Срединная стратегия 6 страница

Чуский правитель склонил голову и заплакал. Потом он поднялся и поклонился своим мини­страм.

Когда люди Шинь услышали об этом, они сказали: "Чуский правитель и его министры со­перничают друг с другом за право взять вину на себя; а с какой легкостью правитель осудил себя перед своими подданными. На них не следует нападать".

В ту же ночь изиньская армия повернула об­ратно. Вот почему в "Дао дэ изине" сказано: "Тот, кто может принять позор всех людей, зовется правителем государства"».

В «Хуайнань-изы» есть еше одна история, иллю­стрирующая вытекающий из предыдущего приниип «Искусства войны», а именно, что если соперничество приводит к конфликту, то даже в победе может при­сутствовать утрата, что в последующем, даже если соперничество закончилось, может привести к еше большей беде:

«Правитель иарства Вэй спросил своего ми­нистра о причинах, приведших к гибели одного из государств. Министр ответил: "Постоянные победы в постоянных войнах".

Правитель Вэй спросил: "Государство, одержи­вающее постоянные победы в постоянных войнах, можно считать благополучным. С какой стати этому быть причиной его гибели?"

Министр сказал: "Там, где постоянно воюют, на­род слаб; там, где постоянно одерживают победы, правители высокомерны. Дайте высокомерным правителям повелевать слабым народом, и едва ли найдется такое государство, которое бы не погибло"».

Со временем весь широкий спектр китайских пред­ставлений относительно практического искусства жизни был унаследован чань-буддизмом, подвергшим внимательной и строгой проверке взгляды всех школ с тем, чтобы установить их сущность и смысл. Поэтому неудивительно, что одно из наиболее ярких описаний иерархии китайских философий войны содержится в трудах блистательного буддийского мыслителя XI сто­летия Мин-изяо, ученого, историка и одновременно знатока чань-буддийской мистики:

«Оружие предназначено для использования против преступников; использование оружия исходит от гуманности и основано на справедли­вости. Оно исходит от гуманности в том смысле, что проявляется сострадание к тем, чьи жизни уничтожаются; оно основано на справедливости в том смысле, что кладет коней жестокости.

Когда жестокость останавливается справедли­вым образом, то возникает взаимная гармония,

а не взаимная смута. Когда к тем, чьи жизни уни­чтожаются, проявляется сострадание, то и планы составляются для того, чтобы поддерживать жизнь, а не сеять смерть. Вот почему военные походы идеальных правителей древности называ­ют правильными наказаниями и справедливыми свершениями.

Когда согласие среди людей пошло на убыль и наступила эпоха Борющихся царств, изменился характер военной стратегии; о гуманности и спра­ведливости забыли, и вместо этого война стала основываться на жестокости и предательстве. Сильные государства никто не мог приструнить, самомнение государств-гегемонов росло вместе с численностью их армий, жадные государства оружием сеяли хаос, алчные государства исполь­зовали свои армии, чтобы нападать на других.

"Война — отвратительное деяние, и благород­ные прибегают к ней только тогда, когда избежать ее невозможно". Вот почему совершенномудрые древности ценили нравственную силу, а не воен­ную. Вот почему понимающие военную стратегию не должны управлять Поднебесной в одиночку.

"Облачиться в доспехи — это не путь добиться благосостояния в государстве; это способ покон­чить с жестокостью".

"Погибшее государство ведет войну оружием; государство тирана ведет войну коварством; государство подлинного вана ведет войну гу­манностью и справедливостью; империя ведет войну добродетелью; идеальное государство ведет войну недеянием"».

Другой представитель чань-буддизма, тоже бле­стящий ученый и поэт, добавляет к представленному

выше описанию философии войны некоторые детали. Его наблюдения и мысли облечены в прекрасные стихи, которые он писал в неприступных горах, где скрывался после того, как стал жертвой клеветы. В его глубоком подходе к истории и беспристрастном понимании кра­соты и трагедии столкновения различных интересов, пронизывающих человеческую жизнь, также зримо ошушается даосский элемент, ставший неотъемлемой частью наследия чань-буддизма.

