Рабочее движение в начале XX в.

В начале XX в. рабочий класс Германии оставался организационно и идеологически расколотым. Обращая внимание на этот старый недуг германского рабочего движения, В. И. Ленин писал в 1902 г.: «И сейчас немецкий рабочий класс, если можно так выразиться, раздроблен между несколькими идеологиями: часть рабочих объединена в католические и монархические рабочие союзы, другая _ в гирш-дункеровские, основанные буржуазными поклонниками английского тред-юнионизма, третья — в союзы социал-демократические». Правда, число рабочих, объединявшихся социал-демократическими или «свободными» профсоюзами, в начале XX в. значительно выросло. В 1905 г. оно достигло 1345 тыс. Однако борьба объединяемых «свободными» профсоюзами рабочих парализовалась оппортунистической деятельностью лидеров профсоюзов.

Реформисты в профсоюзах все настойчивее пропагандировали тред-юнионистские идеи, доказывая рабочим, что при помощи экономической борьбы можно добиться решающего изменения жизненных условий рабочего класса. Лидеры профсоюзов возглавляли борьбу пролетариата лишь постольку, поскольку она сохраняла характер частичных экономических конфликтов с предпринимателями. Там же, где борьба рабочего класса переплеталась с политической борьбой или приобретала политический характер, профсоюзные вожаки шли на соглашение с предпринимателями и правительством, предавали интересы рабочего класса. Показательной в этом отношении была позиция лидера «свободных» германских профсоюзов Ле-гина во время стачечной борьбы саксонских рабочих в 1903 г.

В августе 1903 г. началась упорнейшая героическая стачка саксонских текстильщиков в Криммичау; рабочие требовали 10-часового рабочего дня и 10-процентного повышения заработной платы. Правительство послало в Саксонию жандармов, объявило район забастовки на осадном положении, однако рабочие мужественно держались в течение почти шести месяцев. 18 января 1904 г. прибывший в Криммичау председатель генеральной комиссии «свободных» профсоюзов Легин неожиданно для стачечников объявил о прекращении забастовки, ссылаясь на то, что продолжение борьбы приведет к «разрушению» экономики Криммичау и повредит «общим интересам». Предательское поведение профсоюзных лидеров привело к срыву стачки, имевшей все основания закончиться победой для рабочих.

Дрезденский съезд.

В обстановке роста массового рабочего движения в июне 1903 г. происходили выборы партии в рейхстаг. Социал-демократическая партия добилась больших успехов на выборах, собрав свыше 3 млн. голосов — на 900 тыс. голосов больше, чем на выборах 1896 г. Социал-демократическая фракция в рейхстаге увеличилась с 57 депутатов до 81; но в состав фракции входили 7 фабрикантов, 5 трактирщиков, 5 управляющих фабриками, 6 торговцев, много адвокатов и чиновников профсоюзов. Такой состав не мог обеспечить правильной пролетарской тактики в деятельности фракции в рейхстаге. Это обнаружилось вскоре в позорном поведении социал-демократической фракции рейхстага, которая при первых двух чтениях в рейхстаге проекта закона об ассигновании на подавление восстания племени гереро в Африке не голосовала против, а воздержалась от голосования, изменив тем самым революционной традиции социал-демократии. И только после того, как на собраниях социал-демократических организаций были приняты негодующие резолюции, осуждавшие тактику социал-демократической фракции рейхстага, последняя при третьем чтении законопроекта проголосовала против колониальных кредитов.

В декабре 1903 г. в Дрездене состоялся очередной съезд социал-демократической партии. В докладе о тактике партии А. Бебель подверг резкой критике ревизионистов, их либерально-буржуазную позицию. Подавляющее большинство делегатов съезда (288 голосов против 11) приняло резолюцию, осуждавшую «ревизионистские требования изменить... испытанную и победоносную политику классовой борьбы...». На съезде А. Бебель подверг также критике позицию «болота», как он назвал тогда позицию К. Каутского и его единомышленников, пытавшихся затушевать разногласия и противоречия в партии.

