Действие стимуляторов

Несмотря на то что в настоящее время есть поступление, и растущее, кокаина в нашу страну, обработанный эфедрин ос­тается наиболее распространенным, поэтому целесообразно рассмотреть действие стимуляторов со ссылкой на эфедрин1. Эйфорический эффект достигается при приеме внутрь, внут­римышечных и внутривенных инъекциях. В лабораторных экспериментах найдено, что наиболее сильным действием об­ладает первитин, наименьшим — необработанный эфедрин. Если действие эфедрина принять за 1, то сила прелюдина (грацидина) составит 2,5—1,7, амфетамина (бензедрина, фена­мина) — 5, первитина (метедрина) — 10; 200 г листьев ката равноденственны 5 мг амфетамина. Экстази сильнее амфета­мина, но слабее первитина. Экстази — производное амфета­мина (метилендиокси-метамфетамин). Препарат запрещен, но подпольное производство сделало его доступным в молодеж­ной субкультуре. Сейчас у нас он распространен (кокаин пока дорог, он встречается намного реже).

Индивидуально для ощущения эйфории требуются различ­ные дозы. В среднем начальная доза колеблется в пределах 20—40 мг внутривенно в пересчете на амфетамин, но чувстви­тельность колеблется в широком диапазоне. Известно, напри­мер, что до 10 % людей реагируют на стимуляторы парадок­сально, как на седативные вещества. Иногда опьянение ощу­тимо от приема терапевтических доз при лечении ожирения грацидином, хотя грацидин по своему действию ближе к ма-лоэйфоризирующему кофеину, нежели к амфетамину. При нелегальном употреблении дозу измерить сложно из-за фаль­сификации наркотика на черном рынке (ацетилсалициловой кислотой, бурой, подменой кокаина эфедрином), неточно­стью кустарной технологии приготовления растворов для инъ­екций. Опасны «кухонные» стимуляторы, приготовленные из лекарств от насморка (фенилпропаноламин и другие амфетаминоподобные препараты). Этими же обстоятельствами, фальсификацией, особенностями приготовления, приблизи­тельностью дозировки, а не только индивидуальной гиперчув­ствительностью, объясняются внезапная смерть и тяжелые ос­ложнения даже при первых приемах стимуляторов. Однако большая часть смертей — следствие действия самих стимуля­торов. Особенно опасен кокаин (см. ниже). В этих случаях смерть возможна при первом приеме, при предшествующем соматическом неблагополучии. Сердечно-сосудистая деком­пенсация (желудочковая аритмия, фибрилляция сердца вплоть до полной блокады сердца, инфаркт, инсульт), особенно при сочетанием приеме кокаина с алкоголем, — частая причина смерти в веселых компаниях. По данным из США, употребле­ние кокаина чаще, чем употребление других наркотиков, тре­бует скорой врачебной помощи.

Опьянение стимуляторами представлено четырьмя фазами. Первая фаза возникает при внутривенном введении и не выражена при приеме наркотика внутрь. Развивается мгно­венно как расстройство сознания: «озарение», окружающее «пропадает», кажется чуждым, иным, теряется способность внешнего восприятия. На фоне острого состояния блаженства возникают изменения проприочувствительности: легкость в теле, ощущение полета. Оглушение кратковременно, и опья­нение переходит в следующую фазу, с которой начинается действие стимуляторов при приеме внутрь.

Вторая фаза представлена суженным сознанием и обиль­ными соматическими ощущениями. Чувство легкости, спо­собности к полету сохраняется, и некоторые опьяневшие про­буют, подпрыгивая, взлететь. С поверхности кожи, от мышц, внутренних органов воспринимаются разнообразные прият­ные ощущения. У многих возникает ощущение движущихся по телу волн тепла и соматического блаженства, исходящих из эпигастральной (солярной) области. Выявлены ощущения «роста волос на голове» и чувства периодического, как и вол­ны, приятного озноба. Снижена болевая чувствительность. Многие отмечают синестезию, особенно при приеме экстази, когда раздражитель одного анализатора возбуждает и другой. Отсюда музыка имеет цвет, а цвета приобретают звучание. Внимание сконцентрировано на чувственных переживаниях, окружающее не воспринимается. Интенсивность эйфории по­том оценивается как «оргазм всего тела».

