ВВЕДЕНИЕ 27 страница

§ 2. РОССИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ ВО ФРАНЦИИ.
РАЗДЕЛЫ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ

В отношении русского царизма к событиям во Франции прослеживается два
этапа. На первом, продолжавшемся, впрочем, недолго, царский двор
рассматривал начавшуюся революцию как событие повседневной жизни, т. е.
как бунт голодной черни, с которым королевская власть способна быстро
справиться. Ни Екатерина, ни ее окружение не считали происходившее в
Париже результатом глубоких социальных противоречий, а связывали его с
временными финансовыми затруднениями и личными качествами незадачливого
короля. «Какой же Людовик XVI король, — воскликнула императрица, получив
известие о свержении короля, — он всякий вечер пьян и им управляет кто
хочет». Более того, императрица считала возможным продолжать политику
сближения с Францией, с тем чтобы союз с нею противопоставить Англии.
По мере развития революции и решительной ломки феодальных порядков
настроение правящих кругов в Петербурге менялось. Там вскоре убедились,
что революция угрожает судьбам трона не только в Париже, но и всем
феодально-абсолютистским режимам Европы. Екатерина убедилась и в другом:
Людовику XVI и французскому дворянству своими силами не восстановить
старый порядок. Опасения русского двора разделяли обладатели тронов
Австрии и Пруссии.
В 1790 г. был заключен союз Австрии и Пруссии с целью военного
вмешательства во внутренние дела Франции. Тотчас реализовать эти намерения
не удалось, так как Австрия, Россия и Пруссия были озабочены разделом Речи
Посполитой, а Россия, кроме того, вела войну с Османской империей. На этом
этапе абсолютистские режимы ограничились разработкой планов интервенции и
оказанием материальной помощи французской эмиграции и контрреволюционному
дворянству внутри страны. Екатерина на сколачивание наемной армии дала
французским принцам взаймы 2 млн. руб. Она стала душой коалиции,
создаваемой для борьбы с революционной Францией.
Согласно русско-шведскому союзу Густав III обязался высадить в
австрийских Нидерландах десант, к которому должны были присоединиться
войска французских принцев, а также Австрии и Пруссии. Екатерина вместо
войск, занятых в русско-турецкой войне, обязалась до окончания ее выдавать
субсидию в размере 300 тыс. руб.
Выступление коалиции не состоялось по двум причинам: смерть
Леопольда II и убийство Густава III вынудили отложить поход; но главная
причина состояла в том, что монархические режимы обнаружили продвижение
идей революции к границам их собственных владений и сочли первостепенной
задачей остановить это продвижение. Речь идет о событиях в Речи
Посполитой.
В состав этого федеративного государства входили Польша, Литва,
Украина и Белоруссия. Великое княжество Литовское в его составе, хотя и
сохранило государственную границу, право внешних сношений, свой кодекс
законов — Литовский статут, имело отдельный бюджет, таможенную систему и
вооруженные силы, но, связав свою судьбу с Польшей, с ее слабой
королевской властью и своеволием шляхты, разделило ее участь.
Независимость страны при господстве анархии была эфемерной — практически
литовские феодалы зависели от общего сейма, большинство в котором
составляли поляки.
На протяжении столетия, с середины XVII по середину XVIII в.,
Литовское княжество переживало глубокий экономический кризис,
обусловленный непрерывными войнами Речи Посполитой. Они опустошали казну и
истощали экономические ресурсы. В 1648 г. население княжества насчитывало
ок. 4,5 млн. человек, через два десятилетия оно уменьшилось почти вдвое
(2,3 млн.), к концу Северной войны сократилось до 1,8 млн. человек и лишь
к 1772 г. достигло 4,8 млн. На долю литовского и белорусского народов пали
тяжелые испытания: запустело хозяйство в деревнях и ремесло в городах.
Чтобы повысить доходы, феодалы вводили в своих владениях монополии,
обязывали подвластных им крестьян покупать ходовые товары (соль, табак,
водку и др.) только в своих лавках и пользоваться услугами господских
мельниц и кузниц. Другим средством повышения доходов было увеличение
барской запашки за счет уменьшения крестьянских наделов. Широкого
распространения достигла сдача фольварков в аренду ростовщикам и
корчмарям. Арендатор в погоне за увеличением доходов хищнически
эксплуатировал крестьян, нисколько не заботясь о создании условий для
простого воспроизводства их хозяйства.
