ВВЕДЕНИЕ 30 страница

§ 4. ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ

В связи с ростом промышленности и углублением разделения труда
развивался внутренний рынок. Основными товарами, обращавшимися на
внутреннем рынке, были сельскохозяйственные и изделия крестьянских
промыслов. Постепенно все больший удельный вес стала занимать продукция
крупной обрабатывающей промышленности, преимущественно текстильной,
ориентированной на массовый спрос. Повысилась роль ярмарок, ежегодно
собиравшихся в определенное время и продолжавшихся от нескольких дней до
нескольких месяцев. В 40-х годах XIX в. в России насчитывалось до 4 тыс.
ярмарок, преимущественно сельских. Всероссийское значение имели ярмарки с
крупными суммами торгового оборота. В стране насчитывалось 64 ярмарки с
оборотом свыше 1 млн. руб. каждая. Среди них особенно выделялись
Нижегородская с оборотом до 70 млн. руб. (в середине XIX в.), Ростовская в
Ярославской губернии, Ирбитская в Сибири, Контрактовая в Киеве и Коренная
близ Курска. В наиболее крупных городах и промышленных центрах уже с конца
XVIII в. стала быстро расти постоянная (магазинная) торговля; в Москве,
Петербурге, Ярославле, Калуге и других городах были возведены богатые
гостиные дворы. Рост постоянной торговли особенно был заметен в первой
половине XIX в. В связи с этим в Центральной России падала роль ярмарок,
сокращались их обороты. Вместе с тем на периферии наблюдалось
противоположное явление — рост ярмарочной торговли.
Рост ярмарок на окраинах свидетельствовал о включении национальных
окраин в общероссийские торговые связи. Широкое развитие получила торговля
вразнос. Предприимчивые офени-коробейники закупали на ярмарках ткани,
галантерею, мелкие предметы домашнего обихода и разъезжали с этими
товарами по всей стране, проникая в самые отдаленные, глухие углы.
Расширялись внешнеторговые связи. Страны Европы покупали в России
хлеб и сырье; русская промышленность нуждалась в машинах, инструментах,
хлопке, красках и пр. В Россию ввозились также «колониальные» товары и
предметы роскоши для состоятельных слоев населения. Для внешней торговли
России тогда был характерен активный торговый баланс — превышение вывоза
над ввозом. На долю европейских стран приходилось 9/10 внешнеторгового
оборота России.
Если для европейских стран Россия выступала в качестве поставщика
сырья и полуфабрикатов и покупателя промышленных товаров, то для азиатских
стран, наоборот, она была поставщиком изделий промышленности, главным
образом тканей и металлических изделий, а из них в Россию ввозились чай,
шелк, хлопок, шерсть, кожи.
Заграничная торговля шла преимущественно морским путем — через порты
Балтийского, Черного и Северного морей. Сухопутная торговля велась больше
с азиатскими странами. В дореформенной России основными видами транспорта
были водный и гужевой. Главной транспортной артерией страны являлась
Волга. В составе грузопотоков, идущих по волжской водной системе, первое
место занимал хлеб, который направлялся из поволжских и
центральночерноземных губерний в центрально-промышленные и в Петербург.
Волга играла крупную роль в торговых связях России со Средней Азией и
Персией. Большое транспортное значение имели Северная Двина, Западная
Двина, Неман, Днепр, Днестр, Дон, по которым в северные, западные и
черноморские порты перевозились хлеб, лен, лес, поташ, железо и другие
виды сельскохозяйственной и промышленной продукции. В обслуживании
внутренних водных путей была занята огромная армия бурлаков, коноводов,
грузчиков, которых в 30 — 50-х годах XIX в. насчитывалось до 450 тыс.
человек.
В начале XIX в. были проведены новые каналы, соединявшие различные
водные системы. Наряду с ранее существовавшей Вышневолоцкой водной
системой в 1808 — 1811 гг. были созданы Мариинская и Тихвинская,
соединившие Верхнюю Волгу с Балтийским морем. В 1803 — 1805 гг. каналами
были соединены Кама и Северная Двина, Днепр с Вислой, Западной Двиной и
Неманом. Однако пропускная способность каналов была невелика, через них
проходили только сравнительно мелкие суда. Второе десятилетие XIX в.
положило начало пароходству. Первый пароход появился на Неве в 1815 г., с
1817 г. стали ходить пароходы по Волге и Каме. К 1860 г. в России
насчитывалось 339 пароходов.