Впечатления от прочтения истории

Пробужденные и благородные завершают дела только время от времени,

А ничтожные чиновники всегда поддерживают друг друга.

Когда клеветники и льстеиы добиваются своего, Совершенномудрые и ученые отвергнуты. Великое Аао создает мириады вешей Бесчисленного множества видов.

Чистые и подлые не соседствуют друг с другом, Гуманные и жестокие следуют разному.

Если поставить их рядом,

Как они смогут поладить?

Причитания солдатской жены

Лучше быть придорожной травой,

Чем супругой солдату, ушедшему в поход.

Еше не согрето свадебное ложе,

А муж уже на северной граниие.

Она вспоминает день их расставанья,

Как снежинки покрывали землю:

Лук и стрелы у него на боку,

18 Копыта коня заледенели от холода.

Он сейчас так далеко от дома,

Могут ли они хранить надежду на встречу? Приводят в печаль ее солние с луной,

Что светят ей и ее господину.

День за днем она томится и чахнет,

Думая только о том, будет ли страданьям предел? Каждую ночь в тяжелых снах Она летит на север, к граниие.

Но в походе нет другой судьбы,

Как быть настороже и днем, и ночью.

Нет времени думать ни о доме, ни о семье, Остается лишь ратный труд беззаветный.

Так, с древнейших времен до скончания лет, Верные долгу погибнуть давали обет.

«Искусство войны» и «И изин»: стратегия и перемены

«Искусство войны» и «И изин» —две вечные кни­ги китайской иивилизаиии; их на протяжении многих столетий, и в Китае, и в соседних азиатских странах штудировали и гражданские чиновники, и военные стратеги. «Искусство войны» впускает в мир войны культурное начало, «И изин» впускает войну в мир культуры. В соответствии с приниипами классической политической идеологии Китая военная стратегия под­чиняется стратегии соииальной. Вот почему главным оружием, зашишаюшим наиию от хаоса, вызываемого хоть внешними, хоть внутренними причинами, счи­талась нравственная сила единого иелого — народа. Далее, люди могут быть объединены только теми средствами, которые пестуют обшее благосостояние. Поскольку «И изин» отличает единство от единообра­зия, китайская идеология утверждала, что методы эти следует адаптировать в зависимости от времени, места и тех людей, которым они призваны служить.

Ниже философия «Искусства войны», а также применение стратегии разрешения конфликта будут рассматриваться именно в духе этой традииии. О взаи­мосвязи между философией и наукой организаиии, выраженной в «Искусстве войны», и более древней «Книгой Перемен» мы говорили в нашем предисловии к переводу первого сочинения. Аля того, чтобы поста­вить его в контекст философской перспективы, здесь, полагаем, логичнее будет начать с идей о соперниче­стве и войне, представленных в самом «И изине».

Большинство читателей и Востока, и Запада знают «И изин» как древнюю книгу предзнаменований, на протяжении тысячелетий использовавшуюся в каче­стве практического руководства по гаданию и пред­сказанию судьбы. И по сей день к ней обращаются как к непререкаемому авторитету по прогнозированию развития ситуаиии, но такая практика была в иелом чужда ведущим философам и политическим мысли­телям. Военные стратеги открыто запрещали гадания как таковое со времен как минимум таких же древних, как само «Искусство войны».

Аля ученого, исследующего законы поведения всо- ииуме, «И изин» — это книга стратегических оиенок, призванных помочь человеку жить и действовать бо­лее раиионально и эффективно. Структуру ее можно условно представить в виде четырехугольника, по углам которого — четыре фундаментальные идеи, и на котором вращается круг, состоящий из трехсот шести­десяти возможных ситуаиий. Цифра триста шестьдесят соответствует числу дней лунного года и олииетворяет полноту и завершенность. Эти ситуаиии сгруппирова­ны в шестьдесят главных конфигураиий, выраженных символическими знаками — гексаграммами по шесть элементов в каждой.

