Как мы за­хо­дим слиш­ком да­ле­ко и на­ру­ша­ем пра­ви­ла эти­ке­та

У лю­бо­го со­вер­шае­мо­го на­ми дей­ст­вия есть своя «до­за», в за­ви­си­мо­сти от ко­то­рой оно рас­це­ни­ва­ет­ся как бо­лее ин­тим­ное или бо­лее пуб­лич­ное. Мы час­то про­ти­во­пос­тав­­л­яем «ин­тим­ное» и «пуб­лич­ное», слов­но речь идёт о взаи­мо­­и­скл­юча­ющих аль­тер­на­ти­вах, од­на­ко в дей­ст­ви­тель­но­сти ме­ж­ду эти­ми край­но­стя­ми есть мно­же­ст­во про­ме­жу­точ­­ных со­стоя­ний раз­ной «до­зи­ров­ки». Од­на край­ность — это аб­со­лют­но ин­тим­ные дей­ст­вия, со­вер­шае­мые в оди­­н­оч­ес­тве, на­при­мер, де­фе­ка­ция; дру­гая — дей­ст­вия аб­со­­лю­тно пуб­лич­ные, ска­жем, про­гул­ка. На шка­ле «ин­тим­­ность/пуб­лич­ность» мно­же­ст­во дей­ст­вий уме­ща­ет­ся в диа­­п­аз­оне ме­ж­ду эти­ми по­лю­са­ми.

Как пра­ви­ло, ог­ра­ни­чен­но пуб­лич­ные дей­ст­вия весь­ма тон­ко и точ­но со­че­та­ют­ся с ин­тим­но­стью си­туа­ции, в ко­­т­орой мы их со­вер­ша­ем. Об­щее пра­ви­ло та­ко­во: чем луч­ше мы зна­ем лю­дей, ря­дом с ко­то­ры­ми ока­за­лись, тем ши­ре спектр дей­ст­вий, ко­то­рые мы по­зво­ля­ем се­бе со­­ве­ршать в их при­сут­ст­вии. Ес­ли мы зна­ко­мы с людь­ми ша­поч­но, на­ше по­ве­де­ние ста­но­вит­ся бо­лее ос­то­рож­ным и не­ко­то­рых дей­ст­вий мы по­про­сту из­бе­га­ем. На­хо­дясь в со­вер­шен­но не­зна­ко­мой сре­де, мы на­кла­ды­ва­ем на се­бя жес­то­чай­шие ог­ра­ни­че­ния вплоть до то­го, что ве­дём се­бя пре­дель­но су­хо и сдер­жан­но.

Вик­то­ри­ан­цы стре­ми­лись сдер­жи­вать се­бя на­сколь­ко воз­мож­но. Они по­сто­ян­но фор­му­ли­ро­ва­ли все но­вые пра­­в­ила, тре­бо­вав­шие от лю­дей не до­пус­кать то­го или ино­го по­ве­де­ния «в об­ще­ст­ве». В XX ве­ке лю­ди, на­обо­рот, рас­­сл­аб­ились и рас­кре­по­сти­лись, и мно­гие дей­ст­вия ста­ли по­сте­пен­но сме­щать­ся по шка­ле «ин­тим­ность/пуб­лич­­ность» в сто­ро­ну по­след­ней. Дей­ст­вие, ко­то­рое пе­ре­мес­­т­илось в этом на­прав­ле­нии, я бу­ду на­зы­вать Пе­ре­до­зи­ро­­ва­нным Сиг­на­лом. Ина­че го­во­ря, это сиг­нал, ко­то­рый сам по се­бе не яв­ля­ет­ся чем-то не­обыч­ным, но при­вле­ка­ет к се­бе по­вы­шен­ное вни­ма­ние имен­но по­то­му, что по­да­ёт­ся в кон­тек­сте чуть бо­лее пуб­лич­ном, не­же­ли мы это­го ожи­­д­аем.

Пе­ре­до­зи­ров­ка сиг­на­ла обыч­но со­вер­ша­ет­ся по не­­зн­анию, на­ме­рен­но или слу­чай­но. Вре­мя от вре­ме­ни все мы по той или иной при­чи­не пе­ре­до­зи­ру­ем ка­кие-то сиг­­н­алы, со­вер­шая не­уме­ст­ные дей­ст­вия или «за­хо­дя слиш­ком да­ле­ко» на пу­ти от ин­тим­но­сти к пуб­лич­но­сти. Да­же спус­тя мно­го лет по­сле со­вер­ше­ния «ужас­ной оп­лош­но­­сти» на­по­ми­на­ние о ней мо­жет вы­бить нас из ко­леи.