В. И. Ленин высоко оценивал принципиальную борьбу А. Бебеля с ревизионистами и «болотом». При этом Ленин с большим сожалением отмечал, что руководство германской социал-демократической партии не довело борьбу с ревизионистами до конца: оппортунисты остались в партии. Ленин отмечал как большую ошибку, что в германской социал-демократической партии «оппортунизм считался нередко хотя и «уклонением», «крайностью», но все же законной составной частью с.-д. партии».

Принятие Дрезденским съездом социал-демократической партии резолюции, осуждавшей ревизионизм, и многочисленные выступления рядовых членов партии, одобрявшие решения съезда, встревожили правящие классы Германии. В декабре 1903 г. канцлер Бюлов в своей речи в рейхстаге обещал провести ряд социальных реформ: сокращение рабочего дня для женщин, страхование по безработице. В то же время промышленники создали централизованную имперскую организацию предпринимателей с целью более эффективной борьбы с рабочими, а также специальный «Союз борьбы против социал-демократов».

Большое влияние на массовое рабочее движение оказала русская революция. По всей Германии прошли митинги протеста против дикой расправы царизма 22 (9) января с рабочими Петербурга. На собраниях, митингах германские рабочие заявляли о своей солидарности с русскими рабочими. Восстание на броненосце «Потемкин» и Иваново-Вознесенская стачка еще более революционизировали настроение немецких рабочих. Русская революция сделала идею массовой политической стачки широко популярной среди германских рабочих.

Оппортунистические профсоюзные лидеры стремились воспрепятствовать распространению среди немецкого пролетариата русского революционного опыта. В мае 1905 г. на Кёльнском съезде профессиональных союзов они добились принятия резолюции, в которой говорилось, что съезд даже «не считает нужным обсуждать идеи всеобщей стачки».

По-иному реагировал на развивавшиеся революционные события в России состоявшийся в сентябре 1905 г. Иенский съезд социал-демократической партии. Съезд признал возможным проведение всеобщей стачки в Германии как одного «из наиболее действенных средств борьбы для завоевания рабочим классом важных основных прав, необходимых для освобождения». В резолюции говорилось, что массовая политическая стачка является средством не только обороны, но и наступления. Горячо отстаивая идею всеобщей стачки на Иенском съезде, Р. Люксембург призывала учиться у русской революции.

Решения Иенского съезда социал-демократической партии встревожили правящие круги Германии. Со страниц реакционных газет стали раздаваться призывы к «обузданию» социал-демократии, которая собирается перенести свои действия на улицу. Либерально-буржуазные политики, однако, сознавали, что одними репрессиями невозможно приостановить нараставшее рабочее движение, они настаивали на срочном проведении «социальной» политики, чтобы предотвратить опасность растущей радикализации масс. С этой целью в сентябре 1905 г., вскоре после Иенского съезда, был созван в Мангейме съезд представителей немецкой буржуазии, в котором приняли участие германский монополист Кардорф, буржуазный социолог Брентано, сторонник «социальной политики» Науман, лидеры гирш-дункеровских и христианских профсоюзов. Чтобы парализовать массовое рабочее движение, буржуазные политики рекомендовали капиталистам поддерживать профсоюзных лидеров, ограничивающих деятельность профсоюзов сферой экономической борьбы. Эти предложения «социальных политиков» не расходились с позицией оппортунистических вождей германских «свободных» профсоюзов, которые отвергали идею всеобщей политической стачки.

Когда в сентябре — октябре 1905 г. забастовали рабочие электропромышленности в связи с попытками фирмы Симменса снизить заработную плату рабочих, по всей Германии прокатилась волна стачек солидарности с бастовавшими энергетиками. Однако лидеры профсоюзов через голову рабочих повели переговоры с предпринимателями и в середине октября 1905 г. вынудили рабочих приступить к работе.

