Какое значение имеют эти порядки государственного устройства? 3 страница

По данным переселенче­ского управления, из числа устроившихся за 1903-1905 годы переселенцев, 10% не имели ни одной рабочей скотины, 12% имели только по одной голове рабочего скота, 15% не имели коровы и 25% не имели плуга.

[ooooooo] Весною 1910 года автор посетил в Европейской России предводителя дворянства, человека очень консервативных убеждений, пользующегося уважением и доверием ав­тора.

«Мужик зверем смотрит. Молодежь чуть не сплошь хулиганная, а тут еще эти возвращаются от вас из Сибири, кому терять нечего. Не даром нас из деревень-то в город повымело».

Особенно же я понял милейшего Петра Федоровича, – продолжает добрейший г. Комаров, – когда ко мне, в числе других, приходивших справляться «насчет сибирской землицы», явился один из забытых мною друзей детства, с которым когда-то играли вместе и в козны, и в чушки, а впоследствии дрались совместно и на кулачках. Увы, теперь это уже был не мой былой соратник по кулачным боям, а солидный мужик с бородой-лопатой с серебристыми в ней нитями и лысиной в полголовы. Разговорились, вспомнили былое, и я коснулся 1905 года. Нужно заметить, что наш уезд был из числа тех, которые в эту эпоху особенно озарились багровым заревом помещичьих усадеб и разгромом дворянских угодий, и с моей стороны был совершенно естественным упрек моему приятелю, сделанный, сколько помнится, примерно в такой форме:

– Черт вас знает, что вы тут наделали в 1905 году! Не в пример же лучше можно было устроиться...

Говоря это, я отнюдь не имел, конечно, в виду теории земельного вопроса гг. эсдеков и эсеров, которая для всякого, мало-мальски знакомого с политической экономией, звучит чем-то совершенно непри­емлемым, и в ответ получил:

Это – верное твое слово... Это ты правильно... Не так бы нам нужно.

Ну, вот то-то и есть, – успокоительно сказал я, радуясь, что мы поняли друг друга.

Верно, верно... Здорового маху дали... Никого бы нам выпускать не следовало...

То есть как?

Да так, чтобы, стало быть, на чистоту... Всех под одно...

И при этом ласковое, улыбающееся лицо, и симпатичные морщинки-лапки около светлых, добродушных, детски-наивных улыбающихся глаз...

Но я откровенно сознаюсь, что у меня прошел холодок по спине и зашевелились, должно быть, на голове волосы: если таковы эти добродушные, то чего же ждать от тех возвратившихся, запродавших свои наделы и навсегда обездоленных? !

Ах, эта «ставка на сильных», подаренная России покойным премьером и гг. октябристами: много она, со временем, в связи с переселенческой неурядицей, может принести ужасов действительности».

[ppppppp] В Енисейском уезде существует знаменитый Обь-Енисейский канал, благополучно поглотивший за целый ряд лет немало казенных миллионов, но от этого в благоприличный вид для перевозки грузов все же не пришедший, ибо прорыт он был как раз на том месте, где этого делать не следовало...

[qqqqqqq] Возьмем в свидетели черносотенно-кадетский журнал. Автор статьи тоже контрреволюционер, – значит симпатизирующий помещикам. И все же вывод, к которому должен был прийти автор, таков:

«... Что касается ближайших результатов новой аграрной реформы, то... едва ли их можно признать в какой-либо мере отрадными... Значительное количество надельных земель перешло за бесценок от крестьянских полупролетариев к зажиточным крестьянам и скупщикам-спекулянтам... Возросли арендные цены... Новый закон... способствовал обострению противоречий между условиями хозяйственной жизни и ее внутренним содержанием...

Может быть, мысль крестьянская работает теперь энергичнее, чем работала в самый разгар минувшей революции».

[rrrrrrr] всего в России 12-13 миллионов дворов.

[sssssss] Свыше десяти тысяч дворов (10 380) из числа продавших землю укрепленцев не зани­мались вовсе сельским хозяйством. Их держала искусственно при земле старая, полу­средневековая община. Требование социал-демократов – предоставление свободного выхода из общины – было единственно правильным: оно одно могло, без вмешатель­ства полиции, земских начальников и прочих милых «властей», обеспечить крестьянам то, чего настоятельно требует капиталистическая общественная жизнь. Нельзя удер­жать на земле и нелепо держать того, кому не под силу хозяйство.