Правительство Речи Посполитой проводило политику полонизации и
окатоличивания белорусского населения. В 1697 г. был принят закон,
провозгласивший польский язык государственным языком Великого княжества
Литовского. Еще раньше, в 1673 г., был закрыт доступ некатоликам в
шляхетское сословие. Однако попытки насадить католичество среди белорусов
встречали решительное сопротивление, например, весной 1740 г. началось
восстание в имениях Сапеги, объявившего о закрытии в них православных
церквей. Вместе с тем духовная жизнь литовского населения находилась под
полным контролем католической церкви: духовенство и помещики принуждали
крестьян посещать костелы и соблюдать религиозные праздники. В Вильнюсской
академии безраздельно господствовали схоластическая философия и
богословие. Лишь со второй половины XVIII в. в Академии были введены
светские науки: математика, физика, астрономия. В 1773 г., с ликвидацией
ордена иезуитов, просвещение и науку государство взяло в свои руки.
Отсталые формы социально-экономической жизни, слабая степень
централизации, допускавшая существование у магнатов собственных
вооруженных сил, ставили под угрозу самостоятельность существования Речи
Посполитой как суверенного государства.
Слабость Речи Посполитой давала повод для вмешательства в ее
внутренние дела сильных соседей и позволила осуществить ее первый раздел.
Но и в самой Речи Посполитой существовали силы, заинтересованные в
сохранении анархии, воплощавшейся в «liberum veto», в слабости королевской
власти, благоприятствовавшей шляхетскому своеволию. В 1791 г. удалось
преодолеть их сопротивление и на сейме утвердить новую конституцию.
Конституция 3 мая 1791 г. сохраняла за шляхетством его феодальные
привилегии, крестьяне оставались в крепостной зависимости, за
католичеством сохранялось значение государственной религии. Однако
конституция отменяла «liberum veto», запрещала организацию сепаратистских
конфедераций, передавала исполнительную власть королю. Было упразднено
деление Речи Посполитой на королевство Польское и Великое княжество
Литовское, на их основе провозглашалась единая Польша.
Укрепление государственности противоречило интересам Пруссии, Австрии
и России. У них был формальный повод для вмешательства в дела Речи
Посполитой, так как ей не разрешалось изменять конституцию и отменять
«liberum veto». В самой Речи Посполитой некоторые магнаты и шляхта
воспротивились усилению королевской власти. В знак протеста против
конституции 3 мая 1791 г. они при поддержке Екатерины II организовали в
Тарговицах конфедерацию и обратились к России за помощью. По призыву
конфедерации в Речь Посполитую были двинуты русские и прусские войска,
создались условия для нового раздела.
В январе 1793 г. был заключен русско-прусский договор, по которому к
Пруссии отходили польские земли (Гданьск, Торунь, Познань), а Россия
воссоединилась с Правобережной Украиной и центральной частью Белоруссии,
из которой была образована Минская губерния.
Второй раздел Польши вызвал подъем в ней национально-освободительного
движения, возглавленного участником борьбы северо-американских колоний за
независимость генералом Тадеушем Костюшко. Оно началось в марте 1794 г. в
Кракове, а в апреле — в Великом княжестве Литовском. В движении
участвовали часть шляхты, мелких торговцев, ремесленников. Обещание
Т. Костюшки упразднить крепостную зависимость привлекло в его армию и
часть крестьян. Боевой дух и энтузиазм восставших был столь высоким, что
им, несмотря на плохое вооружение и слабую организованность, удавалось
одерживать верх над регулярными войсками противника. Однако движение не
имело четко выраженной программы, способной обеспечить ему широкую
социальную базу. Основная масса населения Польши — крестьянство —
проявляла пассивность вследствие того, что не получила ожидаемого
(«Полонецкий универсал» Костюшко саботировался шляхетством). Осенью
1794 г. А. В. Суворов взял штурмом предместье Варшавы Прагу. Восстание
было подавлено, Костюшко попал в плен.
В 1795 г. состоялся третий раздел Польши, положивший конец ее
существованию. Соглашение было подписано в октябре 1795 г., но, не
дожидаясь его заключения, инициатор раздела Австрия ввела свои войска в
Сандомир, Люблинскую и Хелминскую земли, а Пруссия — в Краков. К России
отошли западная часть Белоруссии, Западная Волынь, Литва и герцогство
Курляндское. Последний король Речи Посполитой отрекся от престола и до
смерти в 1798 г. жил в России.
Воссоединение с Россией Белоруссии и Западной Украины и вхождение в
состав России Литвы и Курляндии имели два последствия. Польско-литовские
феодалы сохранили свои владения, и повинности с крестьян взимались в
прежних размерах. Иначе и не могло быть — царизм, притеснявший собственный
народ, проявлял в этом вопросе полную солидарность с литовскими и
польскими феодалами, которым были предоставлены права и привилегии
российского дворянства.
Но эта сторона перекрывалась положительными итогами. Российское
правительство ликвидировало своеволие польско-литовских магнатов, лишив их
права держать свои войска и крепости. Население бывшего Великого княжества
Литовского и Западной Украины втягивалось в орбиту всероссийского рынка.
Для него наступило время мирного труда, прекратились свары между шляхтой,
пагубно отражавшиеся на хозяйстве крестьян и горожан. Россия обеспечила
защиту извне, чего не могла гарантировать слабая Речь Посполитая.