Гужевой транспорт действовал главным образом зимой, в свободное от
полевых занятий время. Когда устанавливался санный путь, к Петербургу,
Москве, к другим промышленным центрам, портовым городам и речным пристаням
тянулись огромные обозы, главным образом с продукцией сельского хозяйства.
В первой половине XIX в. началось строительство шоссейных дорог. Они
соединили Петербург с Москвой и Варшавой, Москву с Варшавой, Ярославлем и
Нижним Новгородом. Однако протяженность шоссейных дорог (к 1860 г. всего 9
тыс. верст) для огромных пространств России была ничтожно мала. Открытие
первой в России железной дороги между Петербургом и Царским Селом
протяженностью в 25 верст относится к 1837 г. В 1851 г. при огромной
затрате сил и средств завершилось строительство Петербургско-Московской
железной дороги, продолжавшееся восемь лет, а в 1859 г. сдана в
эксплуатацию железная дорога, соединившая Петербург с Варшавой. Всего к
моменту отмены крепостного права в России насчитывалось 1,5 тыс. верст
железных дорог, в то время как сравнительно небольшие по своей территории
европейские страны Англия, Германия, Франция, Бельгия к тому времени были
уже покрыты густой сетью железных дорог. Слабое развитие транспорта в
дореформенной России существенно тормозило развитие промышленности и
торговли.
Одна из главных особенностей социально-экономического развития России
первой половины XIX в. состояла в его неравномерности в различных
регионах, что объяснялось разнообразием природных, этнических и даже
местных традиций в том или ином регионе. Вторая особенность заключалась в
том, что в России более, нежели где-либо, была особенно велика роль
государства в экономической жизни страны: оно регулировало, опекало,
контролировало и поощряло промышленность и торговлю, проводило
покровительственную таможенную политику, защищало отечественных
предпринимателей в предоставлении им разного рода льгот и субсидий. Она
выражалась в развитии самого государственного хозяйства. Как уже было
ранее сказано, крупная промышленность создавалась в России государством.
Казенные предприятия основывались и позднее. Многие частные предприятия,
особенно работавшие на казенные нужды, основывались и функционировали при
поддержке государства. Вся транспортная система (строительство каналов,
шоссейных и железных дорог) вплоть до отмены крепостного права строилась
исключительно государством. В России в то время не было частных банков.
Вся кредитная система была исключительно государственной. Третья
особенность заключалась в слабом развитии частной собственности, особенно
собственности на землю, и как следствие этого — слабое развитие «третьего
сословия». В России оно было представлено узким слоем буржуазии и
городских ремесленников, отчасти лицами умственного труда, при этом они
были втиснуты в жесткие рамки феодальных сословных структур. В России
феодальное сословное деление со всеми вытекающими из него последствиями
просуществовало вплоть до 1917 г. Четвертая особенность заключалась в том,
что крепостничество в России в силу исторических условий, описанных выше в
соответствующих главах, держалось дольше и приняло самые жестокие и грубые
формы. Хотя новые социально-экономические процессы и подрывали
феодально-крепостническую систему, но она продолжала оставаться
господствующей вплоть до 1861 г. Крепостное право долгое время могло
приспосабливаться к новым явлениям в экономике страны и даже использовать
их для укрепления материальных позиций помещиков, а также оно имело
возможность расширять свою экономическую базу путем распространения
феодальных отношений на новые территории России: в период позднего
феодализма, вплоть до начала XIX в., продолжался интенсивный процесс
насаждения феодального землевладения путем «пожалований» на окраинах
России и перевода на новые земли крепостных крестьян. Здесь проявилась и
противоречивая роль государства: с одной стороны, оно способствовало
экономическому развитию страны, вплоть до поощрения капиталистического
предпринимательства, с другой — стремилось законсервировать феодальную
социальную структуру общества, стояло на страже феодально-крепостнических
порядков, а это в конечном счете замедляло темпы экономического развития
страны в дореформенный период.

Глава XXII

§ 1. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА В 1801 — 1812 гг.