Рас­смот­рим спер­ва пе­ре­до­зи­ров­ку сиг­на­ла по не­ве­де­­нию. Яс­но, что ча­ще все­го мы до­пус­ка­ем оп­лош­но­сти, ко­гда ока­зы­ва­ем­ся в не­зна­ко­мой об­ста­нов­ке и не зна­ем тол­ком, ка­кие ус­лов­но­сти сле­ду­ет со­блю­дать. Че­ло­век, ры­­га­ющий по­сле сыт­но­го обе­да, по­то­му что так при­ня­то де­лать в его стра­не или его со­ци­аль­ной груп­пе, шо­ки­ру­ет тех, кто при­вык скры­вать от­рыж­ку, од­на­ко о том, что его дей­ст­вие пе­ре­до­зи­ро­ва­но, он уз­на­ет толь­ко то­гда, ко­гда ок­ру­жаю­щие ви­зу­аль­но или вер­баль­но от­реа­ги­ру­ют на его по­ве­де­ние.

В ста­тич­ном об­ще­ст­ве по­доб­ная не­пред­на­ме­рен­ная пе­ре­до­зи­ров­ка сиг­на­ла слу­ча­ет­ся ред­ко, и это — од­но из глав­ных пре­иму­ществ де­таль­но­го сво­да пра­вил эти­ке­та. Но в на­шем весь­ма ди­на­мич­ном ми­ре да­ле­ко не все­гда яс­но, ка­кие ус­лов­но­сти нуж­но со­блю­сти в кон­крет­ной си­туа­­ции. Это не оз­на­ча­ет, что мы по­кон­чи­ли с ус­лов­но­стя­­ми — по-на­стоя­ще­му сво­бод­ны от них лишь бе­зум­цы, — ско­рее мы не мо­жем уг­нать­ся за по­сто­ян­ным сме­ще­ни­ем «норм» эти­ке­та. Всту­пая в об­ще­ние с не­зна­ко­мой жен­­щ­иной, муж­чи­на не мо­жет знать, ис­по­ве­ду­ет она ли­бе­­рал­ьный фе­ми­низм или яв­ля­ет­ся тра­ди­цио­на­ли­ст­кой. При­­де­ржав дверь пе­ред фе­ми­ни­ст­кой и про­ско­чив в про­ход пе­ред тра­ди­цио­на­ли­ст­кой, он в обо­их слу­ча­ях оши­бёт­ся. Точ­но так же муж­чи­на не мо­жет сра­зу оп­ре­де­лить, яв­ля­­е­тся ли жен­щи­на сто­рон­ни­цей сек­су­аль­ной сво­бо­ды или при­дер­жи­ва­ет­ся стро­гих пра­вил. Об­хо­ди­тель­но бе­се­дуя с пер­вой и де­лая от­кро­вен­ное не­при­стой­ное пред­ло­же­ние вто­рой, он опять же бу­дет не­прав.

Ко­гда нас при­гла­ша­ют на ве­че­рин­ку, мы не­из­мен­но по­па­да­ем впро­сак, зна­ко­мясь с гос­тя­ми, по­сколь­ку ни­кто не зна­ет точ­но, ко­го ко­му нуж­но пред­став­лять пер­вым, ко­му мож­но жать ру­ку и ко­му нель­зя, до­пус­ти­мы или нет по­це­луи в щё­ку, и ес­ли до­пус­ти­мы, сле­ду­ет ог­ра­ни­­чит­ься од­ной ще­кой или под­ста­вить обе; не слиш­ком яс­но, в ка­ком по­ряд­ке сле­ду­ет уса­жи­вать­ся за стол; во вре­мя бе­се­ды не­по­нят­но, ка­кие те­мы за­прет­ны, ка­кие нет, и мож­но ли на­зы­вать ве­щи свои­ми име­на­ми, или сле­ду­ет пред­по­честь изящ­ные эв­фе­миз­мы; на­ко­нец, не­яс­но, в ко­­т­ором ча­су нуж­но по­ки­нуть ве­че­рин­ку и как дол­го сле­ду­­ет со­про­тив­лять­ся веж­ли­вым уго­во­рам хо­зя­ев до­ма ос­­тат­ься ещё на чуть-чуть. Ко­ро­че го­во­ря, весь ве­чер мы вы­­н­у­жд­ены хо­дить по узень­кой троп­ке, но­ро­вя не сва­лить­ся ни в про­пасть вы­со­ко­мер­но­го чван­ст­ва, ни в про­пасть про­сто­ва­той не­отё­сан­но­сти. Об­ще­ст­во слов­но из­ба­ви­лось от лиф­чи­ка, но по-преж­не­му но­сит вик­то­ри­ан­ский кор­сет. Нам нра­вит­ся ду­мать, что ис­кус­ст­вен­ные ог­ра­ни­че­­ния про­шло­го над на­ми уже не вла­ст­ны (во мно­гих сфе­рах жиз­ни так оно и есть), од­на­ко слиш­ком час­то мы одер­­ж­имы ду­хом эти­ке­та в раз­но­об­раз­ных ме­ло­чах и не толь­ко — и так, на­до по­ла­гать, бу­дет все­гда.