Всероссийская Октябрьская политическая стачка дала сильный толчок новому подъему массового движения за демократизацию политического строя в Германии. В декабре 1905 г. в Дрездене происходили бурные массовые демонстрации, на которых выдвигались требования введения всеобщего избирательного права в Пруссии и Саксонии. Мощные выступления пролетариата за демократизацию избирательного права произошли в Гамбурге, в Баварии, Бадене и Вюртемберге.

Реакционные депутаты в рейхстаге требовали «принятия решительных мер» против «русских методов» борьбы германских рабочих. В Берлине и других городах полиция и войска разгоняли демонстрации, начались аресты рабочих. Чтобы отвлечь внимание от обострившейся классовой борьбы внутри страны, правительство развязало шовинистическую кампанию в связи с марокканским кризисом. В обстановке шумной националистической пропаганды в ноябре 1905 г. в рейхстаг был внесен проект нового увеличения военного флота. В то же время Германия стала концентрировать войска на русской границе, готовясь к вооруженной контрреволюционной интервенции в Россию.

Против шовинистической и милитаристской пропаганды энергично выступали К. Либкнехт и Р. Люксембург. В рейхстаге в ярких речах А. Бебель разоблачал политику правительства, готовившего интервенцию в Россию.

После мощных демонстраций, прошедших по всей Германии в годовщину «кровавого воскресенья» в Петербурге, на некоторое время наступило затишье стачечной борьбы. Это отразилось на политике руководства социал-демократической партии, оппортунисты перешли в наступление, и Мангеймский съезд германской социал-демократической партии (сентябрь 1906 г.) принял капитулянтское решение, которое ставило вопрос о подготовке массовой политической стачки в зависимость от согласия руководства профессиональных союзов, следовательно, откровенных оппортунистов во главе с Легиным. На Мангеймском съезде партии восторжествовала идея «независимости» профсоюзов от партии.

В начале XX в. партия католического «центра» была представлена в рейхстаге самой многочисленной фракцией. Учитывая общее полевение масс в годы русской революции и боясь отхода рабочих-католиков, «центр» иногда поддерживал социал-демократическую партию. На временное расхождение «центра» с консерваторами повлияло также отклонение законопроекта о расширении сферы бесконтрольной деятельности католической церкви. В конце 1906 г. при голосовании в рейхстаге кредитов на подавление восстания готтентотов в Германской Юго-Западной Африке правящая партия «центра» проголосовала против этих кредитов. Голосами социал-демократов и партии «центра» дополнительные кредиты на колониальные расходы были отвергнуты. Бюлов, обрушившись на такое поведение партии «центра», распустил рейхстаг и назначил новые выборы. Выборы состоялись в начале 1907 г. в обстановке разнузданной националистической агитации и политического террора. Многие предвыборные собрания разгонялись, передовых рабочих, решительно выступавших против захватнической колониальной политики, увольняли с работы. Избирательная кампания проводилась под империалистическим лозунгом борьбы «за честь и достоинство империи», против «черных» (партия «центра») и «красных» (социал-демократы), причем главный удар направлялся против социал-демократов. Воздействие крайне шумной и мощной шовинистической пропаганды на мелкобуржуазных избирателей и отсталых рабочих на выборах дало победу буржуазным партиям, стоявшим за увеличение кредитов на подавление готтентотов. Социал-демократы провели в рейхстаг только 43 депутата. Образовался блок консерваторов с национал-либералами, который получил название «бюловского», или «готтентотского», блока. Партия «центра» временно оказалась в оппозиции. Бюлов, опираясь на созданный им реакционный блок, провел общеимперский закон о союзах и собраниях, по которому воспрещался доступ на публичные собрания лиц, не достигших 20 лет.

