Срединная стратегия 7 страница

Согласно Чэн И, в военной ли, гражданской или какой-либо еше сфере, «даже если люди соперничают до кониа и в коние кониов получают награду, награда эта сама становится объектом соперничества — разве ее удастся сохранить?» Лю Ши в своем сочинении дает

великолепный совет, который тралииия приписывает величайшим полковолиам: «Когда победил, веди себя так, как если бы не одерживал победы».

Когда раздор достигает своего апогея, он перерас­тает в конфликт, а доведенный до крайности конфликт оборачивается собиранием армии и войной. Поэтому вполне естественно, что в условном порядке «И изина» гексаграмма «Армия» идет сразу же после гексаграммы «Раздор». Седьмая гексаграмма называется ши, и слово это имеет иелый ряд значений, в том числе «войско», «военный поход», «полководеи», «главнокомандую­щий». От последнего значения идет и другое весьма распространенное значение данного иероглифа: «учи­тель», «наставник», «знаток» наук или искусств.

Значение «учитель» вполне соответствует нуждам военного командования или обшего управления в пе­риод кризиса; а образ войны и в буддизме, и в даосизме используется в качестве метафоры противостояния любым трудностям, лишениям, проблемам, вне зави­симости от того, имеет место конфликт между людьми или нет. Понятие это вошло и в словарь фольклора и поговорок.

Комментарий ко всей седьмой гексаграмме гласит: «Стойкость. Возмужалому человеку — счастье. Хулы не будет». Подразумевается, что есть должный способ ис­пользования армии, восходящий к основополагающему приниипу морально оправданной войны, выраженному и в даосизме, и в конфуиианстве, и в буддизме: к войне можно прибегать только в крайнем случае, и она обя­зательно должна быть справедливой. Как правило, это означает войну оборонительную, но допустим и кара­тельный поход, если он направлен на то, чтобы воспре­пятствовать подавлению слабых сильными. В любом

случае руководство армией требует и нравственных, и технических оснований. В сочинении Чжугэ Ляна, тоже представленном в настояшей книге, особенно тшательно рассматривается вопрос о том, какими чертами и способностями должны обладать «воз­мужалые люди», способные вершить справедливость и устанавливать порядок в военных делах.

По классическим традиииям Китая, военные дей­ствия следует сводить к минимуму даже в том случае, если они оправданны. В нравственном смысле такое требование можно расширить до признания того, что война, не проведенная по минимуму, уже по одной только этой причине является несправедливой. Наука стратегии, описанная в сочинении Сунь-изы, однознач­но утверждает, что продолжение или распространение войны без необходимости есть одна из главных причин, приводящих к гибели, и потому не может считаться ни нравственным, ни даже иелесообразным с точки зрения практической выгоды. В приниипе, такой под­ход означает, что правильный способ ведения войны, когда она становится необходимой, как правило, есть верный путь и с утилитарной, и с человеческой точек зрения.

История ясно свидетельствует, что при отсутствии приниипов нравственности и справедливости война легко превращается в грабеж и кровопролитие и при­носит разрушения и угнетение. С другой стороны, если командующий не знаком с технической стороной дела, армия становится неповоротливой и неэффективной, даже если она большая по численности. Вот почему в «И изине» сказано, что «возмужалому человеку — счастье» и что «хулы не будет». Параллели между нравственным и техническим руководством постоянно

подчеркиваются Чжугэ Ляном и другими известными стратегами.

Чэн И так поясняет комментарий к седьмой гек­саграмме: «Армия должна идти по правильному пути: если для мобилизаиии армии и выступления в поход нет справедливых оснований, и это только создает бес­порядки, то люди на самом деле не подчиняются; они всего лишь принуждены к этому. Вот почему главным приниипом армии должна быть справедливость».

