются в направленнос­ти мотивации: молодые более ориентирова­ны на внешнюю сторону деятельности, а пожилые — на содержательную. Они про­должают принимать участие в ситуациях, в которых можно проявить свои способности и умения. Стараются нести личную ответст­венность за порученное дело, ставят перед собой реальные цели, адекватно соотнося свои желания я возможности. Стремятся к получению обратной связи о том, насколь­ко успешно они действовали, реагируя на эту конкретную обратную связь. Продолжа­ют строить планы на будущее.

Перспективное планирование является особым фактором, который имеет значение с точки зрения противостояния инволюции личности. Оно позволяет человеку ставить новые цели и побуждает к их выполнению. Чем разнообразнее эти цели, отражающие широту интересов пожилого человека, тем многообразнее и продуктивнее его жизнь, тем больше сохраняется желание человека жить дальше (46).

Немощность, ненужность старости пре­одолевается умудренностью. Противопо­ставить старению можно способность лю­бить, способность действовать, наслаждаться прекрасным во всех проявлениях и ощуще­нием свободы.

Освобождаясь от необходимых обяза­тельств перед обществом в связи с выходом на пенсию, человек вправе распорядиться своей свободой по своему усмотрению, и неисповедимыми нам кажутся области того смысла, которым наделяют свою жизнь по­жилые люди. Забота о здоровье может про­расти в ипохондрическую фиксацию на своих старческих недугах, а может высве­титься глубоким смыслом борьбы со старе­нием в плане создания положительной жиз­ненной перспективы для молодого поколе­ния. Так, признавая и принимая старость как неизбежное «отступление», пожилой человек видит смысл жизни в том, чтобы «отступать» медленно, отстаивая «каждую пядь» жизненного пространства, отведен­ного ему судьбой, и при этом по возмож­ности не стать обузой близким, — и тогда жизнь уже не кажется чередой безликих серых дней, но цепью маленьких побед и достижений, придающих остроту и краски каждому дню. Размышления о прошлом, характерные для стариков, тоже имеют раз­личный смысл: одни люди живут в про­шлом, прячась в нем от настоящего и буду­щего, а другие анализируют свое прошлое, извлекая из него опыт, имеющий смысл для настоящего и будущего. В повести Ю. На­гибина «Дорожное происшествие» описаны переживания старика, который жил памя­тью о своей умершей горячо любимой жене и верой в то, что, пока жив он сам, жива и его жена — образ ее остается среди людей. И эта уверенность вносила в его существо­вание смысл, порядок и покой. Действительно, именно эмоциональная, живая па­мять стариков обеспечивает связь между ушедшими и живущими поколениями, ведь юность и зрелость часто бывают равнодуш­ны к своим корням.

Одним из величайших парадоксов жиз­ни можно считать тот факт, что все важней­шие ее радости, все настоящие источники счастья — здоровье, способность любить и быть любимым, уверенность в завтрашнем дне — даются в начале жизни абсолютно безвозмездно и к тому же в том возрасте, когда человек не способен оценить их зна­чение. Когда же он начинает осознавать их как источники подлинного счастья, жизнь безжалостно все губит и уничтожает. Воз­можно, объяснение этого парадокса заклю­чается в том, что Природа не заинтересова­на в долгой жизни человека, ее забота за­ключается в смене поколений. Миновав возраст, наилучший с точки зрения продол­жения рода, человек лишается права на за­ведомые, безвозмездные жизненные дары, но обретает потенциальную возможность осознанного и целенаправленного сотворения своей духовной жизни со всеми присущими ей радостями и ценностями: творчеством, приверженностью порядку и осмысленнос­ти, глубокой привязанностью к близким, способностью переживать свой жизненный опыт как неповторимый и передавать его другим. И этот глубоко осознанный и нрав­ственно выстраданный путь не только обес­печивает духовное бессмертие человеку, но и продляет его индивидуальный путь, а глав­ное — наделяет этот путь жизнью.

