Несколько тезисов от редакции 4 страница

Главный отличительный признак: полный разрыв и с социал-шовинизмом и с «цен­тром»[eeeeeeeeeeee]. Беззаветная революционная борьба против своего империалистского правитель­ства и своей империалистской буржуазии.

Принцип: «главный враг в собственной стра­не».

Беспощадная борьба со сладенькой социал-пацифистской[ffffffffffff] фразой и со всякими отговорками, направленными к отрицанию возможности или уместности, или своевременности революционной борьбы пролетариата и пролетарской, социалистической революции в связи с данной войной.

Виднейшие представители этого течения: в Германии – «группа Спартака», или «группа Интернационала»[182], с Карлом Либкнехтом[gggggggggggg] и бременская газета «Рабо­чая Политика».

Во Франции – Лорио и его друзья, а также француз Анри Гильбо, из­дающий в Женеве журнал «Завтра»[183].

В Англии – газета «Тред-Юнионист» и часть членов Британской социалистической партии и Независимой рабочей партии (напри­мер, Вилльямс Россель, открыто звавший к расколу с изменившими социализму вождя­ми), шотландский народный учитель социалист Маклин, осужденный буржуазным пра­вительством Англии на каторгу за революционную борьбу против войны; сотни социалистов Англии в тюрь­мах за те же преступления. Они и только они – интернационалисты на деле.

В Америке – «Социалистическая рабочая партия»[184] и те элементы внутри оппортунистической «Социалистической партии»[185], которые начали издавать с января 1917 г. газету «Интернационалист».

В Голландии – партия «трибунистов» [186], издающих газету «Трибуна» (Паннекук, Герман Гортер, Вайнкоп, Генриетта Роланд-Гольст, бывшая центром в Циммервальде, перешедшая теперь к нам). В Швеции – партия молодых или ле­вых[187] с такими вождями, как Линдхаген, Туре Нерман, Карльсон, Стрём, Ц. Хёглунд, участвовавший лично в Циммервальде в основании «Циммервальдской левой» и осужденный ныне в тюрьму за революционную борьбу против войны.

В Дании – Трир и его друзья, ушедшие из ставшей вполне буржуазной «социал-демократической» партии Дании, с министром Стаунингом во главе.

В Болгарии – «тесняки»[188].

В Италии – ближе всего секретарь партии Константин Лаццари и редактор центрального органа «Вперед» Серрати.

В Польше – Радек, Ганецкий и др. вожди социал-демократии, объ­единенной «Краевым Правлением»[189]; Роза Люксембург, Тышка и другие вожди социал-демократии, объединенной «Главным Правлением».

В Щвейцарии – те левые, кото­рые составили мотивировку «референдума» (январь 1917 г.) для борьбы с социал-шовинистами и «центром» своей страны и которые на цюрихском кантональном социа­листическом съезде в Тёссе, 11 февраля 1917 г., внесли принципиально-революционную резолюцию против войны.

В Австрии – молодые друзья Фридриха Адлера, действовавшие в клубе «Карл Маркс» в Вене (закрытом реакционнейшим австрийским правительством, губящим Фр. Адлера за его ге­ройский, хотя и мало обдуманный, выстрел в министра) и т.д.

Дело не в оттенках, которые есть и между левыми. Дело в течении. Вся суть в том, что не легко быть, интернационалистом на деле в эпоху ужасной империалистской войны. Таких людей мало, но только в них – вся будущность социализма, только они – вожди масс, а не развратители масс.

Кто ограничивается «требованиями» к буржуазным прави­тельствам о заключении мира или о «выявлении воли народов к миру» и т.п., тот на деле скатывается к реформам. Ибо вопрос о войне, объективно, стоит только революци­онно.

Нет выхода из войны к демократическому, не насильническому миру, к освобождению народов от кабалы миллиардных процентов господам капиталистам, нажившимся на «войне», – нет выхода, кроме революции пролетариата.