Воз­мож­но, ко­му-то при­ве­дён­ное рас­су­ж­де­ние по­ка­­же­тся пре­уве­ли­че­ни­ем, ибо все мы уме­ем бы­ст­ро, прак­­т­ич­ески мгно­вен­но при­спо­саб­ли­вать­ся к ме­няю­щим­ся об­стоя­тель­ст­вам. Из са­мых ту­пи­ко­вых си­туа­ций мы спо­­со­бны вый­ти, до­са­див ок­ру­жаю­щим лишь ма­ло­зна­чи­тель­­ной бес­такт­но­стью и пе­ре­до­зи­ро­вав дей­ст­вие са­мую ма­лость. Де­ло в том, что при об­ще­нии ли­цом к ли­цу с кем-ли­бо мы ло­вим ми­риа­ды сла­бых сиг­на­лов, ко­то­рые да­ют нам об­рат­ную связь. А ко­гда мы ока­зы­ва­ем­ся в да­лё­кой стра­не в не­зна­ко­мой со­ци­аль­ной об­ста­нов­ке, нас при­ни­­м­ают за «чу­жа­ков» и про­ща­ют нам пе­ре­до­зи­ро­ван­ные дей­ст­вия, по­сколь­ку «за гра­ни­цей все не­мно­го су­ма­сшед­­шие».

Пе­рей­дём те­перь ко вто­рой ка­те­го­рии, на­ме­рен­ным Пе­ре­до­зи­ро­ван­ным Сиг­на­лам, и вновь от­ме­тим, что их мож­но на­блю­дать срав­ни­тель­но ред­ко. Ес­ли дом че­ло­ве­ка го­рит и он, спа­сая свою жизнь, вы­ну­ж­ден вы­бе­жать го­лым на ули­цу, его дей­ст­вие сле­ду­ет рас­це­нить как на­ме­­ре­нно пе­ре­до­зи­ро­ван­ное. Он со­вер­ша­ет ин­тим­ное дей­ст­­вие (по­яв­ля­ет­ся го­лым) на лю­дях, но ему это про­ща­ют вви­ду чрез­вы­чай­ных об­стоя­тельств. Ес­ли че­ло­век ре­ша­ет ис­ку­пать­ся го­лы­шом, ко­гда ря­дом ни­ко­го нет, и, вер­нув­­шись на бе­рег, об­на­ру­жи­ва­ет, что его оде­ж­ду ук­ра­ли, его так­же про­стят за то, что он хо­дит об­на­жён­ным на пуб­ли­­ке, как толь­ко он объ­яс­нит, что с ним про­изош­ло. Од­на­­ко эта вто­рая си­туа­ция по­ко­ро­бит нас ку­да боль­ше, чем пер­вая, по­сколь­ку че­ло­век ре­шил по­пла­вать го­лы­шом сам, в то вре­мя как по­го­ре­лец ос­тал­ся го­лым не по сво­ей ви­не.

Ес­ли же че­ло­век вне­зап­но ре­ша­ет сбро­сить с се­бя оде­­­жду и про­бе­жать­ся го­лым по люд­ной ули­це, его мо­гут аре­сто­вать за на­ру­ше­ние об­ще­ст­вен­но­го по­ряд­ка. За­ро­­ди­вше­еся в 70-е го­ды XX ве­ка дви­же­ние «стри­ке­ров», ко­­т­орые на­ча­ли бе­гать на ви­ду у всех го­лы­ми, яв­ля­ет нам не­обыч­ный при­мер дей­ст­вия, ко­то­рое име­ет цен­ность лишь как на­ме­рен­ный Пе­ре­до­зи­ро­ван­ный Сиг­нал. Идео­­л­огия стри­ке­ров по су­ти глу­бо­ко сим­во­лич­ная она скон­цен­­тр­ир­ов­ала в од­ном про­стом ак­те об­ще­ст­вен­ную тен­ден­­цию к «опуб­ли­чи­ва­нию» ин­тим­ных дей­ст­вий. Лю­бо­пыт­­но, что оше­лом­лён­ные по­ли­цей­ские аре­сто­вы­ва­ли го­лых лю­дей ско­рее не­хо­тя; ещё лю­бо­пыт­нее ре­ак­ция обыч­ных про­хо­жих, ко­то­рые в ос­нов­ной мас­се бы­ли да­ле­ки от не­­д­овол­ьс­тва и при ви­де стри­ке­ров от­кро­вен­но ве­се­ли­лись. Этот при­мер до­ка­зы­ва­ет, что рас­кре­по­ще­ние нра­вов всё-та­ки про­ис­хо­дит — пусть мед­лен­но, но вер­но.