ГЛАВА 5

Характеристика

познавательной

активности в старости

5.1. Общая характеристика интеллекта

Закономерные изменения мозга являют­ся частью нормального процесса старения (134), и, как следствие, должны логически ожидаться соответствующие изменения ин­теллектуальной активности. Однако, по дан­ным американских исследователей (систем­ных отечественных исследований в этой об­ласти очень мало), существуют разногласия по поводу снижения общей интеллектуаль­ной активности при нормальном старении. Дэвид Векслер (143), применивший свою шкалу интеллекта к представителям разных возрастов, сделал вывод о том, что поздняя зрелость характеризуется снижением общей интеллектуальной деятельности, обуслов­ленным закономерными процессами старе­ния. Однако в своих более поздних иссле­дованиях (144) он обнаружил, что вербаль­ные навыки (объем активного и пассивного словаря) поддерживаются на относительно хорошем уровне в поздних возрастах, в то время как результаты тестов на сообразительность оказались ниже, чем у представи­телей других возрастов.

Дж. Хорн (97) выдвинул предположение, что этот факт является результатом различ­ного вклада биологических возрастных из­менений в выполнение вербальных и не­вербальных тестов. Развивая эту мысль, Дж. Хорн сформулировал свою теорию текучего и кристаллизованного интеллекта. Текучий интеллект — это широкая область интел­лектуального функционирования, ассоции­руемая со способностями, с помощью кото­рых мы обретаем новые знания и навыки (к которым относится скорость и результа­тивность запоминания, индуктивное рас­суждение, оперирование пространственны­ми образами, восприятие новых связей и отношений, способность к абстрактному мышлению). Этот тип интеллекта, по мне­нию Дж. Хорна, отражающий возрастные особенности состояния нервной системы (ее работоспособность и интегративность), постепенно снижается на протяжении всего периода зрелости, что особенно заметно в поздней зрелости (97). В отличие от текуче­го, кристаллизованный интеллект ассоции­руется со способностями, которые прихо­дят с опытом и образованием, и включает вербальные навыки, осведомленность, а так­же весь объем знаний, накопленных в тече­ние жизни. Кристаллизованный интеллект включает также способность устанавливать отношения, формулировать суждения, ана­лизировать проблемы и использовать усво­енные стратегии для решения задач. В отличие от текучего интеллекта, кристаллизо­ванный интеллект часто улучшается в тече­ние всей жизни, пока люди способны полу­чать и сохранять информацию (97,116).

П. Балтес (70) и К. Шайи (131) подвер­гли критике гипотезу Хорна на том основа­нии, что данные, подтверждающие ее, были получены с помощью метода поперечных срезов. Определенный вклад в полученные этим методом результаты вносит когортный эффект. Как показали широкомасштабные лонгитюдные исследования (131), у людей с высоким образовательным уровнем многие интеллектуальные способности продолжа­ют нарастать с возрастом по крайней мере до семидесятилетнего возраста (особенно если они подвергаются систематической тренировке). Причем эти способности отно­сятся как к текучему, так и к кристаллизован­ному интеллекту. Анализируя полученные данные, К. Шайи (131) высказал предполо­жение, что изменения в поздних возрастах затрагивают не саму природу интеллекта, а его функцию. С наступлением пожилого возраста изменяется использование знаний: люди возвращаются к собственным ценнос­тям и установкам, их занимают не абстракт­ные рассуждения, а реальные вопросы, они способны мыслить абстрактно, но, в отли­чие от молодых людей, не склонны зани­маться решением задач ради них самих и могут противиться решению заданий типа тестов IQ.