У каждой гексаграммы имеется название и глав­ная тема, отражающая тот или иной аспект жизни и развития в круге перемен. Она сопровождается комментариями и образами изменений, которые могут произойти в человеческом мире в данных условиях, когда с течением времени возникают аналогичные возможности. Каждый из шести элементов гексаграм­мы, в свою очередь, тоже снабжен комментариями

и образами, анализирующими заданную тему с раз­личных углов зрения, в зависимости от разных отно­сительных позиций, в которых люди могут оказаться в заданных условиях.

Две темы «И изина», наиболее зримо связанные с интересующим нас вопросом о влиянии книги на «Искусство войны», — это темы шестой и седьмой гексаграмм, «Раздор» и «Армия» соответственно. Темы эти рассматриваются друг за другом в соответствии с традиционным порядком изучения событий, а ком­ментарии к ним как раз и отражают классический под­ход к тому, как следует реагировать на конфликт.

Комментарий «И цзина» к гексаграмме «Раздор» гласит: «Обладателю правды — препятствие»^[553].

Чэн И, один из лучших знатоков «Книги Перемен» в истории, прекрасный интерпретатор, испытавший влияние и даосизма, и чань-буддизма, объясняет его просто как то, что «раздор возникает из необходимо­сти». Очевидно, что сие явно двусмысленное замеча­ние применимо в равной степени и к захватнической, и к оборонительной войне.

Вся символика гексаграммы «Раздор» свидетель­ствует о внутреннем желании и внешней силе. Она призвана отразить алчные и агрессивные черты че­ловеческой психологии и поведения, те самые, что как раз и ведут к противостоянию. Таким образом, «необходимость», которой Чэн И объясняет возник­новение раздоров, можно понимать как относящуюся либо к внутренним силам, подчиняющим захватчика,

либо к внешним, делаюшим необходимой зашиту от агрессии.

Согласно этическому кодексу «И изина», раздор оправдан, когда он возникает как сопротивление угнетению либо как противодействие страданиям, на которые обрекают жадность и агрессивность другого. Принцип этот вполне согласуется с Путями всех трех главных направлений китайской мысли: конфуциан­ства, даосизма и буддизма. Значит, «справедливый раздор» также проистекает из необходимости. Об этом и говорит «И цзин». Чэн И добавляет: «Без ис­кренности и верности раздор — всего лишь интрига и ведет к несчастью».

Такие же нравственные принципы присутствуют и в «Искусстве войны». В разделе «Маневрирование армией» Сунь-цзы говорит: «С самого начала прояв­лять жестокость и устанавливать суровую дисциплину, опасаясь своих людей, — вот признак неумелости». А в разделе «Огневые атаки» сказано следующее: «Правитель не может собирать армию только из-за своего гнева; полководец не может вступать в битву только из-за крушения своих ожиданий. Когда выгодно, продвигайся; когда невыгодно, остановись».

Комментарий к гексаграмме «Раздор» продолжает: «С трепетом блюди середину — к счастью. Край­ность — к несчастью». Комментарий Чэн И: «Сопер­ничающие люди, в ожидании решения, противопостав­ляют свое обоснование обоснованиям других. Хотя они могут быть искренними и преданными, но, если возникает раздор, они, безусловно, не видят ситуации; что-то обязательно останется нерешенным, ибо, если бы это было не так, ситуация была бы ясна и соперни­чества бы не возникло. Раз дело не разрешено, нельзя

определенно сказать, будет оно иметь хорошие или плохие последствия. Вот почему существует большое беспокойство относительно достижения и поддер­жания благоприятного равновесия. Если равновесие достигнуто, это предвещает благо. "Крайность — к не­счастью" означает, что, если подходить к делам, твердо придерживаясь заданного понимания, это предвещает беду».

О том же самом принципе Сунь-изы в разделе «Огневые атаки» говорит так: «Гнев может вновь обра­титься в счастье, раздражение может вновь обратиться в радость, но уничтоженное государство невозможно восстановить, мертвого нельзя вернуть к жизни. По­этому просвещенный правитель осторожен с войной, а хороший полководец почтителен к ней».