Бюловскии блок сразу же провел законопроект о кредитах на подавление восстания готтентотов. В 1908 г. он принял закон об увеличении военного флота, о его пополнении броненосцами нового типа — дредноутами. Чтобы покрыть дополнительные расходы на армию и флот, были увеличены косвенные и прямые налоги. Основная тяжесть косвенных налогов падала на трудящиеся массы. Увеличение же прямых налогов предполагалось распространить на наследование крупной недвижимой собственности. Против этого налога восстали консерваторы и партия «центра», и предложение об увеличении налога на наследство провалилось. Это означало распад «готтентотского» блока, вновь составился блок консерваторов и «центра». Бюлов ушел в отставку, имперским канцлером был назначен прусский чиновник Бетман-Гольвег (1909—1917).

Опираясь на «черно-голубой блок» центра с консерваторами Бетман-Гольвег повел решительную борьбу с оживившимся в Германии рабочим движением, переросшим в 1910 г. в баррикадную борьбу в Берлине. После разразившегося летом 1911 г. второго марроканского кризиса международное положение все больше и больше обострялось. Германский империализм готовился к разгрому своих соперников из лагеря Антанты. Используя второй марроканский кризис, правительство провело через рейхстаг новое увеличение состава армии мирного времени. В 1913 г. Германия увеличила свой рекрутский контингент на 29 тыс. и организовала два новых армейских корпуса. Одновременно рейхстаг принял решение о формировании третьей эскадры из 8 линейных кораблей, что означало увеличение морской сметы на 107 млн. марок. В 1914 г. количество германских дредноутов было доведено до 21 единицы. Началось строительство немецкого подводного флота, лихорадочно строились новые крепости, перестраивались старые, усиливалось вооружение армии. Перед войной Германия тратила на вооружение в полтора раза больше, чем Россия. Чтобы найти средства на такие огромные расходы, правительство вводило все новые и новые налоги.

В связи с обострением классовой борьбы в Германии в социал-демократической партии углублялись разногласия. В связи с отношением партийных деятелей к вопросам всеобщей политической стачки, революционного захвата власти и установления диктатуры пролетариата, роли партии и классов в революционной борьбе все явственнее обозначались три направления: открытые ревизионисты (Э. Бернштейн, Э. Давид, Г. Фольмар, К. Легин), центристы (К. Каутский, Р. Гильфердинг, Г. Гаазе), левые (К. Либкнехт, Ф. Меринг, Р. Люксембург, К. Цеткин).

Теоретики ревизионизма Э. Бернштейн, Э. Давид и другие заняли открыто оппортунистическую позицию, объявив себя противниками социалистической революции и диктатуры пролетариата. Чем больше обострялись классовые противоречия в стране, тем теснее ревизионисты смыкались с буржуазными либералами, превращаясь в заурядных социал-реформистов.

Состоявшийся в 1910 г. Магдебургский съезд германской социал-демократической партии, на котором развернулась острая борьба по вопросам тактики партии, отразил собой «два мира идей и две классовые тенденции внутри с.-д. рабочей партии Германии» *. В своей пламенной речи на съезде А. Бебель говорил: «Мы переживаем такое время, когда особенно непозволительны гнилые компромиссы. Классовые противоречия не смягчаются, а обостряются. Мы идем навстречу очень, очень серьезным временам». Бебель призывал партию повести борьбу против компромиссов с буржуазией, против тех, кто рассуждает исключительно о реформистской «положительной работе», которая означает во многих случаях работу на либералов. Бебель заявил на съезде: «У нас в партии немало таких национал-либералов, которые ведут национал-либеральную политику». Выступление Бебеля в Магдебурге было направлено и против откровенных оппортунистов и против тех, кто прикрывал реформизм революционной фразеологией.