Прекратились религиозные преследования православных, а католикам была
предоставлена свобода вероисповедания. Воссоединение с Россией народов,
этнически близких русским, способствовало взаимному обогащению их культур.
В годы, когда монархи были поглощены разделами Речи Посполитой,
события во Франции развивались своим чередом: 10 августа 1792 г. там была
свергнута монархия, через два дня семья короля оказалась под стражей; 20
сентября войска интервентов, вторгшиеся во Францию, потерпели
сокрушительное поражение при Вальми; 21 января 1793 г. состоялась казнь
бывшего короля Людовика XVI. Это событие потрясло монархическую Европу.
Императрица принимала меры к организации новой антифранцузской
коалиции. В марте 1793 г. была подписана конвенция между Россией и Англией
об обоюдном обязательстве оказывать друг другу помощь в борьбе против
Франции: закрыть свои порты для французских судов и препятствовать
торговле Франции с нейтральными странами. Дело на этот раз ограничилось
отправкой русских военных кораблей в Англию для блокады французских
берегов — двинуть сухопутные силы в помощь англичанам, находившимся в это
время в состоянии войны с Францией, императрица не решалась — они были
необходимы для борьбы с повстанцами Тадеуша Костюшко.
Как только движение в Речи Посполитой было подавлено, между Россией,
Англией и Австрией в конце 1795 г. был заключен контрреволюционный
тройственный союз. В России началась подготовка 60-тысячного
экспедиционного корпуса для действий против Франции. Отправить его не
удалось из-за смерти императрицы 6 ноября 1796 г.

§ 3. ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПАВЛА I

История страны конца XVIII в. рассматривается в отдельной главе
прежде всего потому, что это время существенно отличается от
предшествующего в том смысле, что в действиях Павла I, сменившего на
престоле Екатерину, во многих случаях трудно обнаружить преемственность:
поступки сына были порой совершенно непредсказуемыми и лишенными логики.
Правительственная политика, проводимая в эти годы, вполне соответствовала
личности императора — человека капризного, деспотичного, переменчивого в
своих решениях и привязанностях, легко поддававшегося необузданному гневу
и столь же легко менявшего гнев на милость, сентиментальность у него
соседствовала с жестокостью.
Эти черты характера Павла проявились еще в годы, когда он был
наследником престола. Два увлечения целиком поглощали его энергию: страсть
к вину и страсть к муштре. Последнюю он стал вполне удовлетворять после
того, как в 1783 г. Екатерина подарила ему Гатчинскую мызу. С утра до
вечера там раздавались воинские команды, вахтпарады сменялись
плацпарадами, разводы караулов чередовались с экзекуциями.
Между матерью и сыном издавна установились неприязненные отношения.
Екатерина в 1794 г. намеревалась даже лишить его права наследования
престола и передать это право старшему внуку Александру. Намерение это не
было осуществлено, и на престол вступил Павел I. Во время четырехлетнего
царствования его преследовали мания величия, а также мания страха. Первая
выражалась в глубокой вере в свою непогрешимость, в представлении, что
удел всех остальных состоял в безропотном послушании и выполнении всех его
капризов. Он пытался превратить всю страну в казарму, и ничто им так не
ценилось, как умение в точности выполнять артикулы. Не случайно первой
значительной мерой императора было утверждение через три недели после
вступления на престол нового воинского устава, заменившего традиционные
русские порядки в армии прусскими.
Не менее отчетливо прослеживается и мания преследования.
Подозрительность Павла распространялась не только на придворных и вельмож,
но и на членов собственной семьи. Отсюда — сооружение Михайловского
дворца, напоминавшего рыцарский замок средневековья. Он был возведен на
острове, омываемом Мойкой и Фонтанкой и двумя вновь прорытыми каналами, с
подъемными мостами и пушками, поставленными на полубастионах.
Другим проявлением страха за свое будущее являлся закон о
престолонаследии 1797 г., согласно которому трон передавался только по
мужской линии по прямой восходящей, т. е. старшему сыну, затем младшим
сыновьям и только при их отсутствии — дядьям. Тем самым, как казалось
Павлу, установится порядок наследования и исчезнет возможность дамских
царствований, в частности его собственной супруги. Некоторые меры Павел
осуществил в пику матери, исходя из желания сделать наоборот. Так он
освободил Радищева из ссылки, а Новикова из Шлиссельбургской крепости. Он
облагодетельствовал Т. Костюшко, выдав ему 60 тыс. руб. и разрешив
эмигрировать в Америку.
