Сельское хозяйство

К концу XIX в. Германия была не только мощной индустриальной страной, но и страной быстро развивающегося сельского хозяйства.

В Восточной Пруссии крупные помещичьи хозяйства (свыше 100 га) занимали более трети всей обрабатываемой площади, а в Померании — более половины. Прусское помещичье капиталистическое хозяйство сохранило много остатков крепостничества: помещики эксплуатировали в основном труд законтрактованных батраков, которые получали от помещика .земельный надел с избушкой и за это обязаны были во время уборки хлеба выходить со своей семьей на работу к помещику. Еще тяжелее было положение домашней прислуги и батраков без надела: скотников, кучеров, пастухов. Хозяева распоряжались ими во всякое время дня и ночи, в будни и в праздники. Издевательства, оскорбления, побои были ежедневным явлением. И все это оправдывалось законом («Устав о челяди»), изданным еще в 1810 г.

В Южной Германии — в Бадене, Баварии, Вюртемберге — больше было средних и мелких крестьянских хозяйств. Во всей Германии было около 30 млн. крестьян-полубатраков, хозяйства которых (менее чем но 2 га земли) составляли свыше 50% общего числа хозяйств страны. Своего хлеба у мелких крестьян на год не хватало, они шли работать батраками к помещикам и гроссбауэрам («крупные крестьяне»).

Прогресс сельского хозяйства в последней четверти XIX в., связанный с развитием капиталистических отношений, сказался в росте посевных площадей, в применении улучшенных севооборотов, внедрении машинной техники, в широком использовании искусственных удобрений, что позволяло добиваться высоких урожаев овощей и зерновых культур. В связи с аграрным кризисом прусские юнкера, опасаясь как бы вслед за потерей европейского рынка не потерять и внутренний германский рынок, круто повернули от традиционного фритредерства в сторону протекционистской политики. Они стали ярыми приверженцами политики заградительных высоких пошлин.

Политические партии Германии

Интересы юнкерства Восточной Пруссии и крупных аграриев Саксонии, Померании, Бранденбурга выражала партия консерваторов.

Еще в 1866 г. из-за разногласий по вопросам объединения Германии в партии произошел раскол. От нее отделилась часть консерваторов, сохранивших старое название партии, которые опасались, что объединение Германии может растворить консервативную Пруссию в единой Германии и лишить прусское юнкерство привилегий. Выступив против политики Бисмарка и оставаясь в оппозиции до конца 70-х годов, эта часть консервативной партии была сторонницей полуабсолютистской монархии. Несмотря на временное расхождение с правительством, консерваторы были одной из правящих партий в стране; они занимали командные должности в армии, государственном аппарате. Считая армию важнейшим средством укрепления своего господства, они неизменно выступали за огромные военные расходы, за усиление армии. В связи с наступившим аграрным кризисом консерваторы отстаивали высокие пошлины на продукты сельского хозяйства. Наибольшим влиянием консервативная партия пользовалась в Пруссии, и прусский ландтаг был ее цитаделью. Центральным органом партии была «Крестовая газета» («Крейц-Цейтунг»).

Другая часть консерваторов после раскола их партии образовала «имперскую партию», или партию «свободных консерваторов». В нее входили крупные землевладельцы, развивавшие свое хозяйство по капиталистическому пути, и некоторые крупные промышленные магнаты, самым тесным образом связанные с юнкерством: Крупп, фон Кардорф, фон Штумм и др. Свободные консерваторы безоговорочно поддерживали Бисмарка и его имперскую политику.

Другой опорой Бисмарка являлась национально-либеральная партия, которая в 1867 г. выделилась из прогрессивной партии. Национал-либеральная партия представляла интересы крупной промышленной буржуазии, была сторонницей мощной индустриализации страны и активной империалистической колониальной политики. Она поддерживала правительственную политику милитаризма и непрерывного увеличения вооружений.

Национал-либералы давно отказались от своих прежних программных требований: гражданского равенства, свободы союзов, собраний, печати, ответственного перед рейхстагом правительства. Будучи злейшими врагами рабочего и социалистического движения, национал-либералы выступали вместе с консерваторами против социальных реформ, против рабочего и социального законодательства, против введения всеобщего избирательного права в Пруссии. Поддержка национал-либералами политики Бисмарка показала, что, накапливая капиталы и обогащаясь, германская буржуазия, напуганная ростом рабочего движения, утратила последние остатки своего либерализма. Ленин, объясняя это явление, писал в 1913 г., что «германская буржуазия, напуганная самостоятельностью пролетариата, увидевшая, что демократическими учреждениями пользуются рабочие для себя и против капиталистов, отвернулась от демократии, позорно предала свободу, которую раньше защищала, и повернула к лакейству перед помещиками и клерикалами».

Печатные органы национал-либеральной партии, довольно распространенные газеты «Националь-Цейтунг» и «Кельнише Цейтунг», оказывали большое влияние на буржуазные слои населения.

Остатки «прогрессистов», в 1884 г. принявшие название «свободомыслящих», пытались представлять в рейхстаге буржуазно-либеральную оппозицию. Они отражали интересы средней и мелкой городской буржуазии, а также некоторых слоев интеллигенции. Лидерами «свободомыслящих» были Евгений Рихтер и ученый-естествоиспытатель Рудольф Вирхов.

