Глава 5. Роман Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» с точки зрения архетипического литературоведения (краткое рассмотрение).

Рассмотрим роман «Братья Карамазовы» с точки зрения мифологического сознания. В романе присутствуют четыре брата (Смердяков тоже брат, просто носящий другую фамилию - незаконнорожденный сын). Их можно рассмотреть как четыре основных функции по Юнгу: Иван – мыслительная функция, Дмитрий – чувственная, Алеша (монах в начале книги) – интуитивная, и Смердяков «посему как отменный бульонщик» как он себя сам рекомендовал – функция сенситивная (в данном случае подавленная, незаконнорожденная). С самого начала в этом романе происходит столкновение с архетипом Самости. Внутренний сюжет романа в том, что он описывает очень частые ситуации, которые происходят с людьми. Ситуации так называемого «обращения», т.е. внезапного перевертыша системы ценностей: любого «обращения»: религиозного, культурного, мистического, сектантского, политического…

В скиту старца Зосимы, собственно, и началась завязка романа. Старец представляет собой некий образ и символ Самости, причем на фоне этого символа совершенно парадоксальным образом всплывает и Теневой аспект тоже Самости – Федор Карамазов. Два «отца», светлый и темный лики... И здесь обе части Самости, светлая и теневая, сталкиваются вместе. По сути, они не сталкиваются, между ними нет конфликта – конфликт возникает у человека, который в себе прозревает Тень, посредством какого-то события. И он старается всеми силами эту Тень вытеснить, то есть, говоря языком символическим - убить. Мысли об этом убийстве вынашивает Иван. Чувственная функция – Дмитрий – ненавидит то, что открылось в свете Самости – теневую сторону. Интуитивная функция – Алеша – находится в растерянности. А собственно подчиненная сенсорная функция Смердяков – совершает убийство, т.е. вытесняет обратно в Тень, в бессознательное, то, что высветилось при неком событии (в жизни человека это может быть какое-то озарение, инсайт, сатори... Вот она трансформация.

Все это происходит на фоне активизации Анимы, которая имеет два лица. Одно лицо представляет собой т.н. Черную Аниму – это Катерина Ивановна, и второе лицо – это Грушенька, это другая, прогрессивная Анима. Далее получается, что вместе с вытеснением в Тень того, что открылось, чувственная функция попадает под жесткий надзор СуперЭго – прокурор, следствие, тюрьма, Сибирь, каторга. Под эту же статью чуть не попадает мыслительная функция, по крайней мере, человек в каком-то смысле теряет рассудок – он находится под инфляцией Тени (явление черта – в романе). Хотя по сути – это функция наиболее свободолюбивая. Человек с тонкой душевной организацией, который подвержен этому сюжету, при таком фатальном раскладе Анимы у себя, где противоборствующие стороны её обнажаются в свете явления Самости – с ним происходит «обращение». Например, такой человек, будучи первоначально атеистом вдруг кидается в православие, и гнобит свою чувственную и мыслительную функцию, отсекает свою интуитивную функцию, и в результате ещё и сенсорная функция «вешается» – происходит полное обезволивание человека. Но это может быть не только православие, а например какая-то секта, человек может по похожему архетипическому сюжету «броситься» во власть, политические интриги, любые другие формы переоценки ценностей, которые так или иначе оборачиваются самонаказанием – подавлением почти всех функций. Все из-за того, что, пережив инсайт или сатори, человек оказывается еще не готов к столкновению с Самостью, которая высветлила какую-то теневую его сторону, не готов был принять, ассимилировать эту Тень. Он снова её «убивает» - вытесняет. Этот архетипический сюжет показывает, что происходит с человеком хрупкой душевной организации при малейшем проявлении Тени, да ещё в свете вспышки Самости, в свете какого-то мистического откровения. Это сюжет о смене ценностей и о том, что в результате выходят из строя почти все функции. Человек становится фактически зомби.

