Психически больная Platina 1 страница

Психически здоровая женщина Platina может вследствие жизненных трудно­стей (особенно если они включали горе или разного рода душевные травмы)

постепенно сдвигаться в сторону психической патологии, вплоть до полного умопомешательства. Однажды я некоторое время вел такую даму, пока она окончательно не утратила связь с реальностью, и лекарство всякий раз возвра­щало ее на некоторое время к относительно нормальному существованию. Когда я впервые встретился с ней, она жаловалась на разнообразные и доволь­но причудливые физические симптомы, например на перемежающееся онеме­ние или на ощущение, словно ее голову сдавливает тисками. Сперва я не увидел Platina в ее картине, однако к третьей встрече со мной она уже смогла довериться мне настолько, что осмелилась рассказать о некоторых необычных психических и физических симптомах. Сначала она робко рассказала мне, что подвержена неожиданным вспышкам полового влечения. Она была заму­жем и имела религиозное мировоззрение, поэтому подобные эпизоды вызыва­ли у нее комплекс вины, и она никогда не позволяла себе действовать под влиянием этих импульсов. Я спросил, нет ли у нее каких-либо сексуальных фантазий, и она ответила утвердительно. Ее фантазии скорее походили на галлюцинации. По ее словам, иногда ей казалось, что ее тело становится телом Иисуса Христа, причем она в эти моменты очень негодовала на него за это, поскольку мужское тело давало ей сексуальные ощущения мужчины, ка­завшиеся ей «грубыми». По ее словам, в эти моменты она испытывала половое влечение к женщинам (Кент: «Влюбленность в представителя своего пола») или что она занимается любовью с самим Иисусом. Она отдавала себе отчет в ненормальности подобных переживаний и вполне была способна вести со мной здравую беседу, но при этом она считала эти фантазии более чем пло­дом воображения и была уверена, что она действительно оказывается в теле Христа или что он занимается с ней любовью. Для психически ненормальных Platina религиозные галлюцинации довольно типичны, они могут быть смеша­ны с сексуальными переживаниями, а могут возникать сами по себе (Кент: «Религиозность — чередуется с сексуальным возбуждением», «Религиозная одержимость»). Эта пациентка также описывала чувство собственного вели­чия, что очень характерно для Platina, и по мере прогрессирования патоло­гии это чувство становилось все сильнее. По ее словам, она чувствовала, что должна нести свет людям и что она словно смотрит с огромной высоты на копошащееся внизу страдающее человечество. Хотя она относилась к этим галлюцинациям очень серьезно, она часто переспрашивала: «Ведь это просто голос моего "я", правда?», что отражало сохраняющееся у нее осознание своего состояния.

Иногда близкие пациента могут дать больше информации о нем, чем он сам. Одна моя пациентка рассказала мне кошмарную историю своего дет­ства, проведенного рядом с сумасшедшей матерью, имевшей все признаки

конституции Platina. Мать была религиозной фанатичкой, называвшей себя не иначе как «христовой невестой». Она постоянно искала демонов по дому (Кент: «Боязнь нечистой силы»), могла начать говорить с воздухом, запрещая детям мешать ей, когда она это делает. Однажды она вынесла из дома всю мебель, пытаясь поймать демона, который «где-то спрятался». (При этом она заставила своих перепуганных детей помогать ей в «поим­ке».) По словам моей пациентки, мать всегда вела себя с ними как короле­ва, требуя, чтобы окружающие выполняли за нее всю работу, даже когда у нее были хорошие периоды. Особенно доставалось дочерям, находившимся на положении рабынь, тогда как сыновьям многое прощалось, в основном потому, что они казались ей привлекательными и выполняли роль мужей (отец пациентки покончил с собой, когда ей было четыре года). Дочери никогда не могли угодить ей полностью и жили в постоянном страхе нака­зания. Мою пациентку также постоянно преследовал страх, что мать ее убьет. В ее памяти сохранилось смутное, очень раннее воспоминание о том, как мать душит ее подушкой (Кент: «Склонность к убийству»), а две ее сестры умерли в младенческом возрасте от «синдрома внезапной смерти». Также ей казалось, что в раннем детском возрасте мать совершала с ней развратные действия. После смерти мужа мать внешне сохраняла образ целомудренной вдовы, однако в действительности имела несколько связей с мужчинами из ее секты. К сожалению, мне так и не удалось полечить мать пациентки, однако я был признателен ей за столь подробное описание типичного случая психически больной Platina.