Пуб­лич­ное об­на­же­ние стри­ке­ров идёт ру­ка об ру­ку с ме­няю­щим­ся со­дер­жа­ни­ем ки­но­филь­мов и те­ат­раль­ных по­ста­но­вок, в ко­то­рых год от го­да мы на­блю­да­ем все боль­ше об­на­жён­ных тел и от­кро­вен­ных сек­су­аль­ных сцен. Про­цесс пе­ре­до­зи­ро­ва­ния поч­ти все­гда идёт по­сте­пен­но, по­то­му мы опять и опять ви­дим, как ци­ви­ли­за­ция (по­­вт­орим на­шу ме­та­фо­ру) ра­до­ст­но рас­ста­ёт­ся с лиф­чи­ком, об­ла­ча­ясь при этом в кор­сет. Луч­ший при­мер тут — не­­да­вний фильм, в ко­то­ром зна­ме­ни­тый ак­тёр за­ни­мал­ся лю­бо­вью с глав­ной ге­рои­ней, от­кро­вен­но дви­гая бёд­ра­ми, но не сни­мая при этом брюк.

На­ко­нец, тре­тья раз­но­вид­ность Пе­ре­до­зи­ро­ван­ных Сиг­на­лов — слу­чай­ные. Их от­ли­чие от двух дру­гих ти­пов та­ких сиг­на­лов мож­но по­яс­нить на про­стом при­ме­ре. Че­­л­овек, ко­то­рый ры­га­ет, по­сколь­ку не зна­ет, что от­рыж­ка счи­та­ет­ся дур­ным то­ном, пе­ре­до­зи­ру­ет сиг­нал по не­зна­­нию; че­ло­век, ко­то­рый ры­га­ет по­то­му, что хо­чет шо­ки­ро­­вать ок­ру­жаю­щих, пе­ре­до­зи­ру­ет сиг­нал на­ме­рен­но; в то же вре­мя че­ло­век, ко­то­рый ры­га­ет во­пре­ки сво­ей во­ле, пе­ре­до­зи­ру­ет сиг­нал слу­чай­но.

Ча­ще все­го слу­чай­ная пе­ре­до­зи­ров­ка име­ет ме­сто, ко­гда че­ло­век ду­ма­ет, что во­круг ни­ко­го нет, и оши­ба­ет­ся. За­бав­ный при­мер та­ко­го ро­да — ко­вы­ряю­щий­ся в но­су во­ди­тель ма­ши­ны. Ко­вы­ря­ние в но­су, рав­но как и ко­вы­­р­яние в ушах и дру­гие дей­ст­вия, на­прав­лен­ные на под­­де­рж­ание лич­ной ги­гие­ны, обыч­но счи­та­ют­ся ин­тим­ны­­ми — лю­ди пре­да­ют­ся им на­еди­не в за­кры­тых по­ме­ще­­н­иях. Во­ди­тель это по­ни­ма­ет, но по ка­кой-то при­чи­не ду­ма­ет, что его ав­то­мо­биль — это «за­кры­тое по­ме­ще­ние». Ма­ши­ну он счи­та­ет лич­ной тер­ри­то­ри­ей — на­столь­ко лич­ной, что она пре­вра­ща­ет­ся для не­го в бу­ду­ар на ко­лё­сах. Ес­ли во­ди­тель не ве­зёт пас­са­жи­ров и нет ни­ко­го, кто мог бы по­ме­шать его «оди­но­че­ст­ву», он час­то ве­дёт се­бя так, буд­то на­хо­дит­ся в пол­ной изо­ля­ции, хо­тя на са­мом де­ле сквозь ок­на ма­ши­ны за ним мо­гут на­блю­дать и пе­­ш­ех­оды, и лю­ди, си­дя­щие в дру­гих ма­ши­нах. Ко­вы­ря­ни­­ем в но­су де­ло ино­гда не ог­ра­ни­чи­ва­ет­ся, во­ди­тель мо­жет со­вер­шать и дру­гие «ин­тим­ные» дей­ст­вия. Ко­гда ма­ши­на сто­ит в проб­ке и шо­фёр мо­та­ет го­ло­вой из сто­ро­ны в сто­ро­ну, дви­га­ет гу­ба­ми и бьёт ла­до­ня­ми по при­бор­ной дос­ке, мо­жет по­ка­зать­ся, что он со­шёл с ума. Это впе­чат­­л­ение об­ман­чи­во: на са­мом де­ле во­ди­тель все­го-на­все­го слу­ша­ет ра­дио. Ему ка­жет­ся, буд­то он от­го­ро­жен от внеш­­н­его ми­ра «сте­на­ми» пе­ре­движ­ной лич­ной тер­ри­то­рии, и он ве­дёт се­бя со­от­вет­ст­вен­но.