Желание противопоставить свои действия акциям Екатерины
прослеживается и в политике Павла по отношению к дворянству. Екатерина
предоставила дворянству уйму льгот и привилегий, объединенных Жалованной
грамотой 1785 г. Указом 9 марта 1798 г. губернаторам было предписано
присутствовать на выборах предводителей дворянства. Тем самым дворянское
общество ставилось под контроль правительственной администрации. В
следующем году последовало еще одно ограничение — отменялись губернские
собрания дворян и губернские предводители избирались уездными
предводителями. Дворянам запрещалось подавать коллективные челобитные, за
уголовные преступления их можно было подвергать телесному наказанию.
Казарменному образу жизни, являвшемуся в глазах Павла идеальным, не
соответствовали дворянские вольности, и он, внешне подражая Петру
Великому, потребовал возвращения дворян из долгосрочных отпусков в полки.
Не явившиеся (в том числе записанные в полки дети) были уволены из армии.
Отсутствие последовательности обнаруживается и в крестьянском
вопросе. В указе 5 апреля 1797 г. сказано: «дабы никто и ни под каким
видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работам». Остальные
6 дней недели следовало разделить на две равные части: 3 дня крестьянин
должен был работать на себя и 3 дня — на барина. Иногда этот указ
трактовался как указ о трехдневной барщине. В действительности указ
устанавливал не норму, а всего лишь рекомендацию придерживаться этой
нормы. В указе было отмечено, что 3 дня работы на помещика «при добром
распоряжении» достаточны будут на удовлетворение всяким хозяйственным
потребностям.
При Павле I были изданы еще два указа, учитывавших интересы крестьян:
в 1797 г. запрещалось продавать дворовых людей и безземельных крестьян с
молотка, а через год был установлен запрет на продажу украинских крестьян
без земли. И хотя указ 5 апреля 1797 г. носил рекомендательный характер, а
два последующих указа касались немногочисленных групп крестьян, в целом
они облегчали их участь, ибо давали основание для жалоб на произвол
помещиков.
В вопиющем противоречии с названными указами находится практика
распоряжения судьбами государственных крестьян — массовая их раздача
фаворитам, вельможам, гатчинцам. Екатерина за 34 года царствования раздала
800 тыс. крестьян, ее сын за четырехлетие успел передать частным лицам 600
тыс. душ обоего пола. Только в день коронации он пожаловал 82 тыс. душ.
Строгой последовательности лишены были и некоторые другие меры
Павла I. Так, в 1762 г. владельцам мануфактур запрещалось покупать
крестьян к предприятиям. Тем самым Екатерина восстановила монопольное
право дворян на крещеную собственность, и настойчивые требования купцов и
промышленников вернуть это право остались без внимания. Павел в 1798 г.
восстановил утраченную промышленниками привилегию, но в это время
принудительный труд на мануфактурах уже не имел для промышленников прежней
привлекательности, ибо они за три с половиной десятилетия научились
довольствоваться наемным трудом.
В процессе проведения областной реформы Екатерина ликвидировала
коллегии, оставив только три: Военную, Адмиралтейскую, Иностранную. Павел
восстановил коллегиальную систему в полном объеме, причем без надлежащего
юридического обоснования этой меры и ее целесообразности.
В перечисленном хаосе поступков и действий с трудом прослеживается
общая их направленность на укрепление деспотической власти монарха. «В
России велик только тот, с кем я говорю, и только пока я с ним говорю», —
сказал Павел. Его притязания относительно сосредоточения всей полноты
власти в собственных руках были беспредельны, но они далеко превосходили
его способности.
Во внешней политике наблюдались такие же несуразные зигзаги, как и во
внутренней. Екатерина в августе 1796 г. снарядила корпус в помощь Австрии
для борьбы с Францией. Павел, не менее Екатерины опасавшийся
распространения революционной заразы, отказался от отправки корпуса,
заявив своим союзникам (Австрии, Англии и Пруссии), что Россия истощена
предшествующими войнами.
Император решил получить базу на Средиземном море. В 1797 г. он взял
Мальту под свое покровительство. Наполеон этот факт игнорировал и,
отправляясь в следующем году в египетский поход, захватил остров. Магистр
ордена бежал, и гроссмейстером был объявлен Павел. Это обстоятельство, а
также покровительство Франции польским эмигрантам подстегнуло Павла к
участию в новой антифранцузской коалиции (1798) в составе Австрии,
Османской империи, Англии и Неаполя. На этот раз вооруженные силы России
участвовали в военных действиях на море (в союзе с османским флотом) и на
суше (совместно с Австрией): в Австрию был направлен вспомогательный
корпус русских войск, а на Средиземное море — Черноморская эскадра под
командованием Ф. Ф. Ушакова. Объединенный русско-османский флот овладел
находившейся в руках французов крепостью Корфу. Воинское мастерство
матросов, офицеров и руководившего операцией адмирала Ушакова состояло в
том, что впервые в военной истории хорошо вооруженную крепость принудили к
сдаче моряки без участия в десантной операции пехоты. Суворов, узнав об
этой победе, воскликнул: «Ура, русскому флоту! Зачем не был я при Корфу
хотя мичманом».