Согласно философии «И изина», состояние равно­весия, или следования середине, означает такое отно­шение, при котором эмоции и чувства не берут верх. Если следовать традиционной формуле, выраженной, в частности, в «Чжунхэизи», «Книге равновесия и гар­монии», неодаосском сочинении, основывающемся на «И цзине», то: «Состояние до возникновения эмоций называется равновесием; если же эмоции проявились, но сохраняешь умеренность, это называется гармони­ей». Традиционный даосизм понимает «равновесие» как объективность и беспристрастность. В древней формуле «равновесие и гармония» объективность и беспристрастность всегда ставятся на первое место, поскольку считается, что они и есть как раз те необхо­димые практические качества, посредством которых в последующем только и можно обрести гармонию.

Решения, принимаемые в тот момент, когда имеет место быть состояние раздора, оказывают

серьезное влияние на последующие события. Вот поче­му «И изин» продолжает: «Благоприятно свидание с ве­ликим человеком». Фраза эта достаточно шаблонная и традиционно понимается в смысле первостепенной необходимости мудрости и знания, которые не могут подменяться эмоциональными суждениями. Чэн И описывает великих людей, людей, исполненных мудро­сти, как тех, кто «может разрешать споры, опираясь на твердое понимание, истинное и взвешенное».

«Искусство войны» также уделяет большое внима­ние важности зрелого руководства, в моменты кризиса и столкновения интересов становящегося просто на­сущно необходимым: «Полководец заключает в себе мудрость, надежность, гуманность, мужество и стро­гость» («Начальные расчеты»). Согласно классической китайской философии, беспристрастная мудрость жизненно необходима всем сторонам, участвующим в споре, поскольку как только возникают раздоры, уже появляются потери, которые еше более усугубляются, когда раздор перерастает в войну. Далее, для всех, во­влеченных в противостояние, эффективное использо­вание имеющихся сил зависит от умелого руководства и управления ими, позволяющего сконцентрировать их в нужное время и в нужном месте.

В классическом да и в современном смысле положе­ние «VI цзина» о «благоприятности встречи с великим человеком» воспринимается также как указание на значимость образования, на открытие умов народа мыслям мудреца; это тоже форма руководства, как считают китайцы, дающего людям неоценимый пример выдающейся личности.

Последняя фраза комментария к шестой гексаграм­ме: «Неблагоприятен брод через великую реку». Как

поясняет Чэн И, речь здесь идет о том, что в соперни­честве нужно сохранять благоразумие и осторожность и не становиться безрассудным и опрометчивым. Со­гласно традиции стратегии, знание условий есть основа предусмотрительности и подготовленности; в разделе «Планирование нападения» Сунь-изы говорит: «Если не знаешь других и не знаешь себя, погибнешь в первой же битве». Что касается реальных военных действий, то данное предупреждение естественным образом охватывает и сферу логистики. В разделе «Ведение войны» Сунь-изы говорит: «Если государство истошено войной, то это из-за того, что припасы доставляются на большие расстояния. Перевози припасы на большие расстояния, и богатство народа истошится».

В словах «неблагоприятен брод через великую реку» можно увидеть также и повторение основного принципа нравственного соперничества, отличающего его от захватнической войны. В разделе «Типы мест­ности» сказано: «Наступая, думают не о славе; отсту­пая, думают не о том, как избежать позора, но только о том, как защитить народ». В том же духе говорит об авантюризме и классическое даосское сочинение «Хуайнань-изы»: «Жадные люди, домогающиеся всего, усыплены властью и выгодой, они обречены вечно стремиться к славе и положению. Они думают лишь о том, чтобы, опираясь на исключительную хитрость, подняться в Поднебесной, но их жизненные силы и дух истощаются день ото дня и уходят все дальше и дальше».

Тему «Раздора» анализируют и комментарии к от­дельным чертам гексаграммы. Первая черта свиде­тельствует о болезни и низком статусе. Комментарий гласит: «Не навеки будет то, в чем усердствуешь. Будут

незначительные разговоры, а в коние кониов — сча­стье». Чэн И поясняет: «Так сказано оттого, что раздор, как правило, не есть то, что следует затягивать; и сла­бые люди, занимающие низкое положение, в особен­ности едва ли сумеют удачно выйти из раздора».