Третья фаза — обострение ясности сознания и восприятия окружающего, но объем восприятия сужен. Качество воспри­ятия характерно для симпатотонии: яркое, насыщенное, с фиксацией мельчайших деталей, приобретающих четкость и контрастность. Однако фон настроения сохраняется припод­нятым, благодушным, с чувством любви ко всему, «всем лю­дям». Лишь некоторые рассказывают, что в этой фазе возникали и симпатотонические аффекты (тревога и страх), но только при первых приемах наркотика. Опьяневшие испыты­вают прилив сил, потребность в деятельности, в частности творческой. Начинают рисовать, слагать стихи, играть на му­зыкальных инструментах, строить теории в различных облас­тях знаний. Возникает неуправляемое желание общаться. Они становятся суетливыми и болтливыми, навязчивыми с разго­ворами. В многоречивости наглядна быстрота и поверхность ассоциаций, разорванность, персеверации. Столь же низкого качества оказывается, на взгляд самих же опьяневших по вы­трезвлении, их «творческая» продукция. Однако во время опь­янения они убеждены в безграничности своих способностей, сил, талантов; интеллектуальная активность, ясность и чет­кость мыслей вызывают радость, восторг, гордость собой. По­вышается двигательная выносливость: приняв кокаин, экста­зи, опьяневший способен танцевать, не останавливаясь всю ночь, при этом движения хотя и быстрые, но неточные, избы­точные, дискоординированые. Возможны спонтанные жева­тельные движения челюстей. Насыщенность, яркость чувст­венного восприятия очень высоки. При этом нередко усили­вается синестезия: звуковые раздражители усиливают свето­вые, цветовые, а зрительные — обостряют восприятие речи, музыки; кожные раздражения усиливают проприочувствитель-ные ощущения. Здесь резко возрастают либидо и потенция, а также сексуальные чувствования.

Именно эта — третья фаза опьянения стимуляторами была описана П. М. Зиновьевым как картина опьянения кокаином. «Картина отравления начинается чаще всего с изменения на­строения, которое становится приятно повышенным, радост­ным. Это настроение имеет известную примесь сентименталь­ности, что сказывается в легком появлении слез, чувствитель­ности к музыке и т. д. Все, что кокаинист говорит, кажется ему значительным. Плоские остроты, вульгарная игра слов представляются ему чрезвычайно остроумными. Он чувствует себя в ударе, движения его становятся более живыми, речь болтливой. Он не знает тайн и может сознаться жене в том, что ее обманывает, или первому встречному подробно расска­зать свою жизнь. Часто он теряется при этом в мельчайших подробностях, а речь сопровождается криками и обильной жестикуляцией. Появляется потребность шалить и проказить.

Мышление кокаиниста в этой начальной фазе характеризу­ется исчезновением задержек и торможения, а следовательно, облегчением в течении мыслей, самое направление которых одновременно становится неустойчивым и определяется цели­ком окружающей обстановкой; быстрота ассоциаций делает речь как бы разорванной. Если опьянение происходит в оди­ночестве, то часто дело доходит до смены пестрых рядов пред­ставлений с калейдоскопическим чередованием сцен, представляющих или воспроизведение прошлых переживаний, или фантазирование из области будущего. Все трудности, созда­ваемые действительностью, при этом исчезают из сознания, и в своих воздушных замках кокаинист делается богатым, зна­менитым и т. д.

Чувство слуха у кокаиниста обостряется, зрение делается более напряженным, поэтому и представления приобретают большую яркость и живость. Испытываемое кокаинистом в этой стадии чувство повышенной физической силы, выносли­вости и уверенности в движениях частью чисто субъективно, частью соответствует кратковременному действительному подъему, ощущаемое же им богатство мыслей всегда обманчи­во и в действительности сводится к воспроизведению старого материала, в котором часто недостает логической связи.»

Четвертая фаза, фаза выхода, начинается с восстановле­ния объема сознания и его обычного уровня ясности. Эйфо­рия, благодушие снижаются, иногда сменяясь подавленно­стью, раздражительностью, желанием остаться одному, в по­кое. Порог восприятия остается низким, но впечатления не вызывают удовольствия, кажутся чрезмерными. Наблюдается гиперестезия всех органов чувств, особенно тяжело перено­сятся гиперакузия и светобоязнь, более выраженная при днев­ном, а не вечернем свете [Найденова Н. Г., 1988]. Вышедший из состояния опьянения обычно отворачивается от света, щу­рит глаза, вздрагивает при шуме, громкой речи, от прикосно­вения, при осмотре. У некоторых в этой фазе интоксикации возникают сенестопатии —- нечеткие неприятные летучие ощущения в различных частях тела, боль в затылке, «ползание мурашек», теперь уже не доставляющий удовольствия озноб, вздрагивания всем телом даже в отсутствие внешних раздра­жителей. Если опьяневший остается один, то он может на ко­роткое время заснуть поверхностным сном (дремота), но чаще отмечаются опустошенность, вялость, сонливость без перехо­да в сон.