Еще больших успехов русская армия достигла на суше. По настоянию
Англии и Австрии командование соединенными русско-австрийскими войсками
было вручено А. В. Суворову, отставленному от службы в феврале 1797 г.
Театром военных действий была Северная Итатия, откуда Суворову в
течение полутора месяцев удалось изгнать французов. В трехдневном
ожесточенном сражении 15 — 17 апреля 1799 г. Суворов разгромил французов
при р. Адде. После этого наполеоновские генералы без боя оставили Милан и
Турин. 4 июня союзная армия совершила беспримерный марш, преодолев за 36
часов 80 верст, и с ходу вступила в сражение при р. Треббии. Оно
закончилось блестящей победой Суворова. У г. Нови Суворов вновь разгромил
противника.
Успешные действия Суворова обнажили подлинные цели участия Австрии в
коалиции — она стремилась овладеть землями, из которых были изгнаны
французы. В этих условиях пребывание в Северной Италии русских войск под
командованием Суворова становилось нежелательным для австрийцев. Суворову
было предложено отправиться в Швейцарию, с тем чтобы там соединиться с
корпусом Римского-Корсакова и совместными усилиями вторгнуться в пределы
Франции.
Осуществлению этого плана помешало предательское поведение
австрийцев. Они, не дождавшись прихода Суворова, оставили в одиночестве
корпус Римского-Корсакова, чем принесли его в жертву французским
генералам, располагавшим многократным численным превосходством. Австрийцы,
кроме того, не обеспечили войска Суворова продовольствием, чем усложнили
его переход через Альпы.
Спеша на выручку Римскому-Корсакову, Суворов избрал самый короткий и
в то же время самый трудный путь через Сен-Готардский перевал. Суворовским
чудо-богатырям приходилось преодолевать не только скалы по
труднопроходимым тропам, но и сопротивление французов. Переход, вызвавший
изумление всей Европы, был успешно завершен, но помощь Римскому-Корсакову
запоздала, и он был разгромлен.
В ответ Павел отозвал войска в Россию и в 1800 г. разорвал союз с
Австрией. В том же году были разорваны дипломатические отношения с Англией
из-за того, что она, как и Австрия, не проявила должной заботы о русском
вспомогательном корпусе, находившемся в Голландии и действовавшем против
французов.
В итоге произошел крутой поворот во внешней политике России: она
заключает мир с Францией и вступает в новые союзы — с Пруссией против
Австрии и с Пруссией, Швецией и Данией против Англии. Павел велел
готовиться к походу в Индию — донские казаки уже двинулись к Оренбургу, но
были отозваны вследствие дворцового переворота, происшедшего с 11 на 12
марта 1801 г.
Тираническое правление Павла, его внутренняя и внешняя политика
вызывали острое недовольство различных кругов дворянства: офицерский
корпус раздражали и держали в страхе вспышки гнева императора, которые
порождали неуверенность в завтрашнем дне; столь же неуверенно чувствовали
себя вельможи, находившиеся под постоянной угрозой опалы; не вызывал
восторга разрыв с Англией и у широких кругов дворянства, чье хозяйство
было связано с рынком, — традиционным покупателем товарных излишков
сельского хозяйства были английские купцы; наконец, к императору явно
враждебно относились члены собственной семьи, прежде всего супруга и
старший сын Александр, которых он заподозрил в намерении отнять у него
корону. Заговор возник еще в 1800 г. Сначала его возглавил вице-канцлер
Н. П. Панин, а после его ссылки руководство перешло к петербургскому
военному губернатору Палену. Заговорщики в ночь на 12 марта проникли в
Михайловский замок и убили Павла.

Глава XX

§ 1. ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ

Все сферы духовной жизни России второй половины XVIII в. пронизывали
идеи Просвещения. То, что способствовало усовершенствованию человеческой
натуры, — наука, театр, распространение образования, литература,
искусство — пользовалось горячей поддержкой деятелей Просвещения. Решающую
роль в осуществлении своих идеалов большинство просветителей Франции, как
и их последователи в России, отводили просвещенному монарху, способному
при помощи законов создать новое общество, члены которого в отношениях
друг с другом будут руководствоваться гуманными соображениями.
Идея медленного, эволюционного развития является общей для всех
просветителей. Вместе с тем среди просветителей существовали различия во
взглядах, касавшиеся прежде всего последовательности мер, направленных на
обретение свободы. Одни из них, составлявшие умеренное крыло,
предоставление крестьянам свободы связывали с распространением среди них
просвещения. Другое направление, радикальное, считало, что сначала надо
предоставить крестьянам свободу, а после этого заняться их просвещением.
