Стиль оде­ж­ды как де­мон­ст­ра­ция се­бя, за­щи­та и бла­го­при­стой­ность

Не­воз­мож­но но­сить оде­ж­ду, не по­да­вая по­сред­ст­вом этой оде­ж­ды сиг­на­лы ок­ру­жаю­щим. Ка­ж­дый кос­тюм рас­ска­­з­ыв­ает ис­то­рию, час­то весь­ма под­роб­ную, то­го, на ко­го он на­дет. Да­же те лю­ди, ко­то­рые на­стаи­ва­ют на том, что тер­петь не мо­гут под­би­рать оде­ж­ду и оде­ва­ют­ся как бог на ду­шу по­ло­жит, дос­та­точ­но яр­ко де­мон­ст­ри­ру­ют тем са­мым соб­ст­вен­ные со­ци­аль­ные ро­ли и своё от­но­ше­ние к об­ще­ст­ву, в ко­то­ром они жи­вут.

Для боль­шин­ст­ва лю­дей Сиг­на­лы Оде­ж­ды — это ре­­зул­ьтат од­но­го-един­ст­вен­но­го про­цес­са, оде­ва­ния, со­вер­­ша­ем­ого ка­ж­дое ут­ро. Пред­ста­ви­те­ли низ­ше­го и выс­ше­го клас­са мо­гут оде­вать­ся с дру­гой пе­рио­дич­но­стью: бо­га­тые за­все­гда­таи рау­тов об­ла­ча­ют­ся в раз­лич­ные кос­тю­мы по не­сколь­ко раз на дню, в то вре­мя как бро­дя­ги спят в оде­­­жде, ко­то­рую но­сят. Ес­ли не брать в рас­чёт эти ис­клю­че­­ния, об­щее пра­ви­ло — оде­вать­ся один раз в день — на­ру­­ш­ае­тся лишь в том слу­чае, ес­ли об­стоя­тель­ст­ва тре­бу­ют от нас об­ла­чить­ся в осо­бый кос­тюм. Шах­тёр на­де­ва­ет спе­цов­ку, спорт­смен — тре­ни­ро­воч­ный кос­тюм. Лю­ди, ко­то­рые от­прав­ля­ют­ся на осо­бые ме­ро­прия­тия — свадь­бу, по­хо­ро­ны, при­ём под от­кры­тым не­бом, тан­цы, со­б­ра­­ние клу­ба, свет­ский при­ём, — об­ла­ча­ют­ся в со­от­вет­ст­вую­щие кос­тю­мы. И хо­тя чис­ло пе­ре­оде­ва­ний в ито­ге уд­­ва­ив­ае­тся, поч­ти все­гда го­во­рят о том, что че­ло­век ме­ня­ет «еже­днев­ную» оде­ж­ду на осо­бую. Рань­ше со­ци­аль­ные пра­­в­ила тре­бо­ва­ли «пе­ре­ме­ны пла­тья» с «ут­рен­не­го» на «днев­ное» и с «днев­но­го» на «ве­чер­нее», но к на­ше­му вре­ме­ни эти пра­ви­ла уже не­при­ме­ни­мы.

Счи­та­ет­ся, что в со­вре­мен­ном ми­ре ос­нов­ная тен­ден­­ция в ми­ре мо­ды — это воз­рас­таю­щая не­фор­маль­ность оде­ж­ды, од­на­ко это не со­всем так. На са­мом де­ле «фор­маль­ность» в оде­ж­де ни­ку­да не ис­че­за­ет, про­сто со вре­­м­енем она ста­но­вит­ся со­всем не та­кой, ка­кой бы­ла пре­­­жде. Ко­гда муж­чи­на се­го­дня на­де­ва­ет джин­сы, эта де­таль кос­тю­ма фор­маль­на не ме­нее, чем ци­линдр в вик­то­ри­ан­­ское вре­мя. Мы час­то слы­шим о том, что со­вре­мен­ный че­ло­век мо­жет но­сить что угод­но, что он сво­бо­ден от тре­­б­ов­аний эти­ке­та к оде­ж­де, ко­то­рые не­ко­гда дов­ле­ли над свет­ским об­ще­ст­вом, но на де­ле на­ши кос­тю­мы — та­кая же уни­фор­ма, ка­кой бы­ли, по су­ти, кос­тю­мы на­ших пред­ков. Мы за­бы­ли о пи­са­ных пра­ви­лах вче­раш­не­го дня, но их сра­зу же за­ме­ни­ли не­пи­са­ные пра­ви­ла дня се­го­дняш­­н­его.

Для то­го что­бы по­нять эти пра­ви­ла, ог­ля­нем­ся на­зад и рас­смот­рим оде­ж­ду как со­ци­аль­но зна­чи­мое дей­ст­вие. Оде­ж­да вы­пол­ня­ет три ос­нов­ные функ­ции: она за­щи­ща­ет нас, скры­ва­ет час­ти те­ла, ко­то­рые мы не хо­тим об­на­жать, и по­зво­ля­ет нам де­мон­ст­ри­ро­вать се­бя. За­щи­та — это, ра­зу­ме­ет­ся, ути­ли­тар­ная функ­ция пред­ме­тов оде­ж­ды, не имею­щая со­ци­аль­но­го зна­че­ния. Древ­ний че­ло­век жил в тё­п­лом кли­ма­те, его те­ло эф­фек­тив­но ре­гу­ли­ро­ва­ло свою тем­пе­ра­ту­ру. В то вре­мя по­сто­ян­ная внут­рен­няя тем­пе­­р­ат­ура те­ла че­ло­ве­ка со­став­ля­ла 37° по Цель­сию, и на­ши пред­ки мог­ли об­хо­дить­ся без оде­ж­ды. Им по­мо­га­ли не­­скол­ько важ­ных фи­зио­ло­ги­че­ских ме­ха­низ­мов, ко­то­рые да­ва­ли тот же эф­фект, что оде­ва­ние или раз­де­ва­ние. На­­пр­имер, бла­го­да­ря су­же­нию и рас­ши­ре­нию кро­ве­нос­ных со­су­дов ско­рость кро­во­то­ка в верх­них сло­ях ко­жи древ­­н­его че­ло­ве­ка мог­ла уве­ли­чи­вать­ся в два­дцать раз. Учё­ные под­счи­та­ли, что в мо­мен­ты мак­си­маль­но­го при­то­ка кро­ви к ко­же на­ши пред­ки слов­но на­де­ва­ли шер­стя­ной сви­тер. В даль­ней­шем те­п­ло­от­да­ча те­ла по­вы­ша­лась за счёт обиль­но­го по­те­ния, к ко­то­ро­му спо­соб­ны поч­ти все уча­­с­тки кож­но­го по­кро­ва че­ло­ве­ка. Ко­гда пер­во­быт­ные охот­­н­ики под­вер­га­лись тя­жё­лым фи­зи­че­ским на­груз­кам, ко­­л­ич­ес­тво те­п­ла, ко­то­рое про­из­во­ди­лось их те­ла­ми, рез­ко по­вы­ша­лось за счёт ме­та­бо­ли­че­ских про­цес­сов при­мер­но в пять раз, и из­ба­вить­ся от не­го по­мо­га­ла ко­жа, вы­де­ляв­­шая вла­гу, ис­па­ряв­шую­ся с её по­верх­но­сти. Че­ло­ве­че­ское те­ло мо­жет не­пре­рыв­но по­теть око­ло ча­са, вы­де­лив в ито­ге литр по­та. В те­че­ние бо­лее ко­рот­ких про­ме­жут­ков вре­­м­ени мы мо­жем по­теть в че­ты­ре раза ин­тен­сив­нее.