Проблема дифференцированного изме­нения интеллектуальных функций в старости остается дискуссионной. Так, крупней­ший специалист в области возрастных из­менений интеллекта Пол Балтес (71) провел границу между теми аспектами интеллекта пожилого человека, которые ухудшаются в старости, и теми, которые обнаруживают не­которое улучшение. Он выделил «когнитив­ные» и «прагмативные» механизмы интеллек­та. «Когнитивные механизмы» интеллекта отражают нейрофизиологическую архитек­туру мозга, которая, по мнению П. Балтеса, изменяется на протяжении жизни. На опе­рациональном уровне «когнитивные меха­низмы» ответственны за скорость и точ­ность психических процессов, включающих восприятие информации, зрительную и мо­торную память, а также операции класси­фикации, сравнения и категоризации. Ухуд­шение этих операции, функций и механизмов с возрастом обусловлено сильным влияни­ем биологических факторов, а также состо­янием здоровья. В свою очередь «прагма­тивные механизмы» интеллекта представляют собой его культурно обусловленную область. На операциональном уровне «прагматив­ные механизмы» интеллекта обуславливают навыки чтения и письма, понимание речи, образовательный уровень, профессиональ­ные знания и навыки, знания о себе и жизни вообще, которые помогают человеку справ­ляться с различными жизненными труднос­тями. По мнению автора теории, именно совершенствование «прагмативных механиз­мов» интеллекта, их возможности в плане компенсации угасающих функций обеспечивают интеллектуальное развитие в ста­рости на фоне ухудшения отдельных функ­ций (71).

Анализ теорий общего интеллекта в ста­рости убедительно доказывают действенность явления «витаукта», открытого В.В.Фролькисом (57): интеллект адаптируется к возрас­тному адаптогенному фактору, ослабление одних функций способствует формирова­нию приспособительных функциональных систем, что позволяет компенсировать де­структивные явления когнитивного старе­ния. При этом, как указывает большинство теорий, центральным механизмом когни­тивной компенсации и развития в старости является вербальный интеллект. Этот фено­мен был отмечен Б.Г.Ананьевым (5), кото­рый подчеркивал, что речемыслительные функции противостоят общему процессу ста­рения и сами претерпевают инволюцион­ные сдвиги значительно позже всех других психофизиологических функций; эти важ­нейшие приобретения исторической при­роды человека становятся решающим фак­тором его онтогенетической эволюции.

Таким образом, позитивные адаптаци­онные изменения в старости направлены на актуализацию резервных возможностей, на­копленных на более ранних этапах онтоге­неза. Существуют отечественные данные (59), согласно которым в старости происходят сложные перестройки психической органи­зации, характеризующиеся в первую оче­редь сдвигами во всех звеньях саморегуля­ции. При этом проявление компенсаторных

механизмов, обеспечивающих возможность нормального познавательного функциони­рования на новых уровнях когнитивной адап­тации, обусловлено не только качественным изменением интеллекта (избирательным сни­жением или повышением определенных проявлений интеллектуальной активности), но и изменением особенности его структур­ной организации (обеспечением интеллек­туальной сохранности за счет механизмов понятийного мышления, которые компен­сируют нарастание дезинтегрированности отдельных познавательных функций, уси­ление полезависимости, ригидности и за­медленности развертывания ориентировоч­ной фазы интеллектуальной деятельности). Наиболее очевидно проявляют себя ме­ханизмы компенсации возрастных интел­лектуальных изменений при исследовании тех функций, которые обнаруживают оче­видное ухудшение с возрастом. Так, амери­канскими психологами (80, 91, 125) было убедительно показано, что скорость перера­ботки информации, скорость извлечения ин­формации из долговременной памяти, ско­рость оперирования образами, скорость всех умственных и физических операций одно­значно снижается в старости. При этом те интеллектуальные функции, которые силь­но зависят от скорости выполнения опера­ций, проявляют спад в старости. Однако у этой тенденции обнаружено много индиви­дуальных вариаций, обусловленных опытом. Так, в одном известном эксперименте (125) измерялась скорость работы пожилых и мо-