Перепады настроений, которые можно наблюдать у психически здоровых индивидуумов Platina, по мере прогрессирования патологии превращаются в чередование здоровья и безумия, либо двух различных патологических состо­яний психики. Например, крайнее сексуальное возбуждение может чередо­ваться с буйством больной фантазии или религиозным бредом, который мо­жет включать в себя как манию величия, так и страх перед вечными муками (Кент: «Кажется, что он приговорен»). По мере уменьшения периодов вменя­емости неистовые безумные мысли становятся все более постоянными, в част­ности желание ударить кого-то ножом (подобные внезапные импульсы могут отмечаться у Alumina, однако в целом эти два типа довольно просто разли­чить). Я не сталкивался с пациентами, которые на самом деле бросались бы на кого-то с ножом, однако я полагаю, что возможна комбинация мании вели­чия в виде собственной божественной миссии и желания убивать, что делает опасность реального нападения на окружающих более вероятной.

По мере нарастания психической патологии у пациентки Platina может усиливаться еще один очень характерный симптом — склонность к неадекват-

ному смеху (Кент: «Смеется над серьезными вещами»). Неадекватный смех может наблюдаться также у Hyoscyamus, нередко в сочетании с сексуальной озабоченностью, однако смех Hyoscyamus скорее можно назвать беспричин­ным - эти пациенты могут смеяться ни над чем или надо всем подряд, тогда как Platina чаще всего будет смеяться именно над серьезными вещами, которые она обдумывает или которые высказывает. Когда она наберется храбрости рассказать гомеопату о своих сексуальных фантазиях, сказав об этом, она тут же начнет смеяться. Или она может рассмеяться во время опроса, когда речь заходит, по ее мнению, о самых серьезных вещах, например о ее опасении сойти с ума (Кент: «Страх потерять рассудок»). Она вовсе не считает эту тему смешной. Она просто не может справиться с собой и остановить смех. Другой тип, который смеется над серьезными вещами, - Natrum muriaticum. Последне­му тоже не до веселья, а смех для него — лишь рефлекторная попытка избе­жать страха, связанного с обсуждаемыми вопросами.

Иллюзия собственного величия и ощущения себя стоящей на недосягаемой для остальных высоте часто сочетается с иллюзией увеличения тела (Кент: «Тело кажется очень большим»). Другой и единственный тип, для которого характерно это ощущение, Cannabis indica. С другой стороны, у Platina возможно противоположное ощущение — другие люди кажутся очень ма­ленькими - зрительная галлюцинация, отражающая ее непомерную горды­ню. Наряду с этими галлюцинациями у Platina могут возникать необычные и высокоспецифические телесные ощущения, наиболее распространенным из которых является ощущение, словно ее тело омертвело (Кент: «Словно мертвый») — генерализованное или локальное ощущение онемения. Еще одно распространенное ощущение - словно давящая повязка охватывает какую-либо часть тела (оно также может отмечаться у пациентов Plumbum).