Че­ло­ве­че­ский ор­га­низм, спо­соб­ный ре­гу­ли­ро­вать вы­­д­ел­ение те­п­ла и те­п­ло­от­да­чу, мог (и мо­жет) под­дер­жи­­вать не­об­хо­ди­мую на­ше­му ви­ду по­сто­ян­ную тем­пе­ра­ту­ру те­ла, не­взи­рая на ме­няю­щую­ся фи­зи­че­скую на­груз­ку и не­зна­чи­тель­ные ва­риа­ции кли­ма­ти­че­ских ус­ло­вий. Но ко­гда лю­ди на­ча­ли пе­ре­дви­гать­ся с мес­та на ме­сто, се­лясь и в об­жи­гаю­щих пус­ты­нях, и в хо­лод­ных при­по­ляр­ных ре­­ги­онах, сис­те­ма те­п­ло­ре­гу­ля­ции пе­ре­ста­ла справ­лять­ся со свои­ми обя­зан­но­стя­ми. Так воз­ник­ла не­об­хо­ди­мость в за­­щ­ища­ющей те­ло оде­ж­де, ко­то­рая умень­ша­ла бы те­п­ло­от­­д­ачу или ук­ры­ва­ла бы ко­жу от пря­мо­го воз­дей­ст­вия сол­­не­чных лу­чей. По ме­ре то­го как дея­тель­ность че­ло­ве­ка ста­но­ви­лась всё бо­лее раз­но­об­раз­ной, ему тре­бо­ва­лась до­­по­лн­ител­ьная за­щи­та — от твёр­дых по­верх­но­стей, ко­то­­рые мо­гут по­вре­дить кож­ный по­кров, от яр­ко­го све­та, от хо­лод­но­го ору­жия, от по­те­ри ки­сло­ро­да, от из­бы­точ­но­го из­лу­че­ния. Вся­кий раз лю­ди изо­бре­та­ли но­вое за­щит­ное одея­ние — от бо­ти­нок с тол­сты­ми по­дош­ва­ми и ру­ка­виц до шле­мов и дос­пе­хов, от во­до­лаз­ных кос­тю­мов до кос­­м­ич­еских ска­фан­д­ров, от за­щит­ных и сол­неч­ных оч­ков до ак­ва­лан­га и мас­ки свар­щи­ка, от спец­оде­ж­ды до бро­не­жи­­л­етов.

С са­мо­го на­ча­ла за­щит­ная оде­ж­да соз­да­ва­ла мно­же­ст­­во про­блем. С од­ной сто­ро­ны, она стес­ня­ла дей­ст­вия че­­л­ов­ека, с дру­гой — за­час­тую на­но­си­ла вред его здо­ро­вью. Она за­труд­ня­ла ды­ха­ние и пре­пят­ст­во­ва­ла ис­па­ре­нию по­та с по­верх­но­сти те­ла. Кро­ме то­го, она да­ва­ла при­бе­жи­­ще для ог­ром­но­го ко­ли­че­ст­ва кро­шеч­ных па­ра­зи­тов. Ко­гда в пер­во­быт­ные вре­ме­на лю­ди хо­ди­ли го­лы­ми, они не ис­пы­ты­ва­ли не­удобств та­ко­го ро­да. Ми­риа­ды мик­ро­бов, жив­ших на их ко­же, пре­бы­ва­ли в го­мео­ста­зе. Ли­шён­ная дос­ту­па воз­ду­ха, по­кры­тая раз­ла­гаю­щим­ся по­том и оса­ж­дён­ная па­ра­зи­та­ми ко­жа бы­ст­ро ста­ла под­вер­же­на все­­во­змо­жным за­бо­ле­ва­ни­ям. В луч­шем слу­чае лю­ди не­при­ят­­но пах­ли, в худ­шем воз­ни­ка­ли эпи­де­мии. Че­ло­век уже не мог от­ка­зать­ся от за­щит­ной оде­ж­ды, в по­пыт­ке ис­пра­вить си­туа­цию он изо­брёл ги­гие­ни­че­ские сред­ст­ва и пар­фю­ме­­рию. Ду­хи ис­поль­зо­ва­ли, что­бы за­глу­шить вонь, а для то­го, что­бы те­ло не пах­ло, его на­ча­ли ин­тен­сив­но мыть. Се­­г­одня, ко­гда к ес­те­ст­вен­но­му мы­тью при­ба­ви­лись ме­ди­­ци­нские сред­ст­ва ги­гие­ны, мы на­ко­нец смог­ли вер­нуть на­шу ко­жу к срав­ни­тель­но здо­ро­во­му со­стоя­нию, не из­­ба­вл­яясь при этом от оде­ж­ды.

Ес­ли бы смысл оде­ж­ды со­сто­ял толь­ко в том, что­бы за­щи­щать на­ше те­ло, мы во мно­гих слу­ча­ях от­ка­за­лись бы от тех или иных кос­тю­мов. Со­вре­мен­ная тех­ни­ка это по­зво­ля­ет: боль­шая часть на­ших до­мов ос­на­ще­на вен­ти­­л­яц­ией и цен­траль­ным ото­пле­ни­ем, мы ок­ру­жа­ем се­бя мяг­кой ме­бе­лью и мо­жем спо­кой­но есть, пить, раз­вле­кать­ся и рас­слаб­лять­ся в го­лом ви­де, ни­чуть не рис­куя здо­­ров­ьем. Но мы это­го не де­ла­ем, по­сколь­ку у оде­ж­ды есть и дру­гая функ­ция — хра­нить бла­го­при­стой­ность. Ина­че го­во­ря, оде­ж­да скры­ва­ет от дру­гих лю­дей все то, что мы счи­та­ем нуж­ным скрыть. От­дель­ные пред­ме­ты оде­ж­ды «вы­клю­ча­ют» оп­ре­де­лён­ные сиг­на­лы те­ла. С то­го мо­мен­та, как че­ло­век вы­пря­мил­ся и нау­чил­ся хо­дить на двух но­гах, в го­лом ви­де он не мо­жет при­бли­зить­ся к дру­го­му че­ло­­в­еку, не по­дав при этом эро­ти­че­ский сиг­нал. У про­чих при­ма­тов та­кой про­бле­мы нет — они при­бли­жа­ют­ся к со­ро­ди­чу на че­ты­рёх ко­неч­но­стях и долж­ны при­нять осо­бую «де­мон­ст­ра­ци­он­ную» по­зу, что­бы по­ка­зать то­му ге­­н­ит­алии. Че­ло­ве­че­ское те­ло уст­рое­но так, что при­глу­шить эро­ти­че­ский сиг­нал воз­мож­но, лишь при­крыв со­от­вет­ст­­ву­ющие об­лас­ти те­ла. Не­уди­ви­тель­но, что наи­бо­лее рас­про­стра­нён­ным эле­мен­том оде­ж­ды яв­ля­ет­ся на­бед­рен­ная по­вяз­ка в той или иной фор­ме. В си­туа­ции, тре­бую­щей от че­ло­ве­ка раз­деть­ся до­го­ла, эта де­таль туа­ле­та не­из­мен­­но сни­ма­ет­ся по­след­ней.