лодых машинисток. Значимых различий в скорости их работы обнаружено не было. При исследовании причин этого примеча­тельного факта было выявлено, что пожи­лые машинистки, компенсируя закономер­ное снижение времени реакции, научились заранее просматривать и удерживать в памя­ти текст, предназначенный для перепечат­ки. Когда исследователь ограничил количе­ство слов, которое может заранее прочесть машинистка, то скорость работы пожилых машинисток значительно снизилась. При­веденный опыт показал, что пожилые люди в условиях переработки информации спо­собны компенсировать снижение скорости реакции за счет антиципации последующей информации и в целом поддерживать уро­вень работоспособности, подключая опыт и вербальные навыки, которые практически не ухудшаются по мере старения. Выясни­лось, что высокая эффективность работы поддерживается пожилыми людьми в таких видах деятельности, как музыкальное ис­полнение и композиция, шахматы, бизнес, и это обеспечивается процессами компен­сации.

Компенсация снижения скорости реакции со стороны возрастающего опыта представ­ляет собой тот механизм, с помощью кото­рого пожилые люди поддерживают свои когнитивные функции в разных видах умст­венной деятельности, включая память и принятие решения (123). Последние иссле­дования доказали, что лабораторный экспе­римент дает очень грубые оценки индиви-

дуальных способностей пожилых людей по сравнению с реальными условиями. Иссле­дование памяти и принятия решения в ре­альных условиях располагают данными о значительно меньшем снижении когнитив­ных способностей в старости. Так, в неко­торых исследованиях (129) показано, что большинство тестов памяти и способности к принятию решений измеряют абстракт­ную и тривиальную деятельность, которая напоминает испытание на школьных экза­менах. В ней пожилые люди чувствуют себя непривычно. Отчасти тот факт, что резуль­таты стандартного тестирования у молодых лучше, чем у пожилых, может объясняться тем, что пожилые больше молодых ценят точность. При тестировании пожилые люди стараются правильно ответить на каждый вопрос и реже пытаются угадать нужный ответ. Кроме того, для них могут быть менее привычными некоторые типы заданий, ис­пользуемых в ситуации тестирования. На­пример, пожилых людей часто сравнивают со студентами по результатам тестов на за­поминание бессмысленных слогов. Студен­там, однако, приходится регулярно заучи­вать новые слова перед экзаменами. У по­жилых людей меньше практики такого рода. Поэтому некоторые из таких сравнений вы­глядят искусственными. Пожилые люди могут иногда действовать медленнее пото­му, что в последнее время не пользовались этим конкретным навыком.

5.2 Механизмы компенсации

возможного снижения

интеллектуальной деятельности

в старости

В исследованиях П. Балтеса (71,73) осо­бое внимание уделялось механизмам ком­пенсации тех структур интеллекта, которые наиболее уязвимы под влиянием возрастно­го фактора — скорость и точность интел­лектуальных процессов, логические опера­ции и другие. Эти исследования помогли структурно описать то понятие, которое обобщенно именуется «опыт» и разработать модель адаптационного механизма, поддер­живающего интеллектуальную активность в старости, которую П.Балтес назвал «селек­тивной оптимизацией с компенсацией» (71, с. 590).

Эта модель предполагает, что по мере того, как пожилые люди осознают потери своего интеллекта, у них происходит изме­нение их умственной деятельности в трех направлениях: 1) по линии селекции (отбо­ра) — снижение объема функционирования с возрастом побуждает пожилых людей от­бирать только те виды активности, с кото­рым они справляются наилучшим образом; 2) по линии оптимизации — она предпола­гает возможность поддержания уровня вы­полнения деятельности в некоторых облас­тях в результате увеличения объема практики, более тщательной подготовки к деятельнос­ти и использования новых технологий; 3) по линии компенсации — она становится не-

обходимой, когда задачи, которые возника­ют в ходе выполнения деятельности, значи­тельно превышают тот актуальный потен­циал, которым обладает старый человек, и возникает необходимость переструктуриро­вания ситуации в целом.