XIX век в истории России начался новым и последним дворцовым
переворотом. Император Павел I был убит, и на престол вступил его старший
сын Александр (1777 — 1825), любимый внук Екатерины II, которая сама
руководила его воспитанием. Ею были приглашены лучшие преподаватели и в их
числе выписанный из Швейцарии Ф. Ц. Лагарп, человек высокообразованный,
приверженец идей Просвещения и республиканец по взглядам. В должности
«главного воспитателя» он состоял при Александре 11 лет. Знакомя своего
воспитанника с понятиями о «естественном» равенстве людей, преимуществе
республиканской формы правления, о политической и гражданской свободе, о
«всеобщем благе», к которому должен стремиться правитель, Лагарп при этом
тщательно обходил реалии крепостнической России. Более всего он занимался
нравственным воспитанием своего ученика. Впоследствии Александр I говорил,
что всем, что есть у него «хорошего», он был обязан Лагарпу.
Но еще более действенной школой воспитания будущего императора
явились те реальные условия, в которых ему приходилось находиться,
атмосфера враждующих между собой «большого двора» Екатерины II в
Петербурге и «малого» — отца Павла Петровича в Гатчине. Необходимость
лавировать между ними приучила Александра, по меткому выражению
В. О. Ключевского, «жить на два ума, держать две парадные физиономии»,
развила в нем скрытность, недоверчивость к людям и осторожность. Обладая
незаурядным умом, изысканными манерами, по отзывам современников,
«врожденным даром любезности», он отличался виртуозной способностью
расположить к себе людей различных взглядов и убеждений, ловко пользовался
людскими слабостями. Он умел играть «в откровенность» как надежное
средство управлять людьми и подчинять их своей воле. «Сущий
прельститель», — говорил о нем М. М. Сперанский. Известно высказывание
Наполеона: «Александр умен, приятен, образован, но ему нельзя доверять;
это — истинный византиец... тонкий, притворный, хитрый». Современники
отмечали и такие черты характера Александра, как упрямство,
подозрительность, большое самолюбие и стремление «искать популярности по
любому поводу», а историки видели в нем «странное смешение философских
поветрий XVIII в. с принципами прирожденного самовластия», либерализма и
деспотизма.
Александр вступил на престол в 23-летнем возрасте, но уже со
сложившимися взглядами и намерениями. В изданном 12 марта* 1801 г.
Манифесте он объявил, что будет управлять «Богом врученным» ему народом
«по законам и по сердцу в Бозе почивающей августейшей бабки нашей
императрицы Екатерины Великия», тем самым подчеркнув свою приверженность
политическому курсу Екатерины II, особенно много сделавшей для расширения
дворянских привилегий. Он начал с того, что восстановил отмененные
Павлом I Жалованные грамоты 1785 г. дворянству и городам; дворянские
выборные корпоративные органы — уездные и губернские собрания дворян,
освободил дворян и духовенство от телесных наказаний, введенных Павлом. 2
апреля была упразднена наводившая ужас Тайная экспедиция и освобождены
содержавшиеся в Петропавловской крепости ее узники. Были возвращены из
ссылки до 12 тыс. опальных или репрессированных Павлом чиновников и
военных, объявлена амнистия всем бежавшим за границу от павловских
репрессий. Были отменены и другие раздражавшие дворянство павловские
указы, вроде запрета носить круглые французские шляпы, выписывать
иностранные газеты и журналы, выезжать за границу. В городах исчезли
виселицы, к коим прибивали доски с именами опальных. Владельцам частных
типографий было разрешено свободно печатать книги и периодические издания.
_______________
* Все даты приведены по старому стилю.

Пока это еще не были реформы, а лишь отмена наиболее тиранических
распоряжений Павла I, вызывавших всеобщее недовольство, но эти действия
нового царя оказали огромное влияние на умы современников и породили
надежды на дальнейшие перемены. От Александра ждали «нового правления»,
где «на место произвола и насилия явились бы наконец законы и
справедливость». В серьезность реформаторских намерений Александра верили
не только в России, но и за ее пределами.
Несмотря на то что Александр I подчеркивал преемственность между
своим царствованием и царствованием Екатерины II, однако его правление не
было ни возвратом к «золотому веку» Екатерины II, ни полным отказом от
политики, проводимой Павлом, направленной на усиление самодержавной власти
царя. Демонстративно подчеркивая свое отрицание характера и методов
павловского правления, он все же воспринял немало черт его царствования,
причем в главной его направленности — к дальнейшей бюрократизации и
централизации управления как меры укрепления самодержавной власти монарха.
В нем глубоко укоренились и такие «гатчинские привычки», как
приверженность к воинской муштре, любовь к парадам.