От буржуазных правительств можно и должно требовать самых различных реформ, но нельзя, не впадая в маниловщину, в реформизм, требовать от этих, тысячами нитей империалистского капитала опутанных людей и классов, разрыва этих нитей, а без та­кого разрыва все разговоры о войне против войны – пустые, обманчивые фразы.

Аграрная программа

Мы не можем знать определенно в настоящее время, разовьется ли в ближайшем будущем могучая аграрная революция в русской деревне. Мы не можем знать, насколь­ко именно глубоко несомненно углубившееся в последнее время классовое деление крестьянства на батраков, наемных рабочих и «полупролетари­ев», с одной стороны, – и крестьян зажиточных и средних (капиталистов и капиталистиков), с другой. Такие вопросы решит и может решить только опыт.

Но мы безусловно обязаны, как партия пролетариата, выступить немедленно не только с земельной программой, но и с проповедью немедленно осуществи­мых практических мер в интересах крестьянской аграрной революции в России.

1. Вся земля должна быть собственностью всего народа.

Защищая немедленный и бесплатный переход помещичьих земель в руки местных крестьян, мы никоим образом не защищаем захвата этих земель в собственность, мы никоим образом не защищаем раздела этих земель.

Мы предполагаем, что земля должна быть взята под один посев местным крестьянством по решению, принятому большин­ством местных крестьянских делегатов. Мы никоим образом не защищаем, чтобы эта земля перешла в собственность тех крестьян, которые сейчас ее берут на один посев.

Мы должны требовать национализации всех земель, т.е. перехода всех земель в государстве в собственность центральной государственной власти[hhhhhhhhhhhh].

Эта власть должна определять размеры переселенческого фонда, определять законы для охраны лесов, для мелиорации, запрещать всякое посредничество между собст­венником земли (государством) и арендатором (хозяином), запрещать всякую пе­ресдачу земли.

Все распоряжение землей должно находиться всецело и исключительно в руках областных и местных Советов крестьянских депутатов, а не в бюрокра­тических, чиновничьих руках.

2. Чтобы богатые крестьяне – те же капита­листы – не могли обидеть и обмануть батраков и беднейших крестьян, им необходимо совещаться, сплачиваться, объединяться самим, отдельно, или устраивать свои собст­венные Советы батрацких депутатов.

Не раскалывая немедленно и обязательно Советов крестьянских депутатов, партия пролетариата должна разъяснять необходимость особых Советов батрацких депутатов и особых Советов депутатов от беднейших (полупролетарских) крестьян или, по край­ней мере, особых постоянных совещаний депутатов такого классового положения, как отдельных фракций или партий внутри общих Советов кресть­янских депутатов.

Без этого все сладенькие мелкобуржуазные фразы народников о кре­стьянстве вообще окажутся прикрытием обмана неимущей массы зажиточным кресть­янством, которое представляет из себя лишь одну из разновидностей капиталистов.

Мы хотим и советуем, чтобы в каждом крестьянском комитете, в каждой волости, уезде, губернии образовалась отдельная фракция или отдельная группа сельскохозяйственных наемных рабочих и беднейших крестьян, таких, которые должны се­бя спросить – если завтра земля станет общенародной (а она станет такой безусловно, потому что этого хочет народ)– как нам быть? Мы, не имеющие скота, орудий, откуда мы их получим? Как нам хозяйничать? Как мы должны отстаивать свои интересы? Как нам позаботиться о том, чтобы земля, которая будет общенародной, не попала в руки только хозяев? Если она по­падет в руки тех, у которых будет достаточно скота и орудий, много ли мы выиграем? Для того ли мы совершили этот великий переворот? Это ли нам нужно было?

Земля будет у «народа», но этого недостаточно для защиты интересов сельскохозяйственных наемных рабочих. Только самостоятельная организация на местах, только учение собственным опытом научит беднейших крестьян.

Опыт этот будет нелегким, мы не можем обещать и не обещаем, что поте­кут молочные реки и будут кисельные берега.

