ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИИ 1 страница

§1.Общая характеристика.Лучше всего сущность психологического направления осмысливается в сопоставлении с логическим, поскольку само возникновение этого нового направления происходило в конфронтации с логическим направлением, в отталкивании от него.Всех представителей этого направления объединяет следующее:

1)В отличие от логического направления, подчеркивание национальной специфики языков, связи языков с ментальностью того или иного народа, с народной психологией.

2)Подчеркивание роли бессознательного в возникновении и развитии языка. Происхождение языка – естественный эволюционный процесс, связанный с развитием мышления, психики, «духа», а не результат «изобретения», «социального договора», как у «логиков».

3)Нетождественность логических категорий и языковых форм: а) логические категории универсальны для всех народов (понятие, суждение, умозаключение), а языковые категории национальны; б) логические категории рациональны, а в языке много иррационального: нелогичностей, исключений. Представители логического направления тоже показывали различия между логическими категориями и лингвистическими, но для них гораздо важнее было увидеть общность, а для представителей психологического направления вся соль – в различиях. Некоторые представители этого направления вообще обходились в определении языковых единиц без логических категорий, используя категории психологические, напр.: предложение – это связь, ассоциация двух представлений и более.

4)Связь языка не только с мышлением, но шире – с психикой. Использование методов психологии в языкознании (ассоциативный эксперимент и др.).

5)Для психологического направления в большей степени, чем для логического, был характерен историзм: языковые категории в разные эпохи нетождественны друг другу. Ср. определения предложения у Ф. И. Буслаева (логическое направление) и А. А. Потебни (психологическое направление). Буслаев дает определение предложения, верное для всех времен и всех языков: суждение, выраженное словами. Потебня считает, что такое универсальное определение бессодержательно: для каждого языка и каждой исторической эпохи будет свое определение предложения. Так, индоевропейское предложение можно определить как такое соединение слов, в котором обязательно присутствует verbum finitum. Языковые изменения объясняются психологически: корни их – в психике индивида (развитие мышления, бессознательные ассоциации, мутации, аналогия, экономия произносительных усилий и проч.).

6)Формируется принцип антропоцентризма: в центр лингвистических исследований должен быть поставлен говорящий человек. Реально существуют языки отдельных личностей, а национальные языки (как и более мелкие подразделения – языки той или иной деревни, области, жаргоны) – научная фикция. Люди стремятся к взаимопониманию, и поэтому между «языками» двух общающихся личностей устанавливается общность; аналогичным образом складываются и более крупные языковые общности. Однако, как заметил еще Гумбольдт, говорящий и слушающий всё равно до конца не понимают друг друга.

7)Психологическое направление весьма разнородно, но условно в нем можно выделить два основных течения: а) социально-психологическое, в большей степени ориентированное на идеи В. фон Гумбольдта и не отрицающее социальную (национальную, коллективную) сущность языка (Вильгельм Вундт, Александр Афанасьевич Потебня, младограмматики); б) индивидуально-психологическое, рассматривающее язык как особый механизм деятельности индивидуальной психики (Хейман Штейнталь, Бенедитто Кроче, Карл Фосслер).

§2.Хейман Штейнталь.Основоположником индивидуально-психологического понимания языка считается профессор Берлинского университета Хейман Штейнталь (1823-1899), языковедческие взгляды которого во многом сформировались, с одной стороны, под влиянием идей В. фон Гумбольдта, с др. – под влиянием ассоциативной психологии Иоганна Фридриха Гербарта (1776-1841). Основные сочинения Штейнталя: «Произведения В. Гумбольдта по философии языка» (1848); «Классификация языков как развитие языковой идеи» (1850); «Грамматика, логика, психология, их принципы и взаимоотношения» (1855); «Характеристика важнейших типов строя языка» (1860); «Происхождение языка» (1880) и др.

1)Отношение языкознания к логике. Штейнталь считал, что логические и грамматические категории не тождественны и вообще не соотносимы друг с другом: «Категории языка и логики несовместимы и так же мало могут соотноситься друг с другом, как понятие круга и красного». Существуют разные типы мышления, и у каждого типа своя логика, язык же не соотносим ни с одним из типов мышления; языковое мышление – это особое мышление, развивающееся по присущим только ему одному законам. Именно благодаря Штейнталю в языкознании появляется учение о «языковом мышлении», отличном от логического.