Для пояснения своей модели П.Балтес приводит следующий пример с пианистом А.Рубинштейном. Последний не скрывал, что продолжать свою исполнительскую дея­тельность в возрасте восьмидесяти лет ему по­могали следующие приемы: 1) во время кон­цертов он исполнял не весь свой репертуар, а лишь несколько относительно небольших пьес (пример селекции); 2) он проводил большее время за тренировкой исполнения, чем в молодости (пример оптимизации); 3) он использовал особую стратегию испол­нения: быстрые фрагменты он предварял медленными так, чтобы игра второго фраг­мента казалась более быстрой (пример ком­пенсации) (71).

П. Балтес (71,72) неоднократно подчер­кивал, что процесс селективной оптимиза­ции с компенсацией особенно эффективен тогда, когда человек прекращает участие в производительной жизни общества, что обу­славливает потерю важного компонента че­ловеческой жизни. В судьбе каждого старо­го человека потери неизбежны, хотя суще­ствует широкая вариация в природе потерь. Так, все пожилые люди вовлечены в какие-либо формы отбора, компенсации и опти­мизации, но специфическая форма адапта­ции будет зависеть от конкретной истории

жизни, интересов и ценностей, здоровья и навыков каждого конкретного человека.

В зарубежных исследованиях интеллек­туальной деятельности пожилых людей осо­бое внимание уделяется роли тренировки интеллектуальных функций для поддержа­ния общего уровня когнитивной активнос­ти. Практически все исследователи сходятся на том, что когнитивные навыки трениру­ются (90,146). Так, Уиллис (146) исследовал пространственную ориентировку и способ­ность к рассуждению у 4000 людей пожило­го возраста и выяснил, что 40 % из них в ре­зультате тренировок вернулись к уровню вы­полнения тестов, которые они имели 14 лет назад.

Очень интересны результаты семилетне­го лонгитюдного исследования (147), в ко­тором старых людей обучали стратегии ис­пользования правил и приемов, необходи­мых для эффективного принятия решения. Эти результаты показали, что семидесяти­летние и восьмидесятилетние обнаружили тот же уровень выполнения деятельности, что и десять лет назад. Авторы сделали вы­вод о том, что полученный результат обу­словлен тренировкой (которая моделирует использование правильных стратегий реше­ния задач), постоянной индивидуальной практикой и наличием обратной связи от­носительно правильности решения практи­ческих проблем. К тому же тренировка, по всей вероятности, увеличивает пластич­ность когнитивных механизмов (106).

Проведенные западными психологами

многочисленные исследования общей ин­теллектуальной функции в старости обна­ружили следующее. Эта функция значи­тельно ослабевает не столько под влиянием собственно возрастного фактора, сколько ввиду нетренированности, незадействованнос-ти интеллектуальных способностей в жизни и деятельности, а также под влиянием ухуд­шения здоровья. Однако на любом временном отрезке старости имеют место индивиду­альные различия во времени начала ухуд­шения интеллектуальных функций и скорос­ти этого процесса. В проводимых исследо­ваниях интеллекта в старости более резкое ухудшение интеллекта было зафиксировано методом возрастных поперечных срезов (лонгитюдные исследования позволяют на­блюдать более оптимистичную картину). Задания, которые вызывали наибольшие сложности у пожилых, как правило, вклю­чали необычные или незнакомые для опыта пожилых процедуры. Однако более развер­нутые исследования показали, что некото­рые из этих возрастных дефектов могут быть компенсированы тренировкой. Эти данные касаются психически здоровых индивидов. Данные, полученные П. Балтесом, пока­зали, что на общую картину динамики по­знавательных функций в старости большой отпечаток откладывает образование, здоро­вье, работа и когнитивная тренировка (129). Совместное изучение этих факторов указы­вает на необходимость принятия во внима­ние когортного эффекта при изучении ког­нитивной активности в старости (70).

