Манипуляции массами и психоанализ 7 страница

А то, что отлично от других, вносит дополнительную бессознательную тревожность в умы масс, этой самой стереоти-пичностью как раз обладающих, и привыкших соотносить со своим поведением поведение других.

Если кто-то делает что-то «не так», это завораживает, привлекает, но и может вызвать ярость. Причем не только от непонимания, но и от невозможности самим поступить «так же». (Вот почему в тех же школах, армии, чуть реже институте, детсаду и т. п. в т. н. дисциплинарных пространствах, в основном подвергаются нападкам и гонениям те, кто противопоставляет себя массе отличаясь от нее внешностью, привычками, интеллектом и проч.)

Однако в стереотипичности мышления (далее мы не будем разделять стереотипичность мышления стереотипами), таится самое настоящее зло.

Это зло бессознательно оказывает свое вредоносное влияние на психику индивида, ограничивая в иных случаях его внутриличностный рост.

Происходит это потому, что индивид (развитием каких-либо своих качеств отличающийся от одноликой, т. е. подверженной влиянию стереотипов, массы) вынужден находиться в постоянной борьбе с самим собой. Его сознание сковано устоявшимися стереотипами, прочно засевшими в подсознании и оттуда руководящими жизнью такого индивида, делая иной раз за него выбор в тех или иных решениях. И тогда уже задача для такого индивида — освободить свое сознание от столь вредоносного воздействия.

Но это, заметим, в большинстве случаев оказывается нелегко (а в иных случаях — и действительно невозможно).

Например, случай со спортсменами. В сознании большинства бытует мнение (а «мнение» — это и есть то, что мы называем сформировавшимися стереотипами), что спортсмен то значит интеллектуально несостоятельный человек.

Несмотря на периодические опровержения подобных (более чем ошибочных) выводов, многие вполне искренне убеждены в этом. И в то, что ассоциативная связь «спортсмен — дурак» по меньшей мере несостоятельна (и недоказательна), такие люди верить не хотят. Да и не могут, если разобраться. Потому как те же стереотипы (прежде чем они стали таковыми) имеют четко выраженную филогенетическую составляющую. И произошли, вероятно, от «предположения» когда-то давно какого-то одного человека. Быть может, это «предположение» нашло какой-то отклик в представлении об этом предмете у другого человека. Ну, а потом, словно снежный ком, искаженное представление стало обрамлять фантазийную составляющую подсознания индивида, закрепляясь в памяти и передаваясь — филогенетически — другим поколениям.

Таким образом, любые опровержения предположения о взаимосвязи развития глупости и занятий спортом стереотипически сформировавшимися гражданами вызывают резко отрицательный протест. И редко когда действительны сомнения. (Заметим, что в большинстве случаев мозг— на наш взгляд— настолько засорен навязанными ему штампами и стереотипами, что явно напрашивается вывод: за этой обсес-сивной симптоматикой явно кроется какая-то патология.)

Притом что, кстати, хорошо известно, что официальная медицина опровергает наличие каких-либо параллелей между физическими упражнениями и развитием интеллекта. А некоторые ученые (Н. П. Бехтерева, например) открыто заявляют, что для усиления работоспособности, интеллектуальной деятельности необходимо чередовать ее с физическими нагрузками. Обязательно чередовать.

Кстати, немало примеров опровергают устоявшиеся стереотипы: спортсмен — интеллектуально ограниченный человек. Можно привести целый ряд имен, когда бывшие спортсмены (участники, призеры и чемпионы крупнейших российских и международных соревнований) становились кандидатами, докторами наук и академиками). Из огромного списка фамилий мы можем привести несколько, опровергающих как будто бы и устоявшийся стереотип (Ю. Власов, олимпийский чемпион по тяжелой атлетике, — доктор технических наук; Г. Шат-ков, олимпийский чемпион по боксу, — доктор юридических наук; Киселев, двукратный финалист олимпийских игр, — доктор технических наук, профессор; Вл. Кличко — олимпийский чемпион по боксу — доктор педагогических наук; А. Карелин — трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, — доктор педагогических наук...).