2)Отношение языкознания к психологии. Так как речь – это духовная (психическая) деятельность, то языкознание относится к числу психологических наук. О чем бы ни писал лингвист: о происхождении языка, о его сущности, о законах развития языка, о различиях между языками – он всегда должен находиться «в границах психологии». Вслед за Гербартом, Штейнталь различает индивидуальную психологию и этнопсихологию (психологию народов). Этнопсихология изучает явления «народного духа»: мифологию, нравы, традиции, религию, фольклор и, конечно, язык. Следовательно, языкознание – важнейшая часть этнопсихологии. Центральное место у Штейнталя, как и Гумбольдта, занимало учение о языке как выжении «духа народа».

Штейталь понимает язык как индивидуально-психологическое явление, но если это так, то каким образом объяснить существование этнических языков? Это противоречие разрешается им следующим образом: 1) Штейнталь определяет язык как «выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством членораздельных звуков». Как видим, это понимание, очень близкое к гумбольдтовскому. Как и у Гумбольдта, на первом плане здесь когнитивная функция языка, а не коммуникативная. Всё психическое, по Штейнталю, совершается внутри отдельной психики, по законам индивидуальной психологии: «Так как дух народа живет только в индивидах и не имеет существования, особенного от индивидуального духа, то в нем естественно совершаются только те же основные процессы, которые ближе разъясняет индивидуальная психология». Однако воздействие одного человека на другого, перенос содержания представлений от одного индивидуума к другому не могут быть осуществлены психическим путем. Это может быть осуществлено только опосредованно – при помощи языка, звуковой материи.

2)Единство этнического языка объясняется Штейнталем генетически. По его мнению, люди первоначально мыслили только сообща, каждый связывал свою мысль с мыслью соплеменника, и возникающая мысль принадлежала как тому, так и другому, подобно тому как дитя принадлежит отцу и матери. Сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, возбуждают в душах индивидов сходные чувства, эмоции, а эти, в свою очередь, – сходные мысли и сходный язык. В индивидууме возникают психические образования, которые без влияния других людей или вовсе не возникли бы в нем, или же возникли бы очень поздно (как, напр., доказать теорему Пифагора самому или же выучить доказательство по учебнику).

Штейнталь развивает учение Гумбольдта о внутренней форме языка. По его мнению, внутренняя форма исторически изменчива и пережила в своем развитии три этапа: 1) древнейший этап, когда нет слов-названий, а есть лишь междометия; 2) доисторический – этап расцвета внутренней формы – появление мотивированных слов (подснежник, мямлить); 3) исторический – этап угасания внутренней формы, когда внутренняя форма многих слов стирается, забывается; звук и значения начинают соединяться без посредника в виде внутренней формы – этап нулевой внутренней формы.

§3.А. А. Потебня.Александр Афанасьевич Потебня (1835-1891) – великий русско-украинский лингвист, глава Харьковской лингвистической школы. Основные сочинения: «Мысль и язык» (1862), «К истории звуков русского языка» (1876), «Из записок по русской грамматике» (4 тома, 1874-88), «Из лекций по теории словесности» (1894) и др. Во многих вопросах Потебня близок Гумбольдту, однако в целом его лингвофилософская концепция глубоко оригинальна. Основная заслуга Потебни перед языкознанием в разработке вопросов исторической семантики и исторического синтаксиса.

Научный метод Потебнихарактеризуется следующими основными особенностями:

1)психологизм: понимание языка как психической сущности; постоянное внимание к тому, как мысль проявляет себя в слове;

2) генетизм: проблема генезиса (происхождения) языковых явлений всегда в центре внимания ученого;

3) историзм: по мнению Потебни, «всякое языкознание, будет ли оно называться историческим или не будет, необходимо должно быть историческим. Всякое объяснение, которое мы можем представить для объяснения данного явления в языке, непременно сводится на то, что прежде было иначе»;

4) логоцентризм («словоцентризм»): в центре всех исследований Потебни находится слово; в изучении происхождения и истории слов ученый видел ключ к решению всех важнейших теоретических проблем языкознания: проблемы происхождения языка, связи языка и мышления, становления частей речи, развития предложения и др.;

