Становление российской политической элиты

В эволюции российской политической элиты можно выделить несколько этапов. В дореволюционный период (до Февральской революции 1917 г.) в российских властных структурах домини­рующее положение занимала элита «крови» - монархические наследственные династии, в которых правящие монархи из од­ного и того же рода сменяли друг друга по праву родства и на­следования. Элита «крови» выступала и в качестве главного сис­темообразующего элемента институциональных политических структур России.

Февральская, а затем и Октябрьская революции 1917 г. при­вели к коренной смене российской политической элиты. Уже в первые годы своего становления новая советская элита по сво­ему составу коренным образом отличалась от дореволюционной. Она рекрутировалась главным образом из профессиональных революционеров, интеллигенции, специалистов - хозяйственников, рабочих и крестьян.

В большинстве современных политических исследований в качестве особых этапов эволюции советской политической эли­ты выделяются ленинская и сталинская элиты. При этом отме­чаются высокая динамичность ленинской элиты, ее самоотвер­женность, преданность делу революции, идейность и твердость духа. Сталинской же элите были присущи большая стабиль­ность, устойчивость, закрытость и непримиримость к политиче­ской оппозиции.

Обновление советской политической элиты, начавшееся в 50-60-е годы XX в., привело в конечном счете к формирова­нию нового типа элиты - номенклатурной (этакратической) элиты, в которой по­степенное усиление бюрократических элементов способствовало дальнейшей монополизации управленческих функций.

Отличительной чертой советской элиты являлась монополия на владение собственностью и право распоряжения ею и всеми стра­тегическими ресурсами. Именно положение в структурах власти обусловливало право распоряжения собственностью.

Впервые анализ характера и механизмов воспроизводства элиты в СССР был представлен в произведениях А. Авторханова, Р. Мед­ведева и М. Восленского. Для обозначения элитных групп совет­ского общества они использовали термин «номенклатура». Данными исследователями был сформулирован вывод о том, что номен­клатура воспроизводит себя не через особое экономическое отно­шение к средствам производства, а через монопольное положение в системе власти, через свою собственность на государство.

Юго­славский ученый М. Джилас в своем исследовании «Новый класс» отмечал, что после большевистской революции в России сформи­ровался новый, ранее неизвестный в истории класс - «партийная бюрократия». Он обретает свою власть, привилегии, идеологию и обычаи благодаря одной специфической форме собственности - коллективной собственности, которую этот новый класс вводит и распространяет от имени народа и общества.

По этой причине среди элитных групп советского общества отсутствовала элита экономическая. Руководители крупнейших эко­номических корпораций были по сути членами одной этакратической элиты (номенклатуры).

С точки зрения структуры, это была идеологически объединен­ная элита (с высокой степенью интеграции на основе общей единой идеологии), для которой были характерны такие признаки, как

-строгая иерархичность,

-неподотчетность высших слоев перед низ­шими,

-низкий уровень конкурентности и

-невысокая степень кон­фликтности между внутриэлитными группами.

Очевидно, что это была относительно закрытая элита, с невысо­кой степенью циркуляции. Вхождение в ее состав осуществлялось на основе таких критериев, как партийность, стаж работы, социаль­ное происхождение, возраст, личная преданность и политическая лояльность. В то же самое время самовоспроизводство политичес­кой элиты было ограничено. По неписаным законам, дети высших руководителей не наследовали постов своих родителей, для них под­бирались специальные должности, связанные, как правило, с рабо­той за рубежом.

До конца 80-х гг. советская элита занимала монопольно господствующее положение, основанное на подавлении и уничтожении любых попыток формирования контрэлиты, и на таких специфичес­ких механизмах ее легитимации, как идеология, патернализм, де­монстрация технической эффективности. Идеология обосновывала и закрепляла право на власть и принятие решений за элитой.

Па­тернализм - система социального покровительства высших слоев низшим - обеспечивал элите политическую поддержку и лояльность со стороны низших слоев общества. Демонстрация достижений технической модернизации также связывалась в массовом со знании с деятельностью элиты.

