Монополизация и эффективность

Как уже отмечалось, у монополистических структур имеется немало отрицательного: подрыв механизма нормальной рыночной конкуренции из-за затруднений проникновения на рынок для небольших предприятий, монопольная власть над ценами способствуют завышению цен и получению сверхприбылей монополиями. Монополии способствуют неэффективному распределению ресурсов, усиливают дифференциацию доходов и социально-политические конфликты в обществе.

Деятельность монополий приводит к Х-неэффективности (рис. 61), которая возникает тогда, когда фактические издержки при любом объеме выпуска выше средних совокупных издержек. В условиях свободной конкуренции фирма с Х-неэффективностью обречена на гибель, но монополия при несовершенной конкуренции за счет своей рыночной власти и завышения цен будет покрывать это превышение издержек, будет компенсировать свою неэффективную структуру (избыточные мощности, разбухание бюрократического аппарата), непомерные расходы на сверхрекламу и на жалованье топ-менеджеров, ослабление стимулов к инновациям. Если бы монополист прилагал усилия к по­вышению эффективности, то предельные издержки понизились бы до некоторого уровня – например, МС₁. В этом случае дополнительные выигрыши получили бы как покупатели (трапеция С), так и продавцы (прямоугольник F). Правда, одно­временно повысились бы и «мертвые» потери (площадь треугольника А плюс тра­пеции В).

В то же время многие стереотипы отрицательного образа монополизации несправедливы. Например, обычно считают, что монопольные цены – самые высокие. Но хотя они и выше конкурентных, монополист обычно максимизирует не цену и прибыль на единицу продукции, а совокупную прибыль, которую увеличивают, прежде всего, за счет роста производства и продаж. Рост цен и для монополий не беспределен, так как ограничен ценовой эластичностью спроса на продукцию данной фирмы.

Принято также говорить о стремлении монополий сокращать производство. Но именно монополистические структуры, как правило, наращивают масштабы производства, экономя на постоянных издержках, централизуя снабжение и сбыт, экономя на маркетинге. На этом построена глобальная и транснациональная стратегия деятельности на международных рынках крупных многонациональных компаний (МНК) – «Кока-Кола», «Юнилевер», американских и британских табачных монополий и др. Они весьма эффективно используют эффект масштаба и кривую опыта, постоянно увеличивая выпуск и снижая удельные издержки своей продукции, усиливая свои конкурентные преимущества.

Известна гипотеза Й. Шумпетера о полезности монополий для продвижения научно-технического прогресса. Крупные компании-олигополии инициируют большую часть инноваций. Действительно, только они обладают необходимыми средствами для НИОКР, исследований и разработок (R & D); они не боятся эффекта неприсваиваемого изобретательства (когда результаты исследований доступны всем через публикации, интернет, но это только дополняет полученные монополией результаты и она же, в конечном итоге, все это будет использовать в большей мере, чем другие). В США в конце ХХ века только 4% мелких и средних фирм численностью персонала до 1 тыс. человек имели какие-либо исследовательские программы, а 90% крупных компаний такие программы вели. Классическими стали примеры фирм «Дюпон», АТТ и «Белл», которые потратили в 30-е годы в период Великой депрессии 200 млн. долл. на поиск технологии производства нейлона, исследовательские программы по созданию транзисторов, полупроводников, волоконной оптики и т.д. Интересно, что непосредственные изобретатели транзистора получили вознаграждение только 10 тыс. долл. Но если АТТ продавал 95% всех телефонных реле, то основная выгода от любых изобретений в этой отрасли (пусть и от «посторонних», которые были «спровоцированы» разработками АТТ) придется на эту фирму-монополиста.

Й. Шумпетер в 1942 г. писал, что «если мы обратимся к отдельным товарам, появившимся недавно и закладывающих современный уровень жизни, и проследим источник происхождения, то мы придем к дверям крупных концернов». И далее он писал, что «крупный бизнес скорее способствовал, чем препятствовал созданию достигнутого уровня жизни».

Конечно, известно, что множество великих изобретений и раньше, и сейчас создаются в мелких фирмах, изобретателями-одиночками. Но также известно, что здесь влияние крупного бизнеса, его революционных разработок, эффект не присваиваемого изобретения (по существу, своеобразного внешнего эффекта) очень значительно. Ведь, скажем, создатели первого персонального компьютера «Эппл» Джобс и Возняк работали в IBM, а множество важных изобретений создавались при поддержке венчурных фирм, организованных крупными компаниями и банками.

Именно в 1942 г., рассматривая роль крупнейших корпораций в экономике Й. Шумпетер сформулировал знаменитую концепцию «созидательного разрушения». Можно рассмотреть пример американских Google и General Motors. В ноябре 2005 г. (еще до кризиса) GM объявила о намерении сократить к 2008 г. до 30 тыс. работников и закрыть 12 заводов. В последние годы GM направила многие миллиарды долларов, которые можно было вложить в новые виды традиционной продукции и в строительство автозаводов, на финансирование будущих пенсий и медицинского страхования рабочих и пенсионеров. Эти средства инвестировались затем в наиболее перспективные по доходам инструменты, в том числе в сфере высоких технологий. Компания Google демонстрировала головокружительный рост. В 2005 г. объем инвестиций Google увеличился втрое и достиг 1 млрд. долл. В ожидании дальнейшего роста инвесторы взвинтили рыночную стоимость акций компании до уровня, в 11 раз превышавший рыночную стоимость GM. При этом пенсионный GM стал владельцем акций Google[11].Это яркий пример «созидательного разрушения», когда мировой гигант GM выводит значительный капитал из автомобильного бизнеса и приводит его в отрасли «новой экономики» ХХI века – IT-бизнес, индустрию финансовых услуг.