Существует масса тому примеров (исторических и житейских), когда в результате какого-то сильного сакрального переживания, у человека происходит смена сценария на контрсценарий, как это называют представители транзактного анализа. Т.е. человек становится противоположностью того, чем был, хотя никуда по большому счету из сценария не выходит, просто проживает его обратную сторону, столь же зависимый и обусловленный. Вот что является непроявленным символом архетипического сюжета романа «Братья Карамазовы» - сюжетом, который разворачивается в судьбе очень многих людей, кто сподобился пережить так называемый духовный опыт. Но…

Но у романа есть продолжение. В Сибирь вместе с чувственной функцией отправляется и Анима. А Сибирь, если смотреть литературоведческую традицию и опереться на того же Юрия Михайловича Лотмана, который показал в своем исследовании, что Сибирь равноценна чистилищу в «Божественной комедии» Данте, где происходит перековка, трансформация, очищение, то прогноз может быть и вполне благоприятный. Там, в «Сибири» может произойти обновление нашего героя и потом выход его к новой системе ценностей и новому жизненному сюжету. Так что не все так пессимистично, и в принципе роман описывает некий драматический кризисный момент, наступающий после какого-то озарения у человека с тонкой психической организацией, у которого происходит борьба черной и светлой Анимы. Никто из нас от такой ситуации не застрахован, и это вполне индивидуационная ситуация. И здесь Достоевскому низкий поклон, потому что это фундаментальное произведение литературы, архи-архетипическое я бы сказал. И это мощнейшее произведение и Достоевского и литературы 19 века, ещё не полностью понятое до сих пор.

Глава 6. Ах какая драма – Пиковая Дама[10]…

Мы неоднократно[11] подчеркивали, что сколько-нибудь значимое произведение культуры является своеобразным сновидением коллективного бессознательного, в котором отражается определенное послание, раскрывающее некий общечеловеческий сюжет, присутствующий так или иначе в большей или меньшей степени в жизни почти каждого человека. И чем масштабнее художник или писатель, тем более общий архетипический сюжет отражается в его произведениях. Так что, таких гениев, как Шекспир, Пушкин, Достоевский, Гете, Чехов в известном смысле можно считать оракулами, а их произведения – мифологемами, разворачивающимися в разных пропорциях и разных контекстах во внутренней жизни очень большого количества людей. В рамках проекта «Архетипические исследования»[12] мы даже выделили отдельное направление, обозначенное нами как архетипическое литературоведение, которое изучает символическое и архетипическое значение того или иного литературного сюжета. Безусловно, наши интерпретации, как и любая интерпретация вообще, будут окрашены субъективными мотивами, но это отнюдь не значит, что они не верны. Здесь следует остановиться особо, чтобы прояснить тот факт, что между субъективным и неверным не существует знака равенства. Особенно в парадигме новой науки 21 века[13], которая в принципе снимает грань субъективного и объективного, снимая аполлоническую дистанцию между так называемым субъектом и объектом. В этом смысле любая интерпретация некоего исходного текста всегда субъективна; и существует в каждом отдельном случае более или менее широкий спектр различных субъективных интерпретаций, каждая из которых является равнозначимой любой другой. Различия между разными интерпретациями будут присутствовать лишь в контексте их применимости и количестве адресатов, для которых та или иная интерпретация будет «работать». Под словом «работать» мы здесь имеем в виду психотерапевтическое применение той или иной интерпретации. Обоснованию нашего взгляда можно было бы посвятить достаточно обширное исследование, здесь же мы покончим с этим и перейдем непосредственно к архетипическому исследованию повести А.С. Пушкина «Пиковая дама». Вот краткое изложение фабулы описанного Александром Сергеевичем сюжета:

«Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова. После игры Томский рассказал удивительную историю своей бабушки, которая знает тайну трех карт, якобы открытую ей знаменитым Сен-Жерменом, непременно выигрывающих, если поставить на них подряд. Обсудив этот рассказ, игравшие разъехались по домам. Эта история показалась неправдоподобной всем, включая и Германа, молодого офицера, который никогда не играл, но, не отрываясь, до самого утра следил за игрой.
Бабушка Томского, старая графиня, сидит в своей уборной, окруженная служанками. Здесь же за пяльцами и её воспитанница. Входит Томский, он заводит светскую беседу с графиней, но быстро удаляется. Лизавета Ивановна, воспитанница графини, оставшись одна, смотрит в окно и видит молодого офицера, появление которого вызывает у нее румянец. От этого занятия её отвлекает графиня, отдающая самые противоречивые приказания и при этом требующая их немедленного исполнения. Жизнь Лизаньки в доме своенравной и эгоистичной старухи несносна. Она виновата буквально во всем, что раздражает графиню. Бесконечные придирки и капризы раздражали самолюбивую девушку, которая с нетерпением ожидала своего избавителя. Вот почему появление молодого офицера, которого она видела уже несколько дней подряд стоящим на улице и смотревшим на её окошко, заставило её раскраснеться. Этим молодым человеком был не кто иной, как Герман. Он был человеком с сильными страстями и огненным воображением, которого только твердость характера спасала от заблуждений молодости. Анекдот Томского распалил его воображение, и он захотел узнать тайну трех карт. Это желание стало навязчивой идеей, невольно приведшей его к дому старой графини, в одном из окон которого он заметил Лизавету Ивановну. Эта минута и стала роковой.
Герман начинает оказывать знаки внимания Лизе, чтобы проникнуть в дом графини. Он тайком передает ей письмо с объяснением в любви. Лиза отвечает. Герман в новом письме требует свидания. Он пишет к Лизавете Ивановне каждый день и наконец добивается своего: Лиза назначает ему свидание в доме на то время, когда её хозяйка будет на балу, и объясняет, как незамеченным проникнуть в дом. Едва дождавшись назначенного времени, Герман проникает в дом и пробирается в кабинет графини. Дождавшись возвращения графини, Герман проходит к ней в спальню. Он начинает умолять графиню открыть ему секрет трех карт; видя сопротивление старухи, он начинает требовать, переходит к угрозам и, наконец, достает пистолет. Увидев пистолет, старуха падает в страхе с кресел и умирает.
Воротившаяся вместе с графиней с бала Лизавета Ивановна боится встретить в своей комнате Германа и даже испытывает некоторое облегчение, когда в ней никого не оказывается. Она предается размышлениям, как внезапно входит Герман и сообщает о смерти старухи. Лиза узнает, что не её любовь — цель Германа, и что она стала невольной виновницей гибели графини. Раскаяние терзает её. На рассвете Герман покидает дом графини.
Через три дня Герман присутствует на отпевании графини. При прощании с покойной ему показалось, что старуха насмешливо взглянула на него. В расстроенных чувствах проводит он день, пьет много вина и дома крепко засыпает. Проснувшись поздней ночью, он слышит, как кто-то входит к нему, и узнает старую графиню. Она открывает ему тайну трех карт, тройки, семерки и туза, и требует, чтобы он женился на Лизавете Ивановне, после чего исчезает.
Тройка, семерка и туз преследовали воображение Германа. Не в силах противиться искушению, он отправляется в компанию известного игрока Чекалинского и ставит огромную сумму на тройку. Его карта выигрывает. На другой день он поставил на семерку, и вновь выигрыш его. В следующий вечер Герман вновь стоит у стола. Он поставил карту, но вместо ожидаемого туза в руке его оказалась пиковая дама. Ему кажется, что дама прищурилась и усмехнулась… Изображение на карте поражает его своим сходством со старой графиней.
Герман сошел с ума. Лизавета Ивановна вышла замуж».

Итак, мы видим, что фактически все действие вертится вокруг игры, в данном случае карточной. Это дает нам основание полагать, что основным заказчиком всего сюжета является бог игры, риска, азарта и случая Джокер. В этом названии он предстает как довольно молодое божество, не успевшее укорениться ни в одном из так называемых классических мифологических пантеонов, хотя суть его стара как мир, и те или иные его грани мы можем встретить в мифологиях разных народов в так называемых богах – демиургах, трикстерах и т.п. Мы выбираем название Джокер и отсылаем к описанию его проявлений в наших текстах[14]. Именно с подачи Джокера в разгоряченных умах карточных игроков на крыльях посланника Джокера - Гермеса, который стоит за фигурой Томского, и рождается мысль о легкой авантюрной удаче. Сразу же поясним, что все участники повести – это те или иные субличности, присутствующие в каждом из нас и/или стоящие за ними архетипические фигуры. Понятное дело, что они разворачиваются лишь в определенных контекстах нашей жизни, внешней и внутренней, и в разных пропорциях у каждого конкретного человека. Поэтому та субличность, которую олицетворяет в повести Герман, может ярко проявиться и захватить изрядную долю психического пространства в определенной ситуации прежде всего у тех людей, которые имеют в своей персоне, тени или Анимусе те самые черты, которыми наградил Германа Пушкин. Это не значит, что у остальных «внутреннего Германа» не существует. Он существует, так же как и огромное количество персонажей множества классических произведений внутри каждого из нас. Вопрос лишь в том, что у кого-то его активность, а также символика и архетипический сюжет «Пиковой дамы» проявляется эпизодически, порой даже не рефлексируясь сознанием, у других же этот самый «внутренний Герман» может выйти на первый план в какие-то периоды жизни или в каких-то контекстах жизни.