Однако Александр I не мог не считаться с новым «духом времени», в
первую очередь с влиянием французской революции на умы. В новых условиях
он стремился, не меняя основного направления политики Екатерины II и
Павла I на укрепление абсолютизма, найти такие способы разрешения
назревших политических проблем, которые соответствовали бы духу времени.
Уже в самом начале своего царствования Александр I торжественно
провозгласил, что отныне в основе его политики будет не личная воля
монарха, а строгое соблюдение законов. При каждом удобном случае
Александр I любил говорить о приоритете законности, о своем стремлении
«привнести ясность и порядок» в систему управления и поставить отношения
между властью и подданными на «законную основу». Населению были обещаны
правовые гарантии от произвола. Все эти заявления Александра имели большой
общественный резонанс, ибо они отвечали главной идее представителей всех
направлений общественной мысли того времени.
В первые годы царствования перед Александром I стояли, таким образом,
задачи не только устранения последствий тирании Павла I, но и
усовершенствования государственного строя в новой исторической обстановке,
когда вообще всем европейским монархам приходилось считаться с ростом
прогрессивных сил, проводить гибкую политику либеральных обещаний,
отдельных уступок и даже преобразований.
Для проведения этого курса Александру I нужны были энергичные и
деятельные советники. Естественно, он не хотел искать их среди убийц
своего отца, которые многое знали и на многое претендовали. Поэтому после
событий 12 марта 1801 г. участники заговора один за другим были удалены от
двора. Не желал новый царь слушать и нравоучения престарелых
екатерининских вельмож, также на многое претендовавших. Он приблизил к
себе друзей юности — представителей молодого поколения родовитой
дворянской знати: П. А. Строганова («первого якобинца» и поклонника
Бонапарта), его двоюродного брата Н. Н. Новосильцева (старшего из всех,
отличавшегося энциклопедической образованностью), молодого графа
В. П. Кочубея (который хотя и «не блистал талантами», но был полезен
«чиновничьей изощренностью») и А. А. Чарторыйского (бескорыстного,
честного, мечтавшего о восстановлении независимости Польши, приходившегося
двоюродным братом последнему польскому королю А. Понятовскому). Эти люди и
составили летом 1801 г. так называемый Негласный комитет (его называли
также «Интимным комитетом»). Он не имел официального статуса
государственного учреждения, но в первые годы царствования Александр I
оказывал большое влияние на его политику и определил в основных чертах
программу преобразований.
Этот «дружеский» кружок сложился еще в царствование Павла I, когда
его члены собирались тайно, опасаясь павловских репрессий, говорили о
необходимости устранения деспотизма в России, отмене «рабства» крестьян, о
предпочтительности республики. Но с воцарением Александра I тон разговоров
переменился. Члены Негласного комитета, хотя и понимали необходимость
преобразований, строили планы реформы государственного аппарата, говорили
о необходимости издания Жалованной грамоты народу, однако исходили из
незыблемости основ абсолютизма. Хотя Комитет был «негласным», но о нем
знали и говорили многие. Впрочем, и сам Александр I не делал из него
тайны. Сановная екатерининская оппозиция окрестила Комитет «якобинской
шайкой». С июня 1801 г. по май 1802 г. было проведено 35 заседаний
Комитета. Признавалось необходимым «прежде всего узнать действительное
положение дел, затем реформировать различные части администрации и,
наконец, обеспечить государственные учреждения конституцией, основанной на
истинном духе народа». Но изучение состояния дел в государстве свелось к
собиранию сведений о функционировании высшего государственного аппарата и
выявлению его недостатков. Учреждение конституции путем издания
«Жалованной грамоты российскому народу» никоим образом не должно было
ограничить самодержавной власти царя. Обсуждались также вопросы о
повышении обороноспособности страны, об основных направлениях ее внешней
политики, о правах Сената, а также и крестьянский вопрос в плане
постепенной ликвидации крепостного права. В 1803 г. Негласный комитет,
проведя всего 4 заседания, был закрыт. Александр I уже прочнее чувствовал
себя на троне; программу намеченных Комитетом мер в дальнейшем проводил
уже сам, не нуждаясь в советниках.