Ещё один при­мер третье­го ти­па Пе­ре­до­зи­ро­ван­ных Сиг­на­лов — не­пред­на­ме­рен­ное столк­но­ве­ние тел в об­ще­­с­тве­нных мес­тах. Мы идём на всё, что­бы из­бе­жать по­доб­ных столк­но­ве­ний, и до­во­дим ис­кус­ст­во ма­нев­ри­ро­ва­ния в тол­пе до со­вер­шен­ст­ва. Не­смот­ря на это, вре­мя от вре­­м­ени мы вре­за­ем­ся друг в дру­га. Обыч­но мы тут же из­ви­­н­яе­мся — не про­сто по­то­му, что при­чи­ни­ли ко­му-то не­­удо­бс­тво, но ещё и по­то­му, что слу­чай­но пе­ре­до­зи­ро­ва­ли своё дей­ст­вие. На­ше по­ве­де­ние бы­ло бо­лее ин­тим­ным, чем по­ла­га­ет­ся, и за это мы про­сим у дру­гих про­ще­ния.

Со­при­кос­нув­шись те­ла­ми с пред­ста­ви­те­лем дру­го­го по­ла, мы из­ви­ня­ем­ся обыч­но чуть бо­лее усерд­но, по­сколь­­ку же­ла­ем из­бе­жать лю­бо­го на­мё­ка на ин­тим­ное, эро­ти­­ч­еское при­кос­но­ве­ние. Ино­гда этим поль­зу­ют­ся сек­су­аль­но оза­бо­чен­ные муж­чи­ны — они при­жи­ма­ют­ся к жен­щи­­нам в люд­ных мес­тах, мас­ки­руя пред­на­ме­рен­ное эро­ти­­ч­еское при­кос­но­ве­ние под слу­чай­но пе­ре­до­зи­ро­ван­ное дей­ст­вие.

Слу­ча­ет­ся, что не­ве­ро­ят­ное сте­че­ние об­стоя­тельств при­во­дит к мас­си­ро­ван­ной пе­ре­до­зи­ров­ке дей­ст­вий и вы­­л­ив­ае­тся в су­щий кош­мар. Зна­ме­ни­тый пи­са­тель, внут­­ре­нние ча­сы ко­то­ро­го сби­лись по­сле пе­ре­лё­та из Лон­до­на в Нью-Йорк, оч­нул­ся в пол­ночь в не­зна­ко­мой спаль­не и, пре­бы­вая в по­лу­дрё­ме, по­шёл в ван­ную ком­на­ту. Пе­ре­пу­­тав дверь ван­ной с две­рью сво­его но­ме­ра, он не­ожи­дан­но для се­бя ока­зал­ся в гос­ти­нич­ном ко­ри­до­ре. Ко­гда дверь за его спи­ной за­хлоп­ну­лась, он с ужа­сом осоз­нал, что на нем нет ни­ка­кой оде­ж­ды и он на­хо­дит­ся в об­ще­ст­вен­­ном мес­те. Пи­са­тель при­нял­ся сту­чать­ся в дверь, но его суп­ру­га при­ня­ла на­ка­ну­не сно­твор­ное и креп­ко спа­ла. Тут он ус­лы­шал го­ло­са: при­позд­нив­шая­ся ком­па­ния воз­­вр­ащ­алась с ужи­на в свои но­ме­ра. Пи­са­тель ки­нул­ся в даль­ний ко­нец ко­ри­до­ра и на­ткнул­ся на лифт, воз­ле ко­­т­ор­ого стоя­ла вы­со­кая ме­тал­ли­че­ская пе­пель­ни­ца. При­­кр­ывая ею ин­тим­ные час­ти те­ла, пи­са­тель спус­тил­ся вниз и по­про­сил у пор­тье за­пас­ной ключ. Не­труд­но пред­ста­вить се­бе, что он ощу­щал в те ми­ну­ты, ко­гда вы­ну­ж­ден был хо­дить по гос­ти­ни­це го­лы­шом.