5) функционализм: рассмотрение языковых явлений в динамике, в процессе функционирования, употребления, т. е. в речи, отсюда – неактуальность противопоставления языка и речи для Потебни; Потебня постоянно держит в поле зрения речемыслительную функцию языка, т. е. то, как в слове осуществляется мысль; для него язык – не мертвая совокупность знаков, а функционирующая система: «Язык не есть совокупность знаков для обозначения готовых мыслей, он есть система знаков, способная к неопределенному, к безграничному расширению»; Определяя язык как деятельность, в процессе которой беспрерывно происходит обновление языка, его развитие, Потебня рассматривал язык как поток беспрерывного словесного творчества. Именно поэтому для Потебни нет противопоставления языка и речи. Основной объект его внимания – функционирование языковых единиц в речи, поскольку реально нам дана только речь. Значение слова реализуется только в речи, изолированное слово мертво, оно не обнаруживает ни своих семантических, ни формальных свойств. Отсюда проистекает отношение Потебни к многозначности: «Слово в речи каждый раз соответствует одному акту мысли, а не нескольким, т. е. каждый раз, как произносится или понимается, имеет не более одного значения». Таким образом, многозначных слов не бывает; многозначное слово у Потебни расщепляется на омонимы.

6) восхождение от абстрактного к конкретному: в системе, созданной Гумбольдтом, сравнительно-исторический метод был методом частного языкознания (методом изучения родственных языков: индоевропейских, семитских и т. д.), общая же теория языка строилась на других методологических основаниях. Потебня соединил сравнительно-исторический метод с философией языка: в его системе впервые общая теория языка не отрывается от анализа конкретных языковых фвктов. С одной стороны, все общие выводы о природе и сущности языка, происхождении языка, связи языка и мышления базируются на анализе конкретных языковых фактов; с другой стороны, все конкретные языковые явления объясняются им с позиций общей теории языка.

Потебня, вслед за Гумбольдтом, определяет язык как деятельность, соединение мысли с членораздельным звуком. Отсюда важнейшая функция языка – речемыслительная: облечение мысли в словесную форму. Потебня утверждал, что «определение языка как работы духа, представляя существенным признаком языка движение, прогресс, возвышает Гумбольдта над всеми предшествующими теориями».

Язык, по мнению Потебни, не является средством выражения уже готовой мысли, мысль совершается в языке: «Язык мыслим только как средство (или, точнее, система средств), видоизменяющее создание мысли: его невозможно было бы понять как выражение уже готовой мысли». Потебня подчеркивает нетождественность мышления языку: «Область языка далеко не совпадает с областью мысли. В середине человеческого развития мысль может быть связана со словом, но в начале она, по-видимому, еще не доросла до него, а на высокой степени отвлеченности покидает его, как не удовлетворяющего ее требованиям, и как бы потому, что не может вполне отрешиться от чувственности, ищет внешней опоры только в произвольном знаке». Тем самым Потебня ставит вопрос о доязыковом и внеязыковом мышлении. Понимать это положение Потебни следует так:

1) Язык мог появиться только тогда, когда мышление уже достигло определенной степени развития, т. е. предок человека, человек «безъязычный», уже обладал какими-то несовершенными формами мышления, которые не нуждались в слове.

2) На определенной стадии развития человеческое мышление настолько усложняется, что уже не может обойтись без слова; так рождается слово, человеческий язык. Эта стадия осознанного, языкового мышления. Потебня утверждает, что «если принять дух в смысле сознательной умственной деятельности, предполагающей понятия, которые образуются только посредством слова, мы увидим, что дух без языка невозможен, потому что сам образуется при помощи языка, и язык в нем есть первое по времени событие».

3) Постепенно человеческое мышление становится всё более отвлеченным, и слово уже становится «помехой» для выражения сложных и очень отвлеченных мыслей, и тогда мышление ищет способа освобождения от «оков» слова, пытается заменить слово условным, произвольным знаком (ср., напр., математические символы). В последнем пункте позиция Потебни противоречива, хотя он и признает, что столь высокая степень развития мысли может быть достигнута только посредством языка.

Эту проблему Потебня рассматривает прежде всего как проблему происхождения слова. 1) Образование слова – весьма сложный процесс. Сначала возникает простое отражение чувства в звуке (междометие). Потебня полагал, что первые слова возникают в языке вследствие перехода инстинктивных выкриков в полноценные слова. Переход междометий в слова произошел за счет того, что с развитием мышления первобытные люди стали связывать те или иные междометия не только с определенными чувствами, но и с предметами, которые эти чувства вызывали: «Междометие под влиянием обращенной на него мысли изменяется в слово». 2) Внешнее отличие человеческого слова от выкрика-междометия – в членораздельности. Членораздельность звучания человеческого слова Потебня объясняет членораздельностью мысли. Животная эмоция нечленораздельна, мысль членораздельна: она анализирует предметы и явления окружающей действительности, вычленяя их существенные признаки. Нечленораздельной эмоции соответствовал нечленораздельный выкрик, членораздельной мысли стало соответствовать членораздельное слово.