Задуманную в первые годы царствования Александра I программу
либеральных преобразований не удалось выполнить полностью, да и эти
преобразования, особенно в социальной сфере, носили непоследовательный и
противоречивый характер. Так, намерение обнародовать в день коронации царя
осенью 1801 г. «Жалованную грамоту российскому народу» было отложено, в
крестьянском вопросе все дело свелось к ряду частных мер. Во время
коронации Александр торжественно заявил, что отныне прекращается раздача
казенных крестьян в частные руки. Изданный 20 февраля 1803 г. указ о
вольных хлебопашцах предусматривал освобождение крепостных крестьян с
землей за выкуп, целыми селениями или отдельными семействами, по обоюдной
договоренности их с помещиком. Ничтожные практические результаты указа
видны из того, что до конца царствования Александра I отпущено на
основании указа 47 тыс. д. м. п. (0,5% ко всему крепостному населению). За
все же время действия указа (до 1858 г.) выкупилось всего 152 тыс.
д. м. п. (или 1,5%).
Был принят ряд мер по ограничению произвола помещиков. Так, указы
1808 — 1809 гг. запрещали продавать крестьян на ярмарках, давать
объявления в газетах о продаже дворовых, отменялось право помещиков
ссылать по своей прихоти крепостных в Сибирь, подтверждалось правило: если
крестьянин единожды получил свободу, то он не мог быть вновь «укреплен» за
помещиком, а крестьянам, незаконно записанным во владение помещика,
предоставлялось право возбуждать иск о предоставлении свободы.
Уступкой новым экономическим процессам явилось издание в 1801 г.
указа о покупке земли недворянами — купцами, мещанами, государственными
крестьянами. Помещичьи и удельные крестьяне такое право получили в 1848 г.
Тем самым нарушалась, хотя и незначительно, монополия дворян на земельную
собственность. Практика показала, что до отмены крепостного права дворяне
продали лицам других сословий менее 3% своей земли.
В 1803 г. было издано новое положение об устройстве учебных
заведений. В основу системы образования были положены принципы
бессословности учебных заведений, бесплатности обучения на низших его
ступенях, преемственности учебных программ. Все учебные заведения
подразделялись на 4 ступени: одноклассные приходские училища, уездные
училища с трехклассным обучением, гимназии и университеты. Всей системой
образования ведало Главное управление училищ (позднее Министерство
народного просвещения). Было образовано 6 учебных округов, возглавляемых
попечителями. Однако попечителям принадлежал лишь общий надзор за учебными
заведениями во вверенных им округах. Всеми делами в учебном округе ведал
университет через посредство своего ученого совета. Университетский устав
1804 г. предоставлял университетам значительную автономию: выборность
ректора и профессуры, собственный суд, право университетов назначать
учителей в гимназии и училища своего учебного округа.
В 1804 г. был издан «Устав о цензуре», в котором говорилось, что
цензура вводится «не для стеснения свободы мыслить и писать, а единственно
для принятия пристойных мер против злоупотребления оною». Цензорам
рекомендовалось руководствоваться «благоразумным снисхождением для
сочинителя и не быть придирчивым», толковать места, имеющие двоякий смысл,
«выгоднейшим для сочинителя образом, нежели его преследовать». Сами
цензурные комитеты учреждались при университетах и состояли из профессоров
по представительству попечителей учебных округов. Авторы и издатели
получали право обжаловать их действия в Главном управлении училищ.
В первое десятилетие царствования Александра I был проведен ряд
административных преобразований. В 1801 г. учрежден Непременный
(постоянный) совет — совещательный орган при императоре. Высших сановников
в Совет назначал сам император. Сенат, значение которого сильно упало при
Павле I, был восстановлен в ранге высшего судебно-административного органа
и «хранителя законов». Он стал верховным органом в империи,
сосредоточившим в себе высшую административную, судебную и контролирующую
власть. Ему предоставлялось право «делать представления» (т. е.
возражения) по поводу издаваемых указов, если они противоречили другим
законам. Однако первая же попытка Сената возразить против указа 1803 г. об
обязательной 12-летней службе дворян, не достигших офицерского чина, что
противоречило «Жалованной грамоте дворянству» 1785 г., вызвала резкое
недовольство Александра I, и Сенат получил «разъяснение», что он может
делать «представления» только по поводу ранее изданных законов, а не
будущих.
В 1802 — 1811 гг. была проведена министерская реформа. Манифестом 8
сентября 1802 г. учреждалось восемь министерств: военно-сухопутных сил,
морских сил, финансов, коммерции, народного просвещения, внутренних дел,
юстиции и иностранных дел (до 1832 г. оно именовалось еще коллегией).