Нет, помещики будут свергнуты потому, что народ этого хочет, но капитализм остается. Его свергнуть гораздо труднее, к его свер­жению ведет другой путь – путь самостоятельных, отдельных организаций сель­скохозяйственных наемных рабочих и беднейших крестьян.

Только от этого пути можно ждать постепенного, нелегкого, но верного перехода земли действительно в руки трудящихся.

3. Второй шаг, который наша партия рекомендует, состоит в том, чтобы из каждого крупного хозяйства, из каждой помещичьей экономии (которых в России 30 000) были образованы, по возможности скорее, образцовые хозяйства для общей обработки их совместно с сельскохозяйственными рабочими и учеными агрономами, с использованием помещичьего скота, орудий и т.д.

Без этой общей обработки под руководством Советов сельскохозяйственных рабочих не выйдет так, чтобы вся земля была у трудящихся.

Конечно, общая обработка вещь трудная, конечно, если бы кто-нибудь вообразил, что ее можно сверху постановить и навязать, это было бы сумасшествием, потому что вековая привычка к отдельным хо­зяйствам сразу исчезнуть не может, потому что тут требуются деньги, требуется при­способление к новым устоям жизни.

Если бы эти советы были выдумкой отдельных партий, дело было бы плохо, потому что по совету какой-нибудь партии каких-либо изменений в жизни народа не происходит, потому что по совету партий десятки миллионов людей не идут на революцию, а такая перемена будет гораздо большей революцией, чем свержение слабоумного Николая.

Десятки миллионов людей идут на революцию не по заказу, а идут тогда, когда настает безысходная нужда, когда народ попал в положение невозможное, когда общий напор, решимость десятков миллионов людей ломает все старые перегородки и, действительно, в состоянии творить новую жизнь.

Если мы советуем такую меру, сове­туем приступить к ней с осторожностью, говоря, что она становится необходимой, то это мы выводим не только из нашей программы, из нашего социалистического учения, а и потому, что, будучи социалистами и наблюдая жизнь западноевропейских народов, мы к этому выводу пришли.

Мы знаем, что там бывало много революций, которые соз­давали демократические республики; мы знаем, что в Америке в 1865 г. были побежде­ны рабовладельцы и затем сотни миллионов десятин были розданы крестьянам даром или почти даром, и тем не менее там господствует капитализм, как нигде, и давит тру­дящиеся массы. Вот то социалисти­ческое учение, вот то наблюдение над другими народами, которое нас привело к твер­дому убеждению, что без общей обработки земли сельскохозяйственными рабочими с применением наилучших машин и под руководством научно-образованных агрономов нет выхода из-под ига капитализма.

Но если бы мы основывались только на опыте за­падноевропейских государств, наше дело для России было бы плохо, потому что рус­ский народ только тогда способен сделать серьезный шаг по ново­му пути, когда создается крайняя нужда. И мы говорим – пришло именно такое время, когда крайняя нужда для всего русского народа стучится в дверь.

Эта крайняя нуж­да заключается в том, что по-старому хозяйничать нельзя. Если мы будем сидеть по-старому в мелких хозяйствах, хотя и вольными гражданами на вольной земле, нам все равно грозит неминуемая гибель потому, что разруха надвигается с каждым днем, с ка­ждым часом. Об этом все говорят; это – факт, который вызван не злой волей отдельных лиц, а вызван всемирной захватной войной, вызван капитализмом.

Война уничтожила массу людей, весь мир залит кровью, весь мир война привела к гибели. Это не преувеличение, никто не может ручаться за завтрашний день, все говорят об этом.

Вот почему мы говорим: хозяйство на отдельных участках, хотя бы «вольный труд на вольной земле» – это не выход из ужасного кризиса, из всеобщего разрушения, это не спасение.

Необходима всеобщая трудовая повинность, нужна величайшая экономия человеческого труда, нужна необыкновенно сильная и твердая власть, которая была бы в состоянии провести эту всеобщую трудовую повинность.