Екатерина придерживалась, как отмечалось выше, умеренных
просветительских взглядов и немало сделала для распространения их в
России. Но при внедрении идей Просвещения в российскую действительность ей
пришлось столкнуться с результатами, на которые не рассчитывали ни она, ни
правящие круги на родине Просвещения — Франции. Во Франции критика
феодальных порядков способствовала возникновению революционного взрыва. В
России распространение просветительской идеологии, выразившееся в «Наказе»
Уложенной комиссии и издании журналов, поощряемых императрицей, привело к
нежелательным для нее последствиям: Екатерина полагала, что журналы станут
хором воспевать ее личность и деятельность, а на поверку оказалось, что
появился человек, осмеливавшийся высказывать мысли, противоречившие
взглядам «северной Семирамиды», — Николай Иванович Новиков (1744 — 1818).
В его деятельности теория Просвещения сочеталась с повседневной
практикой — он поставил издательское дело на службу распространения
просвещения. Тем самым он сделал свои взгляды достоянием широких кругов
русских людей, оказывая огромное влияние на формирование у них
политического сознания, не мирившегося с произволом, насилием,
деспотизмом.
Издавая в 1769 — 1773 г. сатирические журналы «Трутень» и
«Живописец», Новиков смело вступил в полемику с Екатериной,
редактировавшей «Всякую всячину». Журнал Екатерины хотя и назывался
сатирическим, но ограничивал свою задачу критикой человеческих слабостей
(скупость, самолюбие, лживость, стяжательство, расточительство). Статьи
«Всякой всячины», многие из которых принадлежали перу Екатерины, пытались
задать тон всей журналистике публикацией безобидных сочинений в
«улыбательном духе». Напротив, журналы Новикова изобличали пороки,
порожденные самодержавно-крепостническим строем, и поэтому имели
политическое звучание.
Перед читателями новиковских журналов проходила галерея крепостников.
Одни из них прославились истязанием крестьян, другие — взиманием
непосильных оброков, третьи уподобляли крепостных крестьян скоту. Новиков
осмеивал закоренелые предрассудки, не щадил невежество помещиков. В
дальнейшем он поднялся до обобщения — от критики личности и отдельных
примеров до критики системы: причиной всех пороков являлось крепостное
право, унижавшее человеческое достоинство крестьян и растлевавшее господ
своей безнаказанностью. Обсуждение крестьянского вопроса, таким образом,
охватило обширную аудиторию.
Объектом сатиры Новикова была также политическая система. Он осмеивал
взяточничество, казнокрадство, административный и судебный произвол, писал
о невозможности простому человеку добиться справедливого решения. Виной
всех пороков являлся деспотизм, отсутствие свобод. Новиков высказывался за
равенство всех людей, он был противником сословного строя. Ему принадлежит
изречение: «Крестьяне такие же люди, как и дворяне».
В отличие от французских просветителей, преклонявшихся перед
Екатериной и видевших в ней идеального монарха, Новиков был свободен от ее
идеализации и не обольщался относительно ее умения поддерживать о себе
репутацию философа на троне.
Новиков, как, впрочем, и многие другие деятели российского
Просвещения, был значительно сильнее в критике существовавших
социально-политических порядков, чем в определении путей достижения
идеального общественного строя. Здесь он находился в плену ложных
представлений о том, что достаточно убедить монарха и помещиков в
аморальности крепостничества и деспотизма, как те путем реформ сверху
установят справедливые порядки.
Иную позицию среди русских просветителей занимал Яков Павлович
Козельский. Сын сотника Полтавского полка, он после окончания университета
при Академии наук в Петербурге был преподавателем в кадетском корпусе, а
затем секретарем одного из департаментов Сената. В противоположность
тезису Руссо, разделяемому русскими просветителями консервативного и
умеренного толка, о том, что «прежде должно учинить свободными души рабов,
а потом уже тела», Козельский придерживался такой последовательности в
осуществлении просветительских идеалов: «Выполировать народ иначе нельзя,
как чрез облегчение его трудностей». Следовательно, распространению
просвещения должны предшествовать перемены в социально-экономическом и
правовом положении народа. Только в этом случае семена просвещения дадут
обильные всходы.
Козельский призывал к порядкам, свойственным буржуазному обществу: он
за сохранение мелкой частной собственности, при которой все люди будут
равны и не станут «утеснять других», за обязательный труд для всех
граждан, за равномерное распределение среди них богатства. Эталоном
образцового государства с идеальными общественными порядками для
Козельского была Голландия.
Вторая половина XVIII в. выдвинула двух мыслителей, чьи взгляды
выходят за рамки идей Просвещения: Михаила Михайловича Щербатова и
Александра Николаевича Радищева. Оба они были дворянами, но занимали
диаметрально противоположные позиции. Щербатов — идеолог консервативного
дворянства, сторонник сохранения незыблемыми дворянских привилегий и
крепостного права, сторонник монархии, но с широким привлечением к
управлению дворянства, особенно его аристократической прослойки. Радищев,
напротив, антикрепостник, враг сословных привилегий, защитник угнетенного
крестьянства. Принципиальное его отличие от просветителей состояло в том,
что он был сторонником не эволюционного, а радикального пути изменения
социально-экономического строя и политических институтов.