Коллегии были заменены новой формой исполнительной власти, где дела по
каждому ведомству решались единолично министром, ответственным только
перед императором. Учреждение министерств знаменовало собой дальнейшую
бюрократизацию управления и усовершенствование центрального аппарата.
Каждый министр имел заместителя (товарища министра) и канцелярию.
Министерства подразделялись на департаменты во главе с директорами,
департаменты — на отделения во главе с начальниками отделений, а
отделения — на столы во главе со столоначальниками. Для совместного
обсуждения дел учреждался Комитет министров. Первыми министрами и
товарищами министров были назначены как представители старой
екатерининской знати (Г. Р. Державин, Н. С. Мордвинов, П. В. Завадовский),
так и «молодые друзья» Александра I (Новосильцев, Воронцов, Кочубей,
Строганов, Чарторыйский), чем преследовалась цель противопоставить новую
знать старой.
Первоначально структура и функции министерств еще не были четко
определены. Их подробно разработал М. М. Сперанский в подготовленном им
«Общем учреждении министерств», утвержденном императором 25 июня 1811 г. и
явившемся завершением министерской реформы. Число министерств
увеличивалось до 12. Появились Министерство полиции и приравненные к
министерствам главные управления — духовных дел и разных исповеданий,
ревизий государственных счетов, путей сообщения во главе с
главноуправляющими этих трех ведомств. Упразднялось Министерство
коммерции, его функции передавались Департаменту мануфактур и торговли
Министерства финансов. Все министры входили в состав Сената. Закон 1811 г.
четко разграничивал круг вопросов, которыми ведало каждое министерство,
устанавливал единые принципы организации структуры министерств и общий
порядок прохождения в них дел, отношения министерств с другими
ведомствами, органами государственного управления.
С 1807 г. на арену политической жизни страны выдвигается
М. М. Сперанский (1772 — 1839) — один из выдающихся государственных
деятелей России. Выходец из семьи бедного сельского священника
Владимирской губернии, Сперанский, благодаря своему уму, энциклопедическим
познаниям, энергии и необычайной работоспособности, быстро сделал
блестящую карьеру. Службу он начал еще при Павле I в должности начальника
канцелярии генерал-прокурора А. Б. Куракина. В 1803 г. Сперанский уже
директор одного из департаментов Министерства внутренних дел, а в 1808 г.
назначается членом Комиссии для составления законов и товарищем министра
юстиции. Все современники Сперанского отмечали, что по сравнению с ним
никто не мог с таким блеском и логикой составить доклад, проект, оформить
текст закона. Все важнейшие законы начиная с 1802 г. составлялись или
редактировались Сперанским.
В конце 1808 г. Александр поручил Сперанскому разработку плана
государственного преобразования России. Сперанский принялся за работу с
присущими ему энергией и обстоятельностью. Александр передал ему все
материалы Негласного комитета, проекты и записки, поступившие в Комиссию
для составления государственных законов. Сам Сперанский, по его
свидетельству, «изучил все существующие в мире конституции», ежедневно
встречался с императором, обсуждая с ним каждый раздел плана.
В октябре 1809 г. проект под названием «Введение к уложению
государственных законов» он представил императору. Во вводной части
проекта Сперанский подчеркивал неотложность преобразований. Для
предотвращения потрясений, подобных Французской революции, необходимы,
указывал он, радикальные преобразования, а не поправки, ибо возможность
«исправить зло частными мерами миновала». Но эти реформы должны не только
сохранить, но и укрепить самодержавную власть царя.
Рассматривая существующее деление населения на привилегированные и
непривилегированные сословия как «следствие феодального состояния»,
Сперанский все же считал правомерным «разделение состояний» людей с
различным уровнем их гражданских и политических прав. Но в основу этого
деления им положен имущественный ценз. Гражданские права предоставлялись
всему населению, но политические — только тем, кто владел недвижимой
собственностью. В соответствии с этим Сперанский устанавливал такое
«разделение состояний»: 1) дворянство (владельцы недвижимой
собственности — земли с поселенными на ней крестьянами); 2) «среднее
состояние» (купцы, мещане, государственные крестьяне) и 3) «народ рабочий»
(помещичьи крестьяне, рабочие и домашние слуги). Дворяне обладали всеми
гражданскими и политическими правами, «среднее состояние — только
гражданскими правами, но при приобретении недвижимой собственности могли
получить и политические права. «Народ рабочий» не имел ни политических, ни
гражданских прав.