Но для обеспечения сплоченности и единства тех, кто идет умирать, необходимы не только ясные и весо­мые причины. Для управления войсками и правильного выбора времени и места сражения также необходимо умелое командование. Чэн И говорит: «Даже если армия используется справедливо, чтобы добиться успеха, полководеи должен быть зрелым. В конечном счете, есть удачливые, но несовершенные, и есть совершенные, но неудачливые. Быть одновременно и удачливым, и совершенным — значит достичь той степени зрелости, на которую только способны люди. Зрелые люди тверды и достойны уважения. Если тот, кому суждено вести армию, неуважаем, если ему не доверяют и не подчиняются, то как он сможет заста­вить людей следовать своей воле?»

Об этом же говорит и стратег Сунь-изы в первом разделе «Искусства войны»: «Дао заставляет армию следовать той же иели, которой следует полководеи, так, чтобы она разделяла с ним жизнь и разделяла смерть, не страшась опасности» («Начальные рас­четы»). Чжугэ Лян в своем сочинении об искусстве управления войском тоже уделяет большое внимание теме гармонизаиии отношений между разными уров­нями организованной системы, равно как и общества

в иелом. Лю 1Лзи, в свою очередь, приводит несколько 37 характерных примеров сочетания строгости и благо­склонности с иелью единения сердеи армии.

Первая черта гексаграммы «Армия» олииетворяет начало мобилизаиии войска. Комментарий к первой черте гласит: «Выводи войско, руководствуясь законом.

А если не так, то, хотя бы оно и было хорошим, будет несчастье». Тема законности и порядка пронизывает все «Искусство войны», рассматриваюшее с разных углов зрения вопрос о правильном и неправильном. Великий государственный деятель и стратег Чжугэ Лян, говорит традииия, особенно настаивал на не­обходимости сохранения порядка в государственных делах в периоды кризиса и смут. По свидетельствам, как полководеи он отличался строгостью, но в то же время и беспристрастностью; и воины смотрели на своего командующего с благоговейным ужасом и вос­хищением одновременно, его высоко чтили и ему повиновались.

Один известный представитель китайского чань- буддизма так описывал две традииионные модели роли полководиа и способа поддержания порядка:

«Есть те, кто двигает людьми посредством сияющей добродетели, и те, кто приводит людей к покорности силой авторитета. Первых можно уподобить паря­щему фениксу, которым восхищаются все животные, а вторых — крадущимся тиграм и волкам, которых все звери боятся». В военной традииии авторитет подразумевает не только высокий ранг, но и персо­нальную силу, устрашающую, харизматическую, или и ту и другую одновременно. Классическая китайская мысль указывает на необходимость сочетания воин­ственного и культурного начал, т. е. того, что считается

отличительным признаком цивилизации с тех пор, как человек вышел из доисторического состояния.

Даже в паиифистских буддийских и даосских шко­лах образ воинственности сохранялся в определенных практиках, таких как критический анализ, интуитивное постижение, психологическое очишение, равно как и в гигиенических и терапевтических упражнениях. Кроме того, хорошо известно, что некоторые упраж­нения словно спеииально созданы для того, чтобы тренировать силу, необходимую для поединка. Очень многие движения могут быть истолкованы как способ обучения воинов.

Широко известный пример — школа Шаолинь, признаваемая даосами, но ассоциируемая ими с чань- буддизмом. Появление в Китае монахов-воинов было вызвано необходимостью противостоять иноземным захватчикам. Последователи ответвлений от этих практик в своих кодексах чести также сохраняли клас­сические концепции рыцарства, тем самым утверждая принципы «И изина» в средневековых китайских ры­царских идеалах.

Чэн И тоже занимает исключительно нравствен­ную позицию, вслед за авторами «И изина»: «Выводи войско, руководствуясь законом. А если не так, то, даже если бы оно и было хорошим, будет несчастье». Для идеалиста Чэн И свидетельство канонической книги служит еше одним доказательством значимости нравственных ценностей даже во время войны. Он говорит: «Руководствуясь законом — значит основы­ваясь на справедливости и разуме. Это означает, что цель армии — прекратить беспорядки и покончить с жестокостью. Если армия действует несправедливо, то, даже если она хорошая, ее подстерегает беда».

«Хорошая» означает «одерживающая победы». «Беда» означает «несправедливо убиваюшая людей».