В 1870—1871 гг. в Германии образовалась католическая партия, вскоре получившая название партии «центра», потому что ее фракция в рейхстаге занимала места в центре. Партия «центра» объединила и повела за собой различные социальные слои недовольных политикой опруссачивания Германии. Основной организующей силой этих разных социальных групп явилась католическая церковь. Наибольшим влиянием партия пользовалась в Южной и Юго-Западной Германии, где были сильны антипрусские тенденции, население исповедовало преимущественно римско-католическую религию, и господствующие классы мелких и средних государств Юго-Западной Германии, особенно помещики, считали себя ущемленными в результате объединения страны. Партия центра, демагогически выступая против ростовщического капитала, вела за собой и широкие слои крестьянства и ремесленников, а также отсталых рабочих-католиков. Католическая партия выступила с требованием большей самостоятельности отдельным немецким государствам внутри империи, свободы и независимости католической церкви от государственного контроля, развития и укрепления сети католических школ.

Сила «центра», говорил Энгельс, «заключалась... не столько в католической религии, сколько в том, что он выражал неприязнь народных масс к специфическому пруссачеству, притязавшему теперь на господство в Германии...»

Наследство имперского правительства

1872 г. в Пруссии была проведена административная реформа, по которой венная вотчинная власть юнкерства в деревне отменялась. В общинах она переходила к выборным старостам, в волости — к амтману, в округе — к ландрату, которые назначались прусским королем из кандидатов, представленных местным выборным собранием, почти всегда из числа местных помещиков. Амтманы управляли при участии выборных старшин, а при ландра-тах были образованы окружные советы, избиравшиеся по сословной трехклассной избирательной системе. В итоге произошло укрепление государственного аппарата в интересах юнкеров.

Укрепляя экономическое и политическое положение страны, имперское правительство ввело и 1871 — 1873 гг. единую денежную систему — в качестве основной денежной единицы была принята золотая марка. В 1875 г. прусский банк был преобразован в Имперский банк (Рейхсбанк) с монопольным правом выпуска банковских: билетов по всей империи.

В 1874 г. в целях укрепления государственного аппарата и увеличения государственных доходов было централизовано почтово-кмеграфное дело.

В 1876 г. были приняты законы, определившие единую систему судопроизводства во всей империи. Они встретили сильное сопротивление гожногерманских государств, и здесь практическое применение нового судопроизводства началось только в 1879 г. По судебной реформе высшей судебной инстанцией являлся имперский суд, но местопребывание имперского суда было установлено не в столице империи — Берлине, а в саксонском городе Лейпциге. Этим жестом германское правительство делало показную уступку партикулярист-ским настроениям отдельных государств Германии, подчеркнув вместе с тем, что высшая судебная инстанция является якобы независимой от имперского государственного аппарата.

После образования империи Бисмарку всегда мерещился реванш со стороны потерпевшей поражение в войне 1870—1871 гг. Франции. В 1874 г. при поддержке фракции национал-либералов он добился утверждения рейхстагом военного бюджета сразу на семь лет вперед (с 1875 по 1881 г. так называемый «септеннат»).

Против бисмарковской политики опруссачивания Германии выступило католическое духовенство, стремившееся сохранить свою прежнюю независимость и влияние.

На борьбу с опруссачиванием поднялись и некоторые слои населения юго-западных государств Германии, подвергавшиеся тяжелому национальному гнету поляки, французское население Эльзаса и Лотарингии. Партия католического «центра» выступала в роли «защитницы» интересов этих народов, так как видела в этом средство усиления своей политической роли.

Чтобы сломить упорство католической церкви и партии «центра», Бисмарк провел в 1872 г. закон, по которому духовенство лишалось права надзора за школами, священникам запрещалось вести политическую агитацию. Тогда же прусским ландтагом были приняты так называемые майские законы: государство взяло в свои руки дело подготовки и назначения духовных лиц, ограничило власть высшего духовенства и т. д. Наконец, был проведен закон о гражданской записи браков, рождений и смерти, отнявший у церкви права, укреплявшие ее общественное влияние, и весьма солидные статьи дохода.

Католическое духовенство не подчинилось этим законам и бойкотировало их. Папа Пий IX выступил с призывом к борьбе. Бисмарк ответил на это арестами и высылкой из Германии непокорных священников. Он гордо заявлял: «Мы не пойдем в Каноссу», имея в виду капитуляцию германского императора Генриха IV перед папой Григорием VII.

Борьбу Бисмарка с католической церковью буржуазная интеллигенция прозвала «культуркампфом» («борьбой за культуру»). На самом деле политика полицейских репрессий против духовенства, против церкви не ослабила католицизм в Германии, наоборот, скорее способствовала росту влияния католической церкви. Ленин заметил, что путем полицейских преследований католицизма «Бисмарк только укрепил воинствующий клерикализм католиков, только повредил делу действительной культуры, ибо выдвинул на первый план религиозные деления вместо делений политических, отвлек внимание некоторых слоев рабочего класса и демократии от насущных задач классовой и революционной борьбы в сторону самого поверхностного и буржуазно-лживого антиклерикализма» г.

Католические священники стали выдавать себя за «мучеников» церкви. Борьбу Бисмарка с непокорными священниками сравнивали с гонениями на христиан древнеримских гошераторов. Ореол мученичества католического духовенства и римско-католической церкви в Германии способствовал росту авторитета партии католического «центра».

Часть рабочих-католиков, сбитая с толку преследованием католического духовенства, еще с большим усердием отдавала свои голоса «центру».Партия «центра» увеличила количество своих представителей в рейхстаге, в 1874 г. ее фракция выросла до 91 человека (было 63). Борьба Бисмарка против «центра» продолжалась недолго: в 1876 г. издание антиклерикальных законов было прекращено. В растущем рабочем движении Бисмарк увидел главную опасность для господства прусского юнкерства и обрушился на рабочих всей силой полицейского государственного аппарата.