В январской книжке «Русской Мысли» – органа самых правых кадетов, помеси ли­бералов с черносотенцами – некий князь В. Оболенский, разделяющий обычный черносотенно-либеральный взгляд на мобилизацию, вынужден был привести факты, доказывающие ее глупость и вред. Запрещают покупать наделы некрестьянам. Покупатель записывается в крестьяне! Запрещают покупать од­ному более шести душевых наделов. Покупатель заключает фиктивные, обманные сделки на имя родственников и т.п.! Запрещают закладывать надельные земли. Этим как раз облегчены проделки спекулянтов, затруднено приобретение земли средними крестьянами!

Столыпинское земельное законодательство не только не избавляет крестьян от разорения и землю их от мобилизации, а в 100 раз обостряет это разорение, отягчает (во много раз выше «общей» капиталистической меры) положение крестьян, заставляет их при продаже земли идти на худшие условия.

Чем беднее страна, чем более давит и душит ее гнет крепостнического крупного землевладения, тем настоятельнее необходимость (с точки зрения развития капитализ­ма и роста производительных сил) отменить частную собственность на землю.

[ttttttt] Марксисты в своей программе говорят прямо, что они «всегда и неизменно будут противодействовать всяким попыткам задержать ход экономического развития».

Экономическое развитие России, как и всего мира, идет от крепостничества к капитализму и через крупный, машинный капитализм к социализму.

«Мечтания» об «ином» пути к социализму кроме как через дальнейшее развитие капитализма, через крупное машинное капиталистическое производство, свойственны в России или либеральным баричам или отсталым мелким хозяйчикам (мелким буржуа). В этих мечтаниях, которыми до сих пор засоряют свои головы левонародники, отража­ется только отсталость (реакционность) и беспомощность мелкой буржуазии.

Сознательные рабочие во всем мире, и в России в том числе, все больше убеждаются в правильности марксизма, ибо сама жизнь показывает им, что только крупное машин­ное производство будит рабочих, просвещает и сплачивает их, создает объективные условия для массового движения.

[uuuuuuu] Например, в Европейской России у 30 000 крупнейших помещиков 70 000 000 деся­тин земли и столько же земли у 10 000 000 беднейших крестьян. Будут ли эти крестьяне сидеть на хуторах или в общинах, от этого их нищенское житье не изменится ни на волос. Если у меня семь десятин плохой земли на семью, а у помещика рядом 2000 десятин прекрасных земель, то будет ли хутор, будет ли община, – все равно выйдет почти как при крепо­стном праве. Голодному человеку глаза отводят разговорами: хутор или община, пирог с кашей или пирог с капустой. А едим мы лебеду, живем на болотце или на песочке, за водопой, за выпас и за пашню на барщину ходим.

[vvvvvvv] В Западной Европе сельское хозяйство развилось действительно быстро и успешно только там, где всякие остатки крепостнического гнета были до конца уничтожены. В странах действительно свободных, где хорошо поставлено земледелие, осталась только одна сила, которая давит крестьянина и рабочего, – сила капитала. Против этой силы может помочь только одно – свободный союз наемных рабочих и разоренных кре­стьян. Из таких союзов вырастает новый общественный порядок, когда возделанные земли, искусные машины, пар и электричество будут служить для улучшения жизни самих трудящихся, а не для обогащения горстки миллионеров.

[wwwwwww] При капитализме «эксплуатация крестьян отличается от эксплуатации промышленного пролетариата лишь по форме. Эксплуататор тот же самый – капитал. Отдельные капиталисты эксплуатируют от­дельных крестьян посредством ипотек и ростовщичества; класс капиталистов эксплуатирует класс крестьян посредством государственных налогов». Мелкий участок земли крестьянина представляет только предлог, позволяющий капиталисту извлекать из земли прибыль, процент и ренту, пре­доставляя самому землевладельцу выручать, как ему угодно, свою «заработную плату».

[xxxxxxx] Г-н Минин, народник, доказывал впол­не справедливо, что агрономия помогает зажиточным крестьянам. Землеустройство помогает только сильным, а голытьбу губит. Землеустройство, это – колесница, в ко­торой сидит сильный и давит пораженных. Не подлежит сомнению, что все это – истина безусловная. Отрицать ее могут лишь недобросовестные люди.