Как и у всех чисто женских типов, у Platina часто встречаются гинекологи­ческие или гормональные расстройства. Перепады настроения особенно вы­ражены в предменструальный период, а также после родов (Кент: «Послеро­довая мания», «Тревога во время менструации»). Одна пациентка Platina пожаловалась, что разрывается между безумной любовью к мужу и столь же безумной ненавистью к нему, особенно перед менструацией. Ее любовь была столь же страстной, что и гнев, и она нашла выход для своих огненных эмоций — стала петь. Она не только очень много пела дома, но и начала петь в хоре. По мере усугубления ее психических расстройств она перестала петь на публике, поскольку это провоцировало у нее состояние паники (Кент: «Страх толпы, возбуждения»), так что в результате мощный канал сброса эмоций оказался перекрыт. У этой пациентки также имелся своеобразный фетиш, который я не встречал у других пациенток' Platina, но который был вполне

объясним, учитывая ее чрезмерную сексуальность и расстройство психики. Этот фетиш касался всех мест для сидения. Когда кто-то садился или сидел в ее присутствии, она чувствовала непреодолимое желание также сесть, а если она садилась на только что освободившееся место, она ощущала сексуальное воз­буждение и чувственное удовлетворение. *

Страх и паники

Фактически все «истерические» типы склонны к панике и тревоге, и Platina не является исключением. Как у Alumina, а также у более психотических типов, таких, как Hyoscyamus, тревога Platina нарастает по мере ослабления связи пациента с реальностью. Страх людей, особенно больших групп людей, — одна из самых распространенных жалоб наряду с вполне объяснимым стра­хом сойти с ума. Прочие страхи, на которые жалуются пациентки Platina, включают страх неотвратимой смерти (Кент: «Предчувствие смерти»), страх призраков (которые могут быть вызваны галлюцинациями привидений) и страх кого-то убить. У наименее психически здоровых Platina также может отмечаться не связанная ни с чем, «разлитая в воздухе» тревога, которая может чередоваться с ощущением собственного превосходства и могущества.

Индивидуумы Platina очень чувствительны, и их подобно Ignatia может напугать интенсивность собственных переживаний. Поэтому после гнева или интенсивного сексуального возбуждения они часто ощущают тревогу. Пациентки Platina очень возбудимы, и, быть может, это является одной из причин, по которой они склонны к замкнутости. Они-знают, что любые внешние стимулы приведут лишь к вспышке эмоций, панике и потеря конт­роля над собой.

Внешность

Я видел лишь небольшое число пациенток Platina, поэтому мне трудно со­ставить полноценное суждение об их внешности. Что бросалось в глаза почти у всех — полные губы, отражающие страстную натуру. Я видел и полных, и худых Platina; среди них были и блондины, и брюнеты.

Pulsatilla

Сущность: принцип женственности.

1 омеопаты обычно считают Pulsatilla распространенным и легкоузнаваемым типом. На основании своего опыта могу сказать, что ни то ни другое нельзя назвать соответствующим истине. Среди взрослых людей Pulsatilla встречается редко, и ее очень легко перепутать с другими лекарственными типами, особен­но такими, как Silicea, Phosphorus, Staphysagria, Lycopodium, Calcarea Carbonica и Natrum muriaticum. Все эти типы могут характеризоваться пассив­ностью и эмоциональностью, однако новички в гомеопатии склонны считать, что эти качества характерны исключительно для Pulsatilla, отчего это лекарство назначается гораздо чаще, чем оно в действительности необходимо.

Ребенок Pulsatilla

Ни один другой тип не воплощает в себе с такой силой сам принцип жен­ственности. Существует небольшое число мужчин Pulsatilla, однако подавля­ющее большинство типа составляют женщины. Рискуя навлечь на себя гнев читательниц-феминисток, я рискну утверждать, что Pulsatilla — «самый женский» тип, поскольку его представительницы живут одними эмоциями, которые они не подавляют и не контролируют. Они могут иметь хороший интеллект, однако он полностью подчинен «обслуживанию» их эмоцио­нальных потребностей и желаний. Вот почему их мысли бывают столь пере­менчивы. Эмоции весьма нестабильны, особенно если они предоставлены самим себе и совсем не контролируются, а поскольку мысли Pulsatilla на­правлены только на получение эмоционального удовлетворения, они склонны к такой же переменчивости и непредсказуемости.