Этот принцип минимализма находит отражение и в «Искусстве войны». В разделе «Ведение войны» сказано: «Если используешь воинов в битве, но победа долго не приходит, их оружие притупляется, а рвение ослабевает. Если осаждаешь города, их силы истоща­ются. Если войско долго находится в походе, запасов государства не хватит».

Замечание Чэн И насчет того, что не обладающие властью и силой люди едва ли сумеют одержать верх в раздоре, также раскрывает нам одну из причин, по которым во главе крестьянских восстаний, вспыхивав­ших на протяжении всей долгой китайской истории, как правило, стояли люди из интеллектуальной, рели­гиозной, военной или даже аристократической среды. Чэн И говорит: «Это происходит потому, что при соот­ветствующей помоши со стороны верхов люди, нахо­дящиеся в таком положении, могут воздерживаться от упорствования», ведь такое сотрудничество смягчает остроту конфликта.

По китайскому традиционному этическому миро­воззрению, вторая черта гексаграммы олицетворяет амбициозную силу, бросающую вызов справедливо­му порядку. Поскольку раздор обусловлен личными устремлениями, а не моральной необходимостью, ему противопоставляется следующее суждение: «Не одолеешь в тяжбе. Поверни — и беги. Триста дво­ров — население твоего города — не (накличет) беды». Чэн И комментирует: «Если знаешь, что правильному

и справедливому противостоять не следует, и воз­вращаешься домой, чтобы вести скромный образ жизни и заниматься своими делами, то не совершишь ошибки».

Третья черта гексаграммы «Раздор» символизирует тех, кто слаб и уступчив, хотя и находится в доста­точно сильной позиции. В конструкции гексаграммы третья черта сильна постольку, поскольку занимает самое высокое место из трех нижних. Позиция эта сооответствует положению того, кто обладает опреде­ленной властью, но находится в подчинении высшим. Авторитет и власть на этом уровне слабее, более размыты и относительны, чем в верхней триграмме, олицетворяющей более высокие и значимые уровни влияния и управления.

В гексаграмме «Раздор» слабая верхняя черта нижней триграммы свидетельствует о характерных признаках той ситуации, когда возникает раздор. Ком­ментарий «И цзина» гласит: «Кормись от обретенного встарь. Будь стойким в опасности». Под «обретенным встарь», возможно, имеется в виду опыт одного, двух, трех или более поколений, поколений, чьи свершения сформировали основы существования поколения теперешнего. С этой точки зрения, «стойкость» (еше один базовый термин «И цзина», также означающий «чистый», «подлинный») может означать осторожность, необходимую для того, чтобы не растерять накоплен­ное, в том числе и предыдущими поколениями. В таком случае в контексте данного знака быть «стойким» или «чистым» подразумевало бы указание на необходи­мость всеми силами избегать утраты или расхищения «накопленного встарь» в соперничестве за то, что еше не заслужено.

Комментарий Чэн И свидетельствует о весьма спец­ифическом понимании автором смысла данной строки, если речь идет об одном поколении: «Кормиться от об­ретенного встарь, — говорит Чэн И, — означает жить на то, что человек заслуживает и что обусловлено тем, чем он располагает». «Быть стойким, — продолжает он, — значит твердо сдерживать себя». Опять-таки данные положения «И цзина» имеют параллели в со­циальной и стратегической сферах. В разделе «Боевая диспозиция» Сунь-цзы говорит: «Хороший полководец выбирает позицию в том месте, где он не потерпит по­ражения». Фразу эту вполне можно прочитать и в том смысле, что армия, если в ходе военных действий она чувствует себя уверенно, черпает свою безопасность из прошлых достижений.

Обратно, если интерпретировать «Искусство войны» в социологическом плане, то смысл данного пассажа идентичен пониманию Чэн И: если армия всегда хочет занимать такую позицию, в которой она не потерпит поражения, это возможно только в том случае, если воины живут тем, что они заслужили и чем они располагают, и сдерживают себя.