[yyyyyyy] т25, с. 42

[zzzzzzz] Покуп­ка земли есть покупка того дохода, который дает земля, покупка ренты; цена земли яв­ляется поэтому капитализированной рентой.

[aaaaaaaa] В чем состоит «одна из причин того, что в странах с преобладающим мелким крестьянским землевладением цена на хлеб стоит ниже, чем в странах с капиталистическим способом производства»? В том, что крестьянин отдает обществу (т.е. классу капитали­стов) даром часть прибавочного продукта. «Следовательно, такая низкая цена (хлеба и др. сельскохозяйственных продуктов) есть следствие бедности производителей».

Мелкая поземельная собственность гибнет при капитализме. «Мелкая земельная собственность исключает: развитие общественных производительных сил труда, общест­венные формы труда, общественную концентрацию капиталов, скотоводство в крупных размерах, все большее и большее применение науки. Ростовщичество и система нало­гов неизбежно ведут всюду к ее обнищанию. Гигантское расхищение человеческой силы. Все большее и большее ухудшение условий про­изводства и удорожание средств производства есть закон мелкой собст­венности. Всякий прогресс капиталистического земледе­лия есть не только прогресс в искусстве грабить рабочего, но и в искусстве грабить почву... Капиталистическое производство, следовательно, развивает технику и комби­нацию общественного процесса производства лишь тем, что оно подрывает источники всякого богатства: землю и рабочего».

[bbbbbbbb] Т. 23, 304

[cccccccc] Т. 22, с. 41-42.

[dddddddd] Т. 22, с. 30-38.

[eeeeeeee] т.22, 24-25

[ffffffff] Буржуазное общество живет и держится исключительно на наемном труде миллио­нов. Без этого – ни доходы помещиков, ни прибыль капиталистов, ни всяческие «про­изводные» источники сытой жизни вроде гонораров, жалований и пр. были бы невоз­можны. А той силой, которая загоняет миллионы в ряды наемников, является голод.

Факт это старый, общеизвестный, избитый. Буржуазная публика к нему привыкает и его «не замечает». Но от времени до времени вопиющие случаи нужды и нищеты рядом с роскошью заставляют – особенно если грозит опасность здоровью и благополучию гг. буржуа! – делать «открытия». В каждом большом городе, в любом деревенском за­холустье нет-нет да и «откроют» ужасную, отвратительную, недостойную человека грязь, нищету, запущенность. «Откроют», оповестят публику через «большие» газеты, поговорят денек-другой и забудут. Сытый голодного не разумеет...

Недавно в Петербурге познакомил публику с одним из таких «открытий» некий д-р Козловский, осмотревший 251 угловую квартиру Рождественской части.

«Темные, сырые комнаты, удушливый воздух, грязь, спанье на сундуках, на полу, скученность страшная (3578 жильцов в 251 квартире), на стенах раздавленные клопы, картина ужасающая» («Новое Время» № 13236).

Общество народного здравия, слушавшее данный доклад, постановило разработать вопрос, возбудить ходатайство.., просить об обследовании.., т.е. сделало все, что могло.

Несколько цифр из статистики города С.-Петербурга за 1911 год. В распоряжение «Особого присутствия по разбору и призрению нищих» поступило 16 960 нищих. Из них 1761 предано суду – не беспокой чистых господ! – 1371 отправлено на родину (деревня «привыкла» возиться с нищетой), 1892 оставлены для призрения в учреждени­ях присутствия и 9694 – освобождено.

«Освобожденные» (нищие от «призрения», чернорабочие от работы) ночуют на ули­це, в ночлежках, в угловых квартирах...

За 1911 год в городскую биржу труда обратилось 43 156 чернорабочих, получило работу 6076.