Маленькие дети обоих полов часто относятся к конституции Pulsatilla, По мере взросления большинство из них переходят в другие типы, отчего взрос-

лых Pulsatilla остается на удивление мало (с этим же отчасти связан тот факт, что многие дети сначала бывают более светловолосыми, а по мере взросления их волосы темнеют). В возрастном периоде от двух до пяти лет дети руковод­ствуются преимущественно эмоциями. (Еще раньше они живут в основном своей физической сферой, а позже начинает преобладать интеллект.) Именно в возрастной группе от двух до пяти наиболее высок процент конституции Pulsatilla. Как только интеллект начинаем брать верх и регулировать эмоцио­нальную жизнь, состояние Pulsatilla уходит.

Дети Pulsatilla обоих полов очень эмоциональны. Это преданные, нежные и мягкие существа, при условии, что их эмоциональные нужды удовлетворяются родителями, однако они склонны требовать постоянного внимания и, будучи лишенными его, становятся капризными и будут плакать, пока не добьются своего. Pulsatilla - очень естественный тип. Если ребенка Pulsatilla обидеть физически или эмоционально, он расплачется. Он не сделает ни малейшей попытки скрыть свою боль, а когда она проходит — она мгновенно забывает­ся. В этом такие дети очень похожи на детей Phosphorus, которых часто пута­ют с Pulsatilla. Различие состоит в степени эмоциональности. Pulsatilla эмоци­ональна всегда (хотя ее эмоции чаще всего бывают несильными и мягкими), поэтому ее реакции и интересы более субъективны, тогда как Phosphorus мо­жет быть более отстранен и объективен. Временами ребенок Phosphorus чув­ствует потребность в опоре и поддержке, и тогда он может быть очень эмоци­онален, однако в целом для него характерна активность, любопытство, стрем­ление к новому в отличие от Pulsatilla, более интересующейся тем, любят ли ее, и не особенно одержимой страстью к приключениям. Зацикленность на лич­ной эмоциональной удовлетворенности - краеугольный камень личности Pulsatilla, вокруг которой вращаются другие ее атрибуты.

Маленькие дети очень часто довольно эгоистичны. Для Pulsatilla это особен­но верно. На детской площадке Pulsatilla будет ревниво оберегать свой запас конфет (Кент: «Жадность»), разве что поделившись одной с каким-то особен­но близким приятелем (одновременно из желания заслужить похвалу и быть «хорошей девочкой»), тогда как ребенок Phosphorus моментально раздаст все конфеты. Подобно Natrum muriaticum, Pulsatilla прежде всего стремится к эмоциональной безопасности и легко может почувствовать себя отвергнутой (Кент: «Чувство покинутости»), тогда как другие гиперчувствительные дети-Silicea или Phosphorus - имеют большую эмоциональную прочность. Чтобщ быть счастливыми, им тоже может быть необходимо внимание и поощрение, равно как и определенное количество любви и нежности, однако они вовсе не нуждаются в ежеминутном подтверждении того, что их любят, что столь характерно для Pulsatilla и Ignatia. Именно эмоциональная незащищенность

делает Pulsatilla столь эгоистичной. Pulsatilla склонна ставить свои эмоцио­нальные нужды превыше всего, и если она чувствует нехватку внимания и заботы, она тут же устраивает бурную сцену. Либо несчастная Pulsatilla может непрерывно стонать и ныть, пытаясь привлечь таким образом к себе внимание (Кент: «Стонет и хнычет»). Как только она получает нужную ей дозу любви, она становится блаженно счастливой, и пока эта любовь изливается на нее, она ни о чем не переживает, по крайней мере не переживает долго. Как и Calcarea Carbonica, Pulsatilla очень проста в своих нуждах. Ей нужно лишь быть любимой, и пока она получает любовь, она довольна, приветлива и мила. Затем она нежится в своем довольстве, извлекая максимум возможного из приятных личных контактов и удовлетворяя свои чувственные аппетиты.