Ее не могут провести чиновники, ее могут провести только Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, потому что это – сам народ, потому что они, зная всю крестьянскую жизнь сверху донизу, могут уста­новить трудовую повинность, могут установить ограждение человеческого труда, при котором не расхищался бы труд крестьянина, и переход к общей обработке совершался бы постепенно и осмотрительно.

Это – трудное дело, но необходимо перейти к общей обработке в крупных образцовых хозяйствах – без этого выйти из той разрухи, из того прямо-таки отчаянного положения, в котором находится Россия, нельзя, и было бы величайшей ошибкой, если бы кто-нибудь подумал, что подобное величайшее преобразование в жизни народа можно произвести одним ударом. Нет, это требует величайшего труда, требует напряжения, решимости и энергии каждого от­дельного крестьянина и рабочего у себя на месте в том деле, которое он знает, в том производстве, которое он десятки лет ведет.

Такую вещь нельзя сделать по какому-либо распоряжению, но такую вещь сделать необходимо, потому что захватная война привела все человечество на край гибели, десятки миллионов жизней погибли, погиб­нут еще больше от этой ужасной войны, если мы не напряжем все свои силы, если все организации Советов рабочих и крестьянских депутатов не сделают общих решительных выступлений по пути к общей обработке земли без капи­талистов, без помещиков.

Только этот путь даст действительный переход земли в руки трудящихся.

РЕЗОЛЮЦИЯ ПО АГРАРНОМУ ВОПРОСУ

Существование помещичьего землевладения в России – материальный оплот власти крепостников-помещиков и залог возможного восстановления монархии. Это землевладение неизбежно осуждает подавляющую массу населения России, крестьянство, на нищету, кабалу и забитость, а всю страну на отсталость во всех областях жизни.

Крестьянское землевладение в России, как надельное, так и частное, снизу доверху, вдоль и поперек опутано старыми, полукрепостническими связями и отношениями, делением крестьян на разряды, унаследованные от времен крепостного права, чересполосицей и т.д. Необходи­мость сломать все эти устаревшие и вредные перегородки, необходимость «разгоро­дить» землю, перестроить все отношения землевладения и земледелия заново примени­тельно к новым условиям всероссийского и всемирного хозяйства составляет матери­альную основу стремлений крестьянства к национализации всех земель в государстве.

Каковы бы ни были мелкобуржуазные утопии, которыми все народнические партии и группы облекают борьбу крестьянских масс против крепостнического помещичьего землевладения, сама эта борьба выражает собой вполне буржуазно-демократическое, безусловно прогрессивное и экономически необходимое стремление.

Национализация земли, будучи буржуазной мерой, означает наибольшую возможную и мыслимую в капиталистическом обществе свободу классовой борьбы и свободу землепользования от всех небуржуазных придатков. Кроме того национализация земли, как отмена частной собственности на землю, означала бы на практике такой могучий удар частной собственности на все средства производства вообще, что партия пролета­риата должна оказать всякое содействие подобному преобразованию.

С другой стороны, зажиточное крестьянство России давно уже создало элементы крестьянской буржуазии, и столыпинская аграрная реформа, несомненно, усилила, умножила, укрепила эти элементы. На другом полюсе деревни столь же усилились, умножились сельскохозяйственные наемные рабочие, пролетарии и близкая к ним масса по­лупролетарского крестьянства. Чем решительнее и последовательнее будет ломка и устранение помещичьего земле­владения, чем решительнее и последовательнее будет буржуазно-демократическое аг­рарное преобразование в России, тем с большей силой и быстротой будет развиваться классовая борьба сельскохозяйственного пролетариата против зажиточного крестьянства (крестьянской буржуазии).

В зависимости от того, удастся ли городскому пролетариату повести за собой сельский пролетариат и присоединить к нему массу полупролетариев деревни определится судьба и исход русской революции, поскольку начинающаяся пролетар­ская революция в Европе не окажет на нашу страну своего непосредственного, могуче­го, влияния.

Исходя из такого классового положения и соотношения сил, конференция постанов­ляет:

1) Партия пролетариата борется всеми силами за немедленную и полную конфискацию всех помещичьих земель в России (а также удельных, церковных, кабинетских и пр.).