[gggggggg] В целях восхваления капитализма и затушевывания господ­ства монополий буржуазные экономисты со­чиняют различные теории, приукрашивающие капитализм, говорят о «демократизации» капитала, о том, что современный капитализм стал «народным капитализмом», и т.д. Опровергая апологетические измышления о «демократизации» капитала, Ленин еще в 1902 году убедительно показал, что с приобрете­нием мелких акций отдельными трудящимися подобные вклад­чики отнюдь не становятся собственниками акционерных пред­приятий, людьми «имущими»; выгода от выпуска мелких акций идет заправилам капиталистических монополий, акцио­нерных компаний, использующих для своего обогащения даже мельчайшие крохи «народных» сбережений. Это всецело подтверждается и современной действительностью. Например, в США в 1958 г. около полмиллиона рабочих семей имело акции, стоимость которых составляла всего лишь 0,2% общей стоимости всех имеющихся в стране акций. В то же время одно семейство Дюпонов имело в 10 раз больше акций, чем все американские рабочие вместе взятые. Современный капитализм характеризуется засильем крупных монополий в народном хозяйстве, дальнейшей концен­трацией производства и централизацией капитала, углублением пропасти между эксплуататорами и массами трудящихся. Так, в США в 1960 году 500 крупнейших компаний, составивших 0,4% к общему числу компаний в обрабатывающей и добываю­щей промышленности, реализовали 57% всей продукции и получили 72% прибылей всех компаний. Подобная же картина господства монополий характерна и для других капиталисти­ческих стран.

[hhhhhhhh] т. 23, с. 449

[iiiiiiii] т. 21, с. 318

[jjjjjjjj] Российская всеобщая железнодорожная забастовка приостановила железнодорожное движение и самым решительным образом парализовала силу правительства.

Открылись двери университетов, и аудитории, которые в мирное время предназначались исключительно для того, чтобы дурманить молодые головы профессорской кафедральной муд­ростью и превращать их в покорных слуг буржуазии и царизма, служили теперь места­ми собраний для тысяч и тысяч рабочих, ремесленников, служащих, которые открыто и свободно обсуждали политические вопросы.

Была завоевана свобода печати. Цензура была просто устранена. Никакой издатель не осмеливался представлять властям обязательный экземпляр, а власти не осмелива­лись принимать против этого какие-либо меры. Впервые в русской истории свободно появились революционные газеты. В одном Петербурге выходило три ежедневных социал-демократических газеты с тиражом от 50 до 100 ты­сяч экземпляров.

Пролетариат шел во главе движения. Боевым лозунгом петербургского проле­тариата было: «8-часовой день и оружие!». Для все более возраставшей массы рабочих становилось очевидным, что судьбы революции может решить и решит только вооруженная борьба.

В огне борьбы образовалась своеобразная массовая организация: знаменитые Сове­ты рабочих депутатов, собрания делегатов от всех фабрик. Эти Советы рабочих де­путатов в нескольких городах России начинали играть роль времен­ного революционного правительства, роль органов и руководителей восстаний. Были сделаны попытки организовать Советы солдатских и матросских депутатов и соединить их с Советами рабочих депутатов.

Некоторые города России переживали в те дни период малень­ких местных «республик», в которых правительственная власть была смещена и Совет рабочих депутатов действительно функционировал в качестве новой государственной власти. К сожалению, эти периоды были слишком краткими, «победы» слишком слабыми, слиш­ком изолированными.

[kkkkkkkk] Наивысший подъем (1905 г.) дает около 3 миллионов стачечников. В 1906 и 1907 го­дах движение падает, но остается еще на очень высоком уровне, к среднем 1 миллион стачечников. Затем движение быстро начинает идти под гору и падает – падает до самого 1910 года включительно: 1911 год – год перелома. Кривая начинает – хотя еще робко – подыматься. 1912 год – год нового крупнейшего подъема. Кри­вая уверенно и решительно подымается до уровня 1906 года и явно держит курс на тот год, когда трехмиллионная цифра побила всемирный рекорд.

[llllllll] Наступила новая эпоха. В этом не может теперь быть никакого сомнения. Начало 1913 года – лучшая тому порука. От отдельных частных вопросов рабочая масса идет к постановке общего вопроса. Внимание самых широких масс сосредоточивается уже не на отдельных нестроениях нашей русской жизни. Вопрос ставится о всей со­вокупности этих нестроений, в целом, речь идет не о реформах, а о реформе.

Жизнь учит. Разговоры о том, что не надо идти дальше лозунга «свобода коалиций», ибо иначе-де массы не поймут нас и не мобилизуются, – оказа­лись пустыми и праздными разговорами оторванных от жизни людей. А живые, реаль­ные миллионные массы мобилизовались именно под самыми широкими, старыми, неурезанными формулами. Только эти формулы зажигали энтузиазм масс. Кто на деле шел вместе с массами и кто без них и против них – теперь показано достаточно убедительно.