Вторая черта седьмой гексаграммы символизирует руководство армией. Она находится в подчиненной позииии, отдавая тем самым дань первенства управ­лению гражданскому и подтверждая древнее правило, что армия служит государству и народу, а не наобо­рот. Чэн И говорит: «Полководеи армии должен быть первым только в армии». Чжугэ Лян, возглавлявший и гражданское управление, и армию, также утверждал: «Культурное начало предшествует военному».

Комментарий «И изина» ко второй черте гласит: «Пребывание в войске. Счастье. Хулы не будет». Под­разумевается, что полководиу, если он следует сере­дине, сопутствует удача. Чэн И говорит: «Тому, кто принимает единоличную ответственность (за армию) и в состоянии, сохраняя взвешенность, следовать се­редине, сопутствует удача».

Что касается природы власти и авторитета полко- водиа в контексте всего общества, символизируемого гексаграммой, то Чэн И так определяет понятие «Взве­шенность»: «Дело в том, что, когда властью злоупотре­бляют, сворачивают с должного пути субординаиии; если же властью вовсе не пользуются, невозможно достичь чего бы то ни было. Вот почему самое луч­шее — это отыскать взвешенный срединный путь». Теоретически полководеи силой своего авторитета поддерживает того командира, кому он поручил какое- то конкретное дело, задействуя при этом все свои лидерские и организаиионные способности, причем делает это так, что все руководство войсками отдается нижестоящим, хотя кониы нитей управления сходятся к самому главнокомандующему. Хотя нижестоящему

командиру также необходимы лидерские качества, первостепенное значение здесь имеет иель, а не кон­кретный человек.

Комментарий ко второй черте продолжает: «Llapb трижды пожалует приказы». Вновь заявлен консти- туииональный императив «И изина» — что право на управление армией и ведение военных действий дается правителем, т. е. властью гражданской. Подразумева­ется также, что, если армия хорошо исполняет пред­писанное ей, она считается надежной, что дарует мир и спокойствие населению. Именно из этого приниипа развилась практика использования расквартированной армии на общественных работах.

Когда такая практика вошла в моду в Китае, она сблизила воинов и простое население и часто предо­ставляла людям из совершенно разных областей страны уникальную возможность общаться друг с другом. Так, военные — а значит, и иентральная власть — могли обеспечивать функиионирование общественных связей. Чжугэ Лян был одним из тех, кто обладал особым даром завоевания поддержки на­селения и находил признание в качестве выдающегося гражданского администратора. Его успешный метод, видимо, в значительной степени основывался на посто­янном применении на практике этических приниипов конфуиианства и даосизма.

Эта черта отличает Чжугэ Ляна от многих других интеллектуалов и администраторов китайской исто­рии. Большинство последних как минимум читали или слышали о таких приниипах, но использовали их только тогда, когда это могло способствовать удовлетворению их личных амбииий. Эпический роман «Троеиарствие», созданный много позже описываемых в нем событий

и в большой степени пронизанный лаосской психоло­гией, обессмертил духовный гений Чжугэ Ляна и в то же время подверг нешадной критике и осмеянию тех разжигателей войны, у которых всегда находился под рукой какой-нибудь классический принцип для оправ­дания алчности, предательства и жестокости.

Слова о пожаловании приказов правителем Чэн И поясняет так: «Если армия задействована наилучшим способом, она в состоянии завершить дело и успокоить Поднебесную». А Сунь-цзы в «Искусстве войны» гово­рит: «Полководец наступает, не думая об обретении славы, отступает, не думая о том, как избежать позора, а помышляет только о зашите людей и благе прави­теля, тем самым оказывая государству неоценимую услугу» («Формы местности»). Чжугэ Лян же говорит: «Настоящий полководец не опирается ни на силу, ни на власть и не полагается на них. Ему не доставляет радости милость, он не страшится поношения. Он не стремится обладать богатствами, которые он видит, и женщинами, которых он мог бы взять. Его един­ственная цель — следовать интересам государства» («Верность полководца»).