Нетрудно предположить, что ребенок Pulsatilla очень зависим от своих родителей. Стоит им лишь на несколько минут пропасть из его поля зрения, он уже начинает тревожиться, а на людях он буквально жмется к родите­лям, часто держа маму за руку или даже вцепившись в ее одежду. До тех пор пока Pulsatilla уверена, что ее любят, она будет с удовольствием весело играть с родителями, и эти веселые маленькие игры будут занимать большую часть ее общения с родителями. Особенно большое удовольствие доставляет ей телесный контакт — объятия, поцелуи, тисканье. Всем индивидуумам Pulsatilla, и взрослым и детям, нужно очень много тепла и физических прикосновений. Они безмятежно нежатся на руках любящего отца, пребы­вая в полном довольстве и покое, и не упускают ни малейшей возможности получить свою долю физической ласки. Ребенок Pulsatilla также обожает любимых теток, бабушек и дедушек, особенно если они позволяют ему де­лать все что угодно и достаточно ласковы с ним. Когда Pulsatilla чувствует счастье и защищенность, она максимально проявляет столь характерную для нее застенчивость и привлекает к себе максимум нежности и любви. Большие невинные глаза смотрят одновременно робко и игриво, а улыбка неуверен­ная, вопрошающая и немного самодовольная, словно говорящая: «Смотри­те, какая я хорошенькая девочка, будьте со мной ласковыми!». Взрослые Pulsatilla совершенно не теряют ничего из своего застенчивого очарования и прекрасно знают, как извлечь из него максимальную выгоду.

Вне дома ребенок Pulsatilla очень робок с посторонними. Как и Silicea, ребенок Pulsatilla сначала не идет на контакт, пока не уяснит себе — не опасны ли эти люди и достаточно ли они дружелюбны (Кент: «Робкий, стеснительный»). При малейшем проявлении враждебности такие дети лег­ко пугаются и вообще ничего не будут говорить незнакомцу, предпочитая спрятаться за спину матери. Если же, наоборот, они увидят, что незнако­мец «хороший», они отбрасывают осторожность гораздо быстрее Silicea и

могут очень быстро начать кокетничать с ним, показывать любимые игруш­ки и рассказывая им свои самые ценные секреты (например, имя мальчика из детского сада, которого она любит).

Хотя Pulsatilla очень доверяет тем, кого любит, с посторонними она мо­жет проявлять большую подозрительность, которую не всегда возможно преодолеть внешней дружелюбностью (Кент: «Подозрительность»). Доктор, бормочущий что-то успокаивающее, пвгтаясь при этом вставить в ухо ма­ленькой Pulsatilla ауроскоп, может быть встречен протестующим воплем раньше, чем успеет прикоснуться к ней. Симпатии и антипатии Pulsatilla возникают очень прихотливо, и процесс их формирования не всегда бывает понятен, однако, сделав выбор, Pulsatilla различает только «плохой-хоро­ший». Впрочем, эти оценки живут недолго. Она может ненавидеть против­ного доктора и сжиматься от ужаса при его появлении, в один прекрасный день она может сменить гнев на милость и одарить его своей улыбкой, означающей ее благосклонность.