До­пол­ни­тель­ным фак­то­ром со­хра­не­ния бла­го­при­стой­­н­ости ста­ло рез­кое уве­ли­че­ние че­ло­ве­че­ской по­пу­ля­ции. Мил­лио­ны лет лю­ди жи­ли в ма­лень­ких пле­ме­нах, где все зна­ли всех. В боль­ших го­ро­дах нас ок­ру­жа­ют сплош­ные не­зна­ком­цы, от­то­го мы вы­ну­ж­де­ны све­сти лю­бые эро­ти­­ч­еские сиг­на­лы на нет. Да­же в жар­ком кли­ма­те оде­ж­да при­кры­ва­ет не толь­ко об­ласть ге­ни­та­лий, и при­чи­на то­му оче­вид­на. Че­ло­ве­че­ское те­ло по­да­ёт мно­же­ст­во эро­ти­че­­ских сиг­на­лов, и в гла­зах за­ин­те­ре­со­ван­ных на­блю­да­те­лей та­ки­ми сиг­на­ла­ми мо­жет стать прак­ти­че­ски лю­бое дви­­ж­ение. Муж­чи­ну в жен­щи­не воз­бу­ж­да­ют грудь, яго­ди­цы, бед­ра, та­лия, гиб­кая шея; жен­щи­ну в муж­чи­не — грудь, во­ло­ся­ной по­кров, ши­ро­кие пле­чи, мыш­цы рук и ног. Ес­ли эро­ти­че­ские сиг­на­лы нуж­но умень­шить, упо­мя­ну­тые час­ти те­ла сле­ду­ет скрыть от по­сто­рон­них глаз.

От ве­ка к ве­ку и от эпо­хи к эпо­хе по­ня­тия о бла­го­­пр­исто­йн­ости мог­ли ме­нять­ся, од­на­ко ос­нов­ной прин­цип ос­та­вал­ся тем же. Чем ме­нее тер­пи­мо об­ще­ст­во к сек­су­­ал­ьн­ости, тем боль­ше час­тей те­ла долж­ны быть при­кры­­ты оде­ж­дой. Са­мый по­ка­за­тель­ный при­мер тут — за­дра­­п­ир­ова­нные с ног до го­ло­вы жен­щи­ны араб­ских стран, где пред­пи­сы­ва­ет­ся не про­сто за­кры­вать все те­ло, вклю­чая го­ло­ву, тка­ня­ми, но, бо­лее то­го, но­сить про­сто­рную оде­ж­­ду, что­бы не воз­ни­ка­ло и на­мё­ка на фор­му те­ла. При этом жен­щи­на смот­рит на мир сквозь уз­кую про­резь в за­кры­­ва­ющей ли­цо тка­ни и мо­жет быть пи­са­ной кра­са­ви­цей или урод­ли­вой ста­ру­хой, и толь­ко её муж зна­ет прав­ду, ибо эта жен­щи­на ни­ко­гда не поя­вит­ся на лю­дях в бо­лее от­­кр­ове­нном кос­тю­ме. (Дос­той­но удив­ле­ния, что и в XXI ве­ке по­доб­ные одея­ния все ещё су­ще­ст­ву­ют в не­ко­то­рых му­суль­ман­ских стра­нах, где у вла­сти на­хо­дят­ся муж­чи­ны-бо­го­сло­вы, одер­жи­мые иде­ей за­пре­тить жен­щи­не от­кры­­вать ли­цо.)

Се­го­дня нам слож­но по­нять, за­чем все­го сто лет на­зад куль­тур­ные лю­ди при­кла­ды­ва­ли не­имо­вер­ные уси­лия, да­бы их оде­ж­ды вы­гля­де­ли бла­го­при­стой­но. В ка­кой-то мо­мент са­мо сло­во «но­га» рас­це­ни­ва­лось в Анг­лии как не­при­лич­­ное, а нож­ки роя­лей ре­ко­мен­до­ва­лось дра­пи­ро­вать на вре­мя кон­цер­тов. Пе­ре­движ­ные ка­бин­ки, в ко­то­рых пе­­р­еод­ев­ались то­гдаш­ние ку­паль­щи­цы, ос­на­ща­лись спе­ци­­ал­ьным тра­пом с по­ло­гом, под при­кры­ти­ем ко­то­ро­го жен­­щ­ины вхо­ди­ли в во­ду.

Со вре­ме­нем тре­бо­ва­ния к бла­го­при­стой­но­сти смяг­­ч­ились. Ус­лов­но­сти от­ми­ра­ли, и не­ко­то­рые час­ти те­ла по­­ст­епе­нно ста­но­ви­лись все бо­лее от­кры­ты­ми. Ещё в 30-е го­ды XX ве­ка ак­три­сам в гол­ли­вуд­ских филь­мах по­ла­га­лось пря­тать от зри­те­лей пуп­ки, а фо­то­гра­фии жен­щин с не­при­кры­ты­ми со­ска­ми поя­ви­лись на стра­ни­цах га­зет лишь в 60-е. С тех пор на го­лу­бых эк­ра­нах ста­ло воз­мож­­но уви­деть да­же лоб­ко­вые во­ло­сы, од­на­ко ес­ли кто-то об­­н­ажи­тся до та­кой сте­пе­ни в об­ще­ст­вен­ном мес­те, его бы­­с­тро аре­сту­ют за на­ру­ше­ние об­ще­ст­вен­но­го по­ряд­ка. Жен­щи­ны в ку­паль­ных кос­тю­мах ми­ни-би­ки­ни впер­вые поя­ви­лись на юге Фран­ции; по­на­ча­лу по­ли­ция пы­та­лась при­звать их к от­ве­ту, но бы­ст­ро ста­ло яс­но, что ми­ни-би­ки­­ни ста­но­вит­ся по­пу­ляр­ным и по мень­шей ме­ре на пля­же мы стре­ми­тель­но воз­вра­ща­ем­ся в эпо­ху фи­го­вых ли­ст­ков и на­бед­рен­ных по­вя­зок. Мес­та­ми, од­на­ко, тре­бо­ва­ния к оде­ж­де все ещё со­хра­ня­ют поч­ти вик­то­ри­ан­скую стро­гость. Да­же бо­га­тые и зна­ме­ни­тые лю­ди рис­ку­ют быть вы­дво­рен­ны­ми из не­ко­то­рых рес­то­ра­нов, ес­ли зая­вят­ся ту­да без гал­сту­ков.