Иначе повел себя лидер центристов К. Каутский, стоявший во главе теоретического органа партии журнала «Нейе Цейт» («Новое время»). За год до Магдебургского съезда К. Каутский опубликовал книгу «Путь к власти». Это было последнее и лучшее произведение Каутского против оппортунистов 2. Каутский в этой книге писал, что в «наступающей революционной эре» рабочий класс стоит перед необходимостью вести решительные бои за власть. На Магдебург-ском же съезде партии, где развернулась борьба против правых, К. Каутский в своих выступлениях направил огонь критики не против оппортунистов, а против левых социал-демократов, выражавших революционную тенденцию массового рабочего движения. В своих рассуждениях о массовой политической стачке Каутский договорился до того, что такая стачка применима будто бы лишь в таких отсталых странах, как Россия; в такой же стране, как Германия, где высоко развито политическое и профессиональное рабочее движение, этот способ борьбы якобы вреден. Проявлявший и ранее большие колебания в борьбе с бернштейнианством и мильеранизмом, К. Каутский в 1910 г. окончательно порвал с левыми и стал поддерживать реформистов. По важнейшим же вопросам теории марксизма и пролетарской борьбы — о диктатуре пролетариата и об отношении к государству — Каутский, как писал Ленин, проявлял «систематический уклон к оппортунизму» г. Позиция Каутского была выражением позиции центризма, прикрывавшего революционной фразой оппортунизм в социал-демократической партии, подчинение классовых интересов пролетариата интересам буржуазии.

По важнейшим политическим вопросам ревизионисты и центристы встречали отпор со стороны левого крыла партии. Одним из виднейших руководителей левого крыла германской социал-демократии стал Карл Либкнехт (1871 — 1919), сын Вильгельма Либкнехта. К. Либкнехт принимал активнейшее участие в организации рабочей молодежи для борьбы против милитаризма и был одним из основателей Интернационала молодежи. Пламенный трибун, К. Либкнехт своими разоблачениями немецких милитаристов и пушечных королей не раз вызывал замешательство в лагере буржуазии. В феврале 1907 г. он опубликовал книгу: «Милитаризм и антимилитаризм в связи с международным движением молодежи», в которой показал нараставшую угрозу миру со стороны германского милитаризма. Привлеченный к суду, К. Либкнехт был приговорен к полуторагодичному тюремному заключению за «государственную измену». По выходе из тюрьмы К. Либкнехт еще с большим мужеством и неутомимой энергией повел борьбу с надвигавшейся войной, уличая пушечного короля Круппа и германское правительство в прямой подготовке развязывания мировой войны.

Неутомимым руководителем левых социал-демократов была также и Роза Люксембург. Еще молодой девушкой она принимала активное участие в рабочем движении — скачала на своей родине в Польше, а потом в Германии. Блестящий оратор, видный теоретик, талантливый массовик, всегда полная жизни, энергичная, остроумная, Р. Люксембург бичевала классовых врагов пролетариата и оппортунистов. В 1905—1906 гг. она принимала участие в русской революции, работала в Варшаве, была арестована, но ей удалось бежать. Возвратившись в Германию, она повела пропаганду всеобщей политической стачки. Р. Люксембург, как и К. Либкнехт, решительно критиковала ревизионистов и центристов за их «парламент--ский кретинизм», за противодействие массовым революционным выступлениям пролетариата, за отказ от применения опыта и методов борьбы русского пролетариата в революции 1905—1907 гг.

Однако влияние левых в германской социал-демократии ослаблялось тем, что они сами были недостаточно сплочены. В их рядах было несколько различных группировок и идейных оттенков. Так, Р. Люксембург переоценивала роль стихийности в рабочем и социалистическом движении, полагая, что в ходе борьбы массы сами преодолевают оппортунистические ошибки руководителей движения. В рядах левых социалистов недооценивалось важнейшее значение целеустремленной и настойчивой организаторской деятельности по сплочению партийных кадров в борьбе против ревизионистов и центристов. Левые не видели приближения необходимости окончательного организационного размежевания с оппортунистами, тогда как ревизионисты и центристы фактически вели партию к расколу. Глубоко ошибочной была позиция левых по крестьянскому вопросу: они отрицали роль крестьянства как союзника пролетариата в революции. Ошибочными были взгляды Р. Люксембург и по вопросу о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения,— она считала неосуществимым самоопределение наций при капитализме.