Однако к концу 80-х гг. идеология потеряла в массовом сознании сакральный характер, а многие ее положения, превратившись в официальные догматы, перестали выполнять легитимизирующую функцию. В связи с ростом образования и квалификации значительной части советского общества патернализм начал терять свою привлекательность, и прежде всего в «средних» слоях.

Факторы внутреннего экономического кризиса подорвали веру в техничес­кую эффективность. В результате было нарушено функционирова­ние механизмов легитимизации власти советской элиты. Утрата обязательной объединяющей идеологии, нарушение жесткой субординации предопределило возникновение внутри элиты кон­куренции между ее различными группировками и их представите­лями. Элита осознала, что ее прежняя закрытость ведет к дегра­дации и упадку.

Поэтому был открыт доступ в нижние и средние элитные группы для наиболее способных представителей обще­ства. Рекрутирование новых лиц в состав элиты обеспечивалась за счет выборов. Дополняя механизмы кооптации выборами, правя­щая элита стремилась создать под своим контролем новые меха­низмы легитимизации власти, взамен утративших былую эффек­тивность старых.

В конце 80-х гг. начинается процесс бурного формирования контрэлиты, в состав которой входили руководители различного рода «демократических движений», протопартий, представители творческой и научной интеллигенции.

В процессе реформирования общества и глубокой трансформа­ции правящей элиты внутри российской элиты произошли глубокие изменения. Прежде всего возникла экономическая элита. Ее основу составили представители прежней политической и административ­ной элит, которые в результате приватизации осуществили транс­формацию права распоряжения собственностью в право собствен­ности.

Анализируя аналогичные процессы в Восточной Европе, не­которые политологи сформулировали вывод о становлении «поли­тического капитализма», в результате которого представители этакратической элиты используют власть и влияние для приобретения собственности и капитала, сохраняя командные позиции, но уже в качестве собственников. Отсюда следовало заключение о воспро­изводстве правящей элиты, но уже в новых экономических и соци­альных условиях.

Что же отличает российскую элиту от советской ?

Отечествен­ные социологи приводят следующие данные об изменении возрас­тного состава, уровне образования и источниках рекрутирования совре­менной элиты: средний возраст высшего руководства снизился с 61,8 (начало 80-х гг.) до 53,1 лет (конец 90-х гг.), повысился уро­вень образования высшего слоя элиты (примерно на 10%), а вот сам состав элиты изменился незначительно. Среди окружения пре­зидента лишь 25% составляют лица, не входившие в прежнюю но­менклатуру, а в правительстве эта доля составляет 26% .

Изменился механизм рекрутирования элиты. Основным способом формирования элиты становятся выборы. Однако, несмотря на функционирование из­бирательной системы, радикальной смены состава элиты в 90-х гг. не произошло. Это обстоятельство позволяет утверждать, что в 90-е гг. ограничился приток новых членов в элиту из не-элитных групп, а выборы стали важнейшим инструментом обеспечения легитимности современной российской элиты.

Внутри правящей элиты современного российского общества наблюдаются две тенденции в развитии межгрупповых отношений.

С одной сторо­ны, обостряется конкуренция между внутриэлитными группами по поводу распределения власти, сфер влияния, собственности, капиталов и т.п.

С другой - нарастает понимание того, что в ус­ловиях глубокого экономического кризиса, резкого падения жиз­ненного уровня основной массы населения подобная конфронта­ция внутри элиты подрывает ее же власть. Отсюда стремление к выработке общих правил политической «игры», поиск взаимных компромиссов и уступок.

Процесс смены элит в российском обществе еще не завершен. Новая российская элита отличается от старой советской - своей структурой, механизмами рекрутирования и легитимации, более высокой степенью конкурентности. Однако ее состав и некоторые черты внутриэлитных отношений несут на себе отпечаток «номен­клатурного» прошлого.

Таблица 8.1.

ХАРАКТЕР И ТЕНДЕНЦИИ ИЗМЕНЕНИЙ ЭЛИТЫ СОВЕТСКОГО / РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Процесс становления новой, постсоветской элиты в России начала 90-х годов XX в. был тесно связан с ее мощным внут­ренним и внешним лоббированием теми силами, которые были заинтересованы в разрушении Советского Союза и советской системы. Не случайно постсоветская элита рекрутировалась главным образом из наиболее агрессивных радикал-демократов, «политических оборотней», рыночно-ориентированных предста­вителей хозяйственной элиты, «прагматиков» и т.д.