Кроме тесных контактов с любимыми людьми Pulsatilla вообще любит чув­ственные удовольствия. Кроме тактильных ощущений она обожает наслажде­ние вкусной пищей, а также зрительное восприятие прекрасного. Здесь ее предпочтения не менее субъективны и прихотливы, независимо от того, пять ей лет или пятьдесят. Юная Pulsatilla может наотрез отказаться носить платье, если ей не нравится его цвет, а ее пищевые пристрастия могут быть очень прихотливы. Именно эта склонность к крайне субъективным и прихотливым предпочтениям заставила Кента поместить данный препарат в рубрику « При­вередливый, разборчивый». Pulsatilla не обладает аккуратностью и страстью к порядку, которые сочетаются с привередливостью у Arsenicum album и Natrum muriaticum. Она просто разборчива, словно балованный ребенок, привыкший, чтобы исполнялись его малейшие желания. Фактически, чем больше ребенку Pulsatilla удается манипулировать своими родителями с помощью внезапных взрывов эмоций, тем более избалованным он вырастает. Многие дети Ignatia или Natrum muriaticum не менее прихотливы в своих желаниях и склонны с помощью капризов манипулировать своими родителями. Эти три типа вообще имеют много общего, но принципиальное отличие Pulsatilla заключается в относительном отсутствии подавления эмоций. Аналогично Ignatia или Natrum muriaticum ребенок Pulsatilla очень ревнует, когда внимание родителей пере­ключается на других детей. Фактически они начинают ревновать к любому, кто занимает время родителей или время их лучших друзей (Кент: «Ревность»). В состоянии ревности Pulsatilla становится раздражительной, вздорной, вып­лескивая свое раздражение как на соперника, так и на «неверного» любимо­го человека. Если девочке Pulsatilla покажется, что новая игрушка у брата

красивее, чем у нее, она может разбить его игрушку, а если он окажется в центре внимания на свой день рождения, она может демонстративно отка-чаться от еды и всячески капризничать.

Pulsatilla — один из самых пугливых типов. Дети Pulsatilla в особенности подвержены всем видам страхов, особенно когда они чувствуют свою незащи­щенность вследствие недостаточности родительского внимания или из-за сме­ны обстановки. Подобно Natrum muriaticum и Calcarea Carbonica Pulsatilla не любит перемен и реагирует тревогой на относительно незначительные угрозы личной безопасности. Большинство детей Pulsatilla в той или иной степени боятся темноты. Обычно они говорят, что боятся привидений (Кент: «Страх призраков по ночам»), тогда как почти половина детей Natrum muriaticum, которые жалуются на страх темноты, говорят при этом, что боятся «страш­ных людей», аналогично взрослым представителям этого типа. Оставшись в одиночестве, Pulsatilla, особенно ребенок Pulsatilla, обычно чувствует тревогу. Но даже взрослые Pulsatilla очень зависят от компании.

Особенно пугают Pulsatilla проявления агрессии. Она начинает охать и рыдать при малейших признаках агрессии, физической или вербальной, и в семье предпочитает тихо отступить, нежели открыто противостоять роди­тельскому гневу, а став взрослой, обычно берет на себя роль миротворца. В этойроли она склонна взывать прежде всего к чувствам ссорящихся, нежели приводить разумные доводы. Pulsatilla не выносит дисгармонии, особенно Ю взаимоотношениях тех, кого она любит, и она будет умолять их поми­риться просто ради нее, если она не сможет сказать ничего другого.

Взрослая женщина Pulsatilla: зацикленность на любимых людях

Интересы Pulsatilla больше, чем у любого другого типа, связаны с ее личными взаимоотношениями. Ее принципиально интересуют только те, кого она лю-I иг, и ее жизнь посвящена поиску любви, а когда она найдена— наслаждению этой любовью. У Pulsatilla всегда есть кто-то, кому она предана словно хозяи­ну и которому верно служит. Для ребенка это обычно родители. Затем эту роль играет любимый молодой человек, потом муж, а после — собственные дети. Пока рядом с ней любимый и его любовь к ней очевидна, она счастлива, и, в сущности, ей больше ничего не нужно. Феминистки звереют, когда стал-кивкаются со счастливой Pulsatilla. Она счастлива сидеть дома и ухаживать за мужем и детьми. На самом деле это ее призвание в жизни. Она очень заботли-ва и потакает своим любимым во всем, в чем она хотела бы, чтобы потакали и. Ей нет особого дела до политики, философии или состояния экономики (Кент: «Поглощена домашними заботами»). Пока у нее дома все идет гладко,