Однако Р. Люксембург до конца боролась за интересы пролетариата, разоблачая открытых и скрытых оппортунистов. Критикуя ошибочные взгляды Р. Люксембург, В. И. Ленин вместе с тем высоко ценил ее как одного из революционных вождей германского рабочего движения.

Особое место в руководстве германской социал-демократией занимал А. Бебель (1840—1913). Отмечая заслуги А. Бебеля перед германским рабочим классом, В. И. Ленин писал, что «период подготовки и собирания сил рабочего класса составляет во всех странах необходимый этап в развитии всемирной освободительной борьбы пролетариата. Никто с такой рельефностью не воплотил в себе особенностей и задач этого периода, как Август Бебель» 1. Последнее десятилетие жизни А. Бебеля совпало с изменениями исторической обстановки; наступила стадия империализма, на очередь дня выдвигались новые задачи, требовавшие и новых методов борьбы. Это повое не всегда совмещалось со старыми представлениями Бебеля, с теми положениями, которые он считал проверенными многолетним опытом борьбы и которые действительно в свое время были единственно правильными. Не сумев должным образом разобраться в том новом, что несла с собой эпоха империализма, А. Бебель оказывался в ряде вопросов в плену устаревших догматических представлений и не смог оградить партию от влияния оппортунистов, хотя пагубность их позиции и деяний он замечал и неоднократно клеймил. Об этом свидетельствует и заявление Бебеля на Магдебургском съезде партии в 1910 г. о том, что в партии стало много вождей, которые перестали понимать страдания и бедствия масс и ведут национал-либеральную политику.

Высоко оценивая революционную деятельность А. Бебеля, В. И. Ленин неоднократно отмечал и его ошибки. В 1907 г. Ленин писал: «Не скрывать эти ошибки должны мы, а показывать на их примере, что русские с.-д. должны учиться избегать их, должны удовлетворять более строгим требованиям революционного марксизма. И пусть не пробуют российские анархистики и синдикалистики, либералы и эсеры злорадствовать по поводу нашей критики Бебеля. Мы скажем этим господам: орлам случается и ниже кур спускаться, но курам никогда, как орлы, не подняться!»

Накануне мировой империалистической войны в Германии резко обострились классовые противоречия, участились стачки, росли революционные нарастания рабочих. Немецкий пролетариат все решительнее боролся с монархическим гнетом, за расширение демократии, за введение всеобщего избирательного права в Пруссии. Большая демонстрация с этими требованиями была проведена в Берлине в марте 1910 г. Конная полиция саблями рубила демонстрантов. Рабочие назвали этот день прусским «кровавым воскресеньем». Обострение классовой борьбы сказывалось в событиях, разразившихся осенью того же года в Моабитском районе столицы. Рабочие угольной фирмы «Купфер» забастовали, требуя повышения почасовой оплаты. Их поддержали рабочие соседних фабрик и заводов. Движение охватило другой рабочий район столицы — Веддинг, и в течение нескольких дней на улицах Берлина шли баррикадные бои рабочих, которые были подавлены полицией и войсками. Выступление берлинского пролетариата, а за ним и выступления рабочих других крупных городов Германии положили начало новому широкому массовому движению в стране. Одной из крупнейших стачек этого времени была 250-тысячная стачка горнорабочих Рура с требованиями 8-часового рабочего дня, повышения заработной платы и уничтожения хозяйских бирж труда. Правительство наводнило Рурскую область полицией и жандармерией и вооруженным путем подавило выступление рурских горняков.