Тре­бо­ва­ние «быть при гал­сту­ке» от­но­сит­ся как раз к треть­ей функ­ции оде­ж­ды — де­мон­ст­ра­ции се­бя. Че­ло­ве­­ка без гал­сту­ка из­го­ня­ют из рес­то­ра­на не по­то­му, что он де­мон­ст­ри­ру­ет ок­ру­жаю­щим ада­мо­во яб­ло­ко, а по­то­му, что он от­ка­зы­ва­ет­ся от при­зна­ка при­над­леж­но­сти к оп­ре­де­лён­но­му со­ци­аль­но­му кру­гу. Гал­стук, по­доб­но мно­гим дру­гим де­та­лям кос­тю­ма, бес­по­ле­зен как сред­ст­во за­­щ­иты и не скры­ва­ет ни­че­го, что сле­до­ва­ло бы скрыть. Он яв­ля­ет со­бой «при­знак куль­тур­но­го че­ло­ве­ка», по ко­то­ро­му ин­ди­ви­да мож­но со­от­не­сти с дан­ным со­ци­аль­ным сло­ем. Эта древ­ней­шая функ­ция оде­ж­ды — свои «гал­сту­ки» су­­щ­ес­тв­ов­али у пер­во­быт­ных лю­дей то­гда, ко­гда ну­ж­да за­­щ­итить те­ло или при­крыть его ещё не воз­ник­ла, — ос­та­ёт­ся зна­чи­мой по сей день. Че­ло­ве­че­ст­во вряд ли вер­нёт­ся к пол­ной на­го­те или ста­нет но­сить не­взрач­ные функ­цио­­нал­ьные ту­ни­ки, ко­то­рые так лю­бят лю­ди бу­ду­ще­го из пло­хих фан­та­сти­че­ских ро­ма­нов. Ко­гда один на­бор де­ко­ра­тив­ных пред­ме­тов оде­ж­ды ухо­дит в про­шлое, он тот­час за­ме­ня­ет­ся дру­гим, и так, ско­рее все­го, бу­дет про­дол­жать­­ся до тех пор, по­ка че­ло­век ос­та­ёт­ся со­ци­аль­ным жи­вот­­ным. Оде­ж­да — слиш­ком удоб­ное сред­ст­во де­мон­ст­ра­ции сво­его по­ло­же­ния в об­ще­ст­ве, что­бы сво­дить её к не­бро­­ской за­щит­ной ро­бе.

В про­шлом «де­мон­ст­ра­ци­он­ная» функ­ция оде­ж­ды час­то на­вя­зы­ва­лась об­ще­ст­ву со­вер­шен­но без­жа­ло­ст­но. На­­пр­имер, в Анг­лии XIV ве­ка ма­не­ру оде­вать­ся дик­то­вал не стиль и не вкус — её дик­то­вал за­кон, и пар­ла­мент уде­лял мно­го вре­ме­ни раз­ра­бот­ке сво­да стро­гих пра­вил, ко­то­рые пред­пи­сы­ва­ли ка­ж­до­му со­ци­аль­но­му клас­су оде­вать­ся со­от­вет­ст­вую­щим об­ра­зом. Ес­ли нек­то из низ­ше­го со­сло­вия по­зво­лял се­бе оде­вать­ся так, как раз­ре­ша­лось толь­ко выс­­ш­ему, на не­го (или неё) мог­ли на­ло­жить штраф, а не­ле­­гал­ьные на­ря­ды кон­фи­ско­вы­ва­ли. При­ме­нять этот за­кон бы­ло не­про­сто: стрем­ле­ние лю­дей про­де­мон­ст­ри­ро­вать свой со­ци­аль­ный ста­тус по­сред­ст­вом кос­тю­ма бы­ло так ве­ли­ко, что мо­нар­хи один за дру­гим бы­ли вы­ну­ж­де­ны вво­дить но­вые ог­ра­ни­че­ния и на­ла­гать все бо­лее круп­ные штра­фы. Со­вре­мен­но­му че­ло­ве­ку слож­но пред­ста­вить се­бе по­доб­ные тре­бо­ва­ния к кос­тю­му. Вот ти­пич­ные ци­та­­ты из за­ко­на о ре­фор­ме оде­ж­ды, при­ня­то­го в цар­ст­во­ва­­ние Эд­вар­да VI: «Ры­царь зва­ни­ем ни­же лор­да... да не на­­д­енет на­кид­ку лю­бо­го ви­да, ко­то­рая не на­столь­ко длин­на, что­бы не при­кры­вать, ко­гда ры­царь сто­ит пря­мо, его при­­чи­нное ме­сто и яго­ди­цы, под уг­ро­зой штра­фа в два­дцать шил­лин­гов... Ры­царь зва­ни­ем ни­же лор­да... да не на­де­нет туф­ли или са­по­ги, имею­щие но­сок дли­ною бо­лее двух дюй­мов под уг­ро­зой штра­фа в со­рок пен­сов...» Анг­лия бы­ла не един­ст­вен­ной стра­ной, при­ни­мав­шей та­кие за­ко­­ны. В Гер­ма­нии эпо­хи Воз­ро­ж­де­ния жен­щи­не, ко­то­рая сме­ла оде­вать­ся луч­ше, чем доз­во­ля­лось её со­сло­вию, в ка­­ч­ес­тве на­ка­за­ния ве­ша­ли на шею тя­жё­лый де­ре­вян­ный об­руч, а в Аме­ри­ке, в Но­вой Анг­лии, жен­щи­нам раз­ре­­ш­алось но­сить шёл­ко­вые шар­фы толь­ко в том слу­чае, ес­ли со­стоя­ние их му­жей оце­ни­ва­лось по мень­шей ме­ре в ты­ся­чу дол­ла­ров.

В эпо­ху Сред­не­ве­ко­вья че­ло­век вы­би­рал се­бе кос­тюм, не толь­ко сле­дя за мо­дой, но и под­чи­ня­ясь за­ко­нам сво­ей стра­ны. Кос­тю­мы XV ве­ка ил­лю­ст­ри­ру­ют взаи­мо­связь ме­ж­ду оде­ж­дой и ста­ту­сом.

Ры­ца­ри зва­ни­ем ни­же лор­да бы­ли обя­за­ны но­сить на­кид­ку, ко­то­рая, по мень­шей ме­ре, при­кры­ва­ла яго­ди­цы, и обувь с нос­ка­ми не длин­нее пя­ти сан­ти­мет­ров. Цен­траль­ная фи­гу­ра на гра­вю­ре не вы­пол­ня­ет оба этих пра­ви­ла', ес­ли дан­ный муж­чи­на не яв­лял­ся лор­дом, на не­го мог­ли на­ло­жить двой­ной штраф.