Такой параллелизм, когда один и тот же принцип истолковывается в разных измерениях человеческого сушествования, весьма характерен для литературы, которая испытала влияние буддийской и даосской философии. Несомненно, что это является одной из причин тысячелетнего интереса к таким текстам, как «И цзин» и «Искусство войны», интереса, далеко выходящего за рамки изначального предназначения обоих сочинений.

Далее комментарий «И цзина» к третьей черте говорит: «В конце концов, будет счастье». Чэн И

поясняет: «Хотя окажешься в опасности, если пом­нишь об осторожности, в коние концов, удача улыб­нется тебе». «Опасность», еше один базовый термин «И изина», означает также «суровый», «напряженный» и охватывает указание на саму проблему и ее раз­решение в одном знаке, в соответствии с принципом «И цзина» «использовать неблагоприятные события для добрых целей», как, например, учиться на на­пряженных и стрессовых ситуациях собирать волю, которая в последующем поможет успешно преодо­левать препятствия. В разделе «Девять местностей» Сунь-цзы говорит: «Если им суждено умереть здесь, то разве есть такое, что они не могли бы совершить? Воины отдают все свои силы. Когда воины в большой опасности, они не ведают страха».

Заканчивается комментарий к третьей черте таки­ми словами: «Пожалуй, следуй за царем в его делах. Без того, чтобы совершать это ради себя». Чэн И ин­терпретирует данную фразу в том смысле, что люди, положение которых олицетворяет черта, не должны приписывать себе достижения, обретенные благо­даря их участию в уже сложившейся системе, в дея­тельности государства. В этом смысле они обязаны признавать, что «кормятся от обретенного встарь», от сделанного многими и многими другими людьми, и потому не вправе устраивать тяжбы и раздоры ради наград и возвышения только потому, что они исполнили свой долг.

Перекликается сданным принципом ненавязчиво­го действия и скромного исполнения предписанного долга и пассаж из раздела «Боевая диспозиция». Сунь- цзы говорит: «Те, кого древние считали преуспевшими в войне, покоряли тех, кого можно было покорить.

Поэтому победы преуспевших в войне не требовали мудрости или мужества». То же характерно и для даос­ской философии: нужно незаметно следовать именно такому подходу, который обеспечивает успех. «Плани­руй трудное, пока оно легкое, делай большое, пока оно еше маленькое», — говорит «Дао дэ изин».

Говоря о воинах древности, Сунь-изы продолжает: «Вот почему их победы — не счастливое стечение об­стоятельств. Победы их не случайны потому, что они занимали позииии, когда уже было ясно, что они по­бедят, и одерживали верх над теми, кто уже потерпел поражение». Они пользовались спеиификой ситуаиии и использовали ее силу, вот почему казалось, что они сами не делают ничего. Здесь опять-таки мы видим элемент даосского «недеяния, свершающего все».

Четвертая черта гексаграммы «Раздор» показыва­ет тех, кто обладает личной властью и находится на низших ступенях среди верхов. Это люди, уверенные в себе, сильные и готовые вступить в схватку, но энер­гия их не взвешена. Вот как характеризуется данная ситуаиия в «И изине»: «Не одолеешь в тяжбе. Если опять подчинишься приказу, то положение изменится. Будешь спокоен в стойкости — будет счастье». Стра­тегическая реконструкиия этого приниипа в разделе «Ведение войны» выглядит так: «Ни одно государство не извлекло выгоды из длительной войны. Тот, кто недостаточно понимает опасность войны, не сможет понять и выгоду от войны».

Вновь в духе своего этико-идеалистического истол­кования Чэн И отмечает, что у человека, находящегося в должным образом функиионируюшем аппарате вла­сти, просто нет такого соперника, с которым он мог бы затеять справедливую тяжбу, а потому общественный

долг человека состоит в том, чтобы не выступать иниииатором конфликта. Возвращение к порядку, утверждает Чэн И, означает подавление тех чувств, что питают дух раздора, то есть изменение менталитета и приведение его к состоянию взвешенного, объектив­ного рассмотрения подлинных событий. Когда такое позитивное отношение установлено, увеличивается и вероятность счастливой гармонии в соииальных от­ношениях, и, как следствие, разрешения конфликтов и их избежания.