Пре­ж­де чем мы за­вер­шим рас­сказ о Пе­ре­до­зи­ро­ван­­ных Сиг­на­лах, сто­ит упо­мя­нуть о свя­зан­ных с ни­ми ано­­м­ал­иях. За­час­тую стан­дарт­ная шка­ла ин­тим­но­сти/пуб­­ли­чн­ости дей­ст­вия ока­зы­ва­ет­ся не­при­ме­ни­мой в чрез­вы­­ча­йных об­стоя­тель­ст­вах. Не­ко­то­рые ти­пич­но ин­тим­ные дей­ст­вия мо­гут стать пуб­лич­ны­ми, дру­гие — нет, кро­ме то­го, для раз­ных «иг­ро­ков» тут дей­ст­ву­ют раз­ные пра­ви­­ла. К при­ме­ру, на де­тей, ко­то­рые мо­чат­ся на обо­чи­не до­­р­оги, смот­рят не так ко­со, как на взрос­лых. Ре­бён­ку во­об­­ще про­ща­ют­ся мно­гие дей­ст­вия, ко­то­рые взрос­лые не мо­гут по­зво­лить се­бе со­вер­шить на гла­зах у по­сто­рон­них. Не­по­мер­ная иг­ри­вость и шум­ные ис­те­ри­че­ские при­пад­­ки слу­ча­ют­ся у де­тей как в гос­тях, так и до­ма, в то вре­мя как взрос­лые ста­ра­ют­ся вес­ти се­бя по­доб­ным об­ра­зом толь­ко на лич­ной тер­ри­то­рии. По­сто­рон­ние, став­шие сви­­д­ет­ел­ями та­ко­го по­ве­де­ния де­тей, за­час­тую от­но­сят­ся к не­му тер­пи­мо, по­то­му что по­ни­ма­ют: де­ти по­про­сту ещё не нау­чи­лись пра­виль­но до­зи­ро­вать свои дей­ст­вия.

Ко­гда ре­бё­нок взрос­ле­ет, его по­ве­де­ние ме­ня­ет­ся: вме­сто пе­ре­до­зи­ров­ки дей­ст­вий он уда­ря­ет­ся в дру­гую край­ность — «не­до­до­зи­ров­ку», ина­че го­во­ря, ста­но­вит­ся за­стен­чи­вым. С го­да­ми, на­брав­шись опы­та, он пой­мёт, как «пра­виль­но» ба­лан­си­ро­вать своё по­ве­де­ние.

Есть осо­бая ка­те­го­рия взрос­лых, с ко­то­ры­ми мы об­­р­ащ­ае­мся как с деть­ми, ми­рясь с их Пе­ре­до­зи­ро­ван­ны­ми Сиг­на­ла­ми: боль­ные и ин­ва­ли­ды. Им доз­во­ля­ет­ся пе­ре­до­­з­ир­овать дей­ст­вия поч­ти как угод­но. Са­мые ин­тим­ные дей­ст­вия они мо­гут со­вер­шать в при­сут­ст­вии не­зна­ко­мых. Од­ни слиш­ком боль­ны, что­бы за­бо­тить­ся о пра­ви­лах; дру­гие сча­ст­ли­во де­гра­ди­ру­ют до псев­до­ин­фан­тиль­но­го со­­сто­яния; тре­тьи, на­про­тив, стра­да­ют ещё боль­ше от то­го, что вы­ну­ж­де­ны на­ру­шать при­ли­чия. Стан­дарт­ная боль­­ни­чная па­ла­та за­слу­жи­ва­ет от­дель­но­го при­за за уме­ние при­ба­вить стра­да­ний и без то­го стра­даю­щим лю­дям.