Вообще заметим, что стереотипы (существование их) словно предусматривают и последующее их опровержение. И чем прочнее миф вбит в подсознание масс, тем удивительнее обнаружившаяся «несостоятельность» его.

И уже подытоживая нашу мысль, позволим еще раз повторить: стереотипы — это зло. И так же, как от любого зла, — от них необходимо избавляться.

И чем быстрее (и скорее) это произойдет — тем больше личность (освобожденная от влияния навязываемых обществом «штампов») сможет раскрыть потенциал, заложенный

СО природой. И иного — не дано, п

I

Глава 22. Дружба как форма разрешения внутренних противоречий

Прежде чем приступить к психоаналитическому анализу дружбы, по всей видимости, следует уяснить для себя, что же понимает большинство из нас под таким понятием, как «дружба».

И уже тогда дружба, на наш взгляд, — это некие партнерские отношения между людьми, желательно одного пола. (Если рассматриваемые нами «друзья» разного пола, за исключением случая, когда оба партнера одного пола — гомосексуалисты, подсознательно будет вмешиваться сексуальный аспект.)

Уточнив для себя понятие дружбы, постараемся теперь подойти к данному вопросу с психоаналитических позиций. И уже тогда некогда привычное понятие «дружба» может быть представлено в несколько иных рамках понимания вопроса.

Другими словами, в дружбе (т. е. в отношениях между людьми одного пола, возьмем для удобства, что они будут мужчинами) начнут проявляться те позиции психоаналитической концепции Зигмунда Фрейда, которые изначально (из-за своего базирования исключительно в бессознательном) вроде как и незаметны взгляду стороннего наблюдателя.

Прежде всего, конечно, стоит отметить существование в дружбе таких позиций психоаналитической теории, как проекция и перенос. Не вдаваясь в сущностные детали отличий двух типов защит психики, заметим, что проекция — это проецирование наших внутренних желаний на другой объект. А перенос — перенос личностных оценок кого-либо из близких родственников (воспитывавших младенца) на другое лицо. Т. е. и в том и в другом случае наблюдается некий обман. Только если в первом болезни собственной психики мы находим в других людях (доказывая и убеждая, что эти болезни — это «их» болезни), то во втором, в случае переноса, мы бессознательно переносим на личность аналитика, друга, товарища и т. п. характер и мотивационную сущность поведения собственного отца, например. Или — старшего брата, дяди, сестры, матери... Т. е. перед нами такое же, как и в случае проекции, желание выдать желаемое за действительное. (При этом реальная правда, в большинстве случаев, может существенно отличаться.)

В применении к теме нашей работы и перенос и проекция незримо (т. е. бессознательно) будут присутствовать в отношениях между нашими «друзьями».

При этом один из них невольно будет переносить на другого какие-либо положительные черты характера своих близких родственников, воспитывавших его. (В данном случае мы говорим о т. н. положительном переносе. В иной ситуации — при переносе отрицательном, когда мы переносим какие-либо негативные аспекты опыта прошлого — дружбы, конечно же, не возникнет; также, говоря о близких родственниках, мы предусматриваем обычные, нормальные, среднестатистические семьи. В случае же, если индивид воспитывался, например, в детском доме, интернате и проч., вместо словосочетания «близкие родственники» можно применить такие слова, как, педагог, воспитатель и т. п.)

Если мы говорим о проекции, то и здесь, исходя из того, что мы наиболее дружны с людьми, чем-то или в чем-то схожими с нами, мы как бы бессознательно будем наделять своего друга чертами, в первую очередь присущими нам. И уже из-за этого почти наверняка будем чувствовать семантическое родство душ.

Не останавливаясь на проекции и переносе (надеясь, что более-менее точно мы изложили собственную мысль), мы перейдем к латентному садомазохизму, на наш взгляд также достаточно ярко просматриваемуся в дружбе.