И это — лишь еди­нич­ные при­ме­ры из ты­сяч по­доб­­ных пра­вил, ко­то­рые все­го не­сколь­ко сто­ле­тий на­зад со­­ста­вл­яли в со­во­куп­но­сти об­шир­ное за­ко­но­да­тель­ст­во, ог­­р­ан­ич­ива­вшее лю­дей в вы­бо­ре оде­ж­ды. Эти при­ме­ры по­ка­зы­ва­ют не толь­ко то, что оде­ж­да и со­ци­аль­ный ста­тус бы­ли тес­но свя­за­ны ме­ж­ду со­бой, но и то, что мно­гие лю­ди пы­та­лись по­вы­сить свой ста­тус, оде­ва­ясь в бо­лее «знат­ные» кос­тю­мы, и долж­ны бы­ли по­нес­ти на­ка­за­ние за то, что по­да­ва­ли сиг­на­лы, не свой­ст­вен­ные их со­сло­­вию. Се­го­дня за­ко­нов, ко­то­рые ре­гу­ли­ро­ва­ли бы но­ше­ние оде­ж­ды, нет, ос­та­лись толь­ко те, что за­пре­ща­ют ого­лять­ся в об­ще­ст­вен­ных мес­тах. Тем не ме­нее, ес­ли май­ор на­де­­нет фор­му пол­ков­ни­ка, это дей­ст­вие бу­дет рас­це­не­но как про­сту­пок. Но­ше­ние спе­циа­ли­зи­ро­ван­ных «слу­жеб­ных кос­тю­мов» кон­тро­ли­ру­ет­ся так же стро­го, как рань­ше.

Тем, ко­му по служ­бе осо­бые кос­тю­мы не по­ло­же­ны, мо­жет по­ка­зать­ся, что с от­ме­ной за­ко­нов об оде­ж­де лю­ди ста­ли оде­вать­ся как угод­но, но ду­мать так — очень боль­шое за­блу­ж­де­ние. Вме­сто то­го что­бы снис­хо­ди­тель­но от­не­стись к раз­но­об­ра­зию на­ря­дов, об­ще­ст­во ста­ло на­­кл­ад­ывать на но­ше­ние оде­ж­ды но­вые ог­ра­ни­че­ния. Сна­­ч­ала на сме­ну тре­бо­ва­ни­ям за­ко­но­да­тель­ст­ва при­шли не ме­нее де­таль­ные тре­бо­ва­ния эти­ке­та, и лю­ди долж­ны бы­ли под­чи­нять­ся уже не за­ко­нам сво­ей стра­ны, а «хо­ро­ше­­му вку­су». За­тем по­со­бия по эти­ке­ту ото­шли в про­шлое вме­сте с жё­ст­ким раз­бие­ни­ем об­ще­ст­ва на клас­сы, и пра­­в­ила но­ше­ния оде­ж­ды «уш­ли в под­по­лье». Они со­хра­ни­­лись, но ста­ли не­пи­са­ны­ми. Се­го­дня, ко­гда сло­во «класс» в зна­че­нии «со­ци­аль­ная груп­па лиц» ста­ло поч­ти ру­га­­тел­ьным, эти пра­ви­ла де­таль­ны и за­пу­тан­ны, как ни­ко­гда. Час­то они ока­зы­ва­ют­ся пе­ре­вёр­ты­ша­ми за­ко­нов про­шлых эпох. Ко­гда не­дав­но анг­лий­ско­го гра­фа спро­си­ли, ка­ко­вы се­го­дня пре­иму­ще­ст­ва его ста­ту­са, он от­ве­тил: «Пре­иму­­щ­ес­тво толь­ко од­но — я не дол­жен оде­вать­ся так вы­чур­­но, как мой слу­га!» Жив­шим в Сред­ние ве­ка пред­кам гра­фа это за­ме­ча­ние по­ка­за­лось бы от­кро­вен­но бе­зум­ным, од­на­ко оно вы­ра­жа­ет в афо­ри­стич­ной фор­ме тен­ден­цию, на­ме­тив­шую­ся в тре­бо­ва­ни­ях к оде­ж­де за по­след­ние де­­ся­тки лет. Эта тен­ден­ция по­тряс­ла мир и ны­не дик­ту­ет стиль оде­ж­ды и япон­ским бан­ки­рам, и рос­сий­ским по­ли­­т­икам, и нор­веж­ским ар­хи­тек­то­рам, и пор­ту­галь­ским учи­те­лям.

Эта тен­ден­ция воз­ник­ла по­то­му, что поя­ви­лась ну­ж­да в муж­ском кос­тю­ме, ко­то­рый де­мон­ст­ри­ро­вал бы вы­со­кий со­ци­аль­ный ста­тус то­го, кто этот кос­тюм но­сит. В ми­ре, где вся­кий муж­чи­на мо­жет ку­пить шёлк и ат­лас раз­лич­­ных цве­тов и вы­ря­дить­ся так яр­ко, как его ду­ше угод­но, кри­ча­щая оде­ж­да ви­дит­ся вуль­гар­ной, по­то­му лю­ди с вы­со­­ким ста­ту­сом пе­ре­клю­чи­лись на со­всем иные кос­тю­мы. Ещё в XVIII ве­ке муж­чи­на вы­де­лил сре­ди про­чих кос­тюм, в ко­то­ром он охо­тил­ся. Чем вы­ше был ста­тус че­ло­ве­ка, тем ари­сто­кра­тич­нее он раз­вле­кал­ся. Джент­ль­ме­ны сель­ской Анг­лии час­то от­прав­ля­лись на охо­ту, оде­ва­ясь со­от­­ве­тс­тве­нно. Они ез­ди­ли вер­хом и но­си­ли сюр­ту­ки, от­кры­­тые спе­ре­ди, от­че­го те ка­за­лись длин­но­по­лы­ми. На сме­ну боль­шим шля­пам с ши­ро­ки­ми по­ля­ми при­шли не­эла­­сти­чные ци­лин­д­ры, вы­пол­няв­шие ту же функ­цию, что и за­щит­ные шле­мы со­вре­мен­ных мо­то­цик­ли­стов. Ко­гда охот­ни­чий кос­тюм при­об­рёл вы­со­кий ста­тус, он стал ас­со­ции­ро­вать­ся с празд­но­стью лю­дей, ко­то­рым не нуж­но ра­бо­тать. Ра­зу­ме­ет­ся, в та­ких кос­тю­мах тут же ста­ла ще­­г­олять «зо­ло­тая мо­ло­деть» той эпо­хи, и они бы­ст­ро пе­­р­ест­али быть ис­клю­чи­тель­но охот­ничь­и­ми. Со вре­ме­нем дан­ный кос­тюм стал по­пу­ляр­ным не толь­ко сре­ди ари­­ст­окр­атов — и по­то­му по­те­рял для них свою при­вле­ка­­тел­ьность. К се­ре­ди­не XIX ве­ка чуть мо­ди­фи­ци­ро­ван­ный ва­ри­ант это­го кос­тю­ма, «ци­линдр и сюр­тук», пре­вра­тил­ся в по­все­днев­ную оде­ж­ду.