Итак, что же такое Герман? Это крайне рациональная и хладнокровно-рассудительная часть Персоны, теневая сторона которой обуреваема легко воспламеняемыми чувствами и страстью к игре и авантюре. В то время как Персона расчетлива, бережлива и аккуратна, Тень, как оборотная ее сторона, захватив власть в свои руки, может в буквальном и переносном смыслах поставить на карту очень многое вплоть до самой жизни. Узнаваемо? Вспомните несколько ситуаций в своей жизни, когда вы были столь одержимы какой-то сильной страстью и духом авантюры (возможно это длилось у вас всего несколько секунд), что готовы были поставить на кон очень многое. Возможно ставили, возможно нет… Именно Герман из всей компании кутил и игроков, которые быстро позабыли историю Томского, оказался необычайно взволнован ею. Шутки Гермеса и Джокера наиболее удачно срабатывают в отношении тех личностей (и субличностей если говорить о внутреннем мире), чье внешнее проявление наиболее хладнокровно. В данном случае мотив Джокера – это инициация в Тайну. Богатство здесь имеет скорее символический оттенок. Именно к Тайне Герман мог бы причаститься, если бы достойно прошел все испытания этой авантюры. И если бы не имел отягощающих его завязок с другой архетипической фигурой – Люцифером, что проявлялось в нескольких прямых и косвенных намеках Пушкина. Цель для человека, имеющего определенные долги[15] Люциферу, оправдывает средства, материальное доминирует над духовным, а рассудочное над чувственным. Из косвенных намеков отметим то, что Томский характеризует Лизе Германа как «вылитого Мефистофеля».

Итак, следующий шаг нашей интерпретации таков: субличность с доминирующей (в целом или в конкретном контексте) мыслительной функцией атакуется искушением снять покров с некой тайны. Причем чем значительнее тайна, тем ярче этот сюжет может быть проявлен во внутренней жизни, а в ряде случаев (для людей, в которых субличность Германа проявлена не слишком сильно) это может быть просто небольшой секрет, но так или иначе связанный с познанием. Здесь можно увидеть в Германе неудачливого Фауста, и неудачлив он именно по причине изначальной задолженности Люциферу. Фауст входит же в контакт со служителем Люцифера, не будучи заранее отягощен тремя вышеописанными условиями. Да и Мефистофеля в «Фаусте» мы можем не обязательно относить к воинству Люцифера, а хоть к тому же Гермесу, который в христианской традиции, как и любой языческий бог, автоматически приравнивается к Лукавому.

Двинемся дальше. Что же символизирует фигура старой графини, Тайной которой и пытается овладеть Герман? Мы видим в ней символ 2го Аркана Таро Жрица, за которой стоит богиня Изида. Знания тайные, на это указывают и оговорка Томского о Сен - Жермене, Передачу у которого получила графиня, и даже такая второстепенная деталь как название игры, которую Пушкин называет, заметим, не такими ее синонимами как Банк и Штосс, а именно Фараон. Герман пытается сорвать покрывало Изиды наскоком, точнее даже натиском. И надо сказать, это ему почти удается, хотя сразу же оговоримся, что тайное знание – это не то, что скрывается за семью печатями, а те глубинные смыслы, которые открываются адепту иногда в самых простых словах или действиях, но путем многотрудной и многолетней духовной практики. Однако возможен и прорыв к этим смыслам на энергии риска и авантюры. Так, например, человек, рискующий жизнью, может за несколько минут заглянуть в такие глубины эзотерических тайн, какие не снились какому-нибудь кабинетному толкователю древних манускриптов. Так и Герман – рискует и получает доступ к трем мощным энергетическим ресурсам: Тройке (в Арканалогической Традиции Императрица) – женскому и материнскому началу, Семерке (Колесница Гермеса) - внутреннему победителю, триумфатору, Тузу (следуя нашей логике, это 11 Аркан) – колоссальному ресурсу Силы природной, божественной, человеческой. Но в откровении, которое является Герману, кроме открытия пути к этим ресурсам ставится и условие – условие на наш взгляд отнюдь не такое простое, как может показаться, на выполнение которого могут уйти годы напряженной духовной практики - графиня требует от Германа жениться на Лизе, ее воспитаннице. Что символизирует это условие? – один из труднейших этапов пути индивидуации, а именно - воссоединение с Анимой. Герман это условие игнорирует. Такое впечатление, что он вовсе не слышит его, или не хочет слышать. Вспомним, что уже с самого начала он манкировал заигрыванием с Анимой, чтобы получить доступ к тайне Жрицы и, в конечном счете, к силе. Из опыта индивидуации, а также из работ Юнга и его последователей мы знаем, что с Анимой так обращаться опасно. В ответ на игнорирование или манипуляции она может обернуться своей так называемой черной стороной (ученица Юнга Мария – Луиза фон Франц вводит даже термин «черная Анима», которая проявляясь в жизни мужчины может духовно и даже физически погубить его). Вот бессознательное Германа в ответ на неуважение к Аниме и играет с ним злую шутку – он вытягивает Пиковую Даму вместо Туза, что символизирует активизацию в психике черной Анимы с разрушительными последствиями для его сознания. Типичное следствие активизации черной Анимы – регрессия. В повести Пушкина это сумасшествие и психиатрическая лечебница, в конкретных жизненных ситуациях это могут быть кризисы, обострения невротических или психотических симптомов, депрессии, на событийном уровне – так называемый злой рок и т.п.