Прежде всего выясним, что же нам следует понимать под таким понятием, как латентный садомазохизм. Прежде всего, латентный означает скрытый. Скрытый как от самого индивида, так и скрытый его нежеланием делать нечто заметное для окружающих, которое будет в какой-то мере касатьсяся каких-то особенностей его собственной психики.

Под садизмом мы будем понимать навязывание собственной власти другому. (Эта власть, например, может проявляться через нанесение боли другому индивиду, и уже через боль — демонстрации собственного влияния на его.) Тогда как мазохизм — это подчинение. Подчинение власти другого. 09 В контексте нашей работы латентный садомазохизм будет

^я представлен в «дружбе», как неосознанное желание одного (мазохиста) посредством своей зависимости приобщиться к власти другого. Для садиста тоже есть «свой интерес». Инди

вид, ориентированный подобным образом, будет тешить собственное самолюбие посредством реализации комплекса власти (по всей видимости, существующего в каждом индивиде, хотя бы в форме эволюционного процесса, выживания одного вида, особи, через демонстрацию силы другому).

Вероятней всего, мы можем предположить, что если партнерство в дружбе более-менее равноценное, то каждый из партнеров может иметь признаки латентного садомазохизма. Или же и садизм, и мазохизм в таких партнерах будет не только сочетаться, но и — в отдельные моменты — доминировать каким-либо одним признаком.

Латентная гомосексуальность, на наш взгляд, также может быть выражена в дружбе и базироваться, например, на бессознательном желании одного — возможности сексуальных отношений с другим. (Подобная мысль, вероятно, имеет право на существование в контексте высказывания Фрейда о бисексуальной природе психики индивида). Заметим здесь, что желание гомосексуального контакта может и не осознаваться ни одним, ни другим. Хотя бы потому, что подобное желание бессознательно, т. е. скрыто от сознания. (Базируется же оно на Эдиповом комплексе, когда ребенок, мальчик, испытывая неосознанное желание к матери, точно так же может испытывать такое же желание и к отцу.)

Упомянув об Эдиповом комплексе, мы просто вынуждены обратить внимание, что, на наш взгляд, в дружбе также заметен результат влияния Эдипова комплекса.

Подобное становится особенно заметным, если мы вспомним, что одним из способов освобождения от Эдипова комплекса будет возможность как-то нивелировать фигуру отца. Став с ним «на один уровень», например.

И тогда уже, что касается дружбы, влияние Эдипова комплекса может быть понятно именно в контексте нашей первоначальной интерпретации дружбы как партнерских отношений. Подсознательно перенося на «друга» образ отца, такой индивид будет (опять же бессознательно) тешить свое самолюбие именно возможностью стать с «предполагаемым отцом» (перенос, как мы уже поняли, здесь тоже представлен) на один уровень. И тем самым (как мы замечали раннее) высвободиться из-под его влияния. А значит, и освободиться от Эдипова комплекса. (В ином случае, как мы помним, психика индивида

будет оставаться инфантильной. А сам он — все время находиться под влиянием Эдипова комплекса, а значит и влиянием своего отца.)

И, наконец, последней (из рассматриваемых нами форм психоаналитической теории Фрейда, явно замеченных нами в дружбе) будут некие невротические реакции. А попросту невроз.

Невроз, если кто, на первый взгляд, и подсознательно открещивается от его наличия в себе, вероятней всего, находится в психике подавляющего числа (если не всех) индивидов. Причем наличие невроза уже как бы дает повод для каких-либо манипулирований с другой стороны. Да и самим существованием невротических реакций продиктована мотивационная составляющая наших поступков. Будь-то желание посмотреть художественный фильм (в зависимости от жанра просмотр кинофильма можно интерпретировать как отыгрывание бессознательных, ранее вытесненных, а потому травматичных для психики конструкций от различных форм фобийной зависимости до психопатологических девиаций) или посещение футбольного матча (здесь спектр возможного избегания отклонений в психическом здоровье значительно шире — от избавления от внутренней тревожности — за счет объединения в массу и до снятия подцензурных барьеров и активации принципа удовольствия посредством реализации филогененетической составляющей нашей психики).