В условиях маргинализации российского общества, быстрой смены соци­альных ролей и статусов, определяющими в становлении власт­ных структур стали отношения личной преданности и покрови­тельства. Поэтому важнейшей составляющей рекрутирования постсоветской элиты стали клиентарные отношения, основан­ные на приоритете личной лояльности и преданности.

Неформально-личный характер рекрутирования доминирует и в региональных элитах, где команды-клиентелы образуют сво­его рода ткань властвующей элиты. Наверное, можно согласить­ся с утверждениями некоторых западных политологов, что в России намечается тенденция становления авторитаризма. И причины этого не только в неустойчивости позиций россий­ских политических лидеров, но и в «сверхбюрократизации по­литики», широте полномочий президентского аппарата, в «сла­бости авторитетного давления снизу вверх» [Ривера Ш.В. Тенденции формирования состава посткоммунистической элиты России: репутационный анализ // Политические исследования. – 1995.- № 10.].

Слабость российской политической элиты особенно отчет­ливо проявляется в духовной сфере: в отсутствии четкой идео­логической ориентации, системы нравственных ценностей, со­циально-политических ориентиров для массового сознания.

Необходимыми условиями повышения интеллектуального качества и нравственной надежности политической элиты яв­ляются:

-легитимный путь ее формирования свободным волеизъ­явлением всех граждан;

-рекрутирование ее состава из людей с достаточно большим опытом политического управления;

-гума­нистическая ориентация членов самой элиты на созидательные ценности и самого человека.

8.6. Политическое лидерство: сущность и особенности проявления

Политическая прак­тика убеждает нас в том, что процесс распределения власти не оз­начает равномерного участия в нем всех граждан. В любом обще­стве к власти причастен узкий круг людей - политическая элита. А в ее составе особое место занимают отдельные представители, кото­рые отличаются явным приоритетом во влиянии на общество, - по­литические лидеры. Именно эти люди на протяжении многих веков служили живым воплощением власти.

Английское слово «lider» означает «ведущий». Смысл данно­го слова точно отражает предназначение такого человека и его функции. Лидеры возглавляют, ведут за собой различные социальные общности - от небольших групп людей до сообществ государственного уровня, они объединяют и координируют ин­дивидуальные усилия людей.

Лидер - это авторитетный член организации, социальной группы, общества в целом, личностное влияние которого позволяет ему играть существенную роль в социальных процессах.

С понятием «лидер» тесно связано другое понятие - «лидерство». Лидерство - сложное, многоаспектное явление. В качестве своего центрального звена оно включает механизм взаимо­действия лидера и его последователей. С одной стороны, оно предполагает действенное влияние лидера на отдельных людей или их группы, а с другой - основывается на их подчинении лидеру, поддержке его решений и действий, готовности следо­вать за ним.

Несмотря на то, что в качестве ключевой фигуры этого взаимодействия выступает лидер, не следует упускать из виду и вто­рую его составляющую. Ведь словосочетание «одинокий лидер» звучит абсурдно, и лидером можно быть только по отношению к другим людям. Кроме того, специфике взаимодействия в рам­ках лидерства в большей степени соответствует термин «после­дователи», нежели «ведомые». Такое обозначение более уместно, так как предполагает активную позицию тех, кто поддерживает лидера и следует за ним, равно как отражает статус самого ли­дера, который не навязывается извне, а добровольно предостав­ляется человеку его окружением.

Среди различных форм лидерства политическое лидерство занимает особое положение в общественной жизни оно наиболее зримо, значимо влияет на ход со­бытий, затрагивающих судьбы большого числа людей. Обладая рядом общих черт, характерных для любых форм лидерства, по­литическое лидерство имеет ряд специфических особенностей.

(1) Политическое лидерство в целом носит опосредованный характер. Взаимодействие политического лидера и общества осуществляется через посредство различных институтов: поли­тические партии, группы интересов, органы государственного управления, СМИ и т.д.