она живет в блаженном неведении о разворачивающихся в «большом мире» драмах. В этом Pulsatilla напоминает Calcarea Carbonica (эти типы также имеют выраженное внешнее сходство, поэтому их очень легко перепутать). Однако даже простодушная, любящая дом Calcarea Carbonica склонна больше интере­соваться вещами, не затрагивающими непосредственно ее близких, такими, как карьера или творческое хобби. Pulsatilla же даже развлечения выбирает в соответствии с возможностями и желаниями ее друга или ее детей. Если муж любит шахматы, она тоже научится играть в шахматы. Если его нет дома несколько недель, а дети уже покинули отчий дом, она чувствует себя одино­кой и лишь тогда вынуждена заниматься чем-нибудь для самой себя. Одна моя пациентка Pulsatilla, привлекательная и интеллигентная сорокалетняя дама, вела счастливую жизнь домохозяйки, пока не умер ее муж. После этого она в течение года не могла прийти в себя, чувствуя себя словно в бурном незнако­мом море, поскольку раньше все ее интересы были направлены на него. Затем она стала постепенно учиться жить в мире, не будучи защищенной своим мужем и не занятой одними его интересами. Сначала она очень боялась встречаться с новыми людьми, а практические задачи, типа необходимости продать свой дом, вызывали лишь панический ужас. Постепенно она овладела новой для нее профессией массажистки и рефлексолога и смогла не только добиться высокого уровня мастерства, но и обзавестись обширной клиенту­рой. Чтобы расширить свои возможности и умения, она изучила нутрициоло-гию, проявив при этом серьезность и прилежание. Подобно этой женщине многие Pulsatilla не могут осознать собственной индивидуальности^ пока не лишатся тех, кого любят. Тогда они начинают искать себя,"задаваясь вопро­сом о своем жизненном предназначении, после чего находят себе другого человека, которому они снова будут служить, либо, наоборот, развивают бурную активность, тем или иным способом возвращая своей жизни некую направленность и стабильность.

Подростковый возраст может быть самым тяжелым периодом для Pulsatilla, Ее обычная эмоциональная переменчивость усугубляется гормональными пе­рестройками и давлением созревающей сексуальности. В это время Pulsatilla вынуждена до определенной степени освободиться от привязанности к роди­телям и зависимости от них, причем чаще всего до того, как у нее возникнет стабильная связь с кем-то другим. Девушка Pulsatilla склонна держаться около родителей и зависеть от них несколько дольше большинства ее сверстниц. Когда же в конце концов она покидает дом, у нее начинается очень нестабиль­ный, мучительный период, если только у нее быстро не возникнут прочные романтические отношения. Однажды я столкнулся с подобной девушкой Pulsatilla, которой было около двадцати лет. Она поступила в художественное

училище и снимала квартиру вместе со своей подругой, которую я тоже знал. Эта подруга часто жаловалась мне на свою соседку, которая спрашивала у нее совета по каждому поводу, а затем полностью игнорировала полученный совет, после чего плакалась на свою несчастную жизнь. Для Pulsatilla в этом возрасте очень характерна склонность не думая бросаться в нестабильные ро­мантические и сексуальные связи, после чего внезапно разрывать их, плача в жилетку подруге о том, как плохо ей одной, или о том, как несчастна она со своим парнем. Многие Pulsatilla вступают в отношения абсолютно импульсив­но, в отчаянных попытках обрести эмоциональную защищенность, которая им так нужна. Та девушка, о которой я говорил (несмотря на совершенные лета, она скорее заслуживала именоваться «девочкой»), испытывала мучи­тельное ощущение «покинутости», поскольку она так и не смогла найти проч­ной опоры в жизни. С целью показаться более привлекательной она пыталась погружаться в мир разнообразных модных интересов, в частности в движение «зеленых», участвуя в жарких спорах со своими сокурсниками о вопросах охраны окружающей среды, однако в реальности это ее не очень-то интересо­вало. Ее внешность была достаточно неряшлива, почти в модном в среде студентов-художников панковском стиле, однако внешняя растрепанность до­статочно хорошо демонстрировала неустроенность ее внутреннего мира. Те девушки Pulsatilla, которым посчастливилось сразу сделать шаг из родительс­кого дома в стабильные романтические отношения, переживают период взрос­ления более спокойно, избегая состояния запутанности и острой ностальгии, на которые обречены остальные представительницы этого типа.