2) Партия решительно выступает за немедленный переход всех земель в руки крестьянства, организованного в Советы крестьянских депутатов или в другие, действительно вполне демократически выбранные и вполне независимые от помещиков и чиновников органы местного самоуправления.

3) Партия пролетариата требует национализации всех земель в государстве – т.е. передачу права собственности на все земли в руки государства, право распоряжения землей в руки местных демократических учреждений.

4) Партия должна решительно бороться против Временного правительства, которое навязывает крестьянам «добровольное соглашение с помещиками» и грозит крестьянам карами за «самоуправство», т.е. переходом к насилию со стороны меньшинства населения (помещиков и капиталистов) против большинства. И против мелкобуржуазных колебаний большинства народников и меньшевиков, советующих крестьянам не брать всей земли до Учредительного собрания.

5) Партия советует крестьянам брать землю организованно, отнюдь не допуская ни малейшей порчи имущества и заботясь об увеличении производства.

Особенно необходимо увеличить производство съестных продуктов для солдат на фронте и для городов – а значит абсолютной недопустим какой бы то ни было ущерб или порча скота, орудий, машин, построек и пр.

6) Все вообще аграрные преобразования могут быть успешны и прочны лишь при полной демократизации всего государства, т.е. при уничтожении полиции, постоянной армии и фактически привилегированного чиновничества, и при самом широком, свободном от надзора сверху, местном самоуправлении.

7) Необходимо немедленно и повсеместно приступить к отдельной и самостоятельной организации сельскохозяйственного пролетариата как в виде Советов депутатов от сельскохозяйственных рабочих (а также особых Советов депутатов от полупролетарского крестьянства), так и в виде организации пролетарских групп или фракций в общих Со­ветах крестьянских депутатов, во всех органах местного и общегородского управления.

8) Партия должна поддержать почин тех крестьянских комитетов, которые в ряде местностей России передают помещичий, живой и мертвый, инвентарь в руки организованного в эти комитеты крестьянства для общественно-регулированного использова­ния по обработке всех земель.

9) Партия пролетариата должна советовать пролетариям и полупролетариям деревни, чтобы они добивались образования из каждого помещичьего имения достаточно крупного образцового хозяйства, которое бы велось на общественный счет Советами депутатов от сельскохозяйственных рабочих под руководством агрономов и с применением наилучших технических средств.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА

Партия пролетариата никоим образом не может задаваться целью «введения» социализма в стране мелкого крестьянства, пока подавляющее большинство населения не пришло к сознанию необходимости социалистической революции.

Но только буржуазные софисты, прячущиеся за «почти-марксистские» словечки, мо­гут выводить из этой истины оправдание такой политики, которая бы оттягивала немедленные революционные меры, вполне назревшие практически, осуществленные зачастую во время войны рядом буржуазных государств, настоятельно необходимые для борьбы с надвигающимся полным экономическим расстройством и голодом.

Такие меры, как национализация земли, всех банков и синдикатов капиталистов или, по крайней мере, установление немедленного контроля за ними Советов рабочих депу­татов и т.п., отнюдь не будучи «введением» социализма, должны быть безусловно отстаиваемы и, по мере возможности, революционным путем осуществляемы. Вне таких мер, которые являются лишь шагами к социализму и которые вполне осуществимы экономически, невозможно лечение ран, нанесенных войной, и предупреждение грозящего краха. Останавливаться перед посягательством на неслыханно-высокие прибыли капиталистов и банкиров (наживающихся именно «на войне», что особенно скандально) партия революционного пролетариата никогда не будет.

Национализация банков

Банки, как известно, представляют из себя центры современной хозяйственной жиз­ни, главные нервные узлы всей капиталистической системы народного хозяйства. Говорить о «регулировании экономической жизни» и обходить вопрос о на­ционализации банков значит либо обнаруживать самое круглое невежество, либо обма­нывать «простонародье» пышными словами и велеречивыми обещаниями, при заранее обдуманном решении не исполнять этих обещаний.