Кро­ме де­тей и ин­ва­ли­дов, есть ещё од­на ин­те­рес­ная ка­те­го­рия лю­дей, ко­то­рым доз­во­ля­ет­ся пе­ре­до­зи­ров­ка дей­­с­твий, — экс­цен­три­ки, они же чу­да­ки. Ес­ли не­кий ин­ди­­вид за­ни­ма­ет (бла­го­да­ря сво­им пред­кам или та­лан­там) осо­бое по­ло­же­ние в об­ще­ст­ве, ему по­зво­ли­тель­но «чу­дить» на лю­дях — до оп­ре­де­лён­ной сте­пе­ни, ко­неч­но, — не бо­ясь осу­ж­де­ния. Ес­ли он, не стес­няя се­бя, со­вер­ша­ет ин­тим­ные дей­ст­вия на гла­зах дру­гих лю­дей, его по­ве­де­­ние рас­це­ни­ва­ет­ся ско­рее как экс­цен­трич­ное, не­же­ли как ос­кор­би­тель­ное, и, бу­ду­чи та­ко­вым, пе­ре­ста­ёт быть «по­щё­чи­ной об­ще­ст­вен­но­му вку­су». Ко­гда об­ще­ст­во ре­­ш­ает, что дан­ный слу­чай — осо­бый, к че­ло­ве­ку пе­ре­ста­ют от­но­сить­ся как к уг­ро­зе. Ему раз­ре­ша­ет­ся пе­ре­до­зи­ро­­вать дей­ст­вия сверх «куль­тур­ной нор­мы», бо­лее то­го, от не­го ждут пуб­лич­ных чу­да­честв. Ес­ли экс­цен­трик не чу­дит, при­сут­ст­вую­щие чув­ст­ву­ют, что их об­ма­ну­ли. Ред­кий че­ло­век спо­со­бен быть чу­да­ком — обыч­но мы ощу­ща­ем стрем­ле­ние «вый­ти за рам­ки» лишь из­ред­ка. Экс­цен­­трик — это пол­но­вес­ная со­ци­аль­ная роль.

Дру­ги­ми сло­ва­ми, по­шлость вам про­стят толь­ко в том слу­чае, ес­ли вы по­шли­те все­гда и вез­де, и вуль­гар­ность доз­во­ля­ет­ся тем, кто не­из­мен­но вуль­га­рен. Оце­ни­вая по­доб­ных ин­ди­ви­дов, мы слов­но кор­рек­ти­ру­ем стан­дарт­­ную шка­лу до­зи­ров­ки и в ка­че­ст­ве от­вет­ной ре­ак­ции про­яв­ля­ем со­от­вет­ст­вую­щую тер­пи­мость. Пья­ный по­эт, гол­ли­вуд­ский бу­ян, бе­зум­ный ге­ний, из­вест­ный баб­ник, ха­мо­ва­тая «звез­да», ед­кий ко­мик, пре­ста­ре­лый раз­врат­­ник, ис­те­рич­ная ак­три­са, рас­се­ян­ный про­фес­сор, рех­нув­­ши­йся ари­сто­крат и драч­ли­вая поп-пе­ви­ца — вот лишь не­ко­то­рые уз­на­вае­мые ти­па­жи из ка­те­го­рии «осо­бый слу­чай». Их вы­ход­ки по­па­да­ют в ко­лон­ки свет­ской хро­ни­ки и не столь­ко злят нас, сколь­ко раз­вле­ка­ют.

Ино­гда мы го­во­рим об из­вест­ных свои­ми при­чу­да­ми и ка­при­за­ми зна­ме­ни­то­стях, что они ве­дут се­бя как озор­ные де­ти. Тем са­мым мы при­зна­ем, что пы­та­ем­ся сми­­рит­ься с их пе­ре­до­зи­ро­ван­ны­ми дей­ст­вия­ми и счи­та­ем их при­ем­ле­мы­ми. Ве­дя се­бя на лю­дях так, как про­стые смерт­ные ве­дут се­бя лишь в ин­тим­ной об­ста­нов­ке, «звез­ды» ра­зыг­ры­ва­ют спек­такль, ко­то­рый нам од­но­вре­мен­но и очень хо­ро­шо по­ня­тен, и край­не чужд. У всех нас бы­­в­ают дни, ко­гда мы хо­тим сде­лать что-ни­будь из ря­да вон вы­хо­дя­щее, но сдер­жи­ва­ем­ся, по­сколь­ку бо­им­ся по­след­­с­твий — и экс­цен­три­ки, как все­гда, дей­ст­ву­ют за нас. Мы на­сла­ж­да­ем­ся их чу­да­че­ст­ва­ми со сто­ро­ны. Ра­зу­ме­ет­ся, мы так­же за­ви­ду­ем их сво­бо­де, от­то­го их по­ло­же­ние весь­ма не­проч­но: как толь­ко чу­да­ки пе­ре­ста­нут раз­вле­кать нас, мы от них от­вер­нём­ся. В этот мо­мент все их чу­да­че­ст­ва и бес­чин­ст­ва пе­ре­ста­нут ка­зать­ся нам смеш­ны­ми и ста­нут по­во­дом для воз­му­ще­ний и скан­да­лов. Раз­ре­ше­ние на пе­ре­до­зи­ро­ван­ные дей­ст­вия бу­дет мо­мен­таль­но ан­ну­ли­ро­­в­ано. Лю­тая за­висть, за­мас­ки­ро­ван­ная под пу­ри­тан­ст­во, сбро­сит чу­да­ков с их пье­де­ста­лов.