Эмоциональная нестабильность

Я хотел было написать, что среди распространенных конституциональных типов Pulsatilla наименее эмоционально стабильна, уступая в этом только Ignatia. Однако я вовремя сообразил, что Pulsatilla — это как раз редкий конституциональный тип. Я встречал гораздо больше взрослых Ignatia, чем взрослых Pulsatilla, причем Ignatia тоже нельзя назвать особенно распрост­раненным типом. Принципиальным отличием между Ignatia и Pulsatilla яв­ляется степень интенсивности эмоций. Оба типа характеризуются перемен­чивостью настроения (Кент: «Колебания настроения»), однако эмоции Pulsatilla значительно более интенсивны, так как они глубже, а позади них лежат подавленные эмоции, которые и придают им такую мощь.

Когда у Pulsatilla все хорошо, когда у нее есть стабильные отношения с любимым человеком, вспышки плохого настроения у нее относительно редки. Если же они возникают, то чаще всего их провоцирует нечто, воспринимае-

мое как угроза для эмоциональной безопасности Pulsatilla. Даже прочные отношения могут переживать хорошие и плохие дни, a Pulsatilla очень чув­ствительна к любому уменьшению нежности по отношению к ней. Если муж устал на работе и поэтому выглядит не таким приветливым, как обычно, она может расстроиться так, словно он ее разлюбил. В своих переживаниях она будет многократно преувеличивать степень его неприветливости, заводясь внут­ри все больше и больше, так что затем одной его неудачной фразы, например о том, что ему не нравятся ее новые духи, вполне достаточно, чтобы она с рыданиями убежала в свою комнату. Pulsatilla может войти в любое отрица­тельное эмоциональное состояние (Кент: «Настроение— робость, угрюмость, подозрительность, слезливость, печаль, беспокойство, грубая ругань» и т. д.). Причем большая часть этих состояний возникает, когда ей начинает казаться, что ее отношения с любимым человеком находятся под угрозой, либо когда эти отношения прекращаются. Пока она чувствует себя любимой, она остается тихой и уступчивой, но когда чувствам ее любимого к ней что-то угрожает, она никогда не будет делать вид, что все в порядке и держать себя под контро­лем, как Natrum muriaticum. Она не будет подавлять свое отчаяние, она будет рыдать. Она не будет подавлять свой гнев, она будет орать и бить посуду. Когда все еще не так плохо, однако отношения дали маленькую трещину, Pulsatilla может все время находиться в состоянии легкой раздражительности (Кент: «Все раздражает»). В этом состоянии она может не говорить об истин­ной причине проблемы и даже не отдавать себе отчета, что вызвало ее раздра­жение, а просто выливать свое разочарование и недовольство жизнью на свою семью, жалуясь и плача из-за мелочей (Кент: «Беспричинный плач»), Pulsatilla в третьей и второй степени помещена Кентом минимум в пятнадцать рубрик, относящихся к «плачу». Именно плачем Pulsatilla чаще всего реагирует на эмоциональную боль. В большинстве случаев это умеренные слезы, а не тяже­лые рыдания (как у Natrum muriaticum или Ignatia), и их довольно легко осушить успокоением и нежностью. Однако Pulsatilla склонна очень сильно привязываться к людям (и домашним животным), после потери которых у нее может развиться нервный срыв с истерическими рыданиями и чуть ли не мыслями о самоубийстве (Кент: «Горе» [третья степень]; «Настроение— исте­рическое», «Безутешность»).