[mmmmmmmm] Этот номер «Луча» вышел за пять дней до маевки, т.е. как раз во время изготовления лист­ков подпольем!

Господа ликвидаторы знают, что они защище­ны столыпинской «легальностью» от легального опровержения их подлой лжи и еще более подлых «ужимок» насчет подполья.

[nnnnnnnn] Не понимая этой простой и ясной вещи, ликвидаторы повто­ряют ошибку «экономистов» 1895-1901 годов; «экономисты» никак не могли понять отличия «партии» от «класса».

[oooooooo] Пролетариат поднялся со своим революционно-социал-демократическим знаменем, и он накануне IV, черной, Думы не сложит его перед либералами, не свернет его в уго­ду реформистам, не согласится притупить или затушить свою платформу ради сообра­жений кружковой дипломатии.

[pppppppp] Программа РСДРП, наша старая программа революционной социал-демократии, есть основа нашей избирательной платформы. В такую эпоху, когда реформизм во многих странах, и у нас в том числе, поднимает го­лову, – и когда, с другой стороны, множатся признаки, указывающие, что в самых передовых странах подходит к концу период так называемого «мирного парламентариз­ма», начинается период революционного брожения масс, – в такую эпоху наша старая программа приобретает еще большее (если возможна тут сравнительная степень) зна­чение.

По отношению к России программа РСДРП ставит партии ближайшую цель: «свержение самодержавия царя и замену его демократической республикой».

Специ­альные отделы программы, посвященные вопросам государственного управления, фи­нансам, рабочему законодательству, аграрному вопросу, дают точный и определенный руководящий материал для всей разносторонней работы любого пропагандиста и агитатора, для конкретизации нашей избирательной платформы при выступлениях перед той или иной аудиторией, по тому или иному поводу, с той или иной темой.

[qqqqqqqq] Мы нарочно говорим о выработанных уже ответах. Смешно думать, что теперь, за несколько месяцев или хотя бы даже за год до выборов, можно успеть «найти» ответы, если они еще не найдены, не обдуманы, не проверены опытом деятельности за несколько лет. Речь ведь идет об ответах на все «проклятые вопросы», касающиеся и общего миросозерцания, и оценки предыдущего, необыкновенно богато­го событиями, периода русской истории, и оценки переживаемого периода, и задач политических и организационных, которые решались так или иначе всяким участником рабочего движения за последние, скажем, четыре года.

Речь идет об ответе на вопросы прежде всего программные.

Характерным для «текущего момента» (его верно во многих отношениях назвать «застой­ным» или «гнилым» моментом) является презрительное махание рукой на програм­му и стремление всячески укоротить, урезать ее без малейшей попытки прямого, реши­тельного пересмотра.

[rrrrrrrr] Так­тика РСДРП эпохи 1908-1911 годов определена декабрьскими резолюциями 1908 года. Подтвержденные январским пленумом 1910 года, проверенные опытом всего «столыпинского» периода, эти резолюции дают точную оценку момента и вытекающих из не­го задач.

Старое самодержавие по-прежнему остается главным врагом, по-прежнему повторяется неизбежность революционного кризиса, к которому снова идет Россия. Но обстановка уже не старая, самодержавие сделало «шаг по пути превращения в буржуазную монархию», оно пытается укрепить поместное землевладение крепостников но­вой, буржуазной аграрной политикой; оно налаживает союзы крепостников и буржуазии в черно-желтой Думе; оно использует широкое контрреволюционное («веховское») настроение в либеральной буржуазии.

Капитализм сделал несколько шагов впе­ред, классовые противоречия обострились, раскол между демократическими элементами и «веховским» либерализмом кадетов стал яснее, деятельность социал-демократии охватывает новые области (Дума и «легальные возможности»), давая возможность, во­преки контрреволюции, расширять сферу действия пропаганды и агитации даже при сильном «разгроме» нелегальных организаций.

Старые революционные задачи, старые, испытанные методы революционной массовой борьбы – вот что отстаивает наша пар­тия в эпоху распада и развала, когда приходится зачастую «начинать с начала», прихо­дится не только по-старому, но и по-новому, новыми приемами, в измененной обста­новке вести подготовительную работу, собирая силы к эпохе новых битв.