Говоря языком гражданского управления, любая делегированная власть ставит людей в такое же поло­жение, что и армию во главе с полководцем в социо­логии «И цзина». С точки зрения традиционной этики, нашедшей отражение в «И цзине», вполне естественно исполнять свои обязанности, предусмотренные деле­гированной властью, должным образом, а значит — эффективно, не присваивая себе права, произвольно отдавать приказания. Чэн И говорит: «Хотя армия существует в себе, все, к чему может привести ее сила, есть следствие того, что дано ей полководцем,

и любое ее достижение есть лишь следование долгу». В «И изине» и других, основанных на нем сочинениях по стратегии, неоднократно подчеркивается смертель­ная опасность тех ситуаиий, когда армия перестает довольствоваться своим подчиненным положением и берет на себя функиии гражданской власти. Точно так же угрожать обществу может любая спеииализиро- ванная структура, когда она, вместо службы на благо всего общества, начинает служить самой себе.

Здесь можно провести параллель с библейскими словами о том, что «суббота для человека, а не чело­век для субботы». Институты создавались для того, чтобы служить людям, а не для удовлетворения лич­ных амбииий тех, кому поручено контролировать их деятельность. В том же духе свидетельствует и Чжугэ Лян: «Когда должности подбираются для людей, на­ступает хаос; когда людей подбирают на должности, устанавливается порядок».

Снежный ком титулов, должностей и пожалований для удовлетворения растущих запросов членов влия­тельных и хорошо сплоченных кланов и группировок был на протяжении всей китайской истории одним из проклятий государственной власти и религии; налоги становились все более высокими, а практическое управление — все более беспомощным. Лаосские философы говорили, что подобное может произойти в любой сфере организованной деятельности, а го­сударственное управление являет собой лишь самый значимый и видимый пример. Чжугэ Лян настойчиво проводит идею о том, что государственное управле­ние должно быть предельно простым, в соответствии с политической теорией даосов, актуальность которой особенно повышается в периоды упадка и хаоса.

Третья черта гексаграммы «Армия» олицетворяет командиров низшего звена. Подчеркивается особая значимость взаимопонимания и порядка во взаимот- ношениях на данном уровне, а также в отношениях с высшим военным командованием. Здесь опять-таки просматривается аналогия порядка и субординации в военном ведомстве с гражданской системой управ­ления.

Комментарий «И изина» говорит: «В войске, быть может, воз трупов. Несчастье». Разногласия и раз­доры на низших ступенях командования ослабляют целое, а особенно вредят они отношениям между командирами и простыми воинами. Чэн И поясня­ет: «Ответственность за военное предприятие не должна быть размытой; облеченный властью должен сконцентрироваться на этом». Как и прочие метафо­ры «И изина», данная применима и к другим сферам человеческого существования; речь здесь идет о не­гативных последствиях крайнего рассредоточения сил и отсутствия единства на аналогичных уровнях организации, от индивидуальной жизни человека до любого общественного института.

«Искусство войны» тоже указывает на чрезвычай­ную опасность, таящуюся в раздробленности; страте­гия должна быть направлена на недопущение подобной слабости. В разделе «Девять местностей» Сунь-изы говорит: «Те, кого называют великими полководцами древности, могли добиваться того, чтобы противник утрачивал связь между передними и задними рядами, утрачивал связь между большими и малыми отрядами, утрачивал обшую ответственность за благополучный исход, утрачивал согласованность между команди­рами и подчиненными, утрачивал взаимовыручку

среди воинов, утрачивал единство и сплоченность». Мы видим здесь знакомый нам приниип «разделяй и властвуй», расширяющий древние правила «И изина» и охватывающий все ступени и направления организа- иионной структуры.