Сперанский проводил принцип «разделения властей» — законодательной,
исполнительной и судебной, при независимости судебной власти и
ответственности исполнительной перед законодательной. Им была разработана
стройная система центральных и местных учреждений четырех степеней,
основанная на принципе разделения властей. Главной в системе
законодательных органов власти являлась Государственная дума, в
губерниях — губернские думы, в уездах — окружные думы, в волостях —
волостные думы. Высшими исполнительными органами власти являлись
министерства, на местах — губернские, окружные и волостные управления.
Высшим судебным органом империи объявлялся Сенат, которому подчинялись
губернские и окружные суды, каждый из которых состоял из уголовного и
гражданского отделений. Устанавливалась выборность в законодательные и
судебные органы власти. Выборы были четырехстепенными, при наличии
имущественного ценза для избирателей, что давало доступ к управлению
страной лишь дворянам-землевладельцам и верхам буржуазии. Высшим органом,
призванным объединить деятельность законодательной, исполнительной и
судебной властей, являлся Государственный совет. Он должен был служить
связующим звеном между императором и высшими законодательными,
исполнительными и судебными органами власти. Ни один законопроект не мог
получить силы закона, если он не прошел обсуждения в Государственном
совете с последующим утверждением императором. Таким образом, система
органов власти в проекте Сперанского нисколько не нарушала прерогатив
императора как самодержавного монарха, который мог прервать сессию
Государственной думы, распустить ее и назначить новые выборы. Состав
Сената, все министры и члены Государственного совета назначались
императором.
Александр I признал проект Сперанского «удовлетворительным и
полезным». Сперанский составил и календарный план проведения в жизнь
своего проекта (в течение 1810 — 1811 гг.). Однако проект встретил упорное
сопротивление сенаторов, министров и других высших сановников, считавших
его слишком радикальным и «опасным». Александр I, встретив сильное
противодействие со стороны правящих кругов, отклонил одобренный им план
Сперанского.
Единственное, что воплотилось в жизнь из плана Сперанского, это
учреждение 1 января 1810 г. Государственного совета, состоявшего из Общего
собрания членов совета и четырех департаментов — законов, военного,
гражданских и духовных дел, государственной экономии. Для организации
деятельности Государственного совета создавалась Государственная
канцелярия во главе с государственным секретарем — им стал Сперанский.
Председателем Совета являлся один из членов по назначению императора. Если
император присутствовал на его заседаниях, то он занимал место
председателя. В состав Государственного совета входили все министры, а
также лица, назначаемые императором пожизненно из высших сановников.
Государственный совет был высшим законосовещательным органом при
императоре. Сначала законопроекты обсуждались в департаментах, затем
выносились на обсуждение в Общее собрание и только после утверждения их
императором получали силу закона. При этом император мог внять мнению как
большинства, так и меньшинства Государственного совета или отвергнуть то и
другое, приняв собственное решение. В составе Государственного совета
сначала числилось 25 человек, в 1825 г. — 36, в конце XIX в. — свыше 70.
Как законосовещательный орган Государственный совет просуществовал до
1906 г., когда с появлением Государственной думы ему были приданы права
верхней законодательной палаты и состав его был существенно расширен.
Учреждением Государственного совета и преобразованием в 1811 г.
министерств завершилась реорганизация органов центрального управления,
которые с небольшими изменениями просуществовали до 1917 г.
Преобразовательная деятельность Сперанского вызвала сильное
недовольство в высших дворянских кругах. Особенное осуждение с их стороны
вызвало издание по инициативе Сперанского указов 3 апреля и 6 августа
1809 г. «О придворных званиях» и «Об экзаменах на чин». Согласно первому
указу находившиеся в званиях камер-юнкера и камергера обязывались избрать
себе определенный род службы, в противном случае их звания объявлялись
лишь почетными отличиями, не дающими никакого чина. Второй указ в целях
повышения грамотности и профессионального уровня чиновников требовал,
чтобы чины коллежского асессора и статского советника (первый давал
личное, а второй потомственное дворянство) присваивались только при
предъявлении диплома об университетском образовании или сдаче экзамена в
объеме университетского курса. Сильное недовольство дворян вызвало и
введение в 1810 — 1811 гг. по совету Сперанского ряда налогов, в том числе
и налога на дворянские имения с целью поправить расстроенные финансы и
ликвидировать возраставший дефицит в государственном бюджете.