Именно невроз или желание избавления от него, или же вынужденное «пособничество» ему, является одной из составляющих дружбы.

И уже тогда мы, конечно же, можем рассматривать дружбу как «партнерство». Но только в том случае, если роли в этом партнерстве будут распределены таким образом, чтобы один индивид, рисуя в своем воображении несколько вымышленный образ другого (то, что мы можем назвать иллюзорным миром и что наверняка базируется исключительно в подсознании), мог отыгрывать посредством этого какие-то свои переживания, страхи, беспокойство... Т. е. внутреннюю неустроенность или, О другими словами, нервозность.

° И здесь круг как бы замыкается. Ведь желание увидеть в об-

разе «другого» свои черты это проекция — то, с чего мы, собственно говоря, и начали нашу психоаналитическую интерпретацию «дружбы».

И уже, по всей видимости, это еще раз доказывает, что в дружбе, в возможности самой дружбы представлены различные составляющие психоаналитической теории Фрейда. И в зависимости от характеров индивидов что-то просто выражено четче, чем другое.

Да и к тому же, вероятно, саму дружбу и, конечно же, прежде всего возможность возникновения ее будет недопустимо обосновывать только наличием вышеперечисленных моментов. Вполне допустимы и иные аспекты, базирующиеся на психоаналитической концепции Фрейда.

И уже тогда мы будем считать, что коснулись лишь того, что, метафорически выражаясь, как бы лежало на поверхности, будучи скрыто — на самом деле — в глубинах психики. В тех самых глубинах, в которые мы и попытались заглянуть в желании разобраться в таком понятии, как дружба.

И в какой-то мере мы свою задачу выполнили.

Глава 23. Страх. Неуверенность. Депрессивные состояния

Как уже становится понятно из названия, объединение, быть может, и кажущихся различными характеристик в одну на самом деле продиктовано наличием общего корня страха, неуверенности и депрессивных состояний.

И тогда уже было бы интересно проследить некую связь между тем, что подвигло нас к некоему объединению, и, собственно, общей первопричиной, объединяющей в последующем три обозначенные нами характеристики.

Попробуем остановиться на этом подробнее.

Прежде всего, попытаемся обозначить то, что, на наш взгляд, объединяет все три вышеизложенные характеристики, берущие начало из бессознательного. Именно бессознательного. Ибо, видимо, это как раз и есть то, что является неким единым знаменателем и страха, и неуверенности, и — уже как следствие — депрессивных состояний.

И тогда уже все они происходят из развития в индивиде некой ограниченности, продиктованной, вероятно, именно развитием неких фобийных зависимостей.

Что по сути есть страх? Можно сказать, что он имеет место в каждом индивиде. Он мучает, испепеляет, наносит в иных случаях и вовсе непоправимый вред здоровью. А иногда исчезает. И получается, что кому-то из нас удается выработать более-менее удачный способ противопоставления ему. И уже вследствие этого появляется какая-то уверенность, что возможно препятствовать развитию дальнейшего патологического восприятия несуществующей реальности. Ведь страх, так или иначе, заставляет нас общаться с реальностью, которой нет. Не существует. И видна она только в исключительных случаях. Болезни, например. Или общения с собственным бессознательным.

Где-то здесь и развитие неуверенности. Можно сказать, что неуверенность и страх находятся в некоем родстве. У них схожие корни образования. Похожие негативные последствия перенесения. В чем-то идентичная симптоматика.

И уже получается, что если нам неким чудодейственным образом удалось заглушить в себе чувство страха, например, сублимируя его во что-то, то уже можно надеяться, что исчезнет и мучившая нас неуверенность, которая в иных случаях может приходить и на смену страху, словно бы замещая его. А может, как мы уже заметили, и исчезать вместе с ним.