В стране назревал глубокий политический кризис. Одним из симптоматичных проявлений этого кризиса был Цабернский конфликт. Накануне первой мировой войны в Германии обострился национальный вопрос в западных польских землях и в Эльзасе и Лотарингии. Насильственная германизация Эльзаса и Лотарингии вызвала протесты со стороны населения этих «имперских провинции». Принятая в 1911 г. конституция для Эльзаса и Лотарингии не предоставляла этим аннексированным провинциям автономии и мало что изменяла в их положении. В ноябре 1913 г. политика национального угнетения и вызывающее поведение прусской военщины в эльзасском городе Цаберне привели к взрыву возмущения населения города. Германские власти ввели в Цаберне осадное положение, наводнили город жандармами и войсками, начались избиения и аресты эльзасцев. Произвол пруссаков в Эльзасе вызвал волну массового движения протеста против прусской военщины, которое сочеталось с экономической и политической борьбой рабочего класса против империалистической реакции. Цабернские события были на грани перерастания в общегерманский политический кризис. Перед лицом нараставшего в стране движения рейхстаг 4 декабря 1913 г. голосами социал-демократов и буржуазных депутатов выразил несогласие с политикой имперского правительства в Эльзасе. Однако руководство социал-демократической партии не содействовало перерастанию этого движения протеста в массовые революционные действия. Правление партии предписало местным организациям партии проводить митинги протеста и не допускать уличных демонстраций.

Революционные настроения и брожение в массах и наметившиеся симптомы кризиса в предвоенные годы «верхов» не переросли в революционный кризис. Вожди профсоюзов и социал-демократической партии не только не возглавили движение масс, но приняли все меры, чтобы загасить порыв рабочих к борьбе. Самоотверженную борьбу вели К. Либкнехт и Р. Люксембург, призывая рабочих к массовой стачке. Центристское руководство партии, по существу, отвергало всеобщую стачку. К. Каутский, отказываясь печатать статьи Р. Люксембург в журнале «Нейе Цейт», на страницах этого журнала предлагал рабочему классу и социал-демократической партии проводить стратегию и тактику «измора противника»; это означало, что рабочий класс должен в рамках легальной деятельности постепенно добиваться от буржуазии одной уступки задругой. Выдвигая свою псевдомарксистскую тактику «измора» и «изматывания» классового врага, Каутский фактически демобилизовывал ра* бочий класс. Лозунгом руководства партии стало: «Не обострять отношений с правительством и буржуазией!».

Перед войной германская социал-демократическая партия численно значительно выросла, в ее рядах насчитывалось около 1085 тыс. членов. Партийные газеты получало около 1,5 млн. подписчиков, социал-демократические профсоюзы объединяли 2,5 млн. членов. Однако за этой видимой мощью партии таилось политическое бессилие, так как партия, признавая, по существу, только парламентские формы деятельности, оказалась неспособной вести борьбу против империализма и надвигающейся мировой войны. Германская социал-демократия, боясь оттолкнуть от себя мелкобуржуазных попутчиков, во время избирательной кампании в рейхстаг в 1912 г. не выдвинула наиболее острых и важных вопросов момента. Она не только отказалась от разоблачения милитаризма и колониальной политики германского правительства, но для привлечения мелкобуржуазных избирателей провозгласила, по существу, империалистический лозунг: «Равноправие всех государств в колониях!». В связи с этим руководство партии обратилось в Международное социалистическое бюро с просьбой отсрочить обсуждение марокканского вопроса.

На выборах 1912 г. социал-демократическая партия собрала 4,5 млн. голосов, получив НО мест в рейхстаге. Но этот большой успех в известной мере отражал усиление оппортунизма в политике германской социал-демократии. Когда в 1913 г. рейхстаг принимал закон об увеличении армии и флота, социал-демократическая фракция голосовала вместе с буржуазными партиями за новые прямые налоги, предназначенные для покрытия расходов по военно-морскому ведомству.

После смерти в 19:13 г. А. Бебеля центристское руководство германской социал-демократической партии все откровеннее демонстрировало свое отречение от революционных методов борьбы и социалистической революции. Приспосабливаясь к буржуазному национализму, центристское руководство партии становилось на путь подчинения интересов пролетариата интересам буржуазии. Это ослабляло силы пролетариата. Величайшей трагедией германского народа было то, что рабочий класс Германии не мог помешать империалистам развязать мировую войну. Причиной этого явилось прежде всего возраставшее засилье оппортунистов в германской социал-демократической партии.