Контролировать и регулировать доставку хлеба, производство и распределение продуктов, не контролируя, не регулируя банковых операций, это бессмысли­ца. Это похоже на ловлю случайно набегающих «копеечек» и на закрывание глаз на миллионы рублей. Современные банки так тесно и неразрывно срослись с торговлей (хлебной и всякой иной) и промышленностью, что, не «накладывая рук» на банки, ре­шительно ничего серьезного, ничего «революционно-демократического» сделать нель­зя.

Но, может быть, это «накладывание рук» государства на банки представляет из себя какую-либо очень трудную и запутанную операцию? Филистеров стараются обыкновенно запугать именно такой картиной – стараются, конечно, капиталисты и их за­щитники, ибо им это выгодно.

На самом же деле национализация банков, решительно ни одной копейки ни у одно­го «собственника» не отнимая, абсолютно никаких ни технических, ни культурных трудностей не представляет и задерживается исключительно интересами грязной коры­сти ничтожной горстки богачей. Если национализацию банков так часто смешивают с конфискацией частных имуществ, то виновата в этом буржуазная пресса, интересы которой состоят в обманывании публики.

Собственность на капиталы, которыми орудуют банки и которые сосредоточиваются в банках, удостоверяется печатными и письменными свидетельствами, которые назы­ваются акциями, облигациями, векселями, расписками и т.п. Ни единое из этих свиде­тельств не пропадает и не меняется при национализации банков, т.е. при слиянии всех банков в один государственный банк. Кто владел 15-ю рублями по сберегательной книжке, тот остается владельцем 15-ти рублей и после национализации банков, а кто имел 15 миллионов, у того и после национализации банков остается 15 миллионов в виде акций, облигаций, векселей, товарных свидетельств и тому подобное.

В чем же значение национализации банков?

В том, что за отдельными банками и их операциями никакой действительный контроль (даже если отменена коммерческая тайна и пр.) невозможен, ибо нельзя уследить за теми сложнейшими, запутаннейшими и хитроумнейшими приемами, которые упот­ребляются при составлении балансов, при основании фиктивных предприятий и фили­альных отделений, при пускании в ход подставных лиц, и так далее и тому подобное.

Только объединение всех банков в один, не означая, само по себе, ни малейших изменений в отношениях собственности, не отнимая, повторяем, ни у одного собственника ни единой копейки, дает возможность действительного контроля.

Только при национали­зации банков можно добиться того, что государство будет знать, куда и как, откуда и в какое время переливают миллионы и миллиарды.

И только контроль за банками, за центром, за главным стержнем и основным механизмом капиталистического оборота позволил бы наладить на деле, а не на словах, контроль за всей хозяйственной жизнью, за производством и распределением важнейших продуктов, наладить то «регулирова­ние экономической жизни», которое иначе осуждено неминуемо оставаться министер­ской фразой для надуванья простонародья.

Только контроль за банковыми операциями, при условии их объединения в одном государственном банке, позволяет наладить, при дальнейших легко осуществимых мероприятиях, действительное взыскание подоход­ного налога, без утайки имуществ и доходов, ибо теперь подоходный налог остается в громаднейшей степени фикцией.

Национализацию банков достаточно было бы именно декретировать, – и ее провели бы директора и служащие сами.

Никакого особого аппарата, никаких особых подготовительных шагов со стороны государства тут не требуется, эта мера осущест­вима именно одним указом, «одним ударом». Ибо экономическая возможность такой меры создана как раз капитализмом, раз он доразвился до векселей, акций, облигаций и проч. Тут остается только объединение счетоводства, и если бы революционно-демократическое государство постановило: немедленно, по телеграфу созываются в каждом городе собрания, а в области и во всей стране съезды, директоров и служащих для безотлагательного объединения всех банков в один государственный банк, то эта реформа была бы проведена в несколько недель.

Разумеется, именно директора и выс­шие служащие оказали бы сопротивление, постарались надуть государство, оттянуть дело и проч., ибо эти господа потеряли бы свои особенно доходные местечки, потеряли бы возможность особенно прибыльных мошеннических операций; в этом вся суть.