Выходец из аристократического рода, высокообразованный публицист и
историк, а также блестящий оратор, Щербатов вошел в историю
общественно-политической мысли России как идеолог консервативного
дворянства на той стадии существования этого сословия, когда оно начинало
испытывать воздействие разложения феодально-крепостнической системы и
пыталось противопоставить натиску товарного производства консолидацию
своих рядов, добивалось не только сохранения, но и расширения сословных
привилегий. Перу Щербатова принадлежат многочисленные публицистические
отклики на современные ему события, но почти все они при его жизни
остались неопубликованными. Следовательно, воздействие их на общественную
жизнь было минимальным. Значительно большим было влияние его выступлений в
Уложенной комиссии, где он представлял интересы дворян Ярославского уезда.
С трибуны Уложенной комиссии и в публицистических сочинениях Щербатов
развивал два тесно связанных тезиса: необходимость сохранить
господствующее положение в обществе дворян и оставить неизменными
крепостнические порядки. Со всей страстью оратора он ополчился на Табель о
рангах, введенную Петром I в годы, когда дворяне не могли обеспечить
потребности армии, флота и канцелярии подготовленными людьми. Теперь, по
мнению Щербатова, в этом надобность отпала. Особенно он протестовал против
получения дворянских дипломов купцами и подрядчиками, которых он называл
грабителями государственной казны, достойными «не дворянского звания, а
виселицы». Если купцы и подрядчики, влившись в дворянское сословие,
привносили в него «пронырство и корыстолюбие», то разночинцы — лесть,
лицемерие, подхалимство, подлость. В итоге дворянство стало утрачивать
моральный авторитет. Восстановить его можно двумя средствами: изгнанием из
его рядов всех, кто получил диплом, пользуясь Табелью о рангах, и
расширением привилегий столбовых дворян, в частности предоставлением им
монопольного права замещения всех должностей в правительственном аппарате.
Щербатов — решительный противник ликвидации крепостнических порядков.
Освобождение крестьян, по его мнению, повлечет множество невзгод: обретя
свободу, они впадут «в обленчивость», станут заниматься разбоем, без
помещичьего присмотра в крестьянских хозяйствах снизится урожайность,
сократится рождаемость, поскольку крестьяне, освободившись от принуждения,
не станут спешить обзаводиться семьей. Самым опасным результатом
освобождения крестьян Щербатов считал разорение дворянства. Слабее станет
и государство, ибо разорившиеся дворяне утратят значение его надежной
опоры. Рассуждения дворянского идеолога венчает следующий вывод: «Оставим
лучше крестьян в России в том состоянии, в котором они пребывают в течение
нескольких столетий».
Щербатов подвергал резкой критике деятельность Екатерины, но в
отличие от просветителей он критиковал ее с правых, консервативных
позиций, обвиняя ее в деспотизме и безнравственности. В понимании
Щербатова деспотизм императрицы проявлялся в намеренном ущемлении
интересов дворянства ее доверенными лицами, которым она предоставила
непомерно широкие полномочия. Таковы генерал-прокурор, командовавший
Сенатом и подчинивший своей воле сенаторов, а также наместники,
узурпировавшие права губернских корпораций дворян.
Представления об идеальном государстве Щербатов изложил в сочинении
фантастического жанра — «Путешествие в землю Офирскую». В Офирской земле
благоденствует высшее сословие общества — дворяне, в зависимости от
древности рода поделенные «на четыре степени благородства». Они управляют
страной совместно с монархом, обязанным повиноваться законам своей страны.
Земля Офирская — прообраз России, реформированной в соответствии с идеями
Щербатова.
Безнравственность императрицы раскрыта в памфлете Щербатова под
характерным названием «О повреждении нравов в России». Обличительная сила
дворцового разврата, показанного в этом сочинении, была такова, что оно
было использовано Герценом в борьбе с самодержавием. Он впервые
опубликовал его в 1858 г.
В отличие от Щербатова, чьи сочинения увидели свет после смерти
автора и остались неизвестными современникам, Радищеву удалось напечатать
свой главный труд. Современники проявляли живой интерес к «Путешествию из
Петербурга в Москву», о чем свидетельствуют около 100 выявленных к
настоящему времени рукописных экземпляров, в то время как печатных
сохранилось только 15. Таков итог преследования запрещенной книги,
изданной тиражом примерно в 650 экземпляров.
Особое место Радищева в истории общественно-политической мысли
определяется тем, что он первым в России подверг уничтожающей критике
феодально-крепостнические порядки, взятые в целом, т. е. экономический и
социальный строй, а также политическую систему.