И тогда уже депрессивные состояния, как следствие страха и неуверенности, тоже могут исчезнуть, так как будет уничтожена первопричина, основа того, из чего в последующем они развиваются.

Рассмотрим примеры проявления вышесказанного.

В нашем примере объединять индивидов будет наличие какой-либо общей для всех трех нарушений здоровья симптоматики.

Ну, например, той же неуверенности.

см Как известно, проявление неуверенности может быть до-

ярость, злоба, а также закомплексованность (трусость) и проч. негативы одного из индивидов. Или, скажем, приступы истерии другого. Причем предположим, что ни одному из рассмат

риваемых нами индивидов не будет известна причина подобной симптоматики. Как неведомо и то, отчего в одном случае это может проявляться ярче, а в другом — сведено почти что до минимума.

И уже тогда следует, вероятно, обратить внимание на то, при каких жизненных ситуациях проявляется та или иная зависимость индивида. Ибо любая форма депрессии и страха — это зависимость. И тогда возникнет немного странный вопрос: так ли уж необходимо от этой зависимости избавляться?

Быть может, покажется странным, но встречается ряд индивидов, которые совсем и не хотят избавляться от присутствующей им формы патологии. Заметим, что это, вероятно, возможно в том случае, когда индивид по каким-то причинам рассчитывает, что он таким образом является носителем некой тайны, помогающей ему как в отношениях с окружающими, так и, быть может, в жизни в целом. Так ли это?

Как ни странно, в каких-то случаях действительно так. Подобная симптоматика весьма позитивно влияет на творчество. В данном случае индивид, желая избавиться (или несколько заглушить) от мучивших его приступов страха, неуверенности и как объединяющего их — депрессии, сублимирует свое состояние в творчество, создавая иной раз и шедевры.

Но даже если он занимается просто графоманией, и в этом случае случается терапевтический эффект. Что весьма и весьма неплохо. Разве что такой индивид подсознательно не будет стремиться избавиться от своих состояний. Предполагая, что в случае избавления (и улучшения психического состояния) у него пропадет и способность творить. Что для любого творческого человека сродни настоящей трагедии, а где-то и потере смысла жизни.

Таким образом, если вернуться к теме нашего эссе, то следует обратить внимание на следующие моменты. Прежде всего, что от подобных негативных состояний психики все-таки возможно избавиться. Можно или заглушить их, сублимировав в некий позитив, или же хотя бы избавиться на время. А при повторном возникновении индивиду уже будут

известны способы противостояния, борьбы, а значит, и неуверенность его в какой-то мере уже будет носить ложный (и управляемый) характер. А у данного индивида появляется возможность управлять собственным состоянием. Что, как минимум, весьма неплохо.

Глава 24. Мир и иллюзия

Иллюзия. Наш мир — иллюзия. Можно по праву сказать так. А можно и не согласиться с этим. Перед нами две точки зрения. Два полюса. Причем, как ни странно, согласны мы и с одной и с другой. Почему? Потому что они обе имеют право на существование.

Рассмотрим чуть подробней.

Вариант первый: иллюзия — реальность. Констатация факта. Мир с существующей реальностью в виде иллюзии. Которая в чем-то нужна, а кому-то даже и необходима, но при этом явно существует невозможность ни признать, ни опровергнуть сей факт, способный самим своим существованием запутать желающего разобраться в данном вопросе индивида. А потому скорей предположить второе, что иллюзия есть частный вымысел, фантазия, да и одним этим уже покончить с этим.

«Как бы не так!» — воскликнут внезапно появившиеся третьи. Никак не может быть, чтобы существование или не существование иллюзии закрывалось от силы несколькими предложениями какого либо размышляющего субъекта. А потому, мол, просим возможности выслушать и нас.