Как толь­ко ци­линдр с сюр­ту­ком сде­ла­лись об­ще­дос­­ту­пн­ыми, «охот­ни­чий кос­тюм» по­те­рял свой вы­со­кий ста­тус. С це­лью най­ти за­ме­ну это­му кос­тю­му ари­сто­кра­ты вновь об­ра­ти­ли вни­ма­ние на оде­ж­ду, в ко­то­рой они раз­­вл­ек­ались. На этот раз они со­сре­до­то­чи­лись на спор­тив­­ной стрель­бе, ры­бал­ке и голь­фе — до­ро­го­стоя­щих за­ня­­т­иях, иде­аль­но под­хо­див­ших в ка­че­ст­ве ба­зы для фор­ми­­р­ов­ания но­во­го имид­жа ари­сто­кра­тов и пре­ус­пе­ваю­щих гос­под. Так на за­ме­ну сюр­ту­ку и ци­лин­д­ру при­шли клет­­ч­атая тви­до­вая пид­жач­ная па­ра (из­на­чаль­но в неё об­ла­ча­­лись стрел­ки) и ко­те­лок. Бо­лее мяг­кие спор­тив­ные го­лов­­ные убо­ры эво­лю­цио­ни­ро­ва­ли в фет­ро­вые шля­пы. По­на­­ч­алу на пид­жач­ную па­ру смот­ре­ли как на не­что сме­лое и не­фор­маль­ное. По важ­ным по­во­дам ари­сто­крат обя­зан был на­де­вать фрак, пусть этот пред­мет оде­ж­ды и на­чал в ту по­ру сда­вать по­зи­ции. Пид­жач­ная па­ра, ли­шив­шись круп­ных кле­ток и став бо­лее уме­рен­ной в том, что ка­са­­е­тся рас­цвет­ки и узо­ра, мо­мен­таль­но за­ме­ни­ла фрак в ка­­ч­ес­тве кос­тю­ма, при­ем­ле­мо­го для лю­бо­го ме­ро­прия­тия, в ре­зуль­та­те фрак стал ча­стью «ут­рен­не­го кос­тю­ма» для сва­деб и иных це­ре­мо­ний и «ве­чер­не­го кос­тю­ма» — в чёр­но-бе­лом ва­ри­ан­те — для вы­со­ко­ста­тус­ных ве­че­ри­нок. Пид­­жа­чная па­ра на­сту­па­ла по всем фрон­там, вы­би­вая про­­ти­вн­ика из лю­бых кре­по­стей. В на­ши дни фрак со­хра­нил­ся в ос­нов­ном в ка­че­ст­ве ра­бо­чей оде­ж­ды метр­до­те­лей в рос­кош­ных рес­то­ра­нах. На его ме­сто при­шёл вез­де­су­щий смо­кинг, чер­но-бе­лая вер­сия пид­жач­ной па­ры.

Ко­гда пид­жач­ная па­ра «по­шла в на­род», воз­ник­ла не­­о­бх­од­имость за­ме­нить её ещё ка­ким-ни­будь спор­тив­ным кос­тю­мом. На эту роль по­до­шёл жо­кей­ский пид­жак, ко­то­­рый но­си­ли до то­го лишь бо­га­тые на­езд­ни­ки, за­ни­мав­шие­­ся кон­ным спор­том. Под име­нем «спор­тив­но­го пид­жа­ка» эта оде­ж­да бы­ст­ро ста­ла по­все­днев­ной и про­бра­лась из­­в­ил­ист­ыми пу­тя­ми в за­лы за­се­да­ний со­ве­тов ди­рек­то­ров и ка­би­не­ты пре­зи­ден­тов ком­па­ний. Се­го­дня спор­тив­ный пид­жак все ещё сра­жа­ет­ся с око­пав­шей­ся тут и там пид­­жа­чной па­рой, но что бы ни вы­бра­ли со­вре­мен­ные биз­­не­см­ены, яс­но од­но: все они но­сят оде­ж­ду, ко­то­рую не­ко­­гда но­си­ли толь­ко спорт­сме­ны.

Взлёт и па­де­ние охот­ничь­е­го кос­тю­ма. Но­вая мо­да час­то чер­па­ет вдох­но­ве­ние в спор­тив­ных на­ря­дах. Ци­линдр и сюр­тук из­на­чаль­но бы­ли де­та­ля­ми кос­тю­ма джент­ль­ме­на XVIII ве­ка, при­чём на­де­ва­ли их, толь­ко ко­гда от­прав­ля­лись на охо­ту. В те­че­ние XIX ве­ка этот кос­тюм во­шёл в мо­ду сре­ди дво­рян, ко­то­рые ста­ли но­сить длин­но­по­лые пид­жа­ки на свет­ские ве­че­рин­ки. К на­ча­лу XX ве­ка ци­лин­д­ры и сюр­ту­ки — по­все­днев­ная оде­ж­да кон­тор­ских слу­жа­щих. Се­го­дня этот кос­тюм счи­та­ет­ся «фор­маль­ным»: ци­линдр и сюр­тук на­де­ва­ют, на­при­мер, те, кто при­гла­шён на свадь­бу.

В по­след­ние го­ды мы на­блю­да­ем но­вую тен­ден­цию: по­сколь­ку об­ще­ст­во ста­но­вит­ся все бо­лее эга­ли­тар­ным и не­до­воль­ст­во лю­бой «эли­той» рас­тёт, муж­чи­ны с вы­со­ким ста­ту­сом по не­об­хо­ди­мо­сти вы­би­ра­ют оде­ж­ду ещё хит­рее, чем рань­ше. Тот, кто пре­ж­де, от­прав­ля­ясь про­пус­тить ста­кан­чик-дру­гой в ме­ст­ный бар, на­де­вал яр­кую спор­тив­­ную курт­ку со свер­каю­щи­ми мед­ны­ми пу­го­ви­ца­ми, те­перь уже не мо­жет се­бе это­го по­зво­лить. Об­ра­ще­ние к ви­дам спор­та для бо­га­тых ис­чер­па­ло се­бя. Ари­сто­кра­ты но­­в­ого ве­ка долж­ны бы­ли за­им­ст­во­вать кос­тю­мы у низ­ших клас­сов, что­бы по­ка­зать: в ду­ше бо­га­тые и зна­ме­ни­тые ос­­т­аю­тся «бед­ны­ми пар­ня­ми». Впер­вые син­дром «бед­но­го пар­ня» про­явил­ся, ко­гда мо­ло­дые бо­га­чи, от­ды­хав­шие на сре­ди­зем­но­мор­ском по­бе­ре­жье, об­ла­чи­лись в ру­баш­ки из гру­бой тка­ни и сви­те­ра вро­де тех, что но­сят ме­ст­ные ры­­б­аки. С тех пор по­доб­ные ру­баш­ки и сви­те­ра ста­ли по­­вс­едне­вной оде­ж­дой во мно­гих стра­нах ми­ра — от­сю­да и спо­ры о том, ну­жен ли гал­стук, в две­рях до­ро­гих рес­то­ра­­нов. Ещё бо­лее зна­чи­мым со­бы­ти­ем для ми­ра мо­ды ста­ло за­им­ст­во­ва­ние у бед­ных пас­ту­хов аме­ри­кан­ско­го За­па­да хлоп­ча­то­бу­маж­ных пид­жа­ков и джин­сов, ко­то­рые с тех пор не­од­но­крат­но ви­до­из­ме­ня­лись и до сих пор за­воё­вы­ва­ют мир.