Та­ко­вы Пе­ре­до­зи­ро­ван­ные Сиг­на­лы. Для тех, кто на­­бл­юд­ает за по­ве­де­ни­ем лю­дей, они цен­ны как дей­ст­вия, сви­де­тель­ст­вую­щие о не­спо­соб­но­сти дан­но­го ин­ди­ви­да аде­к­ват­но вос­при­нять при­ме­няе­мую в кон­крет­ной си­туа­­ции шка­лу «ин­тим­ность/пуб­лич­ность». С це­лью про­ил­­л­юс­тр­ир­овать ос­нов­ной прин­цип яр­ки­ми при­ме­ра­ми я вы­брал наи­бо­лее яв­ные, оче­вид­ные аль­тер­на­ти­вы (ры­гать в об­ще­ст­вен­ном мес­те или не ры­гать, мо­чить­ся или не мо­чить­ся), од­на­ко в обыч­ной жиз­ни пе­ре­до­зи­ров­ка сиг­­н­ала, как пра­ви­ло, ку­да ме­нее за­мет­на и ос­кор­би­тель­на. Оцен­ка сдер­жан­но­сти за­час­тую за­ви­сит от об­стоя­тельств, и как толь­ко на­блю­да­тель пой­мёт, ка­ко­ва в дан­ной си­туа­ции «пра­виль­ная до­зи­ров­ка» тех или иных дей­ст­вии, он смо­жет за­ме­тить да­же ма­лей­шее от­кло­не­ние от су­ще­ст­­ву­ющ­его стан­дар­та. Воз­мож­но, это от­кло­не­ние све­дёт­ся к то­му, что че­ло­век со­вер­ша­ет не­кое дей­ст­вие слиш­ком бы­­с­тро или энер­гич­но. На­при­мер, поч­ти все мы едим в об­­щ­ес­тве­нных мес­тах мед­лен­нее, чем до­ма. Мы под­но­сим пи­щу ко рту ос­то­рож­нее, от­кры­ва­ем рот не столь ши­ро­­ко, не так силь­но на­кло­ня­ем го­ло­ву к та­рел­ке, по­гло­ща­ем пи­щу ма­лень­ки­ми пор­ция­ми и жу­ём дос­та­точ­но мед­лен­­но. На­блю­дая за людь­ми в рес­то­ра­нах, мож­но оп­ре­де­лить сте­пень, в ко­то­рой они сдер­жи­ва­ют се­бя, ко­гда едят. Боль­­ши­нс­тво слег­ка при­глу­ша­ет обыч­ные для се­бя «за­столь­­ные дви­же­ния», но так по­сту­па­ют да­ле­ко не все. Ис­клю­­ч­ения по­па­да­ют в од­ну из двух групп: те, кто за­гла­ты­ва­ет ог­ром­ные кус­ки, и те, кто ест по­ма­лу и край­не мед­лен­­но. Пер­вые ча­ще все­го ока­зы­ва­ют­ся пред­ста­ви­те­ля­ми ли­бо выс­ше­го клас­са, ли­бо низ­ше­го, и поч­ти ни­ко­гда — сред­не­го. Лю­ди, при­вык­шие за­гла­ты­вать ог­ром­ные кус­ки, встре­ча­ют­ся как сре­ди мил­лио­не­ров и ари­сто­кра­тов, так и сре­ди бро­дяг и чер­но­ра­бо­чих. Те, кто по­дол­гу тер­за­ет скром­ный ку­сок мя­са, обыч­но «не­до­до­зи­ру­ют» дей­ст­вие по­то­му, что ока­за­лись в не­зна­ко­мом мес­те. Ли­бо они приш­ли в рес­то­ран, ку­да хо­дят кли­ен­ты из дру­го­го со­ци­аль­но­­го слоя, ли­бо во­об­ще не при­вык­ли есть на лю­дях.

Все мы зна­ем о Пе­ре­до­зи­ро­ван­ных Сиг­на­лах, од­на­ко, ес­ли рас­смат­ри­вать их от­дель­но от про­чих сиг­на­лов, они пред­ста­ют пе­ред на­ми во всей кра­се в ка­че­ст­ве эле­мен­тов куль­тур­но­го про­цес­са. Фра­зы вро­де «пре­кра­ти, мы не до­ма» (об­ра­ще­ние к озор­ни­чаю­ще­му ре­бён­ку) или «те­перь мож­но и рас­сла­бить­ся» (об­ра­ще­ние к гос­тям по­сле ухо­да очень важ­ной пер­со­ны) об­ре­та­ют до­пол­ни­тель­ный смысл и ста­но­вят­ся ча­стью об­щей кар­ти­ны со­ци­аль­ной жиз­ни.