[ssssssss] И пусть не говорят нам, что лозунг республики не соответствует стадии политического развития рабочих и крестьян. Десять-двенадцать лет тому назад «народники» и «экономисты» восставали против лозунга «долой самодер­жавие». А в 1903-1904 годах лозунг «долой самодер­жавие» сделался «известной народной поговоркой»!

Не может быть и тени сомнения в том, что систематическая, упорная республиканская пропаганда найдет теперь в России самую благодарную почву, ибо самые широкие и в частности массы крестьян­ские безусловно думают тяжелую и крепкую думу о значении разгона двух Дум, о свя­зи царской власти с господской III Думой и разорением деревни Марковыми и К⁰. С какой быстротой будет расти брошенное в землю зерно республиканской пропаганды, этого никто не сможет теперь определить – но не в этом дело, дело в том, чтобы посев был сделан правильно.

[tttttttt] Только «досужий бездельник» может считать во­лостной сход дураками. Только сами крестьяне могут решить, какая форма землеполь­зования и землевладения удобнее в той или другой местности. Всякое вмешательство закона или администрации в свободное распоряжение крестьян землей есть остаток крепостного права. Ничего, кроме вреда для дела, кроме унижения и оскорбления кре­стьянина от такого вмешательства быть не может.

[uuuuuuuu] Гегемония либералов в русском освободительном движении всегда означала и все­гда будет означать его поражение. Либерал лавирует между монархией Пуришкевичей и революцией рабочих и крестьян, предавая вторую во всякий серьезный момент. Попугать революцией и таким путем поделить власть с Пуришкевичем и Романо­вым, давя вместе революцию, – вот политика либералов. И руководит этой политикой классовое положение буржуазии. Отсюда игра в дешевенький «демократизм» у кадетов и их реальное слия­ние с умереннейшим «прогрессизмом» Ефремовых, Львовых, Рябушинских и К^о.

Зада­ча революции – использовать борьбу либералов с правительством из-за дележа власти и нейтрализовать колебания и измены либерализма, отнюдь не давая в народе сложиться «вере» в либерала – развить, усилить, укре­пить революционный натиск масс, свергающий монархию, уничтожающий Пуришке­вичей и Романовых дотла, такова тактика пролетарской партии.

[vvvvvvvv] По своему настроению крестьянство – получившее за время III Думы жесто­кие уроки и от новой земельной политики, от «землерасстройства», и от величайшего бедствия – голода – крестьянство вполне способно дать демократических представите­лей в IV Думу. Вся загвоздка в избирательном законе! Составленный помещиками в пользу помещиков и утвержденный помещичьим царем, закон этот предоставляет вы­бор депутата в Думу от крестьян не крестьянским выборщикам, а помещикам. Кого хо­тят помещики, того они и выберут! Ясно, что помещики всегда будут выбирать черносотенных крестьян.

Значит, чтобы провести своих депутатов в Думу у крестьян есть только одно средство – сделать так, как сделали рабочие – не пропускать в выборщики ни одного человека, кроме партийных, сознательных, вполне преданных крестьянству и надежных.

Рабочая социал-демократическая партия постановила на своей конференции: рабо­чие должны постанов­лять, кто именно должен быть выбран от рабочих в Думу. Все остальные выборщики должны отказываться, под угрозой бойкота и суда за измену.

Пусть крестьяне делают то же самое. Немедленно надо начать подготовку к выбо­рам, разъясняя крестьянам их положение, сплачивая всюду, где возможно, по деревням хотя бы самые небольшие группки сознательных крестьян для руководства выборами. На собрании своих уполно­моченных, крестьяне должны постановлять, кто именно от крестьян должен пройти в Думу, требуя от всех остальных крестьянских вы­борщиков, под угрозой бойкота и суда за измену, чтобы они не принимали помещичьих предложений, чтобы они обязательно отказывались в пользу крестьянского кандидата. Все сознательные рабочие, все социал-демократы, все истинные демократы должны прийти на помощь крестьянству в деле выборов в IV Думу. Пусть тяжелые уроки голо­да и грабежа крестьянских земель не пропадут даром. Пусть усилится и окрепнет груп­па преданных крестьянству, действительно демократических крестьянских депутатов в IV Думе.