В итоге уже и понятно, что все затянулось. Ну ведь и на самом деле любопытно узнать, что же такое иллюзия. Так ли уж необходимо ее существование в нашем мире или же следует при всяком удобном случае отказываться от нее, ссылаясь... ну, хотя бы ссылаясь и вовсе на невозможность существования. Невозможность существования иллюзии. Так-то вот.

Ч. 1.

Вопрос существования иллюзии, видимо, необходимо рассматривать в ключе оправданной приемлемости многих сверхъестественных явлений в мире или уже существования наряду с реальным миром мира сверхъестественного.

За явным желанием непризнания подобного в голове какого-либо ученого нам сразу хотелось бы заметить, что в данной работе мы не готовы затрагивать рассмотрение столь обширной темы, и если затронули ее, то лишь, наверное, предлагая считать саму иллюзию происходящей из сверхъестественного мира.

Причем необходимость подобного верна так же, как и наличие уверенных свидетельств о доказанности или недоказанности, а потому заметим, что перед нами, скорей всего, именно игра человеческого воображения, и самое главное — некие не до конца изученные возможности мозга.

И это вполне удивительный факт. Число сторонников мира материального и нематериального на самом деле всегда одинаково. Причем может наблюдаться некая динамика, объясняющаяся тем, что кто-то теряет свои ряды, а кто-то приобретает. Но сама суть неизменна. Что уже не дает окончательного права в выборе определенного начала. Хотя и тут можно сослаться на то, что некоторая часть населения искренне заблуждается. Но вот действительно вопрос — какая из этих двух частей?

Мы же, с вашего позволения, несколько оторвемся от данной темы, вернувшись, собственно, к самой иллюзии. И тогда уже вопрос — почему для большинства именно уход от какой-либо реальности есть приближение будущности, да и, по сути, само настоящее? Вернее, настоящего для них, конечно же, не существует. Настоящее у них проходит как бы в счет другого. В счет некоего иллюзорного будущего, которое на самом деле, что можно заметить, существует. Пусть и большинству из нас недоступно. Почему? Да потому, что намного выгоднее этот мир. Причем сама выгодность его в т. ч. и в существовании, в которое до конца они и сами не верят, а значит, если вдруг на самом деле ничего этого и не окажется, то в какой-то мере это даже и лучше, ибо возвратиться тогда все на круги своя. Стремлением уйти в иллюзорный мир проникнуть существование большинства индивидов, особенно в странах с

неразвитой экономикой. При этом важна изначально общая грамотность населения, и получается, что для модели демонстрации наиболее подходит именно Россия как страна с идеально сосуществующими условиями.

Народ как бы стремится вырваться из мира реальности. Притом что западная идеология (реклама и проч.) накладывает на индивида необходимость следовать каким-то западным стандартам, что в данном случае как бы подстраховывает индивида на случай, если он еще надумает о чем-то задуматься. И в скором времени перед нами новый, обновленный человек. Человек, на самом деле больше ориентированный на мир иллюзорный, чем на какой-то настоящий. И подобное происходит в масштабах всей страны. Всякие монстры и наделенные сверхсекретными способностями средневековые рыцари заполняют существование среднестатистического индивида (пока, большей частью, среднего и старшего подросткового возраста), помогая ускользать им от мира реальности, где большинство из них и на самом деле никто не ждет, ибо там надо учиться, и работать, и столкнуться с реальностью, которая наверняка будет большинству из зомбированных сограждан незаметна. А жаль.

Но ведь мы можем сказать, что и взрослые точно так же намеренно уходят в мир искажающей реальности. И самых эффективных проводников здесь два: телевидение (с киноиндустрией) и книжная продукция. Книги и кино. И то и другое способно показать мир таким, какой он должен быть во внутреннем желании того или иного индивида. За прочтением книги или просмотром кинофильма мы как бы отыгрываем подсознательное желание, высвобождаясь от внутренних тревог и волнений.

Можно заметить, что большинство из тех, кто проявляет желание посмотреть фильм или прочитать книгу, уже изначально ориентирован на тонкую, чувственную психику. А потому в случае с ним это уже будет другой фильм и другая книга. Другой будет эмоциональный ряд, иное общее впечатление посредс-

со твом вовлеченности индивида в процесс чтения или просмотра

° кинофильма.