Аристократическая спесь была уязвлена и тем, что первым после императора
лицом в государстве стал человек незнатного происхождения — провинциальный
«попович». Вокруг Сперанского плелись интриги. На него посыпались доносы,
где он обвинялся в шпионаже в пользу Франции. После часового
конфиденциального разговора с императором, состоявшегося 17 марта 1812 г.,
Сперанский вышел от него в слезах. В своем доме он застал министра полиции
А. Д. Балашова с помощником, которые опечатывали его бумаги. У дома стоял
возок для отправки Сперанского в ссылку. Сначала Александр I распорядился
увезти его в Нижний Новгород. Через полгода, по новому доносу, Сперанского
сослали в Пермь. Опала его вызвала бурю восторга в придворных кругах.
Некоторые даже удивлялись «милосердию» царя, «не казнившего этого
преступника, изменника и предателя». Эти обвинения являлись чистейшим
вздором. Сам царь было убежден в невиновности Сперанского, но принес его в
жертву, чтобы погасить растущее недовольство дворянства, вызванное
преобразовательными мерами. В 1814 г. Сперанского вызвали из пермской
ссылки, в 1816 г. назначили пензенским губернатором, а в 1819 г. —
сибирским генерал-губернатором, где он провел крупную административную
реформу. В 1821 г. Сперанского возвратили в Петербург, назначили членом
Государственного совета и управляющим Комиссией для составления законов.
Но Сперанский не мог уже вернуть своего былого положения, находясь на
второстепенных постах.
Недовольство дворянства преобразованиями Сперанского и вообще
политикой Александра I в первое десятилетие его царствования нашло свое
выражение в составленной для царя в 1811 г. Н. М. Карамзиным «Записке о
древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях».
Главный смысл «Записки» заключался в доказательстве того, что вся судьба
России и ее величие зависели от могущества самодержавия: Россия
«процветала», когда оно было сильно, и «падала», когда оно ослабевало. Но
вместе с тем Карамзин осуждал «властолюбие неумеренное и незаконное»,
яркие примеры которого он видел в царствованиях Ивана Грозного и Бориса
Годунова. Но он выступал и против «аристократической гидры» —
олигархического правления. Идеал Карамзина — самодержавие, опирающееся на
строгую законность. Он протестовал против «излишней любви к
государственным преобразованиям», против «изобретения разных министерств и
Советов». «Требуем больше мудрости охранительной, нежели творческой, —
писал он. — Новости ведут к новостям и благоприятствуют необузданности,
произволу». Однако не следует, по его мнению, создавать многочисленные
законы: «Для старого народа не надобно новых законов». Карамзин советовал
собрать уже существующие законы, привести их в систему, исключить из них
«обветшавшие» (утратившие силу). Он считал, что достаточно «50 умных
губернаторов» для нормальной работы администрации на местах. Главный тезис
Карамзина об укреплении самодержавия тесно связывался с требованием охраны
прав и привилегий дворянства как важнейшей опоры самодержавия. Восхваляя
Екатерину II за то, что она возвеличила самодержавие и укрепила
дворянство, он осуждал Павла I, который своим «сумасбродством»
дискредитировал самодержавие и ограничил права дворянства. Суровой критике
Карамзин подвергает и политику Александра I, но уже в другом смысле:
проводимые им новшества могут ослабить самодержавие. Карамзин признает,
что крепостное право — «зло», но он — решительный противник его отмены.
Его аргументация такова. Земля, которой пользуются крестьяне, — бесспорно
дворянская собственность, поэтому освобождение крестьян с землей
невозможно, ибо это ущемит основные интересы дворянства. Но и освобождение
крестьян без земли лишено смысла, даже опасно, ведь сами помещики лишатся
тогда средств к существованию — безземельный крестьянин не в состоянии
будет нести повинности; нанесет оно несомненный вред и государству, ибо
крестьяне «станут пьянствовать и злодействовать», в стране «воцарится
безначалие». Отмена крепостного права лишит царя поддержки со стороны
дворянства, которое воспримет эту меру как свое унижение. А без поддержки
дворянства самодержавная власть царя ослабеет. Поэтому, делает вывод
Карамзин, «для твердости бытия государственного безопаснее поработить
людей, нежели дать им не вовремя свободу».