Перу Радищева принадлежит множество сочинений: «Письмо другу,
жительствующему в Тобольске», посвященное оценке деятельности «великого
мужа» Петра I, «Житие Федора Васильевича Ушакова», «Записки путешествия в
Сибирь», «Записки путешествия из Сибири», «Письмо о китайском торге» и др.
Богатое литературное наследие позволяет восстановить систему воззрений
Радищева. Образование он получил в Москве и Петербурге, а завершил в
Лейпцигском университете.
Первую работу Радищев опубликовал в 1773 г. Это был перевод книги
деятеля французского Просвещения Мабли «Размышления о греческой
истории...» со своими комментариями. В них привлекает внимание определение
деспотизма, отождествленного с самодержавием в России: «Самодержавство
есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». В этот период
Радищев придерживался просветительских взглядов. Но в «Письме к другу,
жительствующему в Тобольске» (1782) Радищев сделал вывод: «Нет и до
скончания мира примера, может быть, не будет, чтобы царь упустил
добровольно что-либо из своея власти седяй на троне». Единственный путь
достижения свободы для народа — революция, в результате которой появится
свободный труженик, обрабатывающий принадлежащую ему землю.
Причиной всех бед крестьянина является рабство. Крепостной земледелец
не был заинтересован ни в повышении производительности труда, ни в
расширении производства. Чтобы принудить крестьянина к усердию, помещик
прибегает к насилию, но цели не достигает, так как крестьянин работает
«оплошно, лениво, косо и криво». Напротив, если бы земледелец был
свободным собственником, человеком, заинтересованным в результатах своего
труда, то он работал бы «с прилежанием, рачением, хорошо».
Низкую урожайность крестьянских и помещичьих нив Радищев объяснял не
истощением почвы и природной леностью крестьян, а социальными условиями —
отсутствием интереса к производительному труду. Крепостнический режим
являлся причиной нищеты крестьян, высокой смертности среди них и
сокращения рождаемости. Не случайно богатства крестьян накапливались не в
земледелии, а в промыслах и торговле. Крепостничество, по мнению Радищева,
опустошительнее войны, ибо война более или менее кратковременна, в то
время как крепостное право «губит долговременно и всегда».
Венцом воплощения радикальных идей Радищева являлось «Путешествие из
Петербурга в Москву». Своеобразие этого сочинения состоит в том, что автор
использовал форму путевых заметок. Название глав соответствует
наименованию населенных пунктов, в которых размещались почтовые станции:
Тосна, Чудово, Новгород, Клин, Тверь и др.
Впервые в литературе была создана галерея простых селян, изображенных
с теплотой, глубоким сочувствием к их тяжелой доле. В главе «Любань» автор
встретился с крестьянином, с «великим тщанием» обрабатывающим собственную
пашню. Он трудился в воскресенье, потому что остальные шесть дней в неделю
должен был возделывать барскую ниву. Глава «Едрово» повествует о
крестьянской девушке Аннушке, несмотря на сиротство, бедность и крепостное
состояние сохранившей гордость, достоинство и независимость. Она
трудолюбива и «не знает еще притворства».
Помещики наделены отталкивающими чертами. Перед читателем предстает
асессор, почитавший крестьян скотами. Он «корыстолюбив, копил деньги,
жесток от природы, вспыльчив, подл, а потому над слабейшими его надменен».
Доведенные до отчаяния издевательствами барина и его трех сыновей
крестьяне «убили их до смерти». В главе «Черная Грязь» выведен другой тип
помещика, заставивший молодых людей вопреки их воле вступить в брак.
Прямые призывы к ликвидации самодержавия и крепостничества революцией
отсутствуют. Если бы таковые имели место, то императрицей, внимательно
изучавшей «Путешествие», а также в приговоре суда по делу Радищева они
были бы непременно отмечены. Между тем, Екатерина писала: «Намерение сей
книги на каждом месте видно; сочинитель оной наполнен и заражен
французским заблуждением, ищет всячески и выискивает все возможное к
умалению почтения к власти и властям, в приведение народа в негодование
противу начальства и начальников». Однако симпатии Радищева на стороне
Английской революции и Мирабо, в чем он не находил ничего
предосудительного — если бы «Путешествие» было опубликовано несколькими
годами раньше, то он «заслужил бы милость, а не преследование». Но
императрица в результате событий во Франции представлялась в иной
ипостаси.
В советской историографии «Путешествие из Петербурга в Москву»
нередко использовалось в качестве источника для характеристики реального
положения крестьян и владевших ими помещиков. Первые награждены
привлекательными чертами, вторые — полным отсутствием человеческих
добродетелей. И то и другое далеко от реалий, точнее, не относится к
типичным явлениям — Радищев выступает в роли публициста, выдающего
исключение за правило: порокам и добродетелям он придал всеобщее значение.