Уровень образования пожилых людей положительно коррелирует с уровнем вы­полнения ими различных интеллектуаль­ных тестов (141). Причину этого исследова­тели искали в том, что люди с более высоким образовательным уровнем обнаруживают по­требность в продолжении обучения (в самых разных формах) уже после выхода на пен­сию (149). При этом в ходе обучения они стремятся лучше понять природу старости, чтобы эффективнее справиться с новыми социальными требованиями, остаться рабо­тоспособными после выхода на пенсию, чтобы в целом лучше приспособиться к ста­тусу пенсионера.

Опыт работы существенно влияет на ког­нитивную сохранность в старости, но прежде всего в том случае, если профессиональная деятельность в зрелости была когнитивно ориентирована. Этот факт, в частности, по­влиял на то, что у нынешнего поколения пожилых людей интеллектуальные функ­ции, исследованные в поздние годы, обна­ружили более высокие показатели, чем у предшествующего поколения (129).

Здоровье непосредственно и напрямую влияет на качество и способность к интел­лектуальной деятельности в старости. Речь идет не о старческих психических заболева­ниях (таких, как болезнь Альцгеймера, бо­лезнь Пика и др.), а о типичных соматических заболеваниях, вероятность которых в ста­рости увеличивается. Так, некоторые меди­цинские препараты, необходимые для лече­ния, ослабляют функцию памяти и приня-

тия решений. Глубокое исследование этой проблемы помогло некоторым авторам сде­лать вывод о том, что снижение интеллек­туальных функций в старости больше свя­зано с ухудшением здоровья, чем с возрас­том как таковым (138). Состояние здоровья американские исследователи во многом свя­зывают со способностью человека к физи­ческой активности. Так, многочисленные ис­следования обнаружили взаимосвязь между регулярными физическими упражнениями пожилых людей и их когнитивными спо­собностями в возрасте от 55 до 91 года. По­жилые люди, которые регулярно трениро­вались физически, лучше выполняли тесты на рассуждение, память, время реакции, чем пожилые люди, которые тренировались мало и нерегулярно (84,119). При этом все авторы отмечают, что начинать программу физических упражнений надо с тщательно­го медицинского обследования и наращи­вать объемы следует постепенно.

На функциональном уровне возраст­ные изменения не затрагивают выполнение знакомой деятельности. Компетентность выполнения многих видов сложной интел­лектуальной активности, включенной в по­вседневную жизнь пожилого человека, об­наруживает лишь незначительное снижение с возрастом (126). Возрастной фактор ста­новится все более очевидным, когда пожи­лой человек сталкивается с новыми или многочисленными испытаниями, особенно в возрасте старше 75 лет.

Накопленный опыт проявляется в том,

что поведение старого человека в большой степени зависит от зрелости его взглядов на жизнь. Насколько адаптивной, успешной будет жизнь человека в старости, определя­ется тем, как он строил свой путь на пред­шествующих этапах, насколько он обнару­жил и реализовал свой личностный потен­циал. Так, французский психиатр С. Пако отметил, что у более одаренных и реализо­вавших свою одаренность в молодости лю­дей разрушительное влияние старения на интеллектуальные способности выражено меньше, чем у людей, чья одаренность мень­ше проявила себя в молодости и зрелости [цит. по (149)].

Компенсаторные механизмы поддержа­ния уровня общей интеллектуальной актив­ности и отдельных высших психических функций получили частичное освещение в работах отечественных нейропсихологов. Так, было показано, что сужение объема психической деятельности, имеющееся при старении, создает когнитивный дефицит, и в качестве компенсаторного механизма вы­бирается стратегия опосредования как спо­соб саморегуляции. Полученные данные о динамике когнитивных стратегий и о фор­мировании новых способов опосредования психической активности при старении по­зволяют видеть в нем особую форму онто­генеза. Нейропсихологи отмечают, что даже при благоприятном протекании старости высшие психические функции характеризу­ются некоторой дефицитарностью. На этом основании были выделены три типа старе-