Чэн И продолжает: «Порядок есть истинное поло­жение вешей; когда утрачиваешь истинное положение вешей, идешь против порядка. Вот почему идти к по­рядку — значит приближаться к истине. В сочинениях древних говорится о более очевидных проявлениях и последствиях противления порядку, приводящих к жестокости и истреблению людей». Сунь-изы гово­рит: «Погибшее государство невозможно восстано­вить, а мертвого нельзя оживить». Соединяя утили­тарную стратегию с человеколюбием, он заключает, что в случае раздора «самое лучшее — побеждать, не сражаясь».

И вновь Чэн И: «Дело в том, что, когда сила не взвешена должным образом, она ведет себя произ­вольно; она не пребывает в спокойствии. Раз сила не взвешена должным образом, она неустойчива; и имен­но отсутствие безопасности заставляет ее искать соперничества. Если не стремишься к соперничеству, к которому не следует стремиться, и возвращаешься к поиску истинного, сможешь превратить опасность в безопасность, что к счастью».

Пятая черта гексаграммы «Раздор» символизирует сильное и взвешенное лидерство, способное положить

коней раздорам. Комментарий «И изина» гласит: «Тяж­ба. Изначальное счастье». Чэн И: «Умиротворение раздора взвешенным образом есть путь к тем по­следствиям, которые можно считать благоприятными и совершенно счастливыми». Он предупреждает так­же, что иелью раздора не может быть победа любым способом, любой иеной: «Помни, что бывают случаи, когда ситуаиия очень благоприятна, но последствия не всеиело счастливые».

Словно проеиируя кониепиию «благоприятного раздора» на ситуацию, требуюшую умения выходить из трудного положения, «Искусство войны» говорит (раз­дел «Планирование нападения»): «Тот, кто побеждает в каждой своей битве, на самом деле не искусен — наилучший тот, кто делает армию врага беспомошной, не вступая в сражение». Кроме того, в духе, с одной стороны, этическом, а с другой, чисто утилитарном, преломленном, правда, через практику гуманности, необходимую и на поле боя, Сунь-изы говорит: «Дей­ствуй, когда это благоприятно; воздерживайся, когда неблагоприятно». «Не сражайся там, где нет опасно­сти» («Огневые атаки»).

Шестая, самая верхняя черта шестой гексаграм­мы, символизирует агрессивных людей, занимающих высокое положение. «Быть на вершине власти и одно­временно на вершине раздора, — говорит Чэн И, — свойственно тем, кто приводит раздор к предельному напряжению». В данном случает речь идет о тех, кто в неистовстве доводит конфликт до критической от­метки. Чэн И продолжает: «Когда упиваются своей властью и доходят до безумия, порождают раздоры и тем самым навлекают на себя беду и даже гибель, что естественно».

Лю Ши, ученый и полководеи, чьи заметки на исто­рические и военные темы представлены в настоящей книге, именно таким образом описывает судьбу яркой династии Суй. В коние VI столетия, после нескольких веков внутренних войн, династия Суй на короткое время объединила Китай под своим началом. О вто­ром суйском императоре, унаследовавшем империю, с таким трудом собранную воедино его отиом, Лю Ши говорит так: «Дело не в том, что государство было маленьким, и не в том, что население было мало­численным. Но он любил военное искусство и любил воевать; он использовал оружие каждый день и от­правлялся в бесконечные походы, желая покорить соседние народы. Потом удача повернулась к нему спиной, армия была разбита, а министры восстали. Разве он не смешон в глазах людей последующих по­колений? Не лучше ли правителям людей быть более осмотрительными?»

Алчные и жадные до соперничества люди, находя­щиеся на вершине власти, привыкшие слушать только самих себя, страдают не только когда терпят неудачу; даже в успехе их подстерегает опасность, ибо сам успех становится яблоком раздора и продолжает подпитывать агрессивные устремления всех тех, кто находится на этом уровне. Комментарий «И изина» гласит: «Быть может, будешь пожалован парадным поясом, но до кониа утреннего приема тебе трижды порвут его».