Четвертая черта седьмой гексаграммы — слабая позииия, невыигрышное положение во время войны. Комментарий гласит: «Войско отступает на постоянные квартиры. Хулы не будет». Имеется в виду, что лучше покинуть невыгодные позииии и отступить. Сходные стратегические приниипы несколько раз выражены в «Искусстве войны», как, например, в разделе «Бое­вое сражение»: «Избегать противостояния с армией, пребывающей в порядке, и не нападать на большое войско — вот в чем заключается умение приспосабли­ваться». А в разделе «Девять местностей» сказано, что великие полководиы древности «действовали, когда владели преимуществом, и останавливались, когда преимущества не было».

Пятая черта гексаграммы — гражданское управ­ление, даюшее своей властью мандат армии. Под­разумевается общий случай делегирования власти для выполнения какой-то задачи, поэтому гражданская власть внешне не присутствует в седьмой гексаграмме. Комментарий «И изина», просто суммаризируюший логику и этику военных действий, начинается так: «На поле есть дичь. Благоприятно сдержать слово. Хулы не будет». Чэн И понимает пассаж в том смысле, что сле­дует искоренить угрозу для государства, отличая при этом ее от агрессии внешнего врага: «Армию следует собирать только тогда, когда враг несет несчастья наро­ду... Если это тот случай, когда дикие птииы заполонили поля и поедают урожай, и их необходимо уничтожить,

то их следует уничтожить; действуй так, и хулы не будет. 45 Если же будешь действовать по своей прихоти и тем самым приносить вред Поднебесной, вина твоя будет огромна. "Сдержать слово" — значить прояснить сде­ланное неправильно, чтобы остановить это. Некоторые воинственные тираны рыскали по горам и лесам в по­исках тех, кого они считали "дичью", но при этом "дичь" обитала на их собственных полях».

Комментарий «И изина» продолжает: «Старшему сыну — вести бойска. Младшему сыну — воз трупов. Стойкость— к несчастью». В данном случае резюмиру­ется обшая доктрина «И изина» о значимости мудрости в управлении и единства в организации. Чэн И гово­рит: «Путь наделения мандатом полководца требует наличия зрелого человека, способного повести ар­мию,.. Если армией будут управлять неподготовленные люди, то, даже если они будут принимать правильные решения, дело обернется бедой».

Среди главнейших указаний «Искусства войны» — необходимость наличия полководца, обладающего не­обходимыми качествами, и единства в рядах войска. Эта же проблема — одна из центральных для Чжугэ Ляна.

В разделе «Способности полководца» своего сочинения по искусству и стратегии командования армией он описывает величайших знатоков военного дела в воз­вышенных словах, полностью следуя идеям «И изина»:

«Тот, чья гуманность простирается на всех, находящихся под его началом, чьей верностью и справедливостью завоевывается преданность соседних государств, кто распознает знамения Неба наверху, знаки Земли внизу и дела Человека посередине, кто считает всех людей своей семьей — является вождем Поднебесной, тем, кому невозможно противостоять».

Шестая и последняя черта гексаграммы «Армия» символизирует коней миссии армии и возвращение во­инов в мирную жизнь. Идея, возможно, олииетворяет приятие всем обществом плодов труда какой-то части его членов. Здесь авторы «И изина» вновь, как и всег­да, когда они рассматривают данную тему, проводят, с одной стороны параллели, а с другой — указывают на различия между двумя сферами жизни — гражданской и военной, идет ли в последнем случае речь о войне внутренней или внешней.

Комментарий «И изина» к последней черте седь­мой гексаграммы говорит: «Великий государь владеет судьбами, начинает династию и наследует своему дому». Идея, выраженная в терминах абсолютной монархии, отражает, тем не менее, более глубокий приниип, которые сегодня можно понимать и в ином контексте. Так, бюрократический и корпоративный аппарат является наследником далекой феодальной эпохи, сперва воспроизведшим своих прародителей, а затем поглотившим их.

Поскольку многие качества, требуемые для успеш­ного выхода из кризисных ситуаиий, необходимы также и в повседневном управлении, поскольку полным в Ки­тае считалось только то образование, которое охваты­вало и гражданскую, и военную сферы человеческого опыта, человек одновременно либо попеременно мог быть лидером и военным, и гражданским. Чжугэ Лян и Лю Пзи являют собой прекрасный пример людей, которых судьба призывала к исполнению и граждан­ского, и военного долга.