К каким выводам мы приходим? Если вы решаетесь приоткрыть завесу той или иной тайны наскоком на энергии авантюры и риска, что само по себе в ряде случаев может быть похвально, убедитесь, что вы не отягощены тремя долгами Люциферу (а именно - цель для человека, имеющего долги Люциферу, оправдывает средства, материальное доминирует над духовным, а рассудочное над чувственным). И будьте готовы к тому, чтобы не пропустить условие, которое может показаться незначительным и необязательным на первый взгляд. И будьте готовы это условие выполнить, скорее всего, оно потребует длительной и очень кропотливой работы над собой уже задним числом. И конечно же ни в коем случае не шутите с Жрицей, это может закончиться для вас чрезвычайно печально.

Как мы упоминали выше, мифологема, описанная Пушкиным в «Пиковой даме», может произойти (и неоднократно) как в каких-то небольших контекстах или областях жизни, так и быть целым разворотом судьбы. История дает нам множество примеров ярких личностей, прикоснувшихся к высоким состояниям сознания, но проигнорировавшим необходимость контакта со своей Анимой или, что хуже того, проявившим цинизм по отношению к ней подобно Герману. В этом произведении мы угадываем и внутреннюю драму самого Пушкина, вознесшегося к величайшим духовным высотам, но потерпевшим поражение и погибшего вследствие конфликта с черной Анимой. В этом же ряду, но немного в другом контексте и судьба Наполеона, сумевшего достаточно долго проехать на Колеснице Гермеса, и многих выдающихся поэтов: Байрон, Рембо; художников, актеров. Внешне ни Пушкин, ни Наполеон, ни прочие яркие и одаренные и яркие люди не были похожи на Германа, но в каждом их них именно эта субличность, которую мы можем условно назвать «Герман», и привела к взлетам и трагическому концу. В жизни обыкновенного человека, не обладающего каким-нибудь особым даром, внутренние сюжеты, запускаемые субличностью «Герман», могут не иметь судьбоносных значений, но, тем не менее, периодически случаться, сопровождаясь периодами откровений и депрессий, или например нечастых творческих взлетов с последующими, например, запоями или другими симптомами регрессии.

Вспомним напоследок еще одни Пушкинские строки из сцены из «Фауста»:

«В глубоком знании счастья нет.

Я проклял знаний ложный свет.

А слава – луч ее случайный - неуловим,

Мирская честь бессмысленна как сон,

Но есть прямое благо - сочетание двух душ»

Хотя Мефистофель высмеивает эти слова Фауста в своей последующей реплике, в них слышится много искренности и глубокой мудрости. Однако индивидуация – путь уникальный для каждого. Узнать все опасные повороты, чтобы «подложить соломку» или подстраховаться заранее дается лишь немногим, впрочем, и жизнь этих немногих достаточно пресна и скучна. А вот для аналитического разбора мифологемы того или иного жизненного кризиса использование мифологемы «Пиковой дамы» может быть весьма полезно и поучительно.