Германский империализм, как молодой хищник устремился на поиски колоний.

В конце 90-х годов Германия захватила в Китае бухту Цзяо-Чжоу и часть Шаньдунского полуострова, аннексировав их под видом «аренды». Тогда же Германия завладела в Тихом океане Каролинскими, Марианскими островами и частью острова Самоа. Поскольку еще в 1885 г. Германия захватила там же 'Маршальские острова, в ее руках оказались важные пункты на морских путях к берегам Азии и Австралии. Считая себя «обделенными» при колониальном разделе Африки, германские империалисты, стремились наверстать упущенное на Ближнем Востоке. Их влекла мечта захватить малоазиатские провинции Турции и арабские страны и использовать их стратегическое положение в борьбе за мировое господство Германии. Стремление к захватам в славянских странах и прежде всего в России, а также в балканских и азиатских владениях Турции германские агрессоры кратко выразили в лозунге: «Натиск на Восток» («Дранг нах Остен»).

Вильгельм II, выступая ходатаем Немецкого банка, договорился с турецким султаном о концессии на строительство немецкими капиталистами большой железной дороги от Босфора через Малую Азию в Месопотамию с выходом к Персидскому заливу у порта Кувейт. Такая дорога имела бы для Германии огромное стратегическое значение, связывая Берлин с берегами Персидского залива. Она должна была пройти через Багдад, и потому ее стали называть Багдадской. Договор с Турцией был окончательно подписан в 1903 г. Строительство дороги было весьма выгодно для немецких промышленников: они получили большие заказы на рельсы, паровозы, вагоны. Кроме железной дороги, Германия получила право оборудовать порт в Багдаде; она стала строить суда на реках Тигр и Евфрат, и в 1904 г. приступила к разведкам нефти в районе Моссула.

Одновременно с экспансией на Ближний Восток Германия начала лихорадочно строить громадный военный флот. В 1898 г. по предложению адмирала Тирпица была принята большая программа строительства военного флота, рассчитанная на 20 лет. Уже в 1900 г. эта судостроительная программа была увеличена вдвое.

Главными противоречиями на международной арене становились англо-германские противоречия.

К началу XX в..правящей партией в Германии продолжала оставаться юнкерская консервативная партия. Блокируясь с буржуазными партиями, в первую очередь с национально-либеральной, консерваторы пытались укрепить свою собственную опору в стране путем создания массовых организаций руководимого ими «Союза сельских хозяев». В 1900 г. престарелого канцлера Гогенлоэ (1894—1900) сменил Бюлов (1900—1909). В угоду юнкерству Бюлов провел в 1902 г. в рейхстаге новый таможенный тариф, названный социал-демократами «ростовщическим», так как в результате повышения таможенных пошлин на импортные сельскохозяйственные продукты внутри Германии резко повысились цены на хлеб и другие продукты.

Таможенный тариф приносил юнкерству не менее миллиарда с четвертью марок дополнительного дохода в год, а немецкие трудящиеся должны были платить новую дань в пользу крупных аграриев.

Дух реакционного пруссачества особенно проявился в национальной политике Бголова. В Шлезвиге и в польских провинциях Пруссии закрывались национальные школы, в учреждениях и в общественных местах воспрещалось говорить по-датски и по-польски, изменялись исконные названия городов и местечек. В Познанской области настойчиво проводилось насильственное отчуждение земли у поляков и передача ее немцам. Германизация дошла до того, что немецкие власти заставляли польских детей в школах молиться на немецком языке. В 1906 г. более 100 тыс. польских детей отказались посещать школу в знак протеста. Начались репрессии против школьников-поляков, вплоть до сечения их розгами. Суровый режим был установлен в Эльзасе и Лотарингии, где не знали пределов глумления немецких властей над французской культурой.

В канцлерство Бюлова активизировалась экспансионистская внешняя политика Германии.

В конце 90-х годов XIX в. рабочее движение в Германии значительно оживилось. Основным требованием бастующих было требование повышения заработной платы и уменьшения рабочего дня. Однако только на некоторых заводах рабочие добились введения 10 часового дня. Уже тогда становилось заметным, что борьба рабочих тормозится соглашательской политикой рабочей аристократии. Несмотря на то что германская империалистическая буржуазия не имела таких богатых колоний, как британская, все же у нее имелись немалые источники получения сверхприбылей, небольшую часть которых буржуазия могла использовать на подкуп определенной части рабочего класса — рабочей аристократии. Этими источниками были участие в международных союзах монополий, вывоз капитала в зарубежные страны, система высоких таможенных пошлин, с помощью которых германские капиталисты поднимали цены на внутреннем рынке и грабили широкие народные массы своей страны, нещадная эксплуатация рабочего класса в самой Германии, особенно иностранных рабочих, заработная плата которых была, как правило, значительно ниже заработной платы коренных германских рабочих. Наряду с рабочей аристократией, соглашательскую политику поддерживала значительная часть профсоюзных и кооперативных работников, особенно из платного аппарата рабочих организаций — «рабочая бюрократия». Вместе с рабочей аристократией она составляла социальную базу реформистского оппортунизма в рабочем движении.

