Созерцательность мышления

Русское сознание воспринимает окружающую действительность созерцательно, пассивно, как бы с позиции наблюдателя, а не активного участника процесса жизни. Русский человек не любит выделяться, участвовать в активной деятельности на виду у всех, он любит больше смотреть, наблюдать, оценивать и обсуждать. Отсюда «обломовщина», которую скорее принимают, чем однозначно осуждают (И. А. Гончаров: «В своем романе «Обломов» я изобразил лень и апатию как стихийную русскую черту»).

Русский человек любит обсуждать «общие вопросы». Как говорил Иван Карамазов: «Русские мальчики, только что познакомившись, засев в угол в каком‑нибудь трактире, сразу начинают рассуждать о мировых вопросах, не иначе: есть ли Бог, есть ли бессмертие? А которые в Бога не веруют, ну те о социализме или анархии заговорят, о переделке всего человечества по новому штату».

Русскому сознанию свойственна неторопливость: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», «На охоту идти, собак кормить». В армии есть поговорка: «Не торопись выполнить приказание, может последовать команда» отставить»». Хотя существует и другое мнение: «Русский человек долго запрягает, но быстро едет».

Все мероприятия в России начинаются с небольшим опозданием – есть даже формула: начнем, «когда все соберутся». «Время‑деньги» – не русская поговорка, что прекрасно осознает русский человек.

Новое рассматривается русским сознанием не как нечто прогрессивное, лучшее, а как нечто непроверенное, недостаточно надежное; русскому сознанию свойствен консерватизм, нелюбовь к радикальным изменениям (в полную противоположность американскому сознанию). Старое выглядит надежнее: «Старый друг лучше новых двух», «Старый конь борозды не испортит».

Инерционность – важное свойство русского сознания («русские долго запрягают, хотя и быстро ездят»). Русского человека трудно быстро раскачать, вовлечь в коллективные игры, забавы – он может «разойтись» только среди своих, постепенно.

Созерцательность, как полагают, развилась от непредсказуемости русской природы – в результате сформировалось пассивно‑созерцательное, фаталистическое отношение к миру. Русское сознание не считает возможным рассчитывать наперед, заранее разрабатывать план действий и следовать ему, шаг за шагом идти по пути осуществления разработанного плана. Русский человек не уверен в себе, не склонен проявлять инициативу («инициатива наказуема»), не склонен «высовываться».

К. Касьянова отмечает интровертность, повернутость в себя русского человека. Рынок требует активности, экстравертированности – но это не русский менталитет, и подобных людей в России до сих пор часто называют наглыми, хапугами, нахрапистыми и не любят их.