(2) Современное политическое лидерство многолико. Напри­мер, за таким понятием, как «президентство», скрывается слож­ная структура и деятельность многих людей. Если президент го­товится сделать программное заявление по какому-либо политическому вопросу, то он проводит консультации со специалистами по этой проблеме, советники помогают ему оценить ситуацию, спичрайтеры подключаются к работе над текстом заявления. В таком контексте лидерство можно, конечно, рассматривать как свойство отдельной личности, но в действительности оно есть результат коллективных действий. В этом состоит важное отличие политического лидерства от лидерства в малых группах.

(3) Если в малых группах, основанных на непосредственных контактах, на первом месте оказываются способность и готовность личности выполнять роль лидера, то в политике, где дей­ствуют большие массы людей, необходима формализация позиции лидера. Поэтому политическое лидерство включает, с одной сто­роны, неформальный аспект (и в этом смысле оно предполагает общественное признание возможностей лидера выполнять свою роль и основывается на авторитете), а с другой - формальный аспект (и в этом смысле оно представляет собой «приоритетное
влияние определенного лица на членов организации, закреп­ленное в ее нормах и правилах и основывающееся на положе­нии в общественной иерархии»).

В политике уровень авторитета личности не обеспечивает ей автоматически соответствующей властной позиции. Однако са­мо по себе высокое статусное положение не способно сделать человека политическим лидером, поскольку, влияние лидера должно опираться хотя бы на признание правомерности руко­водства. Кроме того, некоторые политики, формально занимая высокую государственную должность, не обладают возможно­стью сколько-нибудь заметного влияния на ход политических событий (например, президенты в парламентских республиках).

(4) В подавляющем большинстве политические лидеры - мужчины. Примерами редких исключений могут служить такие известные женщины-политики, как М. Тэтчер (Великобритания), Б. Бхутго (Пакистан), И. Ганди (Индия). По данным Межпарла­ментского Союза, в общем числе членов депутатского корпуса планеты женщины составляют лишь 13%, причем лишь немно­гие из них могут считаться политическими лидерами. Эту осо­бенность политического лидерства выделял и французский поли­толог Ж. Блондель, отмечая, что «национально-политические ли­деры никогда не рекрутировались пропорционально тем группам, которые образует руководимое ими население».

Чтобы добиться признания в мире политики, женщина, как правило, должна обладать отнюдь не женскими чертами характе­ра. М. Тэтчер, для того чтобы стать лидером консервативной пар­тии и впоследствии получить пост премьер-министра, должна была продемонстрировать жесткость, резкость, решительность, за что, впрочем, она и получила прозвище «железная леди».

Сложностью феномена политического лидерства объясняется существование не­скольких подходов к трактовке этого по­нятия:

(1) Политическое лидерство – это разновидность власти. Такая интерпретация лидерства опирается на ту точку зрения, что в любом «политическом во­просе», по словам М. Вебера, интересы распределения, сохра­нения, смещения власти являются определяющими для ответа на данный вопрос;

(2) Политическое лидерство – это влияние на других людей. Для него характерны следующие особенности: (а) влияние должно быть постоянным. К полити­ческим лидерам нельзя относить людей, оказавших разовое воз­действие на политические процессы; (б) воздействие политиче­ского лидера должно осуществляться на всю группу, организа­цию, общество; (в) влияние политического лидера опирается на авторитет, доверие его сторонников, признание правомерности руководства;

(3) Политическое лидерство – это управленческий статус, социальная позиция, связанная с принятием решений;

(4) Политическое лидерство – это особого рода предпринимательство, при котором полити­ческие «предприниматели» обменивают свои программы реше­ния общественных проблем, реализации интересов граждан на руководящие должности. Не случайно политические лидеры так щедры на обещания и посулы во время выборов, правда, придя к власти, чаще весьма скупы на их выполнение.

Приведенные выше трактовки понятия политического лидер­ства концентрируют внимание на различных аспектах этого явле­ния. Но, пожалуй, точнее других сущность данного феномена от­ражает следующее определение.

Политическое лидерство - это постоянное и легитимное влияние индивида, занимающего вла­стные позиции, на группу, организацию, общество в целом.

Что же непосредственно лежит в основе политического ли­дерства? Какова природа этого феномена?