Слабость, психическая и физическая, может длиться еще несколько дней. Также не восстанавливаются сон, аппетит, исчезают на некоторый срок либидо и потенция.

Первой и второй фазе интоксикации стимуляторами при внутривенном введении свойственны обездвиженность, по­груженность в себя, заполненность переживаниями. Третья фаза отличается избыточной моторной активностью с резки­ми, размашистыми движениями, неточностью координации, особенно при тонких движениях; иногда движения пропуль-сивны с утратой равновесия. Следующей фазе соответствуют утрата двигательной активности, вялость, обессиленность в сочетании с психической прострацией. Вегетативные показа­тели всех четырех фаз отражают симпатотонию, причем тахи­кардию, дизритмии и боль в сердце, снижение порога раздражителей больные, как показывают наблюдения Е. И. Цимбал а (1985), начинают замечать по спаде опьянения, в четвертой (согласно представленной выше схеме) фазе. На протяжении всех четырех фаз объективно наблюдаются бледность кожных покровов, расширение глазных щелей, зрачков, латеральный нистагм, мышечная и сосудистая гипертензия, повышение рефлексов, мелкий тремор пальцев рук, век, языка, задержка мочи, запор, сухость слизистых оболочек; голос грубеет, са­дится; опьяневший постоянно облизывает губы. Лицо кажется осунувшимся. Бледность, расширенные зрачки и глазные ще­ли придают опьяневшему облик безумного человека.

Первоначальные приемы эфедрина происходят в группе, имеющей навык его приготовления и употребления. Коллек­тивное применение эфедрина особенно распространено в та­кой группе, где подростки и молодые люди находятся под влиянием товарищей, имеющих опыт злоупотребления; обще­ние в опьянении оставляет впоследствии дополнительные по­ложительные эмоции у начинающего индивидуума. В компа­нии все веселы, подвижны, благодушны, доброжелательны друг к другу, «блещут остроумием», как бы заражая друг друга хорошим настроением.

Опьянение стимуляторами сопровождается ослаблением чувства голода, жажды, исчезновением сонливости, если нар­котизация происходит в вечернее или ночное время. Кроме того, в состоянии интоксикации в первые 3—5 мес злоупот­ребления повышается сексуальная возбудимость, что приво­дит к беспорядочным половым связям, в том числе гомосек­суальным. Нередки случаи и венерических заболеваний в группе. При более длительных сроках злоупотребления у больных снижается либидо и развивается импотенция, однако если коитус происходит, то он характеризуется очень яркими оргастическими переживаниями.

Первоначальный мотив использования молодежью экстази, строго говоря, не наркотический. Экстази применяется как средство, а не цель, для того чтобы еще лучше, еще легче сде­лать нечто— например, провести время в дискотеке и иметь силы, чтобы танцевать всю ночь. Опьянение, характерное для всех стимуляторов (суженное сознание, подъем настроения, ощущение силы, всемогущества, симпатотония), отличается, однако, двигательным возбуждением. При смолкнувшей му­зыке опьяневшие продолжают пританцовывать, негармонично размахивая руками, разбрасывая в сгорону ноги. Даже умелые танцоры утрачивают грациозность движений. В танцах выра­жены гипертермия и гипергидроз, за вечер, по рассказам больных, они могут потерять до 2 кг массы тела. Кроме того, можно предположить и некоторую степень оглушенности, т. е. сложное изменение сознания по типу сумерек. Другие признаки также указывают на большое токсическое воздействие на ЦНС: персеверация в речевой продукции, иллюзорное искажение восприятия, акоазмы, видение вспышек, разно­цветных переливов пространства, синестетичность пережива­ний. Н. Г. Найденова выявила у таких больных усложнение чувственных расстройств — зрительные и слуховые галлюци­нации. Опьянение первоначально наступает от дозы в 40— 80 мг и длится 4—6 ч. В дальнейшем для достижения нужной степени опьянения доза поднимается до 150—200 мг и дейст­вие ее сокращается. Очень быстро изменяется субъективная картина опьянения: переживания благодушия, веселости сме­няются раздражением, гневливостью. Эти больные столь же часто, как барбитуроманы, становятся задиристыми, начина­ют драку. Выход из опьянения — это обессиленность, апатия, с тяжелой дисфорией. На 2—3-й месяц относительно регуляр­ного приема, обычно приуроченного к концу недели, больные начинают использовать седативные препараты «для сна», «чтобы успокоиться».

В западной литературе при описании кокаинового опьяне­ния выделяется два его этапа: состояние возбуждения с сим­птоматикой, соответствующей маниакальному синдрому, и состояние выхода с симптоматикой апатического или дисфо-рического синдрома [Gawin F. et al., 1986].