Эта по­след­няя тен­ден­ция не так про­ста, как ка­жет­ся: кос­тю­мы муж­чин, при­над­ле­жа­щих к эли­те об­ще­ст­ва, обя­за­ны хоть чем-то от­ли­чать­ся от на­стоя­щей ра­бо­чей оде­ж­ды муж­чин с низ­ким со­ци­аль­ным ста­ту­сом, ко­то­рые по-преж­не­му но­сят джин­сы, ко­гда па­сут ко­ров. Сиг­на­лы Оде­ж­ды долж­ны со­дер­жать в се­бе про­ти­во­ре­чи­вое со­об­­щ­ение: «Я одоб­ряю бед­ных пар­ней, но сам я не та­кой». До­бить­ся это­го ре­зуль­та­та мож­но раз­ны­ми спо­со­ба­ми. Пер­вый — на­де­вать сви­те­ра или хлоп­ча­то­бу­маж­ные пид­­ж­аки лишь в тех си­туа­ци­ях, в ко­то­рых на­стоя­щий «бед­ный па­рень» на­дел бы свой луч­ший кос­тюм. Вто­рой — шить «бед­ную» оде­ж­ду по осо­бым ле­ка­лам, изящ­но её сти­ли­зо­вать, вся­че­ски под­чёр­ки­вая при этом её «бед­ность». Тре­тий спо­соб мог воз­ник­нуть лишь в ми­ре со­вре­мен­ных СМИ. Речь идёт о кон­тра­сте ме­ж­ду оде­ж­дой и ре­пу­та­ци­­ей. Вся­кий бо­га­тый и зна­ме­ни­тый че­ло­век, ли­цо ко­то­ро­го то и де­ло по­яв­ля­ет­ся в га­зе­тах и жур­на­лах, на эк­ра­нах те­­л­ев­из­оров и ки­но­те­ат­ров, мо­жет по­зво­лить се­бе об­ла­­чит­ься в са­мую «бед­ную» оде­ж­ду по са­мым офи­ци­аль­ным по­во­дам. За счёт кон­тра­ста ме­ж­ду по­но­шен­ным пид­жа­­ком и уз­на­вае­мым ли­цом этот че­ло­век ис­под­тиш­ка на­но­­сит удар по цен­но­стям ци­ви­ли­за­ции, по­ста­вив­шей во гла­ву уг­ла дос­та­ток и бла­го­ден­ст­вие. Ко­гда из свер­каю­ще­го ли­му­зи­на вы­хо­дит зна­ме­ни­тость, оде­тая в не­гла­же­ные ды­ря­вые джин­сы, вы­чур­ность на­ря­да ей, ко­неч­но же, про­ща­ют.

Это лишь од­на из мно­же­ст­ва взаи­мо­за­ви­си­мых тен­­де­нций, ко­то­рые мож­но на­блю­дать в не­од­но­знач­ном ми­ре Сиг­на­лов Оде­ж­ды. Од­ни тен­ден­ции дол­го­сроч­ны и не уми­ра­ют де­ся­ти­ле­тия­ми, дру­гие крат­ко­сроч­ны и схо­дят на нет за се­зон-два. Не все та­кие тен­ден­ции лег­ко объ­яс­­нить. Од­на из са­мых уди­ви­тель­ных за­га­док — это взаи­мо­­связь ме­ж­ду дли­ной по­до­ла и по­ло­же­ни­ем ми­ро­вой эко­­н­ом­ики. На про­тя­же­нии XX ве­ка на­чи­ная с 1918 го­да, ко­гда за­кон­чи­лась Пер­вая ми­ро­вая вой­на, дли­на по­до­ла дос­та­точ­но точ­но кор­ре­ли­ро­ва­ла с пе­рио­да­ми эко­но­ми­че­­ск­ого бу­ма и де­прес­сии. Ло­гич­но пред­по­ло­жить, что длин­ные юб­ки и пла­тья, тре­бую­щие боль­ше­го рас­хо­да тка­ни, по­яв­ля­ют­ся в пе­рио­ды подъ­ё­ма, в то вре­мя как ко­рот­­кий, бо­лее «эко­ном­ный» по­дол — это при­знак эко­но­ми­­ч­еск­ого упад­ка и не­хват­ки де­нег. Од­на­ко, про­ана­ли­зи­ро­­вав фак­ты, мы при­дём к пря­мо про­ти­во­по­лож­но­му за­­кл­юч­ению. Ко­гда ак­ции рас­тут, по­до­лы уко­ра­чи­ва­ют­ся, а па­де­ние фон­до­вых рын­ков со­про­во­ж­да­ет­ся их уд­ли­не­ни­­ем. По­пыт­ки пой­ти про­тив этой за­ко­но­мер­но­сти за­кан­чи­ва­ют­ся весь­ма пла­чев­но. Ко­гда в шес­ти­де­ся­тые го­ды про­шло­го ве­ка эко­но­ми­ка бы­ла на подъ­ё­ме, до­ма мо­ды без­ус­пеш­но пы­та­лись по­пу­ля­ри­зо­вать юб­ки ми­ди, ко­то­­рые бы­ли в два раза длин­нее мод­ных в те вре­ме­на ми­ни-юбок. До­ро­го­стоя­щий про­ект ми­ди за­вер­шил­ся про­ва­­лом, юб­ки уко­ра­чи­ва­лись всё боль­ше, по­ка из ми­ни не пре­вра­ти­лись в мик­ро, из-под ко­то­рых бы­ли вид­ны тру­си­ки. И лишь с на­ча­лом эко­но­ми­че­ско­го спа­да в на­ча­ле 70-х го­дов в мо­ду вновь во­шли бо­лее длин­ные юб­ки. То же слу­чи­лось в пе­ри­од ме­ж­ду дву­мя ми­ро­вы­ми вой­на­ми: «ре­ву­щие два­дца­тые» ха­рак­те­ри­зо­ва­лись ко­рот­ки­ми юб­­к­ами, а во вре­ме­на Ве­ли­кой де­прес­сии 30-х мод­ны­ми ста­ли бо­лее длин­ные на­ря­ды. Они уко­ро­ти­лись вновь в со­ро­­к­овые, во вре­мя Вто­рой ми­ро­вой вой­ны, ко­гда рас­цве­ла обо­рон­ная про­мыш­лен­ность, и опять уд­ли­ни­лись бли­же к кон­цу де­ся­ти­ле­тия, в пе­ри­од по­сле­во­ен­но­го эко­но­ми­че­­ск­ого спа­да. По­сле это­го по­до­лы по­сте­пен­но уко­ра­чи­ва­­лись вплоть до се­ре­ди­ны эпо­хи бла­го­ден­ст­вия шес­ти­де­ся­­тых го­дов, и пик эко­но­ми­че­ско­го про­цве­та­ния сов­пал с мо­мен­том, ко­гда в мо­де бы­ли са­мые ко­рот­кие юб­ки за всю ис­то­рию че­ло­ве­че­ст­ва. К кон­цу шес­ти­де­ся­тых ку­тю­­рье ста­ли го­во­рить о том, как ук­ра­сить вы­гля­ды­вав­шие из-под юбок тру­си­ки, од­на­ко «бла­го­да­ря» кол­лап­су эко­­н­ом­ики в на­ча­ле 70-х муж­ское на­се­ле­ние так и не спо­до­­б­илось уви­деть жен­щин в столь экс­тре­маль­ных на­ря­дах.

