Пространство и время. Мир естественный конечен: в системе Птоломея (которая являлась господствующей вплоть до ХVII века) он ограничен сферой неподвижных звезд

Мир естественный конечен: в системе Птоломея (которая являлась господствующей вплоть до ХVII века) он ограничен сферой неподвижных звезд, за которой, как предполагалось, находился бесконечный божественный мир. Однако возможно чудесное или символическое совмещение этих миров (например, в иконе, которая есть как бы окно из этого мира – в иной).

В отличие от мифологической картины мира, где используется циклическая модель времени, в религиозной картине мира время может быть представлено в виде вектора. Впервые такая модель времени появляется в иудаизме, из которого она переходит в христианство и ислам. Векторная модель времени утверждает уникальность, неповторимость, необратимость каждого события и явления. Вместе с этой моделью времени в европейский мир приходит чувство ностальгии по ушедшему – чувство, которое было неведомо античности.

Особенно сильно этой ностальгией проникнута эпоха Возрождения: поэты, писатели и философы сокрушаются о том, что земная красота очень недолговечна; о том, что все дорогое и любимое для человеческого сердца в этом мире рано или поздно обращается в прах. Эта ностальгия соседствует в душе средневекового человека с метафизической тоской по вечности: «Не суетись, душа моя: вечный покой там, где любовь не покинет тебя, если ты не покинешь её», – пишет в своей «Исповеди» Августин Аврелий. Существование во времени связано с несовершенством человека. До сотворения мира не было времени – была вечность. Вектор времени направлен в будущее, где течение времени обрывается в чудесный момент воссоединения Неба и Земли, Бога и людей, о котором пророчествует Иоанн Богослов в своем Апокалипсисе. В грядущем Царстве Небесном вновь будет торжествовать вечность.

Так же, как и в мифологической картине мира, время религиозной картины мира делится на сакральное и профанное. Как в мифологической мистерии, так и в мистерии религиозной, возможно совмещение этих времен: «просвечивание» сакрального времени сквозь толщу профанного.