Р. Б. Брагин и соавт. (1987) описывают 5 стадий опьянения при жевании листьев ката: эйфории, облегченной ассоциатив­ной деятельности, физической активности, астенизации и поздней соматовегетативной дисфункции. Последовательно это выглядит как подъем настроения, самооценки и самоощу­щений, углубление концентрации внимания, ускорение ассо­циаций, затем раскрепощение воображения и фантазии с вы­сокой пластичностью образов, исчезновение потребностей в общении, изменение времяощущения, затем появляются ги­перестезии к внешним раздражителям, ускорение темпа речи, многоречивость, резкость недостаточно координированных движений; снижаются психические эффекты и возрастает фи­зическая активность. Из соматических характеристик инток­сикации катом Р. Б. Брагин и соавт. приводят гиперемию ли­ца, инъецирование склер (что несвойственно больным, упот­ребляющим очищенные алкалоиды или синтетические стиму­ляторы. — И. П.), учащение пульса и дыхания, подъем АД, систолического и диастолического, расширение зрачков, уча­щение мочеиспускания, отсутствие аппетита, метеоризм, за­пор. По миновании интоксикации, на следующий день, — го­ловная боль, неприятные ощущения в теле. P. Nencini и соавт. (1986) описывают опьянение катом как состояние психофизи­ческого возбуждения с неусидчивостью, подвижностью, жес­тикуляцией, со сбивчивой, торопливой многоречивостью, обилием инициатив и планов; на выходе из интоксикации клинически ярко выражены депрессия, апатия или дисфория.

Ñëåäóåò îáðàòèòü âíèìàíèå, ÷òî ïðèâåäåííûå âûøå îïèñà­íèÿ ÿâëÿþòñÿ â áîëüøåé ìåðå ñóììàðíûìè, â íèõ âêëþ÷åíà ñèìïòîìàòèêà è òðàíñôîðìèðîâàííîãî ñ òå÷åíèåì çëîóïîò­ðåáëåíèÿ îïüÿíåíèÿ.

Длительность опьянения стимуляторами различна в зави­симости от того, какой препарат и каким способом введен. Самим опьяневшим свойственно восприятие ускорения вре­мени, часы кажутся минутами. По наблюдениям в экспери­ментальных условиях, длительность опьянения амфетамином 2—3 ч, катом — 2 ч, кокаином — 1 — 1,5 ч, эфедрином —4— 5 ч, экстази — 4—6 ч.

При превышении индивидуальной переносимости, передо­зировке симпатомиметические соматовегетативные эффекты возрастают до угрожающей степени, а третья фаза опьянения (вторая при пероральном приеме) представлена острым пси­хозом в галлюцинаторно-параноидной форме. Картина такого психоза вследствие передозировки кокаина, психотического опьянения представлена П. М. Зиновьевым. «Из повышенно распущенного настроение делается боязливо напряженным, беспокойным. Страх, с одной стороны, питается в высшей степени возбудимостью органов чувств, с другой — он сам приводит к преобразованию полученных ощущений. Особен­но сильно возрастает интенсивность слуховых впечатлений: легкое потрескивание превращается в оглушительный треск, шум едущей вдали повозки — в грохот приближающихся по­жарных автомобилей. Иногда полностью изменяется самая природа воспринимаемого: отдельные голоса превращаются в свист или трубные сигналы, легкие шаги — в шум идущих на приступ войск или ломящейся в двери шайки воров, подстав­ки для платья принимают человеческую форму, висящая про­стыня кажется призраком. Одним словом, все объекты внеш­него мира вовлекаются в сферу страха и одновременно с этим изменяют свой внешний вид. Каждый взгляд кажется направ­ленным на него».

Больные бегут, прячутся от преследователей. Но пока они малоагрессивны, не «защищаются», и несчастье по неосто­рожности грозит им в большей мере, чем окружающим.

Длительность психотического состояния при передозиров­ке в начале знакомства с наркотиком незначительна — до 1,5—2 ч. Обманы восприятия исчезают, ясность сознания и критика к перенесенному восстанавливаются, но остается страх от ужаса произошедшего. По рассказам наших больных, приятели, с которыми они вместе начинали наркотизацию, но которые перенесли при первых приемах стимуляторов такой психоз, отошли от компании, «зареклись». Психоз чаще ос­ложняет передозировку при внутривенном введении стимуля­тора, чем при пероральном, — здесь передозировка скорее проявляется соматической или невропатологической катастрофой. Так, в этом случае возможно развитие коллапса, комы или же гипертермии, потери сознания, эпилептического ста­туса. На вскрытии обнаруживают отек и множественные кро­воизлияния внутренних органов и мозга.