В конце 90-х годов оппортунисты предприняли попытку разло-яшть рабочее движение, выступив с ревизией марксистской теории. Идеологом немецкого ревизионизма, отражавшего идеологию рабочей аристократии и «рабочей бюрократии», являлся Эдуард Берн-штейн. В ряде статей, опубликованных в 1897 г., а затем в изданной им в 1899 г. книге «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» Бернштейн изложил обоснование своей ревизионистской теории. Прежде всего Бернштейн выступил против философской основы марксизма — диалектического материализма, предлагая вернуться к идеалистическим воззрениям буржуазных философов. В области политической экономии Бернштейн подверг пересмотру марксистскую теорию стоимости и прибавочной стоимости, объявив их «ошибочными». Утверждая, будто Марксова теория концентрации производства и капитала не подтвердилась ходом экономического развития, Бернштейн пытался доказать устойчивость и живучесть мелкотоварного производства в промышленности и в сельском хозяйстве. Он утверждал далее, что акционерные общества ведут к «демократизации» капитала, так как, дескать, всякий рабочий может купить акции и стать капиталистом, что тресты и картели дают возможность устранить экономические кризисы перепроизводства и что материальное и правовое положение рабочих при капитализме неуклонно улучшается. Из всех этих извращающих и фальсифицирующих реальную действительность капитализма утверждений Бернштейн делал насквозь фальшивый вывод, будто рабочий класс придет к социализму не путем революции, а путем постепенного, медленного «врастания» капитализма в социализм. Это «врастание» он видел в росте профсоюзов, кооперативов, в усилении парламентского представительства рабочего класса и его социальных завоеваниях: 8-часового рабочего дня, охраны труда и т. д. Девизом ревизионизма стала крылатая фраза Бернштейна: «Конечная цель — ничто, движение — всё». Смысл этой ревизионистской формулы заключался в отрицании социалистической революции, диктатуры пролетариата, борьбы за социализм, т. е. всей программы-максимум, в проповеди борьбы только за реформы.

Объявляя парламентскую деятельность главной ареной борьбы рабочего класса, Бернштейн звал пролетариат к блоку с либеральной буржуазией, чтобы таким путем добиться наибольших успехов на выборах. Сделавшись подголоском германского империализма, Бернштейн и его единомышленники выступали защитниками захватнической колониальйой политики Германии, в оправдании которой они солидаризировались с проводниками расизма.

Ревизионистские высказывания Бернштейна вызвали горячую дискуссию в рядах германской социал-демократической партии. Некоторые единомышленники Бернштейна порицали его за слишком откровенное изложение своих взглядов. Н. Ауэр в письме к Берн-штейну поучал его: «Милый Эде, ты осел,— это делают, но об этом не говорят». Учитывая, что широкие партийные массы встретят враждебно ревизионистские потуги Бернштейна, Ауэр рекомендовал двурушническую тактику — подрывать революционное рабочее движение втихомолку.

Против взглядов Бернштейна выступали виднейшие лидеры партии, большинство ее теоретиков и публицистов. В 1899 г. на Ганноверском нартейтаге германской социал-демократии ревизионизм был осужден. Воячдь партии А. Бебель в своей речи на съезде резко критиковал Бернштейна, разоблачал оппортунистическую сущность его «теорий». Эту речь Бебеля В. И. Ленин назвал «образцом отстаивания марксистских взглядов и борьбы за истинно социалистический характер рабочей партии» *. Но, не поняв той социальной основы, на которой вырос ревизионизм, Бебель ошибочно полагал, что Бернштейн одинок и поэтому не так уж опасен для пролетарской партии. В резолюции съезда по вопросу о бернштейнианстве говорилось, что «партия не имеет никакого основания менять ни свою программу, ни свою тактику, ни свое название, т. е. превращаться из социал-демократической партии, какой она теперь является, в партию демократических и социальных реформ...». Тем не менее, несмотря на осуждение ревизионизма, ни Бернштейн, ни его единомышленники не были исключены из партии.

С критикой «теорий» Бернштейна выступил и К. Каутский, написавший специальную книгу под названием «Антибернштейн». Однако Каутский был непоследователен в отстаивании ряда важнейших положений марксизма. В полемике с Бернштейном Каутский обошел вопрос о диктатуре пролетариата и, пытаясь доказать, что при капитализме абсолютного обнищания пролетариата не происходит, «уклонился от разбора всей глубины извращения марксизма оппортунизмом в этом пункте» 2, а это означало, что Каутский сдавал позиции оппортунизму и в сущности делал уступку Бернштейну в самом важнейшем вопросе марксистской теории.

Непримиримо критиковала бернштейнианство Роза Люксембург. Она требовала исключения Бернштейна из партии. Р. Люксембург заявила, что если для Бернштейна «Движение — всё, а конечная цель — ничто», то для революционных социал-демократов «Конечная цель — всё, а движение — ничто». В этом заявлении сквозило некоторое нигилистическое отношение к повседневным экономическим и социальным требованиям рабочего класса.

Глубокой и острой критике подверг Бернштейна Г. Плеханов в ряде статей, опубликованных в 1898 г. в немецкой социал-демократической печати и разоблачавших буржуазную сущность ревизионизма. Тогда же Плеханов опубликовал открытое письмо Каутскому, упрекая его в дружелюбном отношении к ревизионистам, выразившемся в уклонении от действенной борьбы с Бернштейном.

Марксистскую боевую критику ревизионизма дал В. И. Ленин. Он вскрыл сущность ревизионизма, его экономические и социальные основы, показал его международный характер и формы проявления в разных странах. Ревизионизм Бернштейна, указывал Ленин, есть интернациональное явление: английские фабианцы, французские поссибилисты, русские представители «легального марксизма», «ра-бочедельцы» являются родными братьями германских бернштейни-анцев. Ленин подчеркивал, что люди вроде Бернштейна, пытающиеся «опровергнуть» марксизм, совершенно нетерпимы в рядах пролетарской партии. Ленин раскрыл и показал весь вред ревизионизма для мирового рабочего движения. «Ревизионизм, или «пересмотр» .марксизма,— писал Ленин,— является в настоящее время одним из главных, если не самым главным, проявлением буржуазного влияния на пролетариат и буржуазного развращения пролетариев».