До кон­ца не­яс­но, по­че­му в пе­рио­ды, ко­гда эко­но­ми­ка оз­до­ров­ля­ет­ся, жен­щи­ны стре­мят­ся мак­си­маль­но от­крыть свои но­ги, — воз­мож­но, ощу­ще­ние уве­рен­но­сти в зав­­тра­шнем дне де­ла­ет их бо­лее раз­вяз­ны­ми в от­но­ше­нии муж­чин? Или же об­щая ат­мо­сфе­ра де­ло­вой ак­тив­но­сти влия­ет на фи­зи­че­скую ак­тив­ность жен­щин, они боль­ше пе­ре­дви­га­ют­ся и, как след­ст­вие, пред­по­чи­та­ют ко­рот­кие юб­ки, не стес­няю­щие дви­же­ний?

Дли­на по­до­ла юб­ки или пла­тья, ко­то­рое но­сят за­пад­ные жен­щи­ны, мо­жет слу­жить эко­но­ми­че­ским ба­ро­мет­ром. По­дол уко­ра­чи­ва­ет­ся, ко­гда на­сту­па­ет эко­но­ми­че­ский подъ­ем, и уд­ли­ня­ет­ся, ко­гда эко­но­ми­ка всту­па­ет в фа­зу спа­да.

В по­след­ние де­ся­ти­ле­тия XX ве­ка поя­ви­лась но­вая тен­ден­ция: те­перь ка­ж­дая жен­щи­на вы­би­ра­ет стиль оде­­­жды са­мо­стоя­тель­но. Эман­си­пи­ро­ван­ные жен­щи­ны 80-х и 90-х пе­ре­ста­ли по­кор­но сле­до­вать мо­де и но­сят то, что им нра­вит­ся. На ули­цах за­пад­ных го­ро­дов мож­но уви­деть и ко­рот­кие юб­ки, и длин­ные юб­ки, и брю­ки. От­сто­яв пра­во на рав­ное от­но­ше­ние, жен­щи­на ста­ла оде­вать­ся так, что­бы ак­цен­ти­ро­вать вни­ма­ние на сво­ей ин­ди­ви­ду­аль­но­­сти, от­сю­да — час­тое пре­неб­ре­же­ние мо­дой, тре­бую­щей на­де­вать юб­ки оп­ре­де­лён­ной дли­ны. Мно­гие жен­щи­ны, не же­лаю­щие раз­би­рать­ся в том, юб­ки ка­кой дли­ны им но­сить, вы­би­ра­ют брю­ки в ка­че­ст­ве и по­все­днев­ной, и фор­маль­ной оде­ж­ды. Ма­га­зи­ны мод­ной оде­ж­ды вновь пред­ла­га­ют очень ко­рот­кие юб­ки, но ес­ли жен­щи­на не хо­чет ста­но­вить­ся ра­бой мо­ды, она бу­дет но­сить то, что со­чтёт нуж­ным, ни пе­ред кем не оп­рав­ды­ва­ясь. Вы­гля­деть без­вкус­но она не бу­дет — вме­сте с ней по ули­цам хо­дит мно­же­ст­во та­ких же мя­теж­ниц, ре­шив­ших оде­вать­ся без ог­ляд­ки на «тен­ден­ции».

Про­ве­дён­ный в кон­це XX ве­ка в цен­тре Лон­до­на оп­рос по­ка­зал, что 86% го­род­ских жи­тель­ниц но­сят ка­кие-ни­будь брю­ки, лишь 6% но­сят ко­рот­кие юб­ки и ещё 8% — длин­ные юб­ки. С мо­мен­та, ко­гда взбун­то­вав­шие­ся про­тив тра­ди­ций де­вуш­ки впер­вые шо­ки­ро­ва­ли об­ще­ст­вен­­ность, поя­вив­шись на лю­дях в «муж­ских» брю­ках, про­шло 70 лет, и эта де­таль кос­тю­ма про­из­ве­ла «тихую» ре­во­лю­­цию, по­сте­пен­но от­тес­нив на зад­ний план юб­ки и пла­тья, ко­то­рые сто­ле­тия­ми счи­та­лись под­лин­но жен­ской оде­ж­­дой.

За по­след­ний век мно­же­ст­во из­ме­не­ний пре­тер­пе­ли и мел­кие де­та­ли оде­ж­ды. По ме­ре то­го как тен­ден­ции ми­ра мо­ды за­хва­ты­ва­ли стра­ну за стра­ной, эти де­та­ли ме­­н­ялись по сот­не раз. Мно­гие из них при­зва­ны про­де­мон­­с­тр­ир­овать склон­ность че­ло­ве­ка к нов­ше­ст­вам: он дол­жен по­ка­зать ок­ру­жаю­щим, что сле­дит за мо­дой. Под­чи­не­ние мо­де, с од­ной сто­ро­ны, до­ка­зы­ва­ет, что ин­ди­вид не сто­ит в сто­ро­не от иду­щих в об­ще­ст­ве про­цес­сов; с дру­гой, — оно сви­де­тель­ст­ву­ет о том, что ин­ди­вид мо­жет по­зво­лить се­бе по­ку­пать все но­вые кос­тю­мы, ина­че го­во­ря, это по­­к­аз­атель ста­ту­са. Ка­ж­дая но­вая тен­ден­ция в ми­ре мо­ды, как пра­ви­ло, пе­ре­ина­чи­ва­ет или от­ме­ня­ет тен­ден­цию про­­шл­ого се­зо­на и под­да­ёт­ся точ­но­му опи­са­нию. Ши­ри­на лац­ка­нов, ши­ри­на шта­нин, ши­ри­на гал­сту­ка, вы­со­та во­­ро­тни­чка ру­баш­ки, вы­со­та каб­лу­ка — все эти де­та­ли вре­мя от вре­ме­ни ме­ня­ют­ся. Опи­сав эти и сот­ни дру­гих из­­м­ен­ений, мы мо­жем по­стро­ить гра­фи­ки, опи­сы­ваю­щие ди­на­ми­ку тех или иных Сиг­на­лов Оде­ж­ды, и по­ка­зать, как раз­лич­ные эле­мен­ты кос­тю­ма пе­ре­ина­чи­ва­ют­ся, соз­­д­авая из­мен­чи­вую сис­те­му «мод­но­го сти­ля». Под­соз­на­тель­­но мы все вре­мя стро­им по­доб­ные гра­фи­ки и, са­ми то­го не соз­на­вая, счи­ты­ва­ем мно­же­ст­во сиг­на­лов, ко­то­рые в раз­лич­ных кон­тек­стах по­да­ют нам ок­ру­жаю­щие че­рез оде­ж­ду. В этом смыс­ле оде­ж­да — та­кая же часть язы­ка че­ло­ве­че­ско­го те­ла, как жес­ты, ми­ми­ка и по­зы.