[wwwwwwww] Идейная и политическую гнилость нашего либе­рализма в том, что его линия – уговаривать самодержавие, черносотенных помещиков и их со­юзников, октябристов, а не развивать демократическое сознание масс. Его удел поэто­му – неизбежный и неотвратимый удел подобного буржуазного либерализма во вся­кой буржуазно-демократической революции – вечно оставаться рабом монархии и феодалов, вечно получать от них пинки сапогом.

Почему так возмущен был Франк? Потому, что он насквозь пропитан верой в бур­жуазную «законность», в буржуазное «равноправие», не понимая исторических преде­лов этой законности, не понимая, что вся эта законность должна, неизбежно должна разлететься вдребезги, раз дело коснется основного и главного вопроса о сохранении буржуазной собственности. Франк целиком пропитан мелкобуржуазными конституци­онными иллюзиями; поэтому он не понимает исторической условности конституцион­ных порядков даже в такой стране, как Германия; он верит в абсолютное значение, в абсолютную силу буржуазной (вернее: буржуазно-феодальной) конституции. Упиваясь этой законностью, Франк доходит до того, что забывает непримиримость буржуазии с пролетариатом, и незаметно для себя переходит на позицию тех, кто счи­тает эту буржуазную законность вечной.

[xxxxxxxx] Карась, говорят, любит жариться в сметане. Неизвестно, любит ли обыватель «жа­риться» в буржуазной монархии, в старом крепостническом абсолютизме, в «новей­шем» военном деспотизме или, в смеси всех этих «методов». Но если с точки зрения обывателя и с точки зрения так называемого «правового порядка», т. е. с чисто юридической точки зрения разница может казаться весьма небольшой, то с точки зрения классовой борьбы разница здесь существенная.

Обывателю не легче от того, если он узнает, что бьют его не только по-старому, но и по-новому. Но прочность давящего обывателей режима, условия развития и разложе­ния этого режима, способность этого режима к быстрому... фиаско – все это в сильной степени зависит от того, имеем ли мы перед собой более или менее явные, открытые, прочные, прямые формы господства определенных классов или раз­личные опосредствованные, неустойчивые формы такого господства.

Господство классов устраняется труднее, чем пронизанные обветшалым духом ста­рины, неустойчивые, поддерживаемые подобранными «избирателями» формы надстройки.

[yyyyyyyy] т23, 417

[zzzzzzzz] Т.

[aaaaaaaaa] До общеполитических вопросов ка­питалисты не поднимаются. «Допущение представителей промышленности и торгов­ли» в те или иные местные или центральные учреждения – вот предел «смелости» их ходатайств. О том, как вообще должны быть организованы эти учреждения, они не умеют думать. Они берут сложившиеся по чужой указке учрежде­ния и в них клянчат местечка. Они становятся рабски на государственную почву, не их классом созданную, и на этой почве «ходатайствуют» об интересах своего сословия, своей группы, своего слоя, не поднимаясь даже и тут до широкого понимания интере­сов всего класса.

[bbbbbbbbb] Финансово-монополистическая группа Рокфеллеров в 1955 году контролировала капиталы в 61,4 мил­лиарда долларов, а группа Морганов — в 65,3 миллиарда долларов. Морганы держат под своим влиянием до 70 американских банков и корпораций, 12 из которых находятся под полным их контролем. В число контролируемых Морганами промышленных компаний входят такие крупнейшие монополии США, как «Юнайтед стейтс стил», «Дженерал электрик», «Дженерал моторе» и многие другие корпорации в угольной, пищевой, химической, текстильной и других отраслях промышленности, а также компании цветной металлургии, транспортные, компании связи и коммунальные. Рокфеллеры контро­лируют в горнодобывающей и обрабатывающей промышленности предприятия с общей суммой акти­вов, превышающей 17 миллиардов долларов; основой могущества этой группы является контроль над нефтяной промышленностью; в сферу их влияния входит 6 крупнейших нефтяных монополий США, в том числе «Стандард ойл К⁰ (Нью-Джерси)», «Стандард ойл оф Индиана» и др. Рокфеллеры владеют контрольными пакетами акций ряда предпри­ятий авиационной, атомной и других отраслей промышленности.