В «Книге Перемен» подчеркивается, что из во­енного похода воины возвращаются домой и стано­вятся членами общества, что позволяет им избежать

опасностей пребывания внутри изолированной во­инской касты и принести народу, во имя которого и велась война, обретенные ими за время испытаний знания, силы и опыт. Идеальный правитель, утверждает текст, способствует гармонизации взаимотношений воинов с гражданским населением, вознаграждая их в соответствии с их заслугами. Чэн И говорит: «Великий государь дарует одержавшим победу ранги, должности и всячески возвышает отличившихся». Здесь мы становимся свидетелями действенности принципа, в соответствии с которым положение человека в обще­стве определяется его способностями и заслугами, принципа, ставшего краеугольным камнем идеологии «И цзина» и одним из фундаментальнейших оснований конфуцианской философии.

В седьмой гексаграмме, и особенно в конце ее мы видим схематически представленную идею, которую впоследствии будут выражать многие полководцы, такие как Чжугэ Лян, идею о том, что военные, и осо­бенно высшие командиры, должны иметь не только специальную военную и техническую подготовку, но и обладать хорошим обшим образованием. По- китайски это называется гармонией вэнь и у. Вэнь, «цивилизация», «культура», отвечает за совершенство­вание созидательных способностей и ценностей, при­носящих благо всему обществу. У, «военное начало», подразумевает овладение теорией и практическими навыками управления людьми в кризисной ситуации. По китайской военной науке линии «И цзина» —дао­сизма, ярко представленной Сунь-цзы и его поздней­шими последователями, гармония вэнь и у необходима воину не только для вхождения в гражданскую жизнь

после окончания похода, но и во время кампании и даже в ходе самого сражения.

Вот почему завершающие слова «И изина» к седьмой гексаграмме следующие: «Ничтожному человеку — не действовать». В данном контексте это означает: когда речь заходит о возвращении воинов к мирной жизни, военные заслуги не должны рассматриваться изолиро­ванно в качестве единственного критерия выдвижения человека, вне зависимости от его нравственных и про­чих качеств. Чэн И говорит: «Что касается ничтожных людей, то, даже если они имеют заслуги, их не следует использовать. Существуют разные пути собирания армии, посылки ее в поход и достижения успеха: те, кто поступают так, не обязательно хороши».

Чжугэ Лян являет собой образиовый пример че­ловека, бывшего подлинным лидером в обеих сферах. Он был почитаемым министром и блестящим страте­гом и полководием. На сочинениях его лежит печать глубокого и серьезного понимания «Книги Перемен», конфуиианские и даосские идеи соединяются под его кистью в единую высоконравственную, но вместе с тем и прагматическую программу действий, позволяющую успешно выходить из кризисных ситуаиий. Чжугэ Лян оставался привержением классических традииий великодушного воина и гуманного государственного деятеля, а пбтому и истоки, и характер его размышле­ний об искусстве стратегии восходят именно ^глубо­комысленным абстракииям самого «И изина». То же самое можно сказать и о сочинении Лю 1Лзи, который, впрочем, в большей степени следует уже производным традиииям, особенно практической стратегии и во­инскому кодексу «Искусства войны».

Часть первая

Путь полководца

Высказывания
Чжугэ Ляна

о командовании армией
и ведении войны

Предисловие составителя

Чжугэ Лян, второе имя Кунмин, родился около 180 г. в семье провинииального чиновника. Ханьская династия в ту пору доживала последние дни —дом, иарствовавший в Китае на протяжении почти четырех столетий, находил­ся в глубоком упадке и стоял на грани краха. Большую часть жизни Чжугэ Ляну суждено было играть одну из важнейших ролей в борьбе за власть и междоусобных войнах, сопровождавших гибель древней династии.