В центре лингвофилософского учения Потебни находятся проблемы генезиса языковых единиц. При этом центральные единицы, вокруг которых вращаются все его теоретические построения, – слово и предложение. Поэтому в его системе оказываются тесно увязаны и переплетены: а) этимология и историческая семантика – учение о происхождении и семантической эволюции слова; б) историческая морфология – учение о происхождении и развитии частей речи; в) исторический синтаксис – учение о происхождении и развитии предложения.

Предложение, по Потебне, основная речевая единица, в которой происходят все семантические сдвиги и формируются все категории языка. Слово живет только в предложении; изолированного слова в реальности не бывает; слово, вырванное из предложения, мертво и не обнаруживает никаких формальных и семантических свойств. Части речи – это морфологизировавшиеся члены предложения. Поскольку Потебня последовательно стоит на генетических, исторических позициях, он полагает, что нельзя дать единого, универсального для всех периодов и языков определения слова, предложения, части речи.

В отличие от Боппа, который интерпретировал первые слова как глагольные, Потебня считал, что первое слово не было ни именем, ни глаголом – это была семантическая синкрета, совмещавшая именные и глагольные признаки, слово, в чем-то схожее с причастием. Первобытные «причастия» выполняли функции простых предложений, являясь одновременно подлежащим и сказуемым, т. е. синтаксической синкретой. В первобытных языках господствовал именной строй предложения, в дальнейшем в индоевропейских языках усиливается глагольность предложения. Иначе говоря, конструкции типа Кий (был) перевозник постепенно стали уступать место конструкциям типа Кий перевозил. Глагол, таким образом, рождается из именного сказуемого. Наиболее древняя форма глагола – инфинитив (форма, не имеющего ни лица, ни числа, ни времени; по происхождению – застывшая форма имени). Со временем развиваются личные формы глагола; имена, в свою очередь, дифференцируются на существительные и прилагательные. Таким образом, развитие частей речи связано с развитием структуры предложения; развитие предложения, в свою очередь, связано с развитием слова, и всё это вместе обусловлено постоянным прогрессом мышления.

Семантическая эволюция слова заключается в вечном движении отобраза (образного значения) к понятию. Семантическую эволюцию слова Потебня связывает с эволюцией мышления, выделяя три исторически сменяющих друг друга типа мышления – мифический, поэтический и прозаический:

1) Мифическое мышление строится на простом сравнении-отождествлении (солнце= колесо, отсюда – небесная колесница); это мышление не метафорично, а метонимично: оно исходит не из сходства сопоставляемых объектов, а из их действительного родства, по мнению носителей языка.

2) Поэтическое мышление строится на сравнении как способе познания неизвестного через уже известное. Различие между поэтическим и мифическим мышлением – в отношении сознания к образу: в первом случае солнце отождествляется с колесом, и говорящий верит, что по небу действительно катится небесная колесница; во втором случае солнце-колесо – образ, внутренняя форма, способ представления значения, но говорящий при этом осознаёт нетождественность двух объектов (солнца и колеса), выделяя общий признак этих объектов – округлость. Поэтическое мышление – громадный скачок вперед в сравнении с мифическим. Этот тип мышления метафорический.

3) Прозаическое мышление имеет место при забвении внутренней формы, когда «слово с представлением» («поэтическое» слово) превращается в «слово без представления» («прозаическое» слово). Причиной такого превращения является расширение значения слова (или сгущение мысли), однако «самое расширение значения происходит при помощи поэтической формы». Иначе говоря, утрачивая прежнюю «поэтичность» (прежнюю внутреннюю форму) слово тут же обретает новую. Таким образом, по Потебне, в языке имеет место постоянная смена поэтического и прозаического мышления, причем эта смена «идет без конца назад и вперед».

Высшую ступень прозаического языка представляет собой язык науки. Он оперирует уже не словами-образами, а словами-понятиями. Прозаическое слово отличается от поэтического тем, что непосредственно сочетает звуковой комплекс со значением (внутренняя форма как посредник исчезает); перед нами – слово-термин.