Но ни малейших технических трудностей объединению банков нет, и если государственная власть революционная только не на словах (т.е. не боится рвать с косностью и ру­тиной), не только на словах демократическая (т.е. действующая в интересах большин­ства народа, а не кучки богатеев), то достаточно бы декретировать конфискацию иму­щества и тюрьму, как наказание директорам, членам правления, крупным акционерам за малейшую оттяжку дела и за попытки сокрытия документов и отчетов, достаточно бы, объединить отдельно бедных служащих и выдавать им премию за обна­ружение обмана и оттяжек со стороны богатых, – и национализация банков прошла бы глаже гладкого, быстрее быстрого.

Выгоды для всего народа и особенно не для рабочих (ибо рабочим с банками мало приходится иметь дело), а для массы крестьян и мелких промышленников, были бы от национализации банков огромные. Сбережение труда получилось бы гигантское, и если предположить, что государство сохранило бы прежнее число банковских служащих, то это означало бы в высшей степени большой шаг вперед в направлении к универсализа­ции (всеобщности) пользования банками, к увеличению числа их отделений, доступности их операций и пр. Доступность и легкость кредита именно для мелких хозяйчиков, для крестьянства, возросла бы чрезвычайно.

Государство же впервые получило бы возможность сначала обозревать все главные денежные операции, без утайки их, затем контролировать их, далее регулировать хозяйственную жизнь, наконец получать мил­лионы и миллиарды на крупные государственные операции, не платя «за услугу» бе­шеных «комиссионных» господам капиталистам.

Вот почему (и только поэтому) все капиталисты, все буржуазные профессора, вся буржуазия, все услужающие ей Пле­хановы и Потресовы и К^о с пеной у рта готовы воевать против национализации банков, выдумывать тысячи отговорок против этой легчайшей и насущнейшей меры, хотя да­же с точки зрения «обороны» страны, т.е. с военной точки зрения, эта мера была бы гигантским плюсом, она подняла бы «военную мощь» страны в громадных размерах.

Национализация банков чрезвычайно облегчила бы одновременную национализацию страхового дела, т.е. объединение всех страховых компаний в одну, централиза­цию их деятельности, контроль за ней государства. Съезды служащих в страховых об­ществах выполнили бы это объединение немедленно и без всякого труда, если бы революционно-демократическое государство декретировало это и предписало директорам правлений, крупным акционерам под строгой ответственностью каждого осуществить объединение без малейшего промедления.

Решительно никакими другими обстоятельствами, кроме косности, рутины и корысти горстки обладателей доходных местечек, не задерживается эта реформа, которая подняла бы и «обороноспособность» страны, дав сбережение народного труда, открыв ряд серьезнейших возможностей «регулировать экономическую жизнь» на деле, а не на словах.

Национализация синдикатов

Капитализм тем отличается от старых, докапиталистических систем народного хозяйства, что он создал теснейшую связь и взаимозависимость различных отраслей. Не будь этого, никакие шаги к социализму были бы технически невыполнимы.

Банки и крупнейшие отрасли промышленности и торговли срослись неразрывно.

С одной стороны, это значит, что нельзя национализировать только банки, не делая ша­гов к созданию государственной монополии торговых и промышленных синдикатов (сахарный, угольный, железный, нефтяной и пр.), не национализируя эти синдикаты.

С другой стороны, это значит, что регулирование экономической жизни, если его осуществлять серьезно, требует одновременно национализации и банков и синдикатов.

Возьмем для примера хоть сахарный синдикат.

Он создался еще при царизме и привел к крупнейшему капиталистическому объединению прекрасно оборудованных фабрик и заводов, причем это объединение, разумеется, было насквозь проникнуто реакционнейшим и бюрократическим духом, обеспечивало скандально-высокие барыши капиталистам, ставило в абсолютно бесправное, униженное, забитое, рабское положе­ние служащих и рабочих.