Чжугэ рано осиротел, и его вместе с младшим братом взял на воспитание дядя, губернатор одной из областей на юге Китая. Когда дядю сменил в должности новый чиновник, он вместе с племянниками отправил­ся к своему старому другу, члену могущественного клана Лю, занимавшему в то время губернаторский пост в иентральном Китае. Правящий дом Хань тоже был одной из ветвей этого огромного клана, который сохранил значительные богатства, положение и влия­ние даже после крушения династии.

Вскорости после переезда дядя Чжугэ Ляна умер. Сам Чжугэ, которому в ту пору было немногим более двадиати, остался жить в иентральном Китае и зани­мался сельским хозяйством. Если верить «Сань го чжи» («Хроника Троеиарствия»), уже в этом возрасте Чжугэ Лян знал, что обладает несравненными способностя­ми, но немногие воспринимали его тогда серьезно: в конечном счете, он был сиротой и добывал средства на жизнь трудом крестьянина. Однако фортуна повер­нулась к нему лииом, когда великий военачальник Лю Бэй, основатель иарства Шу в Западном Китае, нахо­дился со своей армией в тех местах, где жил Чжугэ Лян.

Чжугэ Ляна рекомендовал полководиу кто-то из членов влиятельного клана Сюй, из которого в пе­риод институиионализаиии даосизма вышло немало выдающихся представителей этого учения. Согласно «Сань го чжи», друг Чжугэ Ляна сказал Лю Бэю: «Чжугэ Кунмин — это затаившийся дракон. Не хотите ли по­видать его?»

«Приходите вместе с ним», — сказал Лю Бэй.

На что Сюй ответил: «Можно отправиться к вели­кому человеку, но нельзя заставить его прийти к вам. Вам, полководеи, следует самому отправиться к нему».

Далее источник свидетельствует, что в коние концов Лю Бэй поехал к Чжугэ Ляну, причем делал это трижды, прежде чем молодой гений согласился встретиться с прославленным военачальником. Когда, наконец, пути их соединились, продолжает «Сань го чжи», Лю Бэй отослал всех своих подчиненных, чтобы одному остаться с Чжугэ Ляном. «Дом Хань рушится; продажные предатели узурпируют власть; а император ничего не замечает», — сказал он. Затем Лю Бэй по­просил Чжугэ Ляна стать его советником. Так Чжугэ превратился в первого стратега царства Шу. Историю об этой знаменитой встрече приводит в своем сочи­нении и Лю 1Лзи.

Перипетии эпохи Троеиарствия слишком сложны, чтобы их можно было подробно изложить в рамках небольшого предисловия — они занимают целых сто глав огромного исторического романа «Троеиарствие», созданного уже много веков позднее. Скажем только, что то было время бесконечных смут, хаоса и междо­усобиц. Как раз в разгар нескончаемой войны между тремя царствами Чжугэ Лян был назначен на высшие посты в государстве и армии.

Когда Лю Бэй умер, наследник его был еше слишком мал, так что Чжугэ Лян занимал не только пост первого полководиа и стратега, но и de facto регента при юном правителе. Он ни разу не проиграл сражения, и умер во время похода, в военном лагере своего войска. Чжугэ Лян нес тяжкую ношу, непосильную и для двоих человек, и скончался от болезни в возрасте пятидесяти четырех лет. Имя Чжугэ Ляна, человека несравненного ума и великодушия, увековечила литература; на про­тяжении многих столетий им восхищались как блестя­щим полководием и администратором. Завещание, выражающее его последнюю волю и адресованное юному правителю Шу, раскрывает нам образ мыслей и характер этого великого человека:

«Думается, что по природе я — простак. Ока­завшись вовлеченным в смуты нашего времени, я собрал армию и пошел в поход на север. Однако еше прежде окончательной победы смертельная болезнь сразила меня, и вот теперь я уже одной ногой в могиле.

Ничтожнейше прошу правителя очишать свое сердие, умерять свои желания, сдерживать себя и любить простых людей, сохранять почтитель­ность к прежнему правителю, распространять гуманность в государстве, выдвигать честных людей, дабы мудрые и справедливые могли зани­мать государственные должности, и избавляться от предателей и клеветников, дабы нравы людей улучшались.