Конечно, можно сказать, что мир иллюзорный, может быть, и необходим. По крайней мере, не должен он носить какой-то изначально негативного оттенка вследствие отнесения

индивидов с замеченной предрасположенностью к существованию иллюзии в разряд людей второго сорта.

Конечно же, это ошибка. Можно предположить, что мир иллюзий не только существует, но и необходим. Странно, но это так. И уже спешим заметить, что возможно это хотя бы из невозможности доказательства существования обратного. А потому, скорее всего, наиболее оптимальным будет считать для каждого и что-либо необходимое ему. Без общей возможности когда-либо прийти к единому знаменателю в отрицании сего факта или же в доказательстве его. Такие дела.

Глава 25. Взгляд со стороны

В вопросе развития собственной критичности индивида практически не учитывается одно обстоятельство, которое на самом деле меняет саму видимость проблемы для индивида на противоположную.

Порой самое удивительное, что без этого самого обстоятельства взгляд на проблему бывает часто ложный. Но ложным он может быть лишь при правильной оценке намеченной проблемы. Притом что самой проблемы и действительно вполне может не существовать. Ну, или она не настолько серьезна, как кажется.

Что же это за обстоятельство? И действительно ли так уж необходимо учитывать нам его?

Все дело в том, что при возникновении какой-либо проблемы индивид оценивает ее практически исключительно с собственных позиций. Так же как зачастую только по его мнению какая-либо жизненная неурядица вырастает до масштабов проблемы. Тогда как вполне возможно, что для кого-то другого все это никакой проблемой и не является. Почему? Да потому, что уже этот индивид смотрит на какие-либо критические (негативные) обстоятельства другого индивида как бы со стороны. И исключается с позиции современного мировоззрения. А значит, и с другой плоскости восприятия.

И как раз это, на наш взгляд, самое важное. Ибо что есть «взгляд со стороны»? Здесь необходимо говорить как минимум о нескольких характеристиках подобного явления.

Прежде всего, «взгляд со стороны», это, как мы уже заметили, взгляд с иной плоскости восприятия действительности. Когда лицо, которого не коснулась подобная проблема, подходит к необходимости разрешения ее без той эмоциональной составляющей, которую привносит в проблему индивид, которого эта проблема непосредственно коснулась. А что такое отсутствие эмоциональной составляющей? Это не что иное, как то, что мы называем «трезвым взглядом» на вещи. Когда сама проблема уже как бы оказывается голой. От нее отшелушивается все лишнее.

Причем это не значит, что сама проблема обостряется. Отнюдь. Скорее надо говорить о том, что и проблемы зачастую уже в этом случае можно не заметить.

Проблема оказывается незаметна в том случае, если взглянуть на нее с другой плоскости восприятия. А также если проблема как-то связана с другими индивидами (большинство т. н. проблем, зачастую из-за каких-либо контактов с социумом), но на нее во что бы то ни стало необходимо взглянуть как раз с позиции другого индивида (а лучше не одного).

По всей видимости, многие встречались с кажущимся непониманием со стороны окружающих. Иной раз вы даже не можете рассказать о собственных проблемах другим, будучи уже изначально убеждены, что вас не поймут. Причем уже здесь как будто совсем упускается из вида, что не поймут-то как раз потому, что при взгляде со стороны вашей т. н. проблемы и не существует. Ну, или она кажется настолько смехотворно мала, что это все равно что ее действительно нет.

Ну, и при этом необходимо учитывать еще одно обстоятельство. Каждый индивид наделен своим внутренним оо миром. В свою очередь, внутренний мир каждого индивида ° состоит из бессознательного и сознания. Причем по масш-

табам превалирует именно бессознательное, включающее в себя помимо собственного жизненного опыта индивида еще и